Вперед в прошлое 13

Глава 14 Зеленая лента

Похоже, выходные будут у меня строиться по одному сценарию: с утра торговля, вечером визит на участок с инспекцией, потому что всегда возникают непредвиденные ситуации и что-то может внезапно понадобиться.

Торговать мы с Канальей поехали в самый центр города, и день преподнес нам сюрприз: мука оказалась никому не нужной. Потому что две недели назад тут ездил мужчина, тоже продавал муку, на да пятьсот рублей дешевле (что логично, учитывая инфляцию, две недели назад и у нас такая цена была), так что пошли бы вы подальше, спекулянты хреновы!

Причем торговал не отчим, как я подумал сначала, а наш общий конкурент на тентованном «Камазе». В общем, носились мы с Канальей по городу, как ужаленные, но без особого успеха. К полудню продали двенадцать мешков, что вообще ни о чем, и Каналья предложил поехать в сторону Васильевки и дальше. Там находились два небольших приморских села, машины были не у всех, а потому мука могла понадобиться.

Если раньше мы ехали торговать, боясь, что нас хлопнут менты или неизвестный, который, оказывается, приходил по душу Пацюка, то теперь надеялись, что эту территорию не покрыли конкуренты.

Вот что нам осталось — крошечные села на окраине типа этого, где одна улица да два перпендикулярных ей переулка.

Вдоль дороги в овражке вился ручей. Впадая в море, он разливался в небольшое озерцо.

Это село сколько существовало, столько подвергалось разрушениям: то река выйдет из берегов и все снесет, то смерч выйдет из моря… А вон там, на горе летом располагался популярный лагерь дикарей-палаточников, также было много баз отдыха с символическими летними домиками и вагончиками. Тут удобно: и море тебе, и лес, и вода. Просуществует этот лагерь до августа 2002 г., когда водяной смерч унес в горы тонны морской воды и выплеснул на сушу. Вода устремилась вниз, все сметая на своем пути.

Это был очень дождливый богатый на бедствия год, когда в горах от сошедшего селя погиб Сергей Бодров. А тут погибших было, если не изменяет память, шестьдесят человек, многие пропали без вести — как местные, так и палаточники. Ни за что тут дом не строил бы. Даже участок продавать не стал бы, зная, что кто-то тут найдет или горе, или смерть. А люди, вон, живут, не боятся. Даже магазина у них нет.

Переехав единственный мостик, мы остановились на обочине, и я постучал в ворота ближайшего дома, замирая. А вдруг и тут поработал конкурент, и что нам тогда делать? Каналье бросать работу в понедельник и торговать одному?

— Кого принесло? — пробасили из-за забора.

— Здрасьте! Продаем муку мешками! Только с завода, — заговорил я, пока меня не перебили. — С доставкой на дом!

Цена на муку выросла до 420 рублей за килограмм, мешок мы продавали за 42 000.

— Почем? — спросил мужик, не выходя со двора.

— 840 за килограмм, — ответил я. — Продаем мешками по пятьдесят килограммов. На рынке мука уже по 900.

Клацнула щеколда калитки и к нам вышел… Леонов в роли Доцента! Хоть автограф проси.

— Покаж товар, — проговорил он.

— Там! — Я указал на «Зилок» и сделал жест Каналье — подъезжай, мол.

Каналья подъехал, спустил мешок. «Леонов» почесал в затылке.

— И че, прям свежая, без жуков?

— Так дата вон стоит! — Каналья похлопал по маркировке.

— Ой, я вам такого сколько угодно напечатаю. Открывай мешок.

Каналья упер руки в боки и сказал:

— Уважаемый, а если вы передумаете покупать? Не потому, что товар плохой, а потому что изначально не собирались, как мы его продадим?

— За тридцать тысяч отдашь, я все село соберу, — лукаво прищурился «Леонов». — Но нужен открытый мешок.

— Да я сам его дороже купил, какой мне смысл? Хоть тридцать пять дай. Но такая цена для тебя, только если продадим больше двадцати мешков.

«Леонов» сверкнул золотым зубом и пожал руку Канальи.

— Ща я тока оденусь и буду шуршать.

Калитка закрылась. Каналья задумчиво проговорил:

— Украл, выпил, в тюрьму. Романтика! Вот где ты прячешься, Доцент!

— Ага, тоже заметил сходство, — кивнул я.

Вышел хозяин дома минут через пять, в ватнике, растянутых трениках и резиновых сапогах.

— Товар покажите. Мешок откройте.

