Восхождение Мага пространства

Глава 7

Он явно намеревался закончить бой в первые же мгновения. Он размахивал саблей влево и вправо, и в некотором смысле Максим был прав. Мой противник был одаренным. Он был гораздо сильнее, гораздо быстрее любого обычного человека и явно сдерживался при наказании слуги графа, вероятно, чтобы максимизировать ставки.

Если бы я остался на месте, он разрубил бы меня, как дерево, даже если бы мне удалось защититься плащом.

Но там, где он видел не более чем слабака, изнеженного отпрыска аристократа, высокого и слишком тощего, чтобы содержать настоящую силу, реальность была совсем иной.

Несомненно, мое тело уступало ему. Несомненно, он превосходил меня в скорости, и разница в весе его доспехов, щита и сабли не замедляла его ни на долю секунды. Но чего он не замечал, так это того, что душа, населявшая теперь эту оболочку, прошла обучение высочайшего уровня методами из другого мира.

К тому же я принадлежал к немногим с необычным даром. Давным-давно мой народ понял, что подобные способности развиваются только при сильном теле, и я состоял среди лучших.

Даже без идеальной связи с телом мне хватало сил для победы. По крайней мере для этого боя.

Я уклонился от первого мощного удара Косаря и легким движением скользнул влево, избегая возвратного замаха. С безупречной грацией сделал выпад, одновременно сосредотачиваясь на энергоканалах внутри себя и произнося слова заклинания.

Сочетать фехтование с магией требовало разделения внимания в момент, когда любая оплошность могла оказаться смертельной. А создание червоточины, какой бы маленькой она ни была, на движущейся цели только умножало сложность.

Но я не просто магистр червоточин, и уже больше десятилетия. Я великий магистр, и этот факт оставался неизменным, даже при слабом средоточии и скудных запасах маны.

Созданная мной червоточина просуществовала примерно десятую долю секунды, соединив две точки, расположенные совсем рядом. Мой расчет времени сработал безупречно, согласно задумке.

Косарь мог подумать, что моему клинку не хватит пробивной силы, но червоточина решила эту проблему. Благодаря ей кончик моей рапиры прошел сквозь доспехи и вонзился в плоть его плеча на полтора пальца.

Затем я отпрыгнул назад, не дав ему ни малейшего шанса ответить.

Косарь резко остановился. Издал звук боли и растерянности, уставился на меня сквозь забрало, в глазах его читалось полнейшее недоверие. Он превратил непроизвольный крик в рев недоумения и ярости.

— Как?

Я стоял поодаль, спокойно держа клинок между нами.

— Сдавайся, — сказал я, игнорируя его вопрос. — Если сделаешь это и поклянешься больше не участвовать в подобных развлечениях, я пощажу тебя.

Поклянись он при всех свидетелях, граф вынужден был бы уважить его выбор. На заднем плане ревела толпа, шокированная тем, что я все еще жив, и изумленная тем, что первая кровь принадлежала мне.

Но ничто из этого не имело значения. Я не собирался терять концентрацию до завершения боя. А Косарь отреагировал на мое предложение как на насмешку.

— Сдаться? Ха! От меня ты такой милости не дождешься!

С этими словами он снова ринулся в атаку.

Он действовал как опытный боец. Расположил тело так, чтобы перекрыть все пути к отступлению, и держал саблю под неудобным для меня углом. Он не замедлился и вложил всю силу в удар.

При попытке парировать его, мой изящный клинок разлетится на куски. Но я не собирался позволять ему диктовать условия поединка. Взмахнул краем плаща в сторону забрала мужчины, и пока он ничего не видел, развернул тело, избегая удара.

Кончик его оружия прошел мимо моего носа меньше чем в пальце, но этого хватило. Еще раз я отклонился от его клинка и ответил собственной атакой.

Еще одна краткая червоточина, рассчитанная до совершенства, размером не больше горошины. Кончик моего клинка прошел сквозь нее, на этот раз пронзив бедренную мышцу.

Мужчина снова взревел от боли.

