Волшебный десерт для мага. Я (не) твой сахарок! (СИ)

Глава 17

У медали две стороны

— Керельские травы! Керельские травы! — дородная женщина в пожелтевшем переднике призывно протянула ко мне руку с душистым пучком. — Возьми, дорогуша, чай с ними заваривать будешь, жизнь супружеская новыми красками заиграет! Ай, да что я, там и детки пойдут, крепкие, здоровые!

Я густо покраснела и поспешила отойти от торговки, громогласно выкрикивавшей столь откровенные намёки. Глядя на мои пунцовые щёки, Винсент усмехнулся и потянул меня дальше по рядам.

— Идём, Вероника. Мне сказали, что у карусели с лошадками продают самый вкусный фруктовый лёд.

Мы прошли мимо небольшой сцены, украшенной фонариками и флагами, с трудом протиснулись через толпу, окружившую труппу заезжих акробатов, показывавших трюки и юмористические сценки. Широкие торговые ряды, казалось, вместили в себя весь Рейвенхилл. Люди ходили взад и вперёд, примеряли головные уборы и обсуждали последние новости, перемешиваясь с разносчиками, продававшими мелкие безделушки, леденцы и свистульки в огромных лотках, удерживаемых на крепких шеях толстыми засаленными лентами. Шум и весёлый гам толпы дезориентировал, поэтому я крепче вцепилась в руку Винсента.

— Сюда, — указал он, и мы свернули в ряды пёстрых шатров.

Я непроизвольно ахнула. Ноздри защекотало от терпких ароматов восточных благовоний. Тончайшие полупрозрачные ткани всех цветов и оттенков слегка развевались от ветра, даря волшебную атмосферу восточной сказки. Пушистые ковры, кинжалы и кожаные пояса ручной выделки с золотыми вставками по всей длине украшали стены шатров и напоминали о том, что Восток подарил империи не только сказания и легенды о роскошных дворцах и храмах, но и лучших воинов-магов. Остановившись у ларя со знаменитыми Дамакскими шкатулками и коваными подносами, инкрустированными натуральным камнем, я залюбовалась ювелирной работой.

— Нравится? — раздался сзади голос, от которого по позвоночнику пробежала горячая волна.

— Потрясающе, — прошептала, касаясь кончиками пальцев тончайшего золотого кружева. — Я столько слышала об этих вещицах, но в реальности они ещё прекраснее…

— Возьмите вот эту, госпожа, — улыбнулся мне смуглый мужчина, протягивая небольшую шкатулку, инкрустированную зелёными и бирюзовыми камешками овальной формы. — Эти камни сияют как ваши глаза, затмевая звёзды на небесном своде.

— Запел… — буркнул Винсент. — Идём, Вероника. Или ты хочешь купить её?

— Я? Нет, ты что, — отрицательно мотнула головой. — Тут цена, наверное, затмевает те самые звёзды.

Мы прошли дальше и, поблуждав по рядам, наконец вышли на основную площадь ярмарки — сердце самого настоящего праздничного веселья. В самом центре находилось колесо обозрения, вокруг которого расположились аттракционы поменьше: качели, мишени для стрельбы из лука, «Магические круги», кривые зеркала, а также россыпь палаток с различной едой и сладостями. Живот призывно заурчал. Винсент посмотрел на меня, и его бровь привычно поползла вверх.

— Опять не ела?

— Столько дел, — я развела руками.

— Оставляй тебя после этого, — вздохнул мужчина и потянул меня к палатке, от которой исходили невероятные запахи мяса, специй и горячего хлеба.

— Две лепёшки с картофелем, мясом и овощами, — попросил Винсент у продавца.

Парень молча кивнул, достал из большого ящика две толстые лепёшки, разрезал вдоль и уложил на раскалённую сковороду. Через несколько секунд он уже намазал пористую хлебную поверхность соусом, начинил мясом и картофелем, а сверху добавил соленья и травы. Посыпав блюдо сверху тёртым сыром, продавец подставил его под магическую лампу, которая быстро превратила сыр в румяную шапочку.