На его зычный голос возбудился соседский пес, залился лаем, ему ответил второй. Третий, и вот уже все собаки села рвут глотки. Насупившись, «Леонов» швырнул в забор валун и крикнул:

— Заткнись, каналья!

Каналья молча принес мешок, аккуратно вскрыл его вдоль шва. Мужик сунул туда лапищу, пересыпал муку из руки в руку, понюхал ее, видимо, спутав с другим порошком, помял пальцами и вынес вердикт:

— Беру. Свежая. Ща народ соберу.

Мужик побежал к соседнему дому, затарабанил в ворота.

— Сколько тут домов? — задумчиво проговорил Каналья. — Хорошо если пятьдесят, половина закрыта до лета и используется как дачи. То есть купить муку должны все жители…

Возле машины стал собираться народ. Брали по два мешка — видимо, местный Доцент имел непререкаемый авторитет среди односельчан. Мы продали двадцать мешков и один — за полцены. Итого за сегодняшний день на центнер больше, чем полтонны. Шестьсот шестьдесят тысяч рублей чистыми.

Осталось у нас еще пять мешков, Каналья отпустил меня в Николаевку, рассчитывая наторговать себе зарплату. Возражать я не стал. Забрал оставленный у бабушки мопед, взял творог, молоко в двух бутылках из-под «Колы», тушку курицы — еле запихнул в рюкзак, купил десять килограммов мяса — себе, сиротам и откармливать алтанбаевцев. У нее же замариновал четыре килограмма и помчался на участок, рассчитывая приехать туда в шесть вечера, пока там кипит работа. Пусть Зяма разводит костер, гнутые шампуры спрятаны в плитах, хлеб заеду куплю, будет гарниром.

Вчера я предложил Наташке поехать туда, покуховарить — авось не так убиваться будет, купаясь в мужском внимании, но она отказалась категорически, потому поваром придется поработать мне.

Катясь на мопеде, я думал о странном. Что имеем, не храним, потерявши, плачем — эта фраза как нельзя лучше характеризует молодость! Ужасно жаль, что мы этого не ценим, считаем, что так и должно быть и будет всегда. Проснулся в полседьмого, весь день скакал, как конь, таскал тяжести, расстраивался, опять скакал, питался бутербродами, и вот уже почти шесть, а я еще полон сил! Сознание ясное, мысли четкие, ни кости не ломит, ни хвост не отваливается. В свои сорок шесть тот я был не по возрасту здоровым и крепким, ничего особо не болело, но после такого денечка к вечеру ощущалась бы тяжесть во всем теле, какой уж там молодецкий задор!

Да и память взрослого сохранила, как просыпаешься утром, руки-ноги плохо гнутся, спина затекла — утренняя скованность суставов и намечающийся артроз. А теперь подскочил, как распрямившаяся пружина, и побежал.

На черном склоне горы мой участок горел маяком. И костер там, и фонарь. В тишине гулко разносится стук перфоратора, смех, голоса.

Когда я пришел, освещая себе путь фарой мопеда, все были заняты делом, и меня никто не заметил. Небо было ясным, звездным и обещало утренние заморозки. Утром было +15, а сейчас похолодало, и парни развели костер, чтобы греться. Я решил пока подождать, понаблюдать за ними со стороны. Крючок и Алтанбаев засыпали трубы, ведущие от основного дома к септику, землей. Кольца не только установили, но и накрыли крышками и забетонировали их, оставив отверстия для трубы ассенизатора. Система продумана так, чтобы чистить ее не чаще раза в полгода. У знакомого такая была на даче, где он жил вдвоем с женой, так за шесть лет он ни разу ее не чистил.

Помимо септика, манипулятором положили два ряда фундаментных блоков, выровняли уклон. Это будет цоколь и огромный спортзал, настоящий бетонный бункер без окон. Вход туда будет внутри дома. Сегодня парни создали каркас под колонны и армопояс, связывающий плиты, а также подготовили для заливки три колонны забора… И это не все, вон два ряда кладки сделали в гостевом доме.

До чего же приятно смотреть, как появляется дом. Была куча стройматериалов — оп — и вот уже наметки будущего гнездышка.

Налюбовавшись стройкой, я вышел из тени в свет фонаря. Алтанбаевцы окружили меня и принялись отчитываться, кто и что сделал. Сергей слушал и кивал, а я раздавал деньги: кому четыре тысячи, кому две. Закончив рассчитываться — парни и правда сделали очень много — я потряс пакетом с мясом. Костер как раз начал прогорать.

Понч побежал за шампурами, Хулио принес из дома маринованные помидоры и откупорил их, Заславский открыл термос с травяным чаем.

