Волшебный Эдинбург

Глава 2.1 Эхо миров

В Эдинбурге дождь — не просто погода, а существо с собственным нравом. Его мелкие капли стучат по крыше, будто пытаются сказать что-то важное, затекают под воротник, пробираются даже сквозь старинные стены. В этом городе даже воздух кажется влажным, а улицы всегда отдают отсветами золотых фонарей, мерцающих в лужах, словно тайные символы для тех, кто умеет видеть чуть больше остальных.

В этот промозглый полдень в кафе “Оленья Заварка” было особенно уютно. Здесь пахло свежей выпечкой, пряным чаем и старым деревом. Витрина мягко подсвечивала дождливую улицу — за стеклом торопились прохожие, зябко прижимая зонты. У одного из угловых столиков сидели Макс Фергюсон и его юная напарница Мэйв Кэмпбелл. Она то и дело тёрла ладони о кружку, а Макс, уткнувшись подбородком в шарф, смотрел в мутное окно, будто ждал, что сейчас по мостовой промчится привидение викинга или пробежит говорящая кошка.

— Ты когда-нибудь замечал, — первой заговорила Мэйв, — что за все месяцы, что я живу в Эдинбурге, мне ни разу не довелось выйти на улицу без зонта? Даже летом…

— У нас зонты — это не аксессуар, а символ выживания, — с усмешкой буркнул Макс, — И если верить городской легенде, однажды найдётся тот, кто выйдет на улицу без зонта… и дождь закончится. Только тогда, боюсь, у всех случится коллективный нервный срыв.

Мэйв засмеялась, но тут же взглянула в окно, будто ожидала увидеть небо. Небо, впрочем, давно уже растворилось в перламутровом тумане.

— А если серьёзно… почему здесь всегда так сыро? Коллегия что, правда не может что-то придумать?

Макс с видом большого знатока откинулся на спинку стула и с важностью произнёс:

— Видишь ли, Мэйв, у каждого города есть свои тайны и… свои “скелеты в шкафу”. У Эдинбурга этот шкаф размером с кафедральный собор, а один из его скелетов, собственно, и капает нам на головы.

Он облокотился о стол, голос стал чуть тише, а глаза приобрели лукавый блеск:

— Легенда гласит: в далёком 1241 году здесь была страшная засуха. Все молились, колдовали, но дождя не было. И вот одна ведьма — Агнесса Фрейзер, одна из основательниц Коллегии — решилась на безумие. Призвала элементалей дождя из другого мира. Они пришли, полили, как положено, а вот возвращаться обратно не захотели. С тех пор льют… Коллегия и рада бы их прогнать, да кто их теперь отпустит?

Мэйв округлила глаза:

— Получается, вечный дождь — это не просто климат, а… магическая аномалия? Ты это серьёзно?

— Серьёзнее некуда, — кивнул Макс, при этом попытался вспомнить – с каких пор он разрешил ей обращаться к нему на «ты»? — Так что радуйся: каждый твой мокрый нос — это часть великой исторической тайны. Не каждый день можно пожаловаться на погоду и быть правой на уровне космогонии.

Она весело фыркнула, но тут раздался глухой раскат грома. Не обычный — этот звук был скорее чувством, чем звуком: щекочущий виски, отдающийся в груди, пронизывающий до костей. Витрина зазвенела, ложки подпрыгнули в чашках, а воздух на мгновение стал гуще.

Макс сразу насторожился. Мэйв замерла с чашкой у губ.

— Ты тоже… слышал? — прошептала она, напряжённо всматриваясь в лицо наставника.

— Не просто слышал, — пробурчал он, резко поднявшись. — Это, моя дорогая, было нечто совсем иное, чем весенняя гроза. Это эхо… миров. Быстрее, на улицу!

Они выскочили из кафе в самый ливень. Макс даже не подумал поднять зонт — его шарф и так уже промок, а Мэйв, визжа, сунула чашку обратно Мари — бариста-ведьме, которая только подняла бровь:

— Не теряйтесь, ребята! Если вернётесь не в том измерении, кофе повторять не буду!

