Военкор

Глава 16

Я проверил автомат и убрал его на правую сторону. Сейчас самое время начать работать по прямому назначению.

— Лёха, сядь, — попытался остановить меня Гриф, но я ему подмигнул и пошёл в кабину к экипажу.

Открыв дверь, я встретился взглядом с бортовым техником. Сириец в чёрном шлемофоне смотрел на меня вопросительно, хлопая глазами. Не ожидал он, что к нему сзади подойдёт человек с видеокамерой в руках.

— Поснимаю, — сказал я на арабском и наклонился вперёд, оказавшись перед центральным пультом.

За остеклением кабины стоял настоящий смог, который не позволял разглядеть происходящее на аэродроме. Только я включил камеру, как сквозь дым нам в лоб выскочило несколько вертолётов.

— Командир, близко! — прокричал лётчик-штурман, которому для этого даже не понадобилось говорить через самолётное переговорное устройство.

Дистанция минимальная. Я уже мог спокойно разглядеть белый шлем лётчика-оператора Ми-24, который выскочил нам лоб в лоб. Но командир нашего Ми-8 моментально среагировал и ушёл в сторону.

Смотрю на бортового техника, а у него чуть брови седыми не стали от такого манёвра.

Я продолжал снимать, даже когда мы опять ворвались в стену дыма. Тут же пробив её, мне предстала картина Рош-Пинна. От увиденного лётчик-штурман даже присвистнул.

Вокруг идёт бой. Весь аэродром в дыму. На южной окраине продолжают активно работать Ми-24 и три наших Ми-28. Вышка командно-диспетчерского пункта разбита, а рядом со стоянкой дымит большой ангар.

— Минута, — крикнул командир экипажа.

Времени на съёмки из кабины больше нет. Я убрал камеру, как раз когда вертолёт доворачивал носом в торец полосы с нанесёнными на ней цифрами. Впереди нас ещё три вертолёта, которые уже подходят к бетонке взлётно-посадочной полосы. Я вернулся в грузовую кабину и приготовился к высадке.

Лица всех ребят серьёзные. Сирийцы молятся, а мои соотечественники спокойно сидят на своих местах. Вертолёт задрожал, переходя с косой на осевую обдувку.

— Готов, Лёха? От меня не отставать, — сказал Сева.

Вертолёт подошёл к полосе и просто плюхнулся на бетонку. Я даже подлетел над скамьёй.

Из кабины экипажа выскочил бортовой техник и открыл сдвижную дверь.

Началась высадка.

Ми-8 тряхнуло, и я сразу спрыгнул с борта. Под ногами оказался горячий бетон. Повсюду слышались короткие крики из смеси русского и арабского, щелчки затворов. Боковым зрением я видел, как кто-то из сирийского коммандос споткнулся и упал.

Мы залегли у края взлётной полосы, вжимаясь в траву. Мозги плавились, ощущение было такое, будто попал в ад и лежишь на сковородке. Только раскалённого масла не хватало и — точно ад.

Я вытащил из рюкзака видеокамеру, готовясь к съёмке. Адреналин зашкаливал, сердце гулко стучало в груди.

Вертушки кружили в небе над аэродромом настолько низко, что почти касались винтами крон деревьев. Столпы дыма поднимались от подбитой военной техники, и ветром разносились по аэродрому. Столкновение здесь было серьёзным. Израиль пёр вперёд, но и Сирия не собиралась так просто сдаваться. А при поддержке советского спецназа, так тем более.

Где-то звонко рвануло, и ещё один столп чёрного дыма устремился в небо. Меня обдало волной жара.

— Точно ад, блин, — шепнул радист-сириец, прижав к себе радиостанцию.

Приподнимаю камеру и смотрю в объектив. Пытаюсь поймать резкость, видя через объектив, как бегут люди, падая и поднимаясь.

Пот заливает глаза, а кончики травы щекочут ноздри.

Снова пронзительный визг ПЗРК. Вижу, как ракета уходит по цели. Вертолёт, высадивший нас, смещается в сторону, дёргается и отстреливает ловушки. Пылающие «шары» сыпятся сплошной стеной. В Москве точно будут довольны таким материалом.

Как всё это уже знакомо! В прошлой жизни я тоже участвовал в высадках и штурмах, имел не один десяток операция за спиной.

— Карелин! Ты пишешь? Жара пошла, а⁈ — крикнул сбоку Сева.

— Пишу, — отвечаю автоматически, пальцы не отпускают камеру.

Ещё из одного Ми-8 вдалеке выпрыгивают спецназовцы.

Несколько вертушек отстреливают боекомплекты, прикрывая высадку с воздуха. Ми-8 садятся один за другим.

Тут по ближайшему зданию один из вертолётов выпустил ракету. Потом ещё один зашёл и отработал туда же.

Я успел заснять, как управляемая ракета с Ми-24 вышла из направляющей и точно поразила позицию противника в небольшом здании. Когда пыль осела, в пролом устремилась одна из групп десанта.

Камни летят по бетону. Камера пишет, запоминая героизм наших и сирийских ребят. За спиной один за одним улетают вертолёты, оставляя нас один на один с противником.

Сева коротко тычет мне в плечо.

— Двигаемся!

Начинаем подниматься и двигаться к зданию рядом с диспетчерской вышкой.

Впереди несколько ангаров, бетонная стена, обгоревшая машина у въезда. Сразу за ней и КДП — наша ключевая цель.

Высокая, одинокая, с простреленным «аквариумом» наверху. Если взять её, то мы заберём «глаза» аэродрома и лишим противника преимущества господствующей высоты.

Короткими перебежками бежим к вышке. Вижу, как Гиря, Гриф, сириец-радист, и двое арабов из местного командос держат дистанцию. Если прилетит, то положит не всех разом.

Откуда-то отдалено слышу хлопки — это бьют, но не по нам, а по ребятам из другой группы.

Рация шипит.

— … с верхнего этажа диспетчерской работает пулемёт, не пускает…

— Понял, — принимает Гиря информацию.

Замираем за отбойником, до которого добираемся через перестрелку с обороняющимися.

Отсюда вижу диспетчерскую.

— Держу, — говорит Гиря, и Гриф выходит вперёд.

Идём между стеной и трубой к диспетчерской вышке. Металл горячий, я касаюсь и отдёргиваю руку, стискивая зубы. На трубе впору жарить шашлыки.

Камеру пока опустил. Могу замешкаться и подставить ребят из своей группы. Съёмка важна, но куда важнее не становиться обузой для ребят, надо наоборот им помогать.

Гиря делает жест — стоп. Мы замираем. Он осматривается, потом указывает идти вдоль стены и забора.