— Ошур, как же вкусно! — промычала я с набитым ртом. — Здоровья рукам этого парня! Ну пальцы откусить можно.

Винсент только покачал головой и рассмеялся.

Мы съели лепёшки, прокатившись круг в кабинке колеса обозрения. Раскрашенный сотнями тысяч магических огней, вечерний Рейвенхилл был прекрасен. А ещё был прекрасен мужчина, сидевший напротив меня. Его глаза горели восхищением, а улыбка заставляла меня стыдливо прятать взгляд. Я боялась того, что Винсент мог в нём прочитать, боялась своих эмоций и мыслей, но была бесконечно счастлива и просила небо только об одном — пусть этот вечер длится как можно дольше.

— Идём к магическим кругам? — предложила после стрельбы из лука и порции лимонно-малинового фруктового льда. — Давай, Винс! Я никогда не перемещалась в пространстве при помощи магии, даже на сантиметр!

— Поверь, ты ничего не потеряла, — на этот раз Винсент упёрся и ни в какую не хотел идти со мной на аттракцион. — Не самое приятное ощущение, точно тебе говорю. Да и как ты можешь гарантировать, что в этих передвижных порталах не случится сбой и ты не окажешься где-нибудь на границе империи?

— Тут другая настройка, простейшая, нам же объясняли, — я закатила глаза. — Заходишь в одну рамку, проходишь по красивым местам и выходишь во вторую. Они же рядом!

— Не знаю, не знаю, — Винсент скептически огляделся по сторонам. — Что-то я тут очереди в эти арки не вижу.

— Ай, ну тебя! Сама пойду.

— Вероника! — меня дёрнули назад и прижали к крепкой груди.

Я медленно развернулась в мужских руках и всё же позволила себе утонуть в потемневшем взгляде Винсента.

— Когда ты перестанешь всё делать наперекор, Никки? — прошептал он, приподнимая мой подбородок.

— Никки… — повторила эхом. — Так звала меня ба… И Диди зовёт так… Но у тебя получается совсем по-другому…

— Как?

Ноги стали совсем ватными. Я ухватилась пальцами за рукава мужского сюртука и судорожно вздохнула, пытаясь поймать ускользавшую мысль.

— Не знаю… будто ты…

— Влюблён? — Винсент аккуратно убрал с моего лба прядь непослушных волос. — Ты невероятно милая, когда удивляешься, сахарок. Забавная, когда злишься, красивая, когда задумчиво пишешь что-то в своём неизменном блокноте, и просто невероятная, когда создаёшь сладкие шедевры. Да, маленькая сахарная фея, я влюблён, кажется, с самого первого дня.

— Я… тебе… не сахарок, — зачем-то совершенно глупо возразила я на выдохе.

— Мой упрямый сахарок, — улыбнулся Винсент и накрыл мои губы своими.

Я мгновенно потеряла связь с реальностью, растворяясь в моменте, ловя щекотку магических разрядов на кончиках пальцев, горячее дыхание на своих губах и пульсацию невероятного счастья где-то под рёбрами.

— Винсент…

— Люблю тебя, — выдохнул он и снова меня поцеловал.

* * *

— Я пытаюсь её понять всю свою жизнь… но не выходит…

— Она влюбилась, — Винсент пожал плечами и запрокинул голову к звёздам, мягко сиявшим на бархате небосвода. — Любовь делает нас счастливыми и безрассудными…

— Влюбилась… Наверное, так, но, — я тоже подняла взгляд на небесные светила. — Мама и отец ведь даже не жили вместе… Когда бабушка забрала меня домой, ей сразу сказали, что мама жила одна, а на все вопросы о муже отвечала, что он ей никакой не муж и вообще знать она этого проходимца не желает. Разве такое может происходить между любящими людьми?

— Похоже на боль. Может, он бросил её, оставив ни с чем, предал их любовь, её жертву. Ведь, как ты говоришь, она оставила ради него всё — дом, семью, достаток, родителей.

— Но ведь у неё должен был родиться ребёнок! — я перевела взгляд, полный боли и непонимания на Винсента. — Как может какой-то мужчина быть важнее маленькой части тебя? Не понимаю… я просто не понимаю.

