Волшебный десерт для мага. Я (не) твой сахарок! (СИ)

Глава 12

Сближение неизбежно

— Значит, хлеб ты никогда не пекла?

Мы сидели на крохотной кухне. Винсент прислонился к столешнице, рядом с двумя забавными фигурками шоколадных гномов, которые сделал сам под моим чутким руководством. Я же забралась с ногами на подоконник, прислонившись к прохладному стеклу, за которым сгущались сумерки.

— Ну почему же не пекла, — зачем-то указала пальчиком на небольшой настенный шкафчик, где хранила дрожжевые гранулы и другие, нужные для выпечки порошки и специи. — булочки с корицей и помадкой, пирожки с разными начинками и открытые пироги… Думаю, что технология приготовления хлеба не сильно отличается.

Винсент оттолкнулся от столешницы и протянул мне руку.

— Идём, сахарок, тебя ждёт вечер дивных открытий.

— На дворе почти ночь.

— Самое время творить волшебство, — улыбнулся Винсент. — Спрыгивай. Работу не проспишь, я обещаю.

И я пошла за ним, краем сознания отметив, что Диди не чирикнула ни слова против. Птаха мирно дремала в своей клетке и никак не отреагировала на позднее приглашение пекаря и моё согласие.

— Проходи, — Винсент пропустил меня вперёд крохотного подсобного помещения, зажигая приглушённый свет. — Здесь живёт закваска, слышишь?

Я не поняла, что должна услышать, но непроизвольно затаила дыхание. В звенящей тишине комнаты послышались едва слышные хлопки и утробное ворчание. Словно ворочались и лопались крошечные пузырьки.

— Слышу… — неопределённо ответила я, и лицо Винсента озарила счастливая улыбка.

Та самая, искренняя и настоящая, от которой у меня заканчивались силы в ногах, а мозг превращался в клубничное желе.

— Смотри, — он схватил меня за руку и подвёл к тёмному полотну.

Ткань, как оказалось, закрывала несколько стеклянных ёмкостей, в которых пузырилась плотная сероватая масса. В нос ударил кисловатый запах, и я слегка поморщилась, прикрыв его рукой.

— Это и есть закваска? Не испортилась?

— Нет, — усмехнулся пекарь. — Напротив, этот запах показатель, что всё идёт как надо. Примерно на третий день появляются первые пузырьки — это означает, что перерождение воды и муки в закваску началось. В закваске происходят разные сложные процессы. Нужно просто подождать.

— Волшебство… — сколько я работала с тестом, а всё равно завороженно наблюдала за таким сложным процессом. — А если всё же что-то пошло не так?

— Выкидывать и снова ждать, — пожал плечами Винсент и накрыл смесь полотном. — Идём дальше.

Мы вернулись на кухню. Мужчина зажёг магические светильники, достал из большой медной кастрюли шар пышного теста и опустил его на стол, припыленный мукой.

— Может, чуть позже я покажу весь путь выпекания хлеба, а сейчас давай возьмём для работы готовое тесто.

— Для работы?

— Конечно, почему нет? Из этого количества теста выйдет дюжина порционных булочек. Можно посыпать их семенами льна или кунжута… — Винсент затих, поймав мой испуганный взгляд. — Вероника? Что случилось?

А меня вдруг охватила такая робость, словно я впервые имела дело с тестом. Отчего-то захотелось выглядеть лучше, чем есть, а страх, что я могу сделать что-то не так, сковал руки и ноги, как много лет назад, на экзамене по истории торговли у злющего преподавателя господина Франта Мэрлоу.

— Я просто думаю… Давай ты, а я посмотрю, — ответила, отмахнувшись. — Это всё-таки заготовка на завтра, а я слышала, что тесто не любит новых рук…

— Что я слышу… Маленькая бойкая бизнес-леди не уверена в своих силах? — Винсент направился в мою сторону. — А как же: «Я выкину тебя из своей кофейни, гадкий пекарь!» или «Думаешь, только один можешь печь свои булки?»

— Не говорила я такого! Ну… в смысле… не так я говорила!

— Не так, не то, но звучало устрашающе, — улыбнулся мужчина и взял меня за руки. — Не порочь образ воительницы, сахарок. Идём.

Он подвёл меня к столу, а сам встал сзади, окружая кольцом рук. Большие горячие ладони легли на мои и направили к тесту. Оно было тёплое и шелковистое на ощупь, но мандраж, охвативший тело, был связан совсем не с выпечкой.

