Волшебный десерт для мага. Я (не) твой сахарок! (СИ)

Глава 22

У каждого свои методы

Винсент

— Хорошенько же они тебе в голову залезли, парень… — старик поставил на огонь небольшой котелок и кинул туда щепотку едко пахнувшей травы. — Ежели б ноги не унёс, выжгли б дотла.

— Лучше бы выжгли, — я с усилием сглотнул липкую слюну. — Зачем я вообще в это полез.

— Судьба привела.

Смочив две небольшие тряпицы в получившемся отваре, старик приложил их к моим вискам, от чего кожу нещадно стало жечь. Я стиснул зубы и сжал кулаки, пытаясь справиться с болью.

— Судьбой уготован тебе путь непростой… — задумчиво проговорил старик. — Но пройди его до конца и обретёшь много больше.

— Если не уйду за грань раньше, — прохрипел едва слышно.

В висках застучало, уши заложило, словно я снова нырнул в толщу воды. Голос старика я теперь слышал словно сквозь вату.

— Не уйдёшь, парень, не уйдёшь… Научишься ты бороться с этими мозгоправами, не так уж это и сложно, если ум трезв.

А после он стал учить меня основам медитации и блокировке сознания. Один из приёмов оказался так «оригинален», что, услышав об этом впервые, я не поверил и рассмеялся.

— Да быть не может! — мотнул головой и уставился на учителя, сидевшего напротив.

— Именно так. Работай.

Его лицо было таким серьёзным, а я готов был умереть от смеха. Седовласый старец, травник, каких я никогда не встречал… Ему покорялись стихии, в его руках даже ураган превращался в ласкового котёнка, и вот такой совет.

— Вы шутите, должно быть, — хохотнул, когда учитель одарил меня строгим взглядом. — Представлять себе близость с женщиной?

— Ты услышал только это? — яркие глаза метали молнии. — Повтори урок с самого начала, Винсент.

— Отрешиться от всех лишних мыслей, — послушно начал я. — Выровнять дыхание, чтобы задушить страх в крови, поставить мысленные блоки от воздействия на сознание, путём простого заклинания, а затем… — прочистил горло, сдерживая смешок. — Представить себе страстную ночь с красавицей.

— И что смешного? — уточнил учитель. — Ты вроде не так юн, чтобы хихикать словно мальчишка. Да и опыт, верно, имеется. Менталисты действуют через твой страх и только. Чаще всего люди они мрачные, закрытые, сосредоточенные. Любая яркая картинка, которой ты, словно ширмой, прикроешь своё сознание, собьёт ментальный фон, и пробиться к тебе будет сложно. А дыхание поможет уйти страху, который является проводником насылаемых видений.

— Всё так просто? — я снова сел и закрыл глаза для тренировки.

— Сначала овладей концентрацией, потом про сложность разговаривать будем…

Он тоже прикрыл глаза, сделал несколько циклов глубокого дыхания и прошептал:

«Тrochlea… trochlea… trochlea…»

* * *

— Ты что же… дирхово отродье… ИЗДЕВАЕШЬСЯ⁈ — взревел отец, потрясая в воздухе кулаками. — Тебя прислали из Храма Темнейшего Варна. Рекомендовали как лучшего в своём деле… А ты «не можешь пробить его защиту»⁈

— Пленник силён. А его сознание занято, — маг поморщился. — Кхм… богомерзкими видениями…

— Ну почему сразу мерзкими? — усмехнулся я, сплёвывая на пол кровавую слюну. — Что за снобизм? Очень даже приятные мысли для того, кто уже вроде как и не жилец.

— Заткнись! — рявкнул отец, а после снова повернулся к менталисту. — Ты что же это… девок голых испугался⁈

— Вы сказали, что меня ждёт измождённый узник с заблокированной силой, а не сильный маг, владеющий древними практиками! — парировал менталист.

