Волшебный Эдинбург

Глава 3.1 Туман за кулисами

Эдинбург этим утром был похож на собственную фотографию, забытую в старом альбоме: бледный свет, чуть размытые фонари, сырой ветер, уличный шум, будто пропущенный через чайный ситечко. Туман петлял по улицам, осторожно разглядывал вывески, скользил вдоль мостовых, заполняя собой всё, где могла спрятаться тайна. Над городом висела приятная, чуть зябкая тишина, а мокрый воздух был наполнен ароматом мха, кофе и древней каменной кладки.

Макс Фергюсон, маг, специалист по аномалиям и заядлый ворчун, наблюдал за этим утренним спектаклем из окна своей квартиры. Он стоял с чашкой крепчайшего чая, шарфом на плечах и привычной нехваткой сна под глазами. На стекле уже проступал сложный узор дождя.

«Если бы город мог говорить, он бы сейчас шепнул — “осторожнее, Макс, сегодня всё может выйти из-под контроля”», — пробормотал он себе под нос.

Город действительно говорил, но обычно предпочитал делать это с помощью мелких пакостей: то туман густеет на ровном месте, то вороны забиваются под самый карниз и громко обсуждают твои магические способности, то чайника, конечно, как всегда, нет на месте. Макс бросил взгляд на холодный заварочный, приуныл и натянул пальто.

На улице было уютно-мрачно. Туман стелился у ног, а фонари, будто усталые сторожа, едва-едва держали жёлтые головы над камнем мостовой. Макс шагал по утреннему Эдинбургу — и город, как часто бывало в такие часы, отвечал ему мягким посвистом сквозняков, прерывистым эхом колоколов, хриплыми воплями ранних чаек.

«В такой день все городские странности обычно собираются в одну кучу», — заметил Макс. — «Хотя бы потому, что они не хотят промокнуть в одиночку».

Под аркой у Кэнонгейта, в самом густом облаке тумана, его уже поджидал Кольм — ворон, из тех, кому за городские новости и пять монет не жаль. Кольм был стар и умен, носил на шее крохотный амулет, а его глаза блестели с таким сарказмом, как будто он каждое утро читал Фионины отчёты о дисциплине.

«Ты выглядишь так, будто тебя трижды вымочили и дважды просушили», — приветствовал он Макса. — «Неужели опять бессонная ночь?»

Макс вздохнул, поёжился от холода и ответил:

«По сравнению с этим утром бессонная ночь — курорт. Чего у нас сегодня по расписанию: пикси, утёкшие призраки, тёмные ауры или очередной магический сбой?»

Ворон приосанился и начал свою речь, будто был обязан выдать как можно больше драматизма:

«В этот раз всё культурно — заброшенный театр на Грейфрайерс Плейс. Ночью в нём — музыка, свет, тени, разговоры. Кошки жалуются, пикси держатся подальше. Обычные люди пока ничего не заметили, но мой приятель клянётся: из театра иногда доносится запах духов и топот туфель».

«Музыка и свет в старом театре?» — переспросил Макс. — «Как обычно: то, что всех пугает, меня почему-то зовёт к себе в гости».

Кольм кивнул.

«Будь аккуратен. Там что-то… незавершённое. Если начнёшь искать — помни, театр не любит, когда его тревожат понапрасну».

«Спасибо, Кольм. Я запишу тебя в благодарности, если до них доживу».

Ворон махнул крылом, исчез в тумане — оставив после себя лёгкое ощущение того, что в этом деле кто-то третий обязательно вмешается.

Макс поднял воротник, сунул руки в карманы и поковылял по мостовой к Коллегии. В пути он ворчал про себя на погоду, судьбу и бюджет городских магов.

Здание Коллегии магов Эдинбурга — непримечательное с виду, с облупленной табличкой и узкой дверью, — было полно деловой суеты и привычных утренних ритуалов. На стенах тихо спорили между собой портреты старых шотландских магов, у входа неработающий зонтик держал оборону против пикси, а в коридорах витал аромат мяты, старых бумаг и чайных листьев.

Макс не спеша вошёл в кабинет Фионы Маклеод, главы отдела по расследованию магических аномалий. Фиона сидела за огромным столом, перелистывала толстую тетрадь с символом совы, и, не поднимая глаз, сразу отметила его появление:

«Ты уже выглядишь так, будто я напугала тебя до полусмерти. А ведь ты ещё даже не вошёл».

Макс флегматично снял шарф, повесил его на спинку стула.

«Пугает меня не ты, а необходимость докладывать тебе до того, как я успел выпить чай. Это нечестно и неэтично».

Фиона едва заметно улыбнулась.

«Значит, утро удалось. Ты слышал о заброшенном театре на Грейфрайерс Плейс?»

«Уже слышал», — подтвердил Макс. — «Мой информатор утверждает, что там по ночам устраивают аномальное кабаре. Кошки в ужасе, пикси в бегах, обычные люди пока не заметили. Но по всем признакам — нечто магическое и очень ностальгическое».

Фиона отложила тетрадь, посмотрела на него серьёзно:

«Ты знаешь правила. Проверить, не устраивает ли кто из местных духов очередную репетицию. Не пугать простых, не давать магии выходить из-под контроля, не брать автографы у призраков. В случае опасности — сообщить, не геройствовать. Всё как обычно».

Макс лениво кивнул.

«Как обычно. Только вот обычным твои поручения бывают примерно как лето в Эдинбурге».