— Сначала мы должны разделить тесто на равные части и хорошо размять пальцами, — дыхание Винсента защекотало кожу за ушком. — Вот так, не бойся. Хлеб любит прикосновения.

Его слова, сказанные почти шёпотом в звенящей тишине кухни, прозвучали так, что я не знала, чего хочу больше — сбежать, не оглядываясь, или развернуться и заглянуть в его глаза, чтобы найти там ответ на вопрос, который никогда не осмелюсь произнести вслух.

— Теперь ты можешь добавить начинку, — продолжал тем временем мужчина. — У меня есть готовая сладкая крошка, семечки и жареный лук.

— Сладкая крошка, — поспешила выбрать я.

— И почему я не удивлён, — усмехнулся Винсент и наконец отпустил мои руки. — Хорошо, тогда возьми вон ту мерную ложку.

Он направился к холодильному ларю, а я опёрлась руками о столешницу и постаралась бесшумно сделать глубокий вдох.

— Кто тебя учил всему этому? — попыталась перевести тему на что-то менее интимное, чем теория замешивания теста.

— Старый пекарь из одной забытой богами деревушки, — Винсент поставил на стол закрытый короб, встряхнул содержимое и откупорил крышку. — Он показал мне, что магия есть в самых простых вещах… Что сама жизнь — магия. Научил основам технологии, поделился секретами, а дальше я уже сам методом проб и ошибок набирался опыта, который в итоге привёл меня в Рейвенхилл.

— Забавно, — я зачерпнула ложкой рассыпчатую смесь, похожую на марципановую крошку. — Мне казалось, ты совсем не тот, за кого себя выдаёшь.

Винсент одарил меня нечитаемым взглядом. Буквально секунду, а потом вернулся к наполнению будущих булочек начинкой.

— Заворачиваешь вот так, словно кулёк, — продемонстрировал он. — И кем же ты меня считала?

— Ну… — терзавшие до этого вечера подозрения вдруг показались по-детски наивными. — Только не смейся… Я думала, что ты из магического рода. Мы с Ди тогда увидели, как у тебя руки светились, вот… А потом, когда ты сказал, что пытался дар пробудить, я нафантазировала, что ты сбежал из дома… Не хотел быть изгоем в семье, ну или пошёл наперекор, чтобы заниматься выпечкой… — от пристального мужского взгляда голос дрогнул. — Глупая, да?

Винсент отчего-то молчал. Может, я, сама того не ведая, затронула болезненную тему?

— Отнюдь, — наконец проговорил он, грустно улыбнувшись. — Очень смышлёная юная леди… Сформировала булочки? Достану противень.

— Винс, я… Прости… Ты не думай, что я не понимаю. Очень даже понимаю!

Винсент замер и повернулся ко мне.

— Быть бытовиком, ещё и не самым одарённым, в семье потомственных ведьм — сомнительное удовольствие, — поспешила объяснить свои эмоции. — Конечно, меня всегда больше увлекало кондитерское дело. Скучному, как мне казалось, бдению над травами и гримуарами, я предпочитала нашу деревенскую кондитерскую. Господин Свитстен носил пышные усы, которые закручивал в забавные спиральки на кончиках, а его живот в полосатых штанах напоминал новогодний леденец. Он разрешал нам с подружкой забираться на широкую столешницу и следить за тем, как готовит десерты. Мартита всё больше трескала обрезки бисквитов и неудавшуюся меренгу, а я любила сам процесс… Помешать растопленный шоколад или вырезать формочкой печенье. Но это не значит, что я не переживала о том, что потомственный дар во мне так и не проявился. Когда господин Свитстен разрешал мне самостоятельно добавлять сливки в растопленный сахар, а те отчаянно бурлили, как колдовское зелье, я ощущала себя настоящей волшебницей, как моя ба…

Окунувшись в воспоминания, не заметила, как начала рассказывать о событиях, яркими картинками отпечатавшихся на сердце, называть имена своих старых друзей и говорить о бабушке, по которой порой так скучала.

— Ты и есть волшебница, сахарок, — Винсент подошёл ближе.

В его глазах, завораживая, отражались светлячки магических огней.

— У тебя волшебная улыбка… и десерты. Даже не представляю, как теперь…

Винсент замолчал.

— Как теперь что? — прошептала, не имея возможности отвести взгляд.

— Как теперь с тобой конкурировать, сахарок, — Винсент громыхнул противнем о стол, возвращая нас в реальность. — Я преисполнен восхищения твоим талантом, но не время расслабляться. Давай смажем наши изделия желтком. Так они будут более румяными и аппетитными.

