Волшебный Эдинбург

Глава 3.3 Театр теней

Утро в Эдинбурге начиналось так, будто город решил не торопиться. Туман плыл по брусчатке, фонари упрямо не гасли, а по каменным стенам стекали полоски дождя, придавая всему особенно задумчивый вид. Пахло влажным вереском и свежей выпечкой, а из далёких окон раздавался глухой звон посуды — будто в каждом доме тут готовили чай, надеясь, что магия и сырость каким-то образом уравновесят друг друга.

В “Оленьей Заварке” было тепло и светло. За стеклом завораживающе плыло отражение улиц, а над дверью покачивалась веточка рябины от сквозняка, ворвавшегося с гулким "дзинь". Макс сидел, сунув подбородок в ладони, и задумчиво смотрел на капли, медленно ползущие по окну. Напротив — Мэйв, с чашкой горячего чая и своим вечным блокнотом, в который она по утрам, казалось, записывала даже шум дождя.

Макс был молчалив, как только он мог быть после ночи, когда вместо сна получил встречу с полупрозрачным актёром и целый спектакль из теней. Его настроение колебалось где-то между ворчанием и тихим восторгом. Мэйв первой нарушила молчание:

"Ты не спал всю ночь, да?"

Макс не стал отрицать:

"Спал — но ощущение, будто прокручивал чужую пьесу. Всё время возвращался этот зал… призрачный партер, шёпот музыки, а главное — ощущение, что нас ждали не только тени."

Она кивнула, поигрывая ложечкой:

"Мне снилось, что мы сами стали частью той пьесы. Вот только сценарий не был написан до конца."

Макс потер лоб:

"Ладно, если нам выпало расследовать аномалии, давай сделаем это по всем правилам: сначала — библиотека, потом — свидетели. Только давай без пикси до обеда."

"Пикси обижаются, когда их считают за второсортных информаторов", — заметила Мэйв. — "Но ты прав. Начнём с миссис Моррисон. Если кто и хранит древние городские тайны, так это она."

Библиотека Коллегии всегда казалась Максу живым организмом: она дышала старыми историями, ворчала под ногами, пела дождём по стёклам. Миссис Моррисон, заведующая, и правда, знала о магии больше, чем любой современный учебник. Она встретила их с лёгкой улыбкой и угощением в виде сушёных яблок.

«Доброе утро, дети мои», — приветствовала она, наклоняясь к ним через стопку рукописей. — «Что за неприятности гонят вас в мои архивы в такую прекрасную погоду?»

Макс поднял бровь.

«Ваша ирония особенно ярко звучит на фоне сегодняшней сырости, миссис Моррисон. Нам нужны материалы по старому театру на Грейфрайерс Плейс. Архивные афиши, записи о спектаклях, письма… Всё, что можете выдать без боя».

Библиотекарша хмыкнула.

«Я выдаю материалы только тем, кто возвращает книги вовремя», — отрезала она, но тут же мягко улыбнулась Мэйв. — «Вы, конечно, исключение. Сию минуту принесу всё, что есть. Но предупреждаю: среди архивов — письма очень странного содержания. Некоторые даже шепчутся между собой».

Пока она ушла вглубь хранилища, Макс присел на низкую скамейку, Мэйв рядом.

«Хочешь — не хочешь, а город хранит память даже лучше, чем люди», — заметила Мэйв.

«Это да», — согласился Макс. — «Особенно, если память где-то на полке и прячется от времени за этикеткой “Не беспокоить”».

Миссис Моррисон вернулась с ворохом старых папок и коробкой, перевязанной шнуром.

«Вот, мои дорогие. Тут афиши, газетные вырезки, письма бывших сотрудников театра и даже пара магических записей с репетиций. Но будьте осторожны — однажды эта коробка уже укусила ассистента».

Мэйв моментально погрузилась в бумаги, а Макс начал перелистывать вырезки.

«Смотри», — шепнула Мэйв спустя полчаса, — «Вот афиша последнего спектакля: “Тени над водой”. В главной роли — Грейсон Арчибальд. Тот самый, наверное, кто теперь стал нашим призраком».

Макс быстро просмотрел афишу.

«Здесь есть что-то ещё. Записка… вроде бы от режиссёра. “Не оставляйте финал в тени. Пусть прозвучит последнее слово”». Он задумался. — «Похоже, спектакль тогда закончился странно».

Мэйв покопалась ещё и вынула вырезку из газеты.

«“Скандал в театре: публика покинула зал без аплодисментов. Причина — внезапная туманная волна и технический сбой освещения. Главный актёр не закончил финальную реплику”», — прочла она вслух.

Макс, наконец, сложил пазл.

«Вот оно — несбывшаяся мечта. Пьеса оборвалась, финал не сыгран. А наш актёр до сих пор ждёт своего выхода».

Дальнейшее расследование вывело Макса и Мэйв на магический рынок в переулке Грейфрайерс, где каждый прилавок мог оказаться портал в сплетню, а каждый посетитель — свидетелем городских чудес. У лотка со специями пряталась Келли, пикси в перламутровой юбке. Её герои и искали.