Однако, его сила поражала. Те, у кого пробуждено средоточие, выдерживали значительные повреждения, прежде чем падали.

Но все же он заметно замедлился, раны сказывались, и исход боя уже стал очевиден.

Единственное, что меня беспокоило, это не сделать победу слишком легкой. Поэтому я позволил Косарю атаковать еще трижды, уклоняясь от его попыток, словно он был обычным фехтовальщиком, а не почти элитным бойцом, и выбирал момент для нанесения ран по своему желанию.

В третий раз я снова ослабил его ногу до такой степени, что он почти рухнул на помосте. Он удержался на одном колене и, не утратив ярости, снова поднялся на ноги.

К этому моменту он должен был понять хотя бы частью своего сознания, что превзойден. Но, похоже, полностью поверить в это не мог. Он снова зарычал, швырнул щиток мне в голову, пытаясь отвлечь, и попытался пронзить меня саблей.

Для меня эта атака выглядела предсказуемой. Конечно, она отличалась скоростью, и другому человеку защититься было бы трудно. Однако я уже начал двигаться, пригибаясь и используя плащ, чтобы отвести его саблю в сторону, обращая его собственный импульс против него.

На этот раз острие моей рапиры нашло точку на его плече. Снова я открыл червоточину. Но теперь увеличил расстояние между началом и концом, так что когда мой клинок пронзил его, он не углубился в плечевые мышцы, а вместо этого вонзился в мозг.

Силы этого удара хватило, чтобы уничтожить несколько нервных узлов у основания позвоночника.

И затем, как и прежде, я отпрыгнул, оставив Косаря практически мертвым на ногах.

Толпа все еще ликовала. Они еще не поняли, что произошло. Но затем, с непроизвольным выдохом, Ярослав Косарь рухнул на помост.

Он сделал это с определенной грацией, сначала опустившись на колени, затем упав вперед, а его доспехи загрохотали о дерево.

Толпа затихла.

Исключительно для вида я подошел к телу и толкнул его ногой, но жизни в этом человеке уже не осталось. Достал платок, очистил кровь с кончика клинка и вложил его обратно в ножны.

Толпа продолжала молчать.

Ясно, что такого исхода никто не ожидал. Затем Максим, занявший место рядом с помостом, издал возглас восторга и начал энергично аплодировать. Молчание прервалось, и несколько других зрителей тоже зааплодировали, хотя скорее всего мои усилия стоили им значительных денег.

Я повернулся к графу. Его лицо стало свекольно-красным от ярости, когда он смотрел на меня со смесью гнева и недоверия.

— Вы должны мне сто червонцев, — сказал я ему. — И я очень надеюсь, что вы пересмотрите свои намерения, если собираетесь возродить подобные развлечения. Это ниже вашего достоинства.

Мужчина несколько раз открывал и закрывал рот, как рыба, но звука не издавал. Поэтому я добавил к его страданиям.

— Ах да, и поскольку это состязание приняло форму вызова, естественно, действуют обычные правила. Победителю достается добыча — в данном случае сабля вашего человека, его щиток, кинжал и доспехи. Учитывая, что щит и доспехи мне мало пригодятся, вы можете выкупить их за плату, но меч и кинжал я оставлю себе. Что касается вашего слуги, — я кивнул в сторону бедного слуги, чьи страдания привели ко всей этой ситуации, — Прошу привести его в порядок и доставить в апартаменты Максима Ратникова не позднее восьми часов вечера.

То, что добыча достается победителю, я почерпнул из воспоминаний Владислава. Это не слишком отличалось от моего мира, за исключением того, что нам пришлось бы платить налог с выигрыша.

Что касается слуги, то я не знал, насколько он пригодится, но отсутствие прислуги уже начинало меня раздражать. Так что это решило бы проблему, при условии, что у человека были какие-то навыки.

Пока я говорил, ярость графа сменилась холодной, жесткой злобой. Он наконец проявил свои истинные эмоции.

— Ты дорого мне обошелся сегодня, юный аристократ. И меня так и подмывает решить эту проблему немедленно, — мужчина практически прорычал свою угрозу, и я лениво использовал на нем магическое зрение, просто чтобы оценить угрозу.