— Ты ещё такая малышка, Никки, — улыбнулся Винсент. — Для женщины ведь очень важно, чтобы мужчина оказывался рядом в трудные моменты. Важно знать, что она не одна, что её любят и опекают и что все сложности они преодолеют вместе. Твоя мать осталась один на один с реальной жизнью, без поддержки любимого, без семьи и стабильности. Это ранит, а будущее представляется неясной картиной. Сложно в этот момент ценить то, что носишь под сердцем ребёнка.

— Может, ты и прав… — я вздохнула. — Мужчины моей семьи вообще не славятся сильным характером. Один бросил беременную возлюбленную и сбежал от ответственности, другой не получил наследника мужского пола и отказался от жены и внучки. Трусы… Хорошо, хоть бабушка не сломалась. Она стала для меня всем. Она никогда мне не лгала и никогда не оставляла…

Мы замолчали, но один вопрос всё же мучил меня, поэтому я развернулась и встретилась взглядом с тёмными глазами.

— В твоей семье всё было иначе, не так ли?

— В моей… — Винсент опустил голову и задумался. — В моей семье… Я не знаю, Никки. Меня растили быть главой семьи, продолжателем рода и дела отца, опорой и поддержкой. Всё было чётко и правильно… я так думал, но… — он посмотрел на меня и улыбнулся. — Зато теперь я понимаю, почему ты была так враждебно настроена ко мне с самого начала.

— Ты вломился в мой дом, — наигранно возмутилась, принимая желание мужчины закрыть тему его семьи. — Что я должна была думать?

— Ну-у… например: «О, спасибо тебе, Ошур, что такой молодой и красивый парень будет жить рядом со мной!»

Я засмеялась, легко толкая его в плечо, а Винсент обхватил меня своими горячими ладонями и притянул ближе.

— Я ни о чём не жалею, сахарок. Всегда знай это, — прошептал он, а мне почему-то стало не по себе.

— Винс… — медленно развернулась в его руках. — Может, пришло время поговорить о том, что тебя гложет?

В глазах мужчины мелькнул страх. Всего на секунду, но я заметила. Он стиснул зубы, отстранился, сжал и разжал кулаки.

— Послушай… — я коснулась его плеча. — Я ведь вижу, что-то происходит… Мне ты можешь доверять.

— Вероника, — он выдохнул. — Всё сложно и…

— Нет. Сложно, когда люди обманывают друг друга. Сложно, когда отношения строятся на тайнах и недомолвках. Может… я смогу помочь!

Мы замолчали, глядя друг другу в глаза, а затем Винсент поддел кончик моего носа костяшкой пальца и засмеялся.

— Эй… Как мы пришли к этому разговору? У нас романтическое свидание, вообще-то!

Я молча отвела взгляд.

— И я признался тебе в любви-и, — предпринял он ещё одну попытку разрядить обстановку.

Пожала плечами.

— Никки, — Винсент выдохнул и устало потёр глаза. — Хорошо. Давай просто прогуляемся ещё немного, не думая ни о чём, а когда вернёмся домой, я кое-что тебе покажу и постараюсь объяснить, всё то, что происходит. Договорились?

Он смотрел на меня с такой нежностью и надеждой, что я снова растаяла. В конце концов, самое главное сегодня уже случилось. От воспоминания о признаниях и поцелуях закружилась голова. Свидание должно идти своим чередом, а интриги и тайны могут подождать. Винсент обещал рассказать мне всё, и я верила, что он сделает это.

Мы снова прогулялись по разномастным рядам палаток, посмотрели выступление уличных артистов, разыгравших перед зрителями целую трагедию о том, как возлюбленный принцессы, который обещал ей вечное счастье, оказался обычным вором, который просто морочил девушке голову, чтобы украсть императорскую корону, а в итоге по-настоящему в неё влюбился. Сценка была такая живая и гротескная, что я не могла сдержать смеха, наблюдая за злоключениями воришки.