Я думал сразу же поехать домой, но аромат жарящегося мяса не отпустил. Сразу запахло летом, солнцем, беззаботной жизнью, и я остался греться у костра, истекая слюной и слушая незатейливые байки алтанбаевцев. У Зямы мать в недельном запое. Егор Алтанбаев живет у Хулио и дома давно не был. Понч мясо есть только здесь. Когда парни смолкли, Сергей рассказал, как он работал шахтером в Донецке и однажды рванул газ, их завалило, и непонятно было, придет ли помощь или нет, и было это за полгода до его выхода на пенсию. Как и все его рассказы, этот закончился расхваливанием молодой красавицы-жены, которая хорошо зарабатывает летом, продавая мидии и рапаны на шпажках отдыхающим.

Я переворачивал мясо на шампурах и молча слушал — наорался сегодня за день, аж охрип.

В принципе, на дом и на больницу я уже заработал. Если раньше торговля мукой занимала полдня и приносила по миллиону, то сейчас приходится побегать, и такая сумма получается за два дня. С каждым месяцем будет все больше конкурентов, все меньше населенных пунктов, где можно развернуться. Если торговля изживет себя, где брать деньги? Автомагазин дает по десятке в день. Рынок в Москве — в среднем пять-семь тысяч. Этого хватит на зарплаты алтанбаевцев и Сергея.

Больница вряд ли будет что-то приносить, пока не раскрутится. А еще гостиница в планах и выкуп земли у моря, ее дешево никто не продаст. Где же взять денег? Точнее не так. Где взять взрослых, с которыми можно иметь дело? Так-то можно что угодно придумать, какой угодно магазин открыть, потому что много свободных ниш.

Например, купить оборудование для производства ДСП и клепать столы и полочки, простенькие кровати; мебель сейчас — золотое дно. Ее просто нет, а то, что есть, или жуткое, или стоит всех денег мира. Табуретки на кухню самому пилить придется.

Или открыть первый в городе большой секонд-хенд, не ломить цены и одевать всех. Но нюансов этого бизнеса я не знаю. Где, например, брать товар. Слышал, что первые секонды наполнялись гуманитаркой. Еще вопрос, как привозить эти мешки и не подвергнуться потрошению.

Можно, конечно, идею с пляжем и гостиницей отодвинуть на будущее, земля у меня есть, она в акциях винзавода, но самое козырное место — там, где дикий пляж с колючими или скользкими камнями. Не то чтобы хотелось урвать лакомый кусок и озолотиться — хотелось сделать красиво, чтобы остальные стремились к тому же, а не строили халабуды из всего, что валяется под ногами.

До каникул еще две недели. За это время наш конкурент обеспечит мукой население, и нам не останется где развернуться. Как ни крути, нужно брать хотя бы три дня выходных: среду, четверг и пятницу. Плюс суббота и воскресенье — вот и получится две тысячи баксов. Должны получиться. Учитывая новые вводные, я уверен не был. Плюс те деньги, что есть — как раз до середины лета. Когда выгонят коробки домов, нужно напомнить Сергею, что внутренняя отделка нужна только в двухкомнатной квартире в гостевом доме.

Котельных будет две: одна в большом доме, вторая в гостевом. Со второй и начну. Хочу не просто печь, а твердотопливный котел с разводкой труб по дому и батареями, чтобы все по уму и потом не переделывать, ведь в поселке лет через пять проведут газ.

Наконец шашлык приготовился, и воцарилось молчание, нарушаемое лишь урчанием сытых котов, которое имитировали парни. Мясо удалось на славу! Как-то попробовал шашлык в армянском кафе, и он мне так понравился, что я спросил состав маринада у мангальщика. Рецепт оказался прост: килограмм мяса, килограмм лука, черный перец, красный перец, базилик. Мариновать час. Все! Никаких хитрых соусов с вытяжкой из неопыленных мандрагор. Главный секрет — хорошее мясо.

И Сергей, вон, кивает, нахваливает мясо. Закончив, мы все убрали, парни пошли пешком домой, я завернул в салфетку четыре куска шашлыка, проводил Сергея до остановки и поехал к Лялиным.

Сегодня тринадцатое марта. Диане через два дня месяц, интересно, как она?

Анну я беспокоить не стал, постучался к Лике. Она оказалась дома и сразу же меня впустила, обрадовалась лакомству, разделила мясо на троих.

— Как сестра? — спросил я, снимая куртку.

Лика махнула рукой.

— То одно, то другое. Если бы я не торговала, с голоду померли бы.

— Что случилось? — насторожился я.