— Практики, действительно, стары как мир, — я снова не удержался от смеха. — Надо было специалиста из борделя выписывать, папа, а не из монастыря. Какой пассаж!

Отец резко сократил расстояние между нами и, присев, схватил меня за грудки.

— Ах ты отщепенец! — рыкнул он мне в лицо. — Ты пожалеешь, что на свет родился! Говори, где артефакт!

— Нет его. Можешь не искать, — спокойно встретил ненавидящий взгляд.

В грудь прилетел болезненный тычок.

— В твоих же интересах, чтобы я его нашёл, гадёныш… Потому что я найду, и очень скоро, а потом… ты заплатишь за всё сполна! — выплюнул он мне в лицо и вылетел из камеры.

Где-то вдалеке раздался чёткий приказ, а затем ко мне вошли двое и приложили все усилия, чтобы я очень пожалел о содеянном. Но я улыбался, будто сошёл с ума… Почему? Во-первых, у меня получилось. Я и не думал, что практики, освоенные так давно и ни разу не проверенные в деле, действительно помогут мне уберечь разум. Во-вторых, представил себе лицо Вероники, если бы она обо всём узнала. Думаю, сахарок бы приложила меня своей скалкой в разы больнее отцовских прихвостней, прознай она, какие картинки с её участием я рисовал в своей голове, блокируя попытки проникновения в сознание. Как мысленно вёл подушечками пальцев по обнажённой бархатной коже, как вырывал из груди стоны и признания, ласкал и покорял, раз за разом всё больше растворяясь в изумрудных омутах… Её образ, такой яркий, манящий, он снова и снова спасал меня в моменты, когда тьма уже раскрывала свои объятия.

Люди отца ушли, оставив меня в компании осоловевшего после доброй порции рома охранника. На самом деле сейчас я действительно не представлял никакой угрозы. Защитив разум, лишился, кажется, последних сил. Поэтому повернулся на спину и, кряхтя, растянулся на соломе, а мысли снова вернулись к Веронике. Она не давала о себе знать уже несколько дней, но я был уверен, что упрямая сахарная фея что-то готовит, и это пугало больше всего. Что её силы против этих монстров? Даже проснувшийся дар и тот ещё не окреп достаточно, а уж чтобы тягаться с моим отцом… Если бы я мог отсюда сбежать, я бы не стал медлить, а пошёл к императору. Должен был сделать это с самого начала, но побоялся за сестру и мать… Страх — плохой советчик, а значит, и сейчас не нужно идти у него на поводу. Надо думать… Думать и действовать как можно быстрей…

* * *

Вероника

Как девица из благородного семейства я получила хорошее домашнее образование. Однако была в моей жизни маленькая сельская школа, куда я ходила исключительно ради общения со сверстниками и преподавателя по изящной словесности, приезжавшего читать свои нудные, но «очень важные для любой юной леди» лекции раз в несколько месяцев. А в школе этой был маленький театр, звездой которого была непревзойдённая Нинель Брит… рыжая вредина с белоснежной кожей и огнистым румянцем, проступавшем сквозь многочисленные веснушки на круглом лице. Не обладая особым талантом и миловидной внешностью, Нинель всегда играла роли главных красавиц и обворожительных злодеек, укладывая преподавателя по актёрскому мастерству, да и весь зрительный зал на лопатки своей сногсшибательной харизмой. Скромницам же, с тихим голосом и невыразительной фактурой, вроде меня, оставалось надеяться, что костюм гнома прислужника не будет сползать с костлявых плеч, а фразу: «Госпожа, ваша карета подана!» услышат и оценят по достоинству. Это было так давно, кажется, в прошлой жизни, в которой я отчаянно завидовала яркой Нинель и мечтала сыграть свою главную роль. И время моё, по иронии судьбы, пришло именно сейчас…

— Ты уверена? — с сомнением оглядела мой эскиз Диди.

— Уверена, — я задумчиво пририсовала к пышной копне неброско одетой девицы ещё одну рыжую прядь. — В таком образе меня тётка родная не узнает, а уж эти ищейки и подавно.

