Вперед в прошлое 12

Глава 6 Мороз красный нос

После моего вопроса о том, где лёжка бомжей, алтанбаевцы запереглядывались. Воцарилось молчание. Пока они думали, Сергей сказал:

— У родителей моей жены была дача в кооперативе, так там соседи воровали. Им лучше всех видно, дома хозяева или уехали на машине. Бывало, они на полдня отлучатся, а когда приедут, все, что плохо лежало, пропало.

— И как поймали? — спросил я.

— Заподозрили соседей. Привезли сына и его друзей, трех здоровых лбов, спрятали в доме. Теща накануне соседке рассказала, что они уезжают до вечера, а сама бензиновым культиватором похвасталась да в огороде на виду его оставила.

— Ха! — воскликнул Алтанбаев и блеснул интеллектом: — На живца!

— Че дальше было? — спросил Крючок.

— Ну, хозяева уехали, проходит полчаса, а соседка с мужем через забор перемахнули, собаку накормили, чтобы не кидалась, — и к культиватору. Тут-то парни и вылезли оттуда, кто где прятался. Спортивные, с дубинками. Соседку старую чуть кондратий не хватил. Сосед — на колени: «Не губите, люди добрые, бес попутал».

— И че, дали им пи… — Крючок хлопнул себя по губам, косясь на Наташку. — Дрозда?

— Нет, просто пригрозили. Старший сын-боксер велел все, что было украдено ранее, вернуть, а если нет той вещи — компенсировать деньгами.

— Эх, а я бы им… всыпал! — сверкнул глазами Крючок. — Ибо нефиг!

— Если бы всыпали, не получили ничего, кроме проблем с милицией. А так получили сто двадцать рублей.

— Всего? — скривился Алтанбаев.

— Тогда хорошие деньги были, — объяснил Сергей.

— Как пятьдесят тысяч сейчас, — добавил я.

— Молодцы, так их! — воскликнула Наташка. — Приятно слышать, когда такое.

— Так че, и нам на живца ловить? — серьезно спросил Алтанбаев.

— Нет, — отрезал я и поделился планом: — Остаемся здесь и вызываем ментов. У меня папаша мент, как вы знаете, заслуженный к тому же, так что они должны хотя бы с соседями поговорить.

— Менты — зашквар, — скривился Крючок. — На фиг!

— Ну, на вопрос про лежку бомжей вы мне не ответили, — напомнил я. — Это был альтернативный план.

Зяма развернулся и махнул в сторону кладбища:

— Там они тусят в развалинах, если мороз их не побил осенью.

— А если побил, — у Понча вытянулось лицо, — то их трупы так и лежат там?

— Не лежат, — отрезал Сергей. — Мы одного видели.

— Мороз! — радостно воскликнул Зяма, но его перебил Сергей:

— Ребята, давайте уже что-то делать, а то так до ночи будем болтать.

— Мороз же! — повторил наш мелкий друг и мой недавний вражина.

Все посмотрели на него, пританцовывающего от нетерпения, не понимая, при чем тут мороз, который побил бомжей, и как он нам поможет. Сообразив, что моя твоя не понимать, Зяма нам растолковал:

— Возле Карасихи металл принимают. Ну, чувак, Мороз. То ли погоняло, то ли фамилия такая — хрен проссышь. Тому Морозу несут краденое, у него там не двор — склад всякого говна. Если нас обчистили бомжи, то они все потащили Морозу. Вот. У него смотреть надо. Это проще всего.

— Красава! — оскалился Алтанбаев и приложил пятерню к рахитичной спинке Зямы — того аж подбросило. — Валим Мороза валить!

— Валить никого не будем, — предупредил я. — Просто побеседуем, пригрозим — но не более.

— Хороший план, — одобрил Сергей.

— На Мороза! — крикнул Зяма, купающийся в лучах всеобщего одобрения, схватил завалявшийся прут арматуры, прицепил кусок пленки, соорудив флаг, и строевым шагом направился по склону в сторону кладбища.

Крючок подобрал дырявое ведро и сделал из него барабан.

— Запе-вай! — крикнул он.

И отряд алтанбаевцев запел песню, которую, по идее, знать не должен:

— По долинам и по взгорьям

Шла дивизия вперёд,

Чтобы с горя взять Приморье —

Белой армии облом.