Когда прогремели заключительные аккорды финальной мелодии, зрители разразились аплодисментами, а мы медленно побрели в сторону дома. Рейвенхилл потихоньку засыпал. Толпы людей редели, в окнах гас свет. Я поёжилась от свежего ночного ветерка, и это не укрылось от внимания моего спутника. Винсент снял сюртук и накинул его на мои плечи, а потом молча взял за руку и замер, ожидая моей реакции, а я… Я только переплела наши пальцы. Слова были излишни.

Подойдя к дому, внезапно ощутила приступ необъяснимой тревоги. Казалось, что именно на Книжной улице фонари сегодня светили тусклее обычного. Вывеска пекарни не привлекала внимания привычным магическим светом, а моя витрина лишь едва заметно мерцала.

Едва разбирая дорогу, мы дошли до двери. Я потянула ручку вниз, повинуясь интуитивному порыву, и да, она сразу поддалась. Конечно, Агния могла забыть закрыть кофейню, когда уходила, но я точно знала, что причина не в этом. В нашем доме кто-то был, и этот кто-то ждал нашего возвращения внутри…

— Стой, — Винсент задержал мою руку. — Сначала я.

Я увидела, как по его пальцам пробежал слабый магический разряд, затем ещё один. Винсент замер, сдавленно выругался и повернулся ко мне.

— Оставайся здесь, слышишь? — прошептал он. — А лучше беги. Беги, Вероника. Без лишнего шума, просто растворись в темноте, а утром вернёшься.

— Ты что говоришь такое! — повысила я голос, но Винс зажал мне рот ладонью.

— Вероника, не спорь. Просто уходи отсюда, прошу…

Он порывисто притянул меня к себе, прижался губами к волосам, а потом отпустил и подтолкнул в сторону улицы.

— Ну же! Не смей за мной ходить.

— Винс… — прошептала я, но мужчина уже прошёл внутрь.

Я осталась на улице, но отойти от кофейни не смогла. Что происходит? Та самая тайна и её последствия? За долю секунды перед глазами пролетели самые страшные вещи, а ещё я вспомнила о Диди, которая всё это время находилась внутри. Попыталась сосредоточиться на мыслях о птахе, но, к моему удивлению, связь молчала, я не чувствовала ровным счётом ничего, и это подстегнуло похлеще страха за Винсента. Коротко выдохнув, я бесшумно скользнула в помещение.

За ширмой тускло теплился огонёк свечи. Я прокралась в кухню и проверила клетку. Диди сидела на жёрдочке и взирала на меня, словно самая обычная птичка. Её оперение словно поблекло, потеряв яркие краски.

— Ди! — прошептала я, приблизив лицо к золотым прутьям. — Как ты?

Она только взмахнула крылышками, давая понять, что всё в порядке, но нашу общую магию что-то блокировало, и это неимоверно злило. Да кто посмел тронуть моего фамильяра⁈

— Я скоро вернусь, — уверила я Диди и направилась к ширме, из-за которой раздавались сдавленные голоса.

— Ты думал, что сможешь скрываться от нас вечно?

От ледяного тона вмиг замёрзло всё внутри, однако медлить я не собиралась. Прошла за ширму, скрестив руки на груди, и окинула помещение злым взглядом.

— Что здесь происходит? — спросила, не скрывая возмущения и злости. — По какому праву вы…

Слова застряли в горле, когда я разглядела окружавших Винсента людей. На лацканах мужских пиджаков красовались значки тайной полиции Бравена. Это были императорские ищейки, как их ещё называли в народе. Тусклый свет отбрасывал блики на погоны с четырёхконечными звёздами. Все при чинах. Что же это…

Заметив моё замешательство, мужчина, сидевший за столом, хищно улыбнулся.

— Доброй ночи, госпожа Нэвис, — сверкнул он льдистыми серо-голубыми глазами. — Увы, сегодня мы с вами встречаемся при не самых приятных обстоятельствах.

Я вспомнила его сразу. Именно он приходил в кофейню на обед, он молчаливо изучал витрины и разглядывал пекарню из-за ниши. Тот самый «старый знакомый» Винсента. Получается, что пекарь ещё тогда его узнал?

— Что вы делаете здесь в такой час, господин…

— Уллис Флетгард, — представился мужчина. — Офицер тайного сыска Его Императорского Величества.

— Так вот, — постаралась я унять дрожь в голосе, — по какому праву вы ворвались в мой дом, господин Флетгард? По какому праву поставили блокирующие магию заклинания⁈ Мой… мои десерты должны храниться при определённой температуре. Ингредиенты только в холодильных ларях, поддерживаемых магией. Что прикажете делать с нарушением условий хранения⁈

— Прошу нас простить, госпожа Нэвис, — не убирая гадкой улыбки с лица, произнёс офицер. — Это было единственным способом задержания особо опасного преступника.

Я медленно перевела взгляд на Винсента. Он смотрел строго перед собой, даже не пытаясь хоть что-то объяснить. Губы сжаты, ноздри трепещут, на руках блокирующие магию наручники.

— Винсент… Что происходит?

Молчание было мне ответом. Сердце стремительно ухнуло вниз.

— Ну что же вы молчите, любезный? — усмехнулся офицер Флетгард. — Не хотите объяснить своей даме, которой так умело морочили голову, что вы на самом деле враг Империи? Что ж… — мужчина перевёл взгляд на меня. — Перед вами вор, госпожа Нэвис. Дерзкий наглец, посмевший обокрасть самого императора.

Краем глаза я увидела, как Винсент дёрнулся, но мгновенно подступившие к нему служители порядка пресекли жест протеста.

— Мы искали господина… как ты там назвался? — офицер обратился к Винсенту, щёлкнув пару раз пальцами. — Стоун?

Он рассмеялся, а мне оставалось только переводить взгляд с него на всё ещё упрямо молчавшего Винсента и обратно.

— Мы искали господина Стоуна несколько долгих лет, — продолжил офицер. — То теряли его след, то находили. Но теперь всё кончено. Пришло время предстать перед судом, ответить за содеянное. Император наконец-то будет в безопасности.

— Я не понимаю… — промямлила я вмиг пересохшими губами и снова обратилась к любимому мужчине, которого, казалось, так хорошо знала. — Я не понимаю, Винс, пожалуйста…

Он не смотрел на меня. Сжав зубы, он испепелял ненавидящим взором офицера, но тот лишь ухмылялся.

— Винсент! — не выдержала я и попыталась подойти ближе, но стражи не дали мне этого сделать. — Винсент, почему ты молчишь⁈

Он повернулся, посмотрел мне в глаза, и… моё сердце разлетелось на осколки. Взгляд Винсента излучал раскаяние. Его губы безмолвно произнесли: «Прости».

— Нет… — затрясла головой, не сводя с него глаз. — Нет же… пожалуйста…

Последние слова я прошептала, глотая слёзы.

Наконец офицер Флетгард поднялся из-за стола.

— Что ж, госпожа Нэвис. Очень надеюсь, что вы не станете чинить препятствия власти, а мы, в свою очередь, поверим, что вы находились в неведении относительно личности, — он снова усмехнулся, — Вин-сен-та Стоуна. И очень советую не разглашать, услышанную здесь информацию. Пока дело стоит под грифом «Секретно», никто не должен мешать расследованию, поэтому забудьте о том, что здесь видели и слышали, да и вообще, что здесь когда-то была пекарня, госпожа Нэвис. Вы ведь покупали это помещение в единоличное пользование? Вот и пользуйтесь, теперь вам ничто и никто не мешает. Всего хорошего, — офицер кивнул стражам. — Уводите.

И Винсента увели. Скованного, с гордо поднятой головой и неестественно прямой спиной. Увели в темноту ночи, а он даже не обернулся. Не посмотрел на меня, не попытался хоть что-то объяснить и попросить о помощи. Он не опроверг обвинения, не дал мне знак, что всё это ужасная, несправедливая ложь. Винсент Стоун вышел за дверь пекарни как преступник, оставив меня наедине с догоравшей свечой и вдребезги разбитым сердцем.

Я медленно осела на пол там же, где и стояла. Нужно было вспомнить, как сделать вдох. Нужно было срочно вспомнить об этом важном навыке, иначе эта ночь, превратившаяся из прекрасной сказки в самый страшный кошмар, станет для меня последней…