Мэйв кивнула, и следом за Максом бросилась под дождь.

Город вокруг казался и знакомым, и чужим. Над мокрыми мостовыми клубился туман. Где-то в переулке тоненько хихикали пикси — невидимые для простых людей. Обычные прохожие спешили по своим делам, не замечая странного дрожания воздуха, серебристых бликов, что вспыхивали и гасли в лужах.

— Куда? — спросила Мэйв, поскальзываясь на мокрых камнях.

— Туда, где шумит сильнее всего, — коротко бросил Макс. — Магическая рябь чувствуется у Фонтанного Переулка. Чувствуешь, как воздух гудит?

Она кивнула — сердце колотилось, в висках звенела тревога. Обычные методы должны были сработать: Макс шепнул “Lumen purgatio, mala fuga!” и провёл пальцем по амулету на руке, выпуская очищающий свет. Но магия только вспыхнула и… растеклась, как мыльный пузырь.

— Не нравится мне это, — проворчал Макс, проверяя амулет. — Обычно на такой сбой хватает одной вспышки. А тут, кажется, магия ведёт себя, как разболтавшийся чайник: где пар, там и вода, где вода — там и трещина.

Мэйв сглотнула и вдруг ткнула пальцем в сторону ближайшей арки:

— Смотри! Там… кто-то только что исчез.

И правда: старушка, кутающаяся в клетчатый платок, шагнула в туман — и растворилась, будто её стерли ластиком. Рядом маленький мальчик споткнулся, схватился за перила — и вдруг на том месте стояла… белая коза, явно смущённая своим внезапным появлением.

— Эээ, Макс, это нормально?

— Нормально для зоопарка, но не для Грасмаркета, — буркнул он. — Вот и началось. Смотри не потеряйся сама. Держись ближе.

Они двигались по улице, ощущая, как с каждым шагом нарастают аномалии: прохожий с саквояжем внезапно остановился, глядя в свою ладонь, и с удивлением вытащил оттуда золотое перо; у входа в аптеку вспорхнула синяя птица, оставив после себя запах грозы; а один торговец, хмуро считавший деньги, внезапно оказался с ног до головы покрыт серебристыми блёстками, будто только что сбежал с бала у фей.

Мэйв не знала — смеяться ей или пугаться.

— Может, они все тоже ведьмы? — с надеждой спросила она.

— Если все ведьмы, то я пикси, — пробормотал Макс, морщась. — Тут что-то другое.

И вот, у самого моста, где струйки воды пробегали по стенам, они почувствовали настоящий толчок — словно время и пространство распластались в тонкую вуаль, сквозь которую уже виднелось нечто иное. Ощущение было такое, будто под кожей пробежал разряд молнии.

Макс оглянулся — и увидел: прямо посреди улицы в воздухе возникла трещина, прозрачная и дрожащая. Сквозь неё мелькали образы: поле, залитое светом; цветущие деревья; тени белых коней.

— Это… портал, — ошеломлённо прошептала Мэйв. — Сфера другая…

Макс засунул руки в карманы и, не оборачиваясь, бросил:

— Ну, если уж нас и разорвёт между мирами, то пусть это будет быстро и без лишнего шума. Ты со мной?

— Конечно! — Мэйв выпрямилась, лицо побледнело, но взгляд был решительный.

— Вот за это тебя и ценю, — усмехнулся Макс. — Пошли.

Они шагнули вперёд, и на мгновение всё исчезло: шум улиц, мокрые камни, даже дождь. Их окутал густой аромат луговых трав, а над головой раскинулось ослепительно яркое небо. Вокруг паслись единороги — настоящие, с переливчатыми рогами и гривой из золотых колосьев. Один из них взглянул на Макса с удивлением и чихнул, выпуская облачко разноцветной пыли.

— Хочешь сказать, мы… попали в легенду? — прошептала Мэйв.