"Ты когда-нибудь бывала в театре на Грейфрайерс?" — спросила Мэйв.

Пикси вскинула крылышки:

"Конечно! Мы с сестричками любили сидеть под креслами и собирать оброненные программы. После того вечера там стало неуютно. Однажды я услышала, как кто-то тихо репетирует, хотя в театре не было ни души…"

"Репетирует?" — переспросил Макс.

"Повторяет одну и ту же фразу, будто ждёт, что кто-то скажет 'браво' и хлопнет в ладоши. А иногда… по залу проносится ветер, пахнущий пудрой и жасмином."

Макс вздохнул:

"В этом городе даже ветер знает больше, чем половина магов Коллегии."

По возвращении домой они разложили всю коллекцию находок по столу. Пожелтевшая афиша, запись о несыгранном финале, магический кулон из театра, блокнот с заметками. Всё сходилось к одному: есть история, которая осталась без аплодисментов, и есть место, где прошлое слишком долго ждёт своей развязки.

Макс заваривает чай, привычно ругаясь на то, что вода в чайнике медленнее магии.

"Мэйв, — произносит он, — я могу почистить энергетику, провести обряд изгнания или даже попытаться переговорить с сущностью, но это здесь не поможет — у призрака слишком много силы. Под театром проходят кельтские линии силы. Полагаю, все эти годы он питался ими, и теперь накопил достаточно энергии, чтобы начать буквально воплощать свои желания в реальность… "

Она перебивает:

"Ну конечно! Это как переписать концовку в книге — на полке она всё равно останется недочитанной."

Макс фыркнул:

"Ты действительно хочешь…"

"… доиграть последний акт?" — широко улыбается Мэйв. — "Конечно! Ты будешь актёром, я — режиссёром, а публика… ну, Дугалд согласится быть массовкой. Он всё равно обещал прийти за своей книгой."

Макс уронил голову на руки:

"Когда я устраивался в Коллегию, никто не говорил о любительском театре с привидениями."

Вечером, в уютном полумраке их квартирки, появляется Дугалд — массивный, в длинном клетчатом шарфе, с магическим блокнотом и выражением лица "ну-давайте-уже-свою-ерунду".

"Я слышал, что меня записали в массовку без кастинга?" — язвит он, но уже достаёт из кармана амулет для защиты от театральных аномалий.

Макс объясняет суть дела. Дугалд слушает, не перебивая:

"Если мы доиграем финал, всё закончится?"

"Теоретически," — вздыхает Макс.

"Тогда я беру роль суфлёра и постановщика по свету. Но знайте: на репетициях у меня строже, чем в Коллегии!"

Мэйв сияет:

"Договорились. Пикси тоже придут — они уже сшили себе миниатюрные цилиндры."

Подготовка идёт в лучших традициях магических курьёзов. Макс несколько раз путает заклинания, и по квартире начинают бегать тени, подражающие движениям актёра из прошлого века. Мэйв находит в старой коробке кусок декорации и заколдованный подсвечник — тот светит только если к нему обратиться "господин свеча". Дугалд организует импровизированную сцену из книг и старых пледов.

Во время первой репетиции ворона, обычно сидящая у окна, вдруг влетает и устраивается прямо на суфлёрском столике, вставляя свои карканья в самые важные монологи. Пикси аплодируют всему подряд, и один раз даже по ошибке ослепляют Макса золотым фейерверком.

"Пожалуйста, поменьше спецэффектов," — хмурится Макс, — "иначе у нас новый призрак появится, причём вполне осязаемый — я!"

Дугалд подбадривает:

"Зато репетиции у нас по-настоящему волшебные. Настоящий театр всегда немного на грани."

Мэйв диктует реплики, иногда путается и начинает читать со второй страницы. В этот момент пикси шепчутся: "Лучше бы они просто заварили чай и позвали всех на пирог."

Наконец, накануне назначенного вечера, когда лужи снова начинают отражать уличные фонари, команда готова.

"Ты волнуешься?" — спрашивает Мэйв, заметив, как Макс потирает руки.

"Честно? Немного. Не каждый день играешь для призраков."

"Если что — я всегда рядом," — мягко говорит она. — "А если всё получится — может, театр наконец отпустит своего актёра."

"Пора на сцену. Призрак ждёт. Вперёд, коллеги — покажем этому городу, что даже старые истории заслуживают счастливого конца!" — бодро объявил Дугалд, и в этот момент стало удивительно ясно: путь назад уже закрыт. Остались только кулисы, сцена и пустой, но такой живой зал.

За мутными окнами старого театра вечерний Эдинбург стягивал на плечи ещё одну мокрую накидку из дождя и тумана. В стекле лениво отражались фонари, подрагивали силуэты прохожих, торопящихся домой сквозь зыбкие лужи, — и этот привычный городской фон каким-то образом делал происходящее не страшным, а почти родным. Макс, несмотря на хроническое ворчание, вдруг ощутил странный прилив решимости, смешанный с детским трепетом: будто бы сейчас всё получится — если не идеальным, то хотя бы честным.