Не удивительно. Он оказался одаренным. Обычная часть его дара развилась так же, как у Косаря, но необычная часть, хотя и присутствовала, осталась недоразвитой, неспособной проявиться без интенсивной терапии.

В моем мире дары необычного типа ценились настолько высоко, что сомнений не возникало. Терапия предлагалась и принималась, а необычный дар полностью пробуждался и готовился к использованию без проблем.

Очевидно, здесь все работало по-другому, хотя я отказывался верить, что необычные дары ценились меньше.

В памяти Владислава я видел связь между такой магией и дворянством, где самые могущественные рода обладали самыми сильными дарами. Конечно, не все отпрыски таких родов обладали бы подобным даром, но селективное скрещивание могло сделать их более выраженными.

Другое название необычных даров — «родовые» дары. Но возможно, в этом мире знания о том, как исправить недоразвитый дар, распространялись меньше.

— Если почувствуете необходимость, я всегда к вашим услугам, — сказал я, отвечая на его угрозу собственной, но сохраняя строго нейтральный тон. — Хотя состязание с вашим человеком завершено, как могут засвидетельствовать здесь присутствующие. Продолжать наш спор сейчас было бы бесчестно, как вы, несомненно, прекрасно понимаете.

Графу это явно не понравилось, но он уже зашел слишком далеко. Идти дальше и рисковать новым поражением — на такое он не решился.

Он смотрел на меня так, что я умер бы на месте, если бы взгляды могли убивать, и сделал жест слуге, несомненно тому, кто ведал счетами.

Мы договорились, что доспехи стоят еще двести червонцев, и он вручил мне кошель с тремя сотнями.

Я поблагодарил его поклоном, который он принял с плохой учтивостью.

— Это еще не конец, — сказал он. — Ты нажил себе врага сегодня.

С этими словами он развернулся и зашагал прочь, а его свита, по крайней мере часть ее, потянулась следом. Остальные остались разбираться с телом.

***

Ветер оставался пронизывающим, обещая принести с собой мокрый снег.

После боя мой организм уже начал остывать, поэтому я чувствовал холод. Надев плащ, с удовольствием отметил, что он сохранился неповрежденным.

Порадовала и реакция моего тела. Попытайся я заняться подобным вчера, сомневаюсь, что хватило бы сил продержаться на ногах весь бой. Но сейчас? Сердцебиение уже вернулось к норме, а легкий пот начинал исчезать.

Мое тело чувствовало себя отлично. Думал, что придется вернуться в апартаменты восстанавливаться после такой нагрузки, но с учетом этого пересмотрел дальнейшие планы. У меня еще остались дела и силы на их выполнение.

Я направился к краю помоста, где ждал Максим с широкой улыбкой. Он протянул руку, чтобы помочь спуститься, но я сошел сам.

— Это было потрясающе! — возбужденно затараторил он, явно взволнованный. — Не могу поверить, что ты это сделал. И так легко! Должен признать, я уже сочинял, что скажу твоему дяде, если Косарь тебя убьет. Я так рад, что ты оказался победителем!

— Думаю, и в половину не так рад, как я, — парировал я, и эта слабая шутка заслужила быстрый смех моего друга.

— Но я не понимаю. Как ты смог победить? Этот человек носил полные доспехи и должен был заблокировать твою рапиру без усилий.

Я обдумывал, сколько готов раскрыть. В целом я больше склонялся к секретности, но в этом случае правда о моих способностях рано или поздно выйдет наружу. Поэтому рассказал ему часть истины.

— У меня необычный дар, — сказал я. — Только недавно смог его использовать и никому об этом не рассказывал. Вот так я его победил.

— Необычный дар? Как у твоей семьи? Это потрясающе!

Я покачал головой.

— Это другой дар, отличный от того, который обычно проявляет моя семья. И я все еще хотел бы держать это в тайне, если смогу. Конечно, информация распространится, особенно если граф Шипов решит обследовать тело своего человека. Но чем дольше смогу сохранить секрет, тем лучше.