После того как я изучила всю информацию, что мы с Лерайлией нашли у Девеника, в голове выстроился чёткий план. Я собиралась проникнуть в особняк Брансов под видом прислуги. Используя дар, заклинания и самый надёжный инструмент — «сплетни», я планировала вычислить, где держат Винсента, а затем пробраться в темницу, усыпить охрану и-и-и… организовать ритуал. Однако очередной разговор с Амелией заставил меня отложить в сторону щит и меч и подумать трезво.

— Так, давай ещё раз, — подруга скептически поджала губы, выслушав мой во всех смыслах «гениальный» план. — Ты знаешь, как уничтожить артефакт, но надо сделать это вместе с Винсентом, а ты не в курсе, где его держат, и при этом собираешься наняться прислугой в этот дом?

Я отчаянно закивала головой, отмахиваясь от мысли, что из уст подруги всё это звучит наивно и непродуманно.

— Ну, допустим, отец Винса, скорее всего, не станет держать его где-то далеко от себя, и это один из их домов. Предполагаю, что их у Брансов много и наверняка есть не только в столице… И слуг туда вряд ли берут с улицы. Рекомендации, справки, сведения с предыдущего места работы.

— Ты думаешь, они так серьёзно относятся к подбору персонала? — вмиг засомневалась я.

— Уверена в этом. Тем более, когда речь идёт о поваре или уборке в комнатах. Это же непосредственный доступ к самому сокровенному.

— Ты права… — я сникла, раздавленная осознанием неминуемого провала. — Тогда… я даже не знаю, как быть…

Амелия подпёрла подбородок кулачком.

— Дай подумать…

— Как же я сама не додумалась… — устало потёрла виски, в попытке заглушить подступавшую панику. — А потому что в голове только одна мысль, что нужно спешить. Рано или поздно эти люди достигнут цели, и для Винсента наступит конец… Да и для меня, скорее всего, тоже… А учитывая ваше с Лерой участие… Ошур помоги…

— Так… Давай подумаем критически. Что мы можем сделать? — Амелия на секунду зависла, а затем щёлкнула в воздухе пальчиками. — Эрнет сейчас в столице. Я свяжусь с ним и попрошу выяснить, где может быть Винс, есть ли в каком-то из особняков Брансов подозрительная активность. И узнаю, сможет ли он достать для тебя рекомендации конторы по найму персонала.

— Он правда сможет? — я с надеждой воззрилась на подругу.

— Я сейчас же ему напишу, дай перо. Только без подробностей, ты же знаешь Хантли. Скажу, что Винс и есть младший Бранс, хотя, возможно, это для Эрнета никакая не тайна. Что Виктор поссорился с отцом и приехал в Рейвенхилл инкогнито, а теперь отец нашёл его, узнал про ваши отношения и посадил его под домашний арест. А ты придумай что-то про то, что хочешь быть ближе к любимому и готова на всё.

— Амелия, это же просто гениально! Спасибо! — воскликнула я и набросилась на подругу с объятиями.

— Пока рано, — она едва удержала равновесие. — Главное, чтобы затея удалась.

Ди, которая теперь вполне могла держать в лапках достаточно объёмные предметы и освоила плавные перелёты в новом теле, выпорхнула из кухни с листом бумаги. Следом на прилавок упало перо. Амелия кивнула птахе и начала быстро и уверенно писать Хантли. Я же смотрела на происходившее, затаив дыхание. Тогда-то меня и посетили трезвые мысли о смене внешности, документах и прочих тонкостях, которые так легко могли стать непреодолимым препятствием на пути к победе.

Когда Амелия дописала, то следом набросала ещё несколько строк на отдельном листе. Это письмо меня уже не касалось, поэтому я отвлеклась, чтобы сделать кофе и собрать для неё немного сладостей.

— Написала? — окликнула, видя, что Амелия отложила перо.