Мы всё-таки поместили булочки на противень, поставили их в печь, и уже через полчаса по кухне разнёсся невероятный аромат, который заставил вспомнить, что в творческом порыве я так и не поужинала. Живот жалобно заурчал. Винсент бросил на меня мимолётный взгляд, усмехнулся и достал из холодильного ларя бутылку с молоком.

— Сдоба с молоком, — пояснил, наливая белоснежную жидкость в стакан. — А потом спать. Как в детстве.

— О, тебя тоже так укладывали? Моя ба всегда приносила молоко перед сном, только с имбирным печеньем!

— Было дело, — улыбнулся Винсент и подвинул мне стаканы. — Согреешь? А я пока достану наш шедевр из печи, он уже готов.

Я кивнула и обняла ладонями стаканы по очереди. Молоко булькнуло, температура стала послушно повышаться, пока не достигла комфортной для питья. На стол тем временем приземлилось большое блюдо с горкой ароматных булочек. И честно, такой пышной сдобы я ещё нигде и никогда не пробовала. Если бы я не влюбилась в пекаря раньше, то это точно произошло бы сейчас.

Мысль, возникшая в голове, так ошарашила, что булочка встала поперёк горла, и я закашлялась.

— Не спеши, ещё не так поздно, — Винсент слегка похлопал меня по спине.

— Просто очень вкусно, — прохрипела, вставая из-за стола. — Да и время всё же. Мне пора…

— Да, ты права… — мужчина поднялся следом. — Спасибо за вечер, Вероника.

Он проводил меня до ширмы и опёрся рукой о резной край.

— И тебе, — я неловко улыбнулась. — Это было невероятно интересно и очень вкусно.

— Если ты утром будешь угощать меня кофе, то я обещаю приносить к столу самую разнообразную выпечку, — как бы невзначай предложил Винсент.

Могла ли я отказать? Диди заключила, что не просто могла, а, как настоящая леди, была обязана соблюдать все правила приличия. Вот только о том, что я леди ведала лишь родовая книга, хранившаяся где-то в закромах у деда, которого я знать не знала всю свою жизнь. А госпожа Вероника Нэвис не удержалась от соблазна проводить утро в приятной беседе, за поеданием вкуснейших булочек, храни, Лейна, мою худосочную фигуру.

Это стало своего рода ритуалом. За пару часов до открытия кофейни и пекарни, мы садились за дальний столик и обсуждали всё на свете. Начиная от рецептур приготовления того или иного вида теста, заканчивая постоянными клиентами и их порой очень забавными причудами. Не касались только личных тем, точнее… я заметила, что Винсент не любит вспоминать детство и юность, и старалась обходить острые углы. В конце концов, у каждого есть право на свои скелеты в шкафу.

Дни шли своим чередом. Посетителей становилось всё больше. Порой я металась между залом и кухней со скоростью моего фамильяра. Кстати, если бы не Ди, отмечавшая столы и заказы, точно бы не справилась.

В одно суматошное утро ко мне забежала Амелия. Она наконец-то открыла свой гадальный салон и, конечно же, не обошлась без маленькой провокации, отправив в «Вестник Рейвенхилла» объявление с вызывающим заголовком: «Предсказательница или шарлатанка?», да и само содержание объявления не отставало, щёлкая по носу всех активно сомневавшихся в её даре личностей. Я долго смеялась, по достоинству оценив шалость подруги.

Увидев, что поток посетителей спал, Амелия стремительно подошла к стойке.

— Тебя можно поздравить с открытием? — радостно выпалила я и достала свежий номер газеты из-под прилавка.

— Дай посмотреть. Сама ещё не видела, — пискнула подруга и выхватила «Вестник» из моих рук.

Она быстро пробежала глазами по строчкам, перевела взгляд на меня и, увидев мой смеющийся, сама прыснула в ладошку.

— Ты уверена, что стоит провоцировать людей? — отсмеявшись, спросила я, намекая на дерзкий текст объявления.

— Их всё равно спровоцируют. Уже это сделали. А так, я хотя бы контролирую процесс, насколько могу.

— Ты смелая.

— У меня нет выбора, — вздохнула Амелия. — Иначе меня просто растопчут.

Некоторое время мы молчали, задумавшись каждая о своём, а потом я вспомнила про печенье с предсказаниями и спросила:

— А записки напишешь? Люди спрашивали. Наверное, сбылось. А ещё я хотела положить их в печенье, чтобы были такие сладкие сюрпризы. Уже отработала рецепт! Ты же не против? Мне кажется, будет здорово!