— Диана плохо набирала вес. Оказалось, молока у мамы не хватает. Так вот, оно у матери почти пропало. Теперь ходит на молочную кухню за молоком.

— А сейчас нормально? Набрала вес малая?

— Три восемьсот весит, как упитанный новорожденный.

Лика выставила на стол присыпанный сахарной пудрой штрудель, порезанный на куски. Красивый. Я бы даже сказал, профессиональный. Начинка — не яблоко, а то ли заварной крем, то ли взбитые сливки с ягодами вишни из варенья.

Не удержавшись, я приговорил кусок. Он таял во рту. Сказать, что он вкусный — ничего не сказать.

— Это бабушка пекла из того, что было под рукой. Твоя мука, твое молоко. Немного маргарина. Она мастерица делать торты из топора.

— Она кондитер? — спросил я, потянулся за вторым куском, просто не мог остановиться.

Лика мотнула головой.

— Нет. Но готовить любит, особенно — печь. У нее миллион разных рецептов. Ну и талант. Я пыталась — ничего не получилось, хотя делала все так же.

— Это просто великолепно! — оценил я, и поделился посетившей меня идеей: — Давай откроем мини-пекарню? Бабушка сможет? С меня ресурсы, с нее талант.

— Поговори с ней, — пожала плечами Лика. — Она делопроизводитель на заводе. Там не платят, может, и согласится. Идем к ним в комнату, Диана окрепла, так что можно.

Мы пересекли коридор, и Лика распахнула дверь в комнату, на которую у меня выработался нехороший рефлекс, потому что там жил отец. Анна и Вероника пили чай.

— О, внучок пожаловал! — улыбнулась бабушка, сидящая лицом ко входу. — Посидишь с нами?

Я подошел к детской кроватке, стоявшей рядом со шкафом. Малышка, пухлощекая и розовенькая, спала и пускала пузыри во сне.

— Отец не досаждает? — спросил я у Анны.

Она мотнула головой и ответила холодно:

— Ни разу даже не спросил о дочери. Денег, понятное дело, нет. А мы… вот. Растем, развиваемся.

Я придвинул к столу табуретку, потянулся за маленьким кусочком штруделя, съел его, зажмурившись от удовольствия, а Лика выложила на стол шашлык.

— Это божественно! — оценил я талант Вероники. — Ни в какое сравнение с магазинными тортами не идет. Торты вы тоже умеете печь?

— Умею, — кивнула гордая собой Вероника (язык не поворачивался назвать ее бабушкой). — Только продуктами ограничена. Мука есть, молоко… остальное слишком дорого.

— А если бы были продукты, вы могли бы печь пирожные на продажу?

Женщина округлила глаза. Наверное, ей не приходила такая дерзкая мысль. Я продолжил:

— У меня есть одноклассник Петя, его отец печет хлеб. Так они прям богатые.

— Да, Райко — новые русские, — подтвердила Лика. — У его бати кличка Корм.

— У них двухэтажный дом и машина. Кондитерка — это посложнее, чем хлеб. Вот ее в городе просто и нет. Если начать сейчас, можно раскрутиться до солидного производства. Сначала один ларек, потом второй…

В отличие от Анны, у Вероники все было написано на лице: она отнеслась к моему предложению со скепсисом.

— Как? Продуктов нет. Помещения нет. Печи нормальной тоже нет, а она очень важна. Нужен хороший духовой шкаф, а он стоит, как квартира! Я и так с соседями поссорилась, что все время кухню занимаю.

— Можно для начала купить шкаф попроще, — сказал я. — Или просто большую печь с духовкой. Сперва объемы будут небольшими, но со временем, через год-два, можно раскрутиться и купить оборудование, снять помещение, делать действительно сложные вещи, свадебные торты. Давайте попробуем? У меня на рынке связи, Лика не даст соврать.

— У Пашки чутье на деньги, — загорелась идеей Лика.

Вероника покачала головой.

— Просто негде этим заниматься. Да и Аню как оставить?

— Крайняя комната пустует, — проговорила Анна. — Та, что по коридору направо. Но она после алкашей, надо побелить-покрасить…

Лика вскинула руку.

— Я помогу!

Я продолжил:

— А я попытаюсь найти электропечь с духовкой.

— Не надо! — всплеснула руками Вероника. — Они паршивые, в них все горит. Лучше газовую духовку, но ее в комнату нельзя: газ — опасно! Да и тараканов там столько, что не уследишь.

— Но в кондитерских в чем-то пекут те же корзиночки.

— Такого оборудования нет в продаже! Идея хорошая, но сложно реализуемая. Была б у нас квартира, можно было бы развернуться и в домашних условиях. Да и продавать как? Носить по рынку? Я не смогу, у меня коленка больная.