Я не знал точно, какой необычный дар обычно проявляла семья Златомировых, но знал из воспоминаний Владислава, что он больше не был распространен.

Максим энергично закивал.

— Понятно. Я не буду болтать об этом, — он оглянулся, как и я, чтобы увидеть расходящуюся толпу зрителей.

К тому времени колокола пробили второй час дня, и рынок начал затихать. Вероятно, из-за нависших облаков и нескольких капель дождя, которые начинали падать.

— Так что дальше? — спросил Максим.

Вместо прямого ответа я задал свой вопрос.

— Ты поставил на меня?

Максим мгновенно залился краской и отвел взгляд. Но в то же время выпалил:

— Да!

Я внимательно изучал его слегка смурное выражение лица.

— Но? — подтолкнул я.

Он вздохнул.

— Поставил меньше, чем мог. Букмекер согласился принять десять червонцев от моего имени, но я поставил только один.

Мне пришлось рассмеяться.

— Хотя бы получил хорошие коэффициенты? — спросил я, и на этот раз он кивнул без колебаний.

— Мне дали сорок два к одному! — сказал он, глаза блестели.

Я продолжал смеяться.

— Хорошо. Но этого все еще недостаточно для наших нужд, — добавил я.

Часть радости Максима угасла при этой мысли. Он кивнул, соглашаясь с очевидным.

Я перевел взгляд на небо, обдумывая варианты. Погода уже начинала оправдывать свои обещания, которые показывала при первом взгляде на облака.

— У меня может быть способ решить эту проблему. Но есть пара вещей, которые хочу сделать сначала. Нет смысла нам обоим мокнуть под дождем. Почему бы тебе не вернуться в апартаменты и не подготовиться к прибытию нашего нового слуги?

Я порылся в новом кошельке и передал горсть монет, зная, что Максиму придется нанять лекаря и, возможно, купить мелкие предметы мебели.

В апартаментах имелось несколько свободных комнат, так что я не беспокоился о месте, но мы обязаны обеспечить комфорт нашего нового работника.

— И, возможно, ты можешь сказать, где найти еще одно зелье энергии в этой части города? — спросил я.

Он посмотрел на меня с недоумением.

— Ты действительно хочешь потратить свои недавно приобретенные монеты на подобное? — спросил он.

— Не могу придумать лучшего варианта, — ответил я.

Он не стал спорить, возможно, понимая, что доказательство эффективности моих методов с маной стояло прямо перед ним. Он просто сообщил как пройти к надежному торговцу, и затем мы разошлись.

Я последовал его указаниям и вскоре приобрел еще один флакон маны, вдвое больше первого, сохранив внушительное количество червонцев на другие мелочи.

Когда вышел из лавки, дождь уже вовсю стучал по мостовой. Я поднял капюшон и поспешил дальше по улицам, пока не дошел до цели.

Именно здесь находилась наша компания перед моим похищением.

«Серебряный Кубок».

Мои воспоминания о том вечере были отрывочными, но не полностью стертыми. В этом заключалась истинная причина, по которой я отослал Максима, помимо того, что ему сказал. Он не одобрил бы мои поиски ответов и потенциальную опасность, которой я снова подвергаю себя.

Мне нужно было понять природу врага. Выяснить причины всего происходящего и есть ли у меня основания опасаться новых угроз с той стороны. Упустить возможность разыскать их и потребовать ответов было бы полным идиотизмом.

Кроме того, «Серебряный Кубок» предлагал не только напитки, но и еду, а мне требовалось как можно больше топлива, если я хотел превратить это хилое тело в по-настоящему сильное.

К сожалению, хотя еда была аппетитной, никто из персонала не смог помочь в моих поисках. Даже предложение целого червонца за информацию не дало результата. Мой червонец остался невостребованным, и я пришел к простому выводу, что никто из присутствующих не знал, что произошло.

Однако я узнал кое-что интересное. Один из подавальщиков слышал слухи, что в последнее время пропало несколько одаренных.