— Да. Сейчас и отправлю. Как будет ответ, сразу передам тебе. Либо сама, либо с Джейком, если буду работать.

— Спасибо, ты лучшая в мире подруга! — ещё раз от сердца поблагодарила я. — И вот твой кофе, а ещё я собрала коробочку трюфелей с малиной. Знаю, ты их любишь.

Вручив всё Амелии, я замерла, а она тепло улыбнулась, поставила угощения на стол и крепко сжала мои ладони в своих.

— Ника… У тебя всё получится, — произнесла тихим голосом.

Я знала, что это не предсказание или видение из будущего. Это было пожелание. Настоящее, искреннее, на которое способны только самые близкие люди. Моё сердце вздрогнуло, согреваясь в лучах тепла и дружеской поддержки, поэтому я снова обняла Амелию и прошептала: «Верю в это… Спасибо».

Пока мы ждали ответа из столицы, я организовала работу кофейни так, чтобы всё отлажено работало без моего присутствия. С Агнией был подписан настоящий, нотариально заверенный трудовой договор. Нанята ещё пара помощников, и организован такой режим работы, чтобы заготовленных мной десертов хватило надолго. Агния же достаточно успешно освоила науку и вполне могла готовить вкусные кексы и классические трюфели, а одна из помощниц пекла вкусные калачи и сдобные булочки. При удачном раскладе, моего отсутствия никто не должен был заметить особо остро, а при провале… Об этом думать не хотелось.

Я активно взялась за работу над остальными пунктами плана. Нарисовала для себя новый образ, очень кстати вспомнив яркую внешность давней знакомой, и придумала легенду, с которой буду пытаться попасть в особняк Брансов. Лера прислала небольшую посылку, в которой была записка и несколько мелких артефактов в виде кулона, браслета и пары колечек. Слова поддержки, написанные красивым почерком подруги, были подкреплены краткими инструкциями для каждого «украшения». А вскоре с ценными сведениями пришла и Амелия.

— Держи, — она сунула мне в руку информацию по особняку. — Скажи Эрнету, что тебе надо устроиться именно в этот дом. Он сам поймёт, какой адрес.

Было ещё одно письмо от самого Хантли, где он называл агентство по найму персонала, которое должно было дать нужные мне рекомендации.

— Теперь всё! — выдохнула подруга.

— Спасибо, Амелия, — я шмыгнула носом и обняла её так крепко, словно виделись мы в последний раз. — Побегу. Остались последние приготовления. Утром я должна быть уже в столице…

— И пусть Ошур никогда тебя не оставит, — пожелала она мне и, ещё раз обняв, вышла из кофейни.

Оставшись одна, я снова наглухо закрыла все ставни и двери и активировала усиление охранных артефактов, о котором позаботилась несколько дней назад.

— Диди, пора… — тихо скомандовала фамильяру и поднялась в комнату.

Сначала собрала документы на имя Лидии Нильс и вещи в небольшой дорожный саквояж, на дно которого припрятала травы и настойки, а также нужные для ритуала кристаллы и порошки. В небольшую закрытую корзинку убрала шитьё, маленькую детскую книжку с картинками и круглую, местами надкусанную булку, в которой спрятала артефакт. Рядом положила немного сыра и бутылку молока. С виду простой перекус, на деле — орудие массового поражения. Как говорится: «Хочешь скрыть — оставь на виду».

Затем пришёл черёд внешности. Я набрала ванну, налив в воду специально приобретённую в лавке травника настойку огнецвета, о коварных свойствах которой мне рассказывала ещё тётка, когда приезжала в наш уютный дом на праздник Смены времён.

— Смотри не переусердствуй, — заявила она, увидев пузырёк с настойкой на моём туалетном столике. — Кожа сиять будет, это да, но если пересидеть несколько секунд, то по всему телу такая стойкая рябь пойдёт, пару недель минимум будешь бегать пеструшкой.