— Зачем же носить. Открыть кофейню в проходном месте, продавать напитки недорого, пирожные и шоколад… но готовить негде, я понял. Буду думать, как это решить.

А как понять, потянет ли Вероника эту задачу, стоит ли вкладываться? Надо все хорошенько взвесить. У нас в России пока ничего нет, ни оборудования, ни строительного инструмента, но все это есть в Европе, которая уже для нас открыта. Что, если закупить все там, пусть даже бывшее в употреблении, вопрос только в том, как это сделать. Из каналов есть только Алан, но он — посредник, напрямую за границу не ездит.

Снять пустую квартиру специально для готовки? Однушки или малосемейки будет достаточно.

— Подумайте нам тем, что я сказал. И я подумаю. Через два дня встретимся и все обсудим.

— Продавать и я могу! — вызвалась Лика. — Мне не привыкать.

Через десять лет, когда более-менее установится порядок и начнут закручивать гайки, пекарям домашнего пошива придет конец, но сейчас-то все можно. Вероника вроде надежная.

Многие кондитерки именно так и раскрутились — с ларька. Кто-то не пережил конкуренции, кто-то стал фактически монополистом. Почему бы не попробовать?

— Я подумаю, — проговорила Вероника. — Если ты берешь расходную часть на себя, почему бы и нет?

— Фишку сделаем, что у нас все натуральное, — продолжил я. — Продукты буду закупать у бабушки, и ей не надо думать, куда девать творог, молоко и яйца. Добавим вкусные чай и кофе. Если цены нормальные держать, отбою от сластен не будет. А место… Место лучше всего выбрать то, что возле остановки пригородных автобусов.

— И пирожки! — подсказала Лика. — Для ассортимента. По рынку тетки с тележками ездят, но их пока дождешься… А так ждешь автобус голодная, а тут еда!

Если бы кулинарным талантом обладала Лика, она согласилась бы на любую авантюру. Людям старшего поколения рисковать сложно. Одно ясно: идея должна созреть, все будет зависеть от желания Вероники стать совладелицей кондитерского цеха.

— Кстати! — воскликнул я, полез в рюкзак, достал бутылку молока, отсыпал творог, выложил на стол половину яиц — Вероника чуть не прослезилась.

Дождавшись пробуждения Дианы, я подержал ее на руках, отдал Анне на кормежку и поехал домой. Там меня ждут упаднические настроения Наташки. Хочешь не хочешь, а вовлекаешься, когда близкому человеку плохо.

Но я ошибся. Наташка вышла мне навстречу и отчиталась, вздернув подбородок:

— Сегодня я не торговала колготками и носками. Взяла все постеры, что тут были, каждого вида по три штуки, и прошлась по ларькам «Союзпечати», предложила им такие календари. Забрали все! Все шестьдесят, по двести рублей за штуку! И еще просят. Вот так вот! Сколько я тебе должна? Шесть?

— Три, — сжалился над ней я. — Девять тысяч твои.

— Вот это я понимаю! — улыбнулась сестра. — Так и к поступлению что-то себя накоплю, ну, чтобы было на еду в Москве. С дедом не хочу жить, буду в общаге.

Отсчитав мои три тысячи, сестра гордо удалилась. За уроки, как это ни странно. То есть она мысленно уже поступила, учится в Москве. Учитывая упорство сестры, склонен полагать, что так оно и будет, если коррумпированные преподы не завалят ее при поступлении.

Боря оторвался от рисования и отчитался, что продал десять постеров! И свой рисунок. Заработал две пятьсот! Я напомнил ему про уроки, облился водой из ковша, поскольку вечером ее отключали, и залег спать.

И сразу же оказался в белой комнате.

Экран был светлым, с иконками! Как и в прошлый раз, я потыкал в иконки, уже зная, что они не отзовутся, навел курсор на папку в виде коробки с ленточкой. В прошлый раз лента была красная, в этот — зеленая. Что это значит, интересно?

Открылось сообщение в черной рамке:

«Ты можешь выбрать претендента на вручение подарка из списка. У тебя есть на это 60 секунд. Если не управишься в отведенное время, подарок будет вручен рандомно». Над рамкой включился таймер, где начался обратный отсчет, а внизу развернулся коротенький список:

Александр Сергеевич Мороз;

Петр Владимирович Райко;

Алексей Александрович Пацюк.

Что? Все они гнилушки. Я обязан вручить кому-то из них подарок? При том, что гнилушка вроде как не должен коптить землю… Или я чего-то не понял? Какой в этом смысл⁈