— Скорее, в чей-то дневник по ботанике и единороговедению, — отозвался Макс. — Не хватало только, чтобы кто-то за нами отправил гоблинов с экскурсионной программой.

Они медленно двинулись вперёд — трава пружинила под ногами, а воздух был напоён светом и магией, чистой, непривычной. Вдруг в небе появилась трещина — дрожащая, серебристая, и сквозь неё показалась улица Эдинбурга, мокрая и сероватая.

— Быстрее! — Макс схватил Мэйв за руку и потянул обратно.

В следующий миг они уже снова стояли под дождём, промокшие до нитки, но живые. За спиной трещина закрылась, только воздух долго ещё отдавалось тихим звоном, словно кто-то зашёл в колокольню и осторожно прикрыл дверь.

Мэйв тяжело дышала, смотрела на Макса:

— Это было… невероятно. И жутко. У меня… коленки дрожат.

— Запомни это ощущение. Обычно после него хочется горячего чая, а иногда — к психотерапевту. Но у нас, боюсь, ни того, ни другого сейчас нет.

Они двигались дальше, оглядываясь по сторонам: улица была уже не такой, как раньше. На её краях плавали тени — кто-то, смахивающий на гнома в полосатых носках, катил перед собой тележку с морковью, а через дорогу пробежала маленькая синяя лисица, не оставив за собой ни следа, кроме радуги.

— Это уже не Эдинбург, это карнавал, — заметил Макс. — Ещё пара часов, и Коллегия начнёт штрафовать за несвоевременное возвращение к реальности.

В этот момент к ним подбежал Дугалд Стюарт — запыхавшийся, но с хитрой улыбкой:

— Я так и думал, что найду вас здесь! Магистр Фиона подняла всех по тревоге, говорит — город сходил с ума и теперь требует срочного магического вмешательства!

Он махнул толстым томом:

— Я был в библиотеке, кое-что нашёл. Старые записи… очень старые. Там описано нечто похожее — называлось Сопряжением Сфер. Древнейшая катастрофа. Но нет никакой информации о том, как с ней справиться…

— Как быстро ты нашёл эти древние записи… Молодец! - удивился Макс, а потом скривился: — Прекрасно. Значит, у нас официально закончились простые способы решения проблем.

В этот момент из буквально воздуха, как и подобает могущественной ведьме, появилась сама Фиона Маклеод — строгая, высокая, в промокшей манте и с такими глазами, что даже дождь шарахнулся в сторону.

— Фергюсон, Кэмпбелл! — голос у неё был как гром среди ясного неба, хотя ясного не было. — Вся Коллегия на ушах, город на волоске, а вы устраиваете экскурсии в параллельные миры?

Макс поднял руки:

— Экскурсии? Мы тут скорее в разведке. Пытаемся понять, как предотвратить второе Сопряжение Сфер — на этот раз в прямом эфире.

Фиона скользнула взглядом по Мэйв (та уже порядком тряслась) и заметила мягче:

— Я рассчитываю на вас двоих. Расследуйте причину. Найдите источник. Вытяните всех заблудших обратно. Сможете?

Макс кивнул, бросив взгляд на Мэйв:

— Как всегда, всё самое приятное — нам.

Фиона, покосившись на него, прошептала что-то про “бесполезных циников” и исчезла в воздухе, вновь воспользовавшись пространственной магией.

— Ну что, напарница, — Макс развёл руками, — вот оно, наше новое приключение. Если не сойдём с ума в ближайшие сутки, можно будет считать, что день удался.

Мэйв улыбнулась — неуверенно, но с надеждой.

— Вместе — у нас всё получится.

Макс вздохнул, глядя на расползающийся дождь:

— Главное — не забыть зонт. Вдруг эти элементали дождя всё-таки затаили на нас обиду.

И где-то на краю старого города в этот момент снова пронеслось тихое эхо миров — предвестие того, что самое невероятное только начинается.