— Рябь? Веснушки что ли? — уточнила я, с опаской отставляя бутылочку от остальных «средств красоты».

— Они самые, — усмехнулась тётка. — У меня барышни благородные частенько это средство берут, соперницам в подарок перед балом или другим торжеством, куда молодые люди стекаются судьбу свою устраивать.

Соперница у меня тогда была одна, пресловутая Нинель, усыпанная этими самыми веснушками с головы до ног без всякого огнецвета и совсем по этому поводу не переживавшая, так что… Настойку я убрала от греха подальше, а вот информацию запомнила и сейчас использовала по назначению.

Забравшись в наполненную ванную, коротко выдохнула и… нырнула в воду с головой. Секунда… две… десять. С шумом вынырнула, жадно хватая ртом воздух и отплёвываясь от горько-сладкого привкуса воды. Ди всё это время тихо сидела в уголке, оперение её переливалось всеми оттенками радуги, излучая мягкое свечение. Оглядев меня, птичка покачала головой:

— Права была твоя тётка… А мы соль переводили, хлебцы портили…

Я вылезла и проскользила до зеркала по мокрому полу. Так и есть. Моя кожа стала белее, но при этом покрылась сотнями тысяч веснушек, словно южное ночное небо звёздами. Я приблизила к зеркалу лицо и медленно провела кончиками пальцев по рыжей россыпи на носу.

— А тётка-то у меня… само коварство, — прошептала, не сдержав восхищения в голосе.

— Вот и я говорю, — поддакнула Ди.

После намазала волосы специальным порошком, получив на выходе яркий медно-рыжий оттенок, высушила и заплела косы. Надев выцветшее светло-серое платье, снова раскрыла книгу, что досталась мне от ба. Оставалось одно нерешённое дело. Диди.

Я никак не могла оставить птаху в Рейвенхилле. Она была частью меня, моей силы и дара. О том, чтобы ввязываться в столь опасное предприятие, оставив Ди в другом городе, не могло быть и речи, поэтому нам нужно было её видоизменить, и я очень боялась, что сил на это мне не хватит.

— Не бойся, — успокаивала меня птаха. — Если что, перекрасишь меня в ворону. Смотри, как у тебя хорошо получается.

Я усмехнулась и открыла книгу на нужной странице. Ворона… она-то нам и нужна.

— Послушай, Ди, — обратилась я к моей подросшей наперснице, начертив в воздухе символ обращения. — В кого бы ты не превратилась, я буду тебя любить и никогда не брошу.

И у нас получилось! Ну, как получилось… Ди больше напоминала взъерошенную галку, у которой на одном из крыльев красовались подозрительно радужные перья. Однако вид королевской птички она потеряла, а перья…

— Не смей! — попыталась Ди увернуться от моего творческого порыва. — Оставь мне хоть что-то красивое!

— Ну конечно! — достала я мешочек с басмой. — А потом нас всех прикопают в мрачном подземелье, а ты пойдёшь на бульон! Иди сюда!

Вскоре всё было готово. Я написала Агнии записку, что по делам наследства — легенда, придуманная специально для непосвящённых знакомых и клиентов — пришлось уехать раньше запланированного. Потом собрала вещи и вышла в ночь. За углом уже ждал нанятый экипаж, а утро я встретила уже в Брейвиле.

Столица потрясала своим великолепием. Величественные здания, широкие мощёные улицы, огромные дилижансы и невероятной красоты кареты. Я смотрела по сторонам в немом восхищении. Только подумать, если бы жизнь бабушки сложилась по-другому… я гуляла бы с ней по этим улицам и паркам, а может, и мама была бы с нами, но…

В назначенное время я неуверенно открыла дверь конторы, занимавшейся подбором персонала в богатые дома и императорские резиденции. Амелия сказала, что Эрнет Хантли будет ожидать именно там, и была права. Журналист нетерпеливо поглядывал на часы, однако узнал меня не сразу.

— Какой… занимательный маскарад, Вероника, — наконец сдержанно отметил он, принимая из моих рук заготовленную в качестве доказательства коробочку трюфелей с ромом и дроблёным орехом.

— А что делать, господин Хантли… — картинно вздохнула я. — Если бы мы с Винсом знали, что наша любовь подвергнется таким испытаниям! Если бы мы только знали… Надо было бежать, но счастье сделало нас беспечными… И вот…

Я снова вздохнула, а Эрнет бросил быстрый взгляд на часы. Времени слушать мои душевные терзания у него явно не было.

— Мне очень жаль, что так вышло, Вероника, однако… Госпожа Ватерфран слегка изменила расписание приёма, — объяснил мужчина спешку. — Ещё минута, и нам придётся ждать до завтра.

До завтра я ждать никак не могла, а поэтому засеменила следом по длинному узкому коридору с множеством маленьких безликих дверей.

Собеседования не было. Меня осмотрели, сняли мерки и задали пару вопросов о цели поиска работы. После направили в отдельный кабинет, где выдали форменное платье с эмблемой конторы и рекомендации.

— Завтра подойдёте в кабинет номер десять. Там заберёте бумагу с печатью и сядете в дилижанс до особняка семейства Бранс, — отчеканила женщина, проводив нас с Хантли в коридор. — Работа не пыльная, но бездельничать не придётся.

— Работать я привыкла, госпожа, — заявила, копируя речь нашей кухарки. — Что ни день, то спина вон! Уж я постараюсь, госпожа.

Хантли кинул на меня нечитаемый взгляд, а хозяйка агентства едва заметно покачала головой и обратилась уже к журналисту:

— Я привыкла доверять вашим рекомендациям, Эрнет.

— И я не привык ими попусту разбрасываться, госпожа Ватерфран, — кивнул Хантли, и они попрощались.

Мы молча дождались, пока женщина скроется в кабинете, и вышли из здания, а затем я повернулась к мужчине и искренне поблагодарила за помощь.

— Зачем вам этот маскарад, госпожа Нэвис? — внезапно тихо спросил он, а я мгновенно ощутила себя как на допросе. — Бросаете своё дело, меняете внешность, ищете работу прислуги, и всё это ради… любви? — мужчина подозрительно прищурился. — Только ли это вами руководит?

Казалось, журналист видел меня насквозь. Я мысленно посочувствовала Амелии и, опустив глаза, постаралась выдать самую близкую к правде ложь.

— Да, господин Хантли, любовь, — театрально вздохнула и всхлипнула, заломив руки. — Когда Винса забрали, я думала, что никогда не смогу простить его обман. Он мог сказать мне о проблемах с отцом, о том, что богатый наследник и… я могла бы подготовиться… Решить что-то для себя и уж тем более не допускать такого глубокого чувства, что корнями оплело моё сердце! Однако… время идёт, а я не могу ни спать, ни есть… Единственное, чего я сейчас хочу — быть рядом. Возможно, увидев его, мне станет легче. Возможно, я смогу перенести своё дело ближе к любимому, чтобы видеть его хоть изредка, хоть издалека… Даже если семья Винсента найдёт ему более достойную их рода женщину… Я просто буду рядом… смотреть на него, дышать им…

Кажется, сработало. Судя по выражению лица Хантли, ему было отчаянно неловко слушать весь этот влюблённый бред, и он поспешил свернуть диалог.

— К-хм… Ваша самоотверженность восхищает, госпожа Нэвис, — произнёс он поспешно. — Что ж, если нужна будет помощь — обращайтесь.

Слегка поклонившись, Эрнет Хантли меня покинул, а я тихонько свистнула, призывая Ди, всё это время сидевшую на лавочке возле здания.

— Ну что? — поинтересовалась птаха, усаживаясь на плечо. — Удалось?

— Да, Диди, — улыбнулась, стараясь сдержать внутренний мандраж. — Мы ещё на шаг ближе к цели.