Амелия улыбнулась и кивнула, а потом полчаса писала фразы и советы, заполняя вазочку маленькими предсказаниями и слушая мои рассказы о прошлой жизни. Было тепло и уютно, будто я обрела сестру и теперь могу говорить с ней обо всём. И как же, оказалось, этого не хватало! Амелия тоже поведала мне немного о себе и своём даре. Рассказала, что жила в маленьком городке под Рейвенхиллом, где остались её папа, мама и младшая сестрёнка, которая, кстати, по словам подруги, была очень похожа на меня. Дар передался девушке по линии отца, а салон достался в наследство от очень дальней родственницы, которую Амелия никогда не видела. И что интересно, себе гадалка предсказывать не могла, как и самым близким людям, если, конечно, не хотела лишиться дара, который имел природу божественного благословения. По этой же причине врать Амелия тоже не могла. Было так интересно слушать о силе, настолько отличной от магии, что я едва не пропустила самое горячее для кофейни время — обеденный перерыв. Пришлось снова поспешно прощаться и принимать на себя роль радушной хозяйки, готовой угощать своих гостей день и ночь.

— Госпожа Нэвис, сэндвичи были просто великолепны! — поблагодарил меня лорд Виттерн, банкир и меценат, полюбившей мою кофейню после того самого дня рождения, на который я делала свой первый заказной торт.

— Как и ваш невероятный медовик, дорогая, — улыбнулась леди Виттерн, — нежный, словно облачко. Вы же сделаете для меня такой, в несколько ярусов? Через месяц будет день рождения, и я хочу, чтобы всем хватило по большому куску.

— Для меня это большая честь, леди Виттерн. Буду рада обсудить с вами детали в любое удобное для вас время.

Я слегка поклонилась, но запнулась, краем глаза увидев у стойки с десертами того самого мужчину в сером костюме, что несколько раз приходил и разглядывал десерты, а однажды обедал в компании господина в забавной шляпе… Точно! Винсент говорил, что кто-то из них был его однокурсником! Мужчина тем временем сделал большой шаг в сторону и оказался у ширмы, но заходить не стал. Постояв несколько секунд, он решительно покинул помещение.

Уличив свободную минутку, я поспешила в пекарню, чтобы рассказать Винсенту о том, что, возможно, его знакомый не узнал в нём своего однокурсника, но замерла у ширмы, увидев, как мужчина задумчиво смотрит в большое панорамное окно. Плечи его были напряжены, руки сжаты в кулаки. Винсент не услышал, как я прошла в помещение, не откликнулся, когда позвала. Очнулся, только когда я тронула его за плечо. Дёрнулся и резко развернулся, уставившись на меня глазами, в которых мелькнул страх и… враждебность?

— Всё в порядке? — тихо спросила, чувствуя замешательство.

— Да… кажется, — он заметно расслабился. — Что-то случилось?

— Нет… да… То есть… — слова отчаянно не хотели складываться в предложения. — Помнишь, ты говорил, что, кажется, видел знакомого, приходившего пообедать в кофейню? Двое мужчин. Один был в соломенной шляпе и с тростью, а второй… Второго я увидела сегодня. Не знаю, о нём ли ты тогда говорил, но мне показалось, что он хотел зайти к тебе, однако передумал в последний момент. Может, не узнал?

По выражению лица Винсента сложно было понять его эмоции. Он резко выдохнул, губы сжались в тонкую нить, а на скулах заходили желваки, но в итоге он улыбнулся, взял меня за плечи и слегка сжал.

— Я хотела сказать тебе… — остатки красноречия покинули меня окончательно. — Вдруг это тот самый человек, а ты не успеешь его догнать… Он вышел всего пару минут назад.

— Это не он, — мужчина тряхнул головой и прикрыл глаза. — Не он, сахарок. Видимо, я обознался.

— Ну… хорошо, — от чего-то сердце взволнованно сжалось. — Всё хорошо? Винс…

— Конечно, — улыбнулся Винс. — Просто ещё не завтракал и не обедал. Забегался немного. Сейчас поеду в город по делам, как раз что-нибудь перехвачу. Кстати, тебе нужно на рынок? Я буду рядом, могу зайти.

— Нет, спасибо, — отказалась я. — Поставка была вчера.

— Ну хорошо, — кивнул Винсент. — Тогда увидимся, я недолго.

С этими словами мужчина перевернул на двери вывеску с надписью «Обед» и быстро вышел за дверь, я только растерянно посмотрела ему вслед.

Мне не оставалось ничего другого, как вернуться к посетителям, но смутное ощущение надвигающейся бури впервые шевельнулось в душе.