Она хмыкнула:

«А ты думаешь, что должен был работать библиотекарем?»

«Библиотекари в этом городе тоже не высыпаются», — заметил Макс.

Они встретились взглядами, и короткая вспышка взаимного понимания, привычная им обоим, мелькнула где-то между сарказмом и усталостью. Фиона спросила:

«Где шатается Мэйв? Вы должны были прийти сюда вместе!».

В этот момент в кабинет, запыхавшись, вбежала Мэйв Кэмпбелл— рыжеволосая ведьма, постоянная напарница Макса. Взлохмаченная, прижимая к груди блокнот и ручку, начала оправдываться – «Молю – простите! Опоздала! Меня окружили в переулке шальные пикси, требовали конфет и носки. У меня не было ни того ни другого…»

«Вы с Максом идёте проверять театр, на наличие призраков», — сухо, но с иронией, перебила девушку Фиона.

Мэйв бросила блокнот на стол.

«Ура! Я всегда мечтала посмотреть театральные постановки призраков! К тому же, я наконец смогу использовать новый спектроскоп. Там, говорят, классическая магия — самое то для калибровки!»

Макс усмехнулся:

«Пусть хоть кто-нибудь получит удовольствие от этих расследований».

Фиона строго посмотрела на обоих, но в её взгляде сквозила усталость доброй заботы:

«Макс, не забывай: если придётся использовать магию, делай это аккуратно. Мэйв, следи за ним. И если почувствуете, что явление усиливается — сразу возвращайтесь».

Макс ответил привычной гримасой:

«Слушаюсь, госпожа Маклеод. Но если там действительно будет что-то необычное — я оставляю за собой право взять автограф у призрака».

Фиона, неожиданно улыбнувшись, парировала:

«Только если этот призрак подпишет согласие на обработку персональных данных».

Мэйв не удержалась и захихикала:

«Запишу в протокол: “Макс с согласия призрака создал аномалию”».

Макс переглянулся с начальницей — в этой короткой иронической дуэли за столько месяцев работы давно появилось что-то почти домашнее. Но атмосферу разрядил неловкий кашель Мэйв.

Фиона вернулась к деловым тонам: «Ваша задача ясна. Я жду отчёта не позже полудня завтрашнего дня. Убедитесь, что магия не выйдет наружу. Удачи — и не устраивайте спектакля ради зрителей».

Мэйв подмигнула Максу:

«Пойдём, партнёр. Пора спасать театр от скуки».

Заброшенный театр на Грейфрайерс Плейс встречал их лёгкой полутьмой, мокрым камнем, шёпотом дождя по выбитым стёклам и слабым запахом старого бархата. Вороны наблюдали за ними сверху, а плющ у входа казался немного внимательнее обычного.

«Смотри-ка, антураж как будто сохранился с прошлого века», — заметила Мэйв, оглядывая расписные двери.

«В театре время всегда ведёт себя странно», — откликнулся Макс. — «Тут даже паутина смотрится осмысленно».

Внутри — ещё тише. Пыльные бархатные кресла, на некоторых сохранились таблички с фамилиями, афиши, давно выцветшие до призрачной желтизны, полное ощущение, что за углом кто-то уже репетирует.

Мэйв опустилась на корточки у сцены, разглядывая лежащие розовые лепестки.

«Их кто-то оставил недавно. Почти не завяли».

Макс наклонился рядом, осторожно коснулся пальцами одного лепестка.

В тот же миг театр ожил: с приглушённым треском вспыхнул свет, по воздуху прокатилась тихая, завораживающая музыка. Фигуры — прозрачные, как акварель, — закружились на сцене, разыгрывая короткую фантасмагорическую пантомиму. Зал наполнился шёпотом, смехом, отголосками аплодисментов. Всё это — на миг, и затем исчезло, будто вздох.

Мэйв тихо присвистнула:

«Впечатляет. Но ничего опасного. Пока».

Макс кивнул, всё ещё глядя на пустую сцену:

«Днём явления слабы. Но ночью будет сильнее. Здесь слишком много несыгранных ролей».

Мэйв тут же сделала запись в блокнот:

«Театр воспроизводит эмоциональные фрагменты, связанные с прошлыми спектаклями. Розы, судя по всему, триггер. Магическая основа — предположительно, память места».

Макс добавил:

«И, похоже, нет ни злобы, ни угрозы — только желание сыграть ещё раз. Но к ночи явление усилится, а контроль ослабнет. Нужно будет прийти снова, подготовить защиту».

Мэйв кивнула:

«Я возьму спектроскоп и пару ловушек на иллюзии. Ты — традиционно чай и сухое чувство юмора».

Макс хмыкнул:

«На этот раз попробую взять оба».

Они вышли на улицу, где туман стал ещё гуще, и фонари светили, будто подмигивая своим.

«Ты заметил, что город становится уютнее, когда мы с тобой идём расследовать что-то странное?» — спросила Мэйв.

Макс улыбнулся краешком рта:

«Видимо, это его способ сказать спасибо за компанию».

Мэйв подтолкнула его плечом:

«Не зазнавайся, а то задует фонарь».

Они зашагали обратно, с ощущением, что в этот раз город и вправду ждёт от них не только расследования, но и — быть может — настоящей развязки давней драмы.

А за их спинами туман надолго задержался у дверей театра, будто и сам не хотел пропустить ни одной сцены.