Шевельнулась память — в этот раз моя, и я вспомнил, что в начальной школе у нас был старенький учитель пения Баян Баяныч, который заставлял нас эту песню учить. Не успел научить, исчез куда-то, вроде умер от инсульта, я тогда был в третьем классе. Алтанбаевцы на пару лет старше, они песню на всю жизнь запомнили, правда, многие слова не понимали, потому вместо «с бою» у них понятное «с горя», а вместо «оплота» «облом». Это как красавица Икуку, вуглускр и «спасибо, мальчик сыт».

— Напивалися знамёна

Кирпичом последних ран,

Шли лихие эскадроны

Приамурских партизан.

Опять покосившись на Наташку, Алтанбаев проорал громче всех:

— Этих лет не смолкнет слава,

Не померкнет никогда!

Партизанские отряды

Занимали города.

Дальше они не помнили и начали с начала. Зяма гордо вышагивал впереди, размахивая стягом, Крючок барабанил. Наташка им подпевала — она тоже застала Баяныча и выучила песню навсегда, а я шел за ними и пытался вспомнить имя учителя.

— Как звали Баян Баяныча? — спросил я.

— Валентин Михайлович, — ответила Наташка. — Кстати, а куда он делся?

— Он возле мэня жил, — откликнулся Хулио. — Уехал к дочке.

Как-то даже на душе полегчало, я думал, что учитель умер.

Мы взобрались на холм и увидели кладбище и бедные домики внизу, развалины домика Веры, халабуду Карасей.

— Вон там! — указал Зяма вниз.

Имение Мороза напоминало язву, покрытую струпьями ржавчины: кособокий домишко, вокруг горы металлолома, на дороге за забором — остовы автомобилей, велосипедные рамы, сетки старых кроватей, ржавые трубы.

— Вроде осенью этого не было, — сказал я, вспоминая, как мы ходили спасать имущество Веры Ивановны и Карасей. — Как он все загадил, однако.

— Он недавно откинулся, — поделился Зяма. — Открыл точку. Я ему люминь ему таскал. Он платил исправно. Еще у него бухло купить можно паленое.

— Значит, скоро опять сядет, — сказал Сергей. — Ну что, пошли?

— Пусть сядет, — проворчала Наташка, — помойку развел! Уродство какое.

Мороз молодец, первым подсуетился, а значит, озолотится — пунктов приема металла пока мало, но скоро они будут расти, как грибы после дождя. Мне подумалось, что от деятельности Мороза в первую очередь будут страдать оградки на кладбище. Память взрослого подсказала, что такие конторы обычно крышуют менты. И пока они не запретят принимать оградки, беспредел будет продолжаться. Или пока Мороза не сожгут вместе с его халабудой.

Вроде это случилось, когда я учился в одиннадцатом классе. Разорили могилку любимой мамы какого-то авторитета, потомок пострадавшей подкатил к Морозу с предъявами, велел все исправить, тот не внял и пошел в отказ, сказал, что он тут ни при чем, за что и поплатился. Менты пособников мародеров крышуют, да, но не любят. Никто не стал расследовать убийство, списали на возгорание электропроводки в доме.

Наша процессия, до того растянутая по склону, сгруппировалась перед атакой, и мы начали спуск.

— Кто поговорит с Морозом? — спросил я.

— Я, кто же еще, — вызвался Сергей. — Только прежде давайте осмотрим его склад, вдруг мои доски там, они приметные, заляпаны синей краской.

— Но, если не найдем, все равно наедем! — радостно воскликнул Алтанбаев и потер ладони.

Все-таки какие люди разные! Для меня разборки с кем бы то ни было — стресс, для Алтанбаева — развлечение.

— Может, тот Мороз вообще ни при чем, — предположила Наташка.

Мы медленно спустились со склона и двинулись вдоль ржавого накренившегося забора — слева от Мороза никто не жил, и забор был в человеческий рост, но со стороны дороги — метра два с половиной. Запахло ржавчиной, Пустошами повеяло, где-то усмехнулся Безумный Макс.

— Вон они! — заорал Зяма, который возглавлял шествие. — Вон наши доски!

Мы ломанулись к нему. И правда возле кучи железяк лежали доски, аккуратно сложенные друг на дружку — видимо, Мороз решил их кому-то продать, а бомжам, их притащившим, дал по пузырю.

— И арматура, вон, наша, — возмутился Понч. — Новенькая, блестящая. И проволока! Вот сука, и не боится же!

Я покосился на Сергея. Он побледнел, но грудь выпятил, готовый держать оборону. Выйдя на дорогу, он затарабанил в ворота. Во дворе зазвенела цепь, разразилась лаем собака.

Крючок принялся тарабанить в ржавые ворота ногой.

— Открывай, сука!

Хлопнула дверь, донесся визгливый женский голос:

— Кого вам надо? Хозяина нет.

Сергей крикнул:

— У него то, что принадлежит нам. Открывайте по-хорошему, а то снесем забор и заберем сами.

— Там он, падла! — крикнул Зяма, заглянувший в дыру в заборе. — Вон тачка егонная! Мороз, выходи! Пацаны, дуйте сюда! Разносим забор, он тут хлипкий!

Я тоже наблюдал за двором Мороза в щель и увидел на пороге красномордую бабу в фуфайке поверх халата и платке. А вот и сам Мороз с обрезом идет на разборку. Баба что-то ему сказала, он вскинул руку — и жена ретировалась.

— У него ружье! — донес Зяма.

— В натуре, — констатировал Алтанбаев, его голос уже не был таким бодрым.

Недолго думая Мороз пальнул в воздух, остановился напротив ворот.

— Чего вам надо? — спокойно спросил он.

— Выйди, поговорим, — хрипнул Сергей.

— Вам надо, вы и говорите, я ничего вам не должен. Ни вам, никому! Только попробуйте что-то сломать, пристрелю на фиг.

Сергей шумно сглотнул слюну и замолчал, взгляд его растерянно бегал. Гопники тоже притихли. Пришлось опять разруливать проблему самому, я ударил в ворота.

— Давай, попробуй пристрелить. Снова, сука, сядешь, и надолго. В «Дельфин» или «Сову», как рецидивист.

Я снова глянул в щель между приваренными друг к дружке листами железа: теперь Мороз растерял решимость, не ожидал он такой прыти от гопоты. Ясное дело, стрелять он не собирался, просто хотел припугнуть.

— Выходи, поговорим. Бить не будем, зуб даю, — уверил его я. — Кто ж так разговаривает, из-за забора?

У меня в кармане тоже был пистолет, правда, газовый. Однажды он спас мне жизнь, теперь я с ним не расставался.

— Чего вам надо? — повторил он.

— Забрать то, что у нас украли, — честно ответил я.

— Я краденное не скупаю, — отрезал он.

— Да ну? — Дальше я обратился к Сергею так, чтобы Мороз слышал: — Придется вызывать ментов. У вас-то договор аренды строительных лесов есть? Есть. Так что докажем аж бегом, что доски — наши.

Мороз засуетился, задергался, судорожно решая, что делать дальше.

— Мародеров никто не любит, менты — тоже. Даже если они тебя крышуют. Знаешь, у кого доски сперли? У Мартынова. Слышал о таком? Ага, вижу, слышал. А я его сын.

«Мародеров я первыми расстреливал», — сказала память взрослого.

— Так что давай-ка по-хорошему, товарищ. Верни награбленное, и мы все забудем и уйдем. Считаю до пяти и вызываю наряд. Время пошло. Раз, два, три…

— Черт с тобой! — проворчал Мороз и направился к воротам.

Алтанбаев оскалился и показал «класс», Сергей мне кивнул. Наташка, что отошла подальше от беды подальше, снова приблизилась к воротам.

Потянуло падалью. Клацнула щеколда, открылась калитка, Мороз сперва высунул морду, потом вышел весь, держа дробовик наготове и буравя взглядом Сергея. Это был невысокий жилистый мужик лет пятидесяти, чернобородый, почему-то похожий на лесника. На фалангах пальцев синели расплывшиеся татуировки букв: САНЁК. Ясно, зовут его Александром, и он — гнилушка.

Когда вместо Сергея заговорил я, он аж вздрогнул, перевел черные глубоко посаженные глаза на меня.

— Ориентировочно сегодня ночью вам принесли строительные леса и арматуру с нашего участка. — Взмахом руки я указал направление. — Сколько чего было, мы знаем. Теперь вы поможете оттащить краденое обратно, и будем считать, что инцидент исчерпан.

Мороз открыл было рот, чтобы возмутиться, но я заткнул его, вскинув руку.

— Меня зовут Павел Мартынов. Это в ваших же интересах. Свое мы все равно вернем, и лучше, чтобы это было без милиции. Ваш ответ?

Видимо, Мороз плохо понял, что ему грозит, и возмутился:

— Я, между прочим, деньги за это платил! Кто мне компенсирует…

— А не хрен краденое скупать, — рявкнул Алтанбаев.

— Будет вам урок, — ядовито улыбнулся я. — А кто оплатить работу, которую уже проделали, устанавливая доски в траншею? Не-ет. Пожалуй, я передумал. Мародеров надо гасить. Наташа, вызывай наряд.

Сестра выкатила глаза.

— Серьезно?

— Серьезнее некуда. Видишь, человек не понимает, что причинил нам ущерб. Егор, проводи ее.

О, как занервничал Мороз, любо-дорого смотреть! Аж глаз задергался.

— Ребята, погодите… Забирайте свои доски, ладно, я согласен.

— Ладно? — прошипел я. — Разве это мы сюда все принесли? Нет. Потому вы сейчас погрузите все на тачку, она у вас наверняка есть, и с дражайшей супругой перенесете краденое туда, где оно было. Отработаете, так сказать, нанесенный нам моральный ущерб. Договорились?

Раздувая ноздри, Мороз впился в меня взглядом, силясь рассеять на атомы, но лишь обдал трупной вонью, от которой к горлу подступил ком. Я смотрел на него не мигая. Не дождавшись ответа, сказал:

— Вы накосячили и не хотите отвечать. Это совсем не по правилам. При том вы нарвались не на лоха какого-то, а на сильного. Это вам повезло, что я такой порядочный, другой бы нашел иные методы. Я жду. По рукам?

— Да, — буркнул он, окинув взглядом мой отряд.

Руку гнилушке жать — себя не уважать, потому я не стал этого делать. Сопя, Мороз удалился, и со двора донесся его голос:

— Маша! Маша, иди сюда, доски грузить будем!

— Что, и все? — прошептал Сергей, не веря своим глазам и ушам.

Я пожал плечами, не зная, что так сработало: или страх перед ментами человека, освободившегося по УДО, или он как гнилушка почуял во мне смертельную опасность и предпочел подчиниться.

— Парни, оставайтесь тут. Если понадобится помощь — поможете. И проконтролируете, чтобы Мороз не слился. Сергей, Ната, идем на участок.

— Победу праздновать! — улыбнувшись, сестра качнула пакетом с едой.

Когда немного поднялись на холм, Сергей сказал:

— Удивительно было наблюдать, как ты строишь матерого уголовника. Он аж хвост поджал.

— Просто нужно знать, на какие точки надавить, и демонстрировать уверенность, — улыбнулся я, чувствуя двойное облегчение: меня не предали — это раз, два — мы так просто вернули украденое.

Сергей тоже понял, что не придется влезать в долги, оплачивая арендованные леса, которые он прогулял, и разулыбался.

На участок мы летели, окрыленные. Наташка принялась разводить костер, достав из схрона наш почерневший котелок. Сергей делал обход участка, прикидывая, откуда начать установку опалубки.

Вскоре подоспела первая партия досок. Мороз сложил их на тачку, примотав друг к дружке. Поскольку прямой дороги от участка к кладбищу не было, тащить доски приходилось на холм и по траве, и Мороз с его женой напоминали пару Сизифов. Помногу тоже не принесешь — тяжело. Будет у Мороза сегодня веселое трудовое утро.

Пыхтя и отдуваясь, злющий, как черт, он сгрузил первых шесть досок. Сергей сжалился над женщиной и вызвался сменить ее, а заодно сообщить парням, чтобы возвращались и приступали к работе. Следующую тачку толкали вдвоем Мороз и Сергей, причем виновник выглядел повеселевшим — его обрадовала подоспевшая помощь.

Сергей остался, теперь Морозу помогал Алтанбаев, затем — Крючок. Оставшиеся устанавливали доски в траншеи, как было.

Ну вот, кажется, понемногу процесс наладился. Вечером сделаю свои дела и приеду посмотреть, как тут и что. Главное, Мороз запуган, и, если бомжи снова ему что-то понесут с нашего участка, он не только заставит их все вернуть, но и посадит на цепь, чтобы охраняли наше добро.

А мне надо озаботиться арендой строительного вагончика, куда будем складывать самое ценное, потому что, помимо Мороза, найдется много желающих до чужого добра. Но не сейчас. Фундамент должен отстояться месяц-другой. Вот с апреля, когда начнем выгонять стены, и озабочусь этим вопросом. А когда привезем цемент и прочее, понадобится сторож, значит, будет нужна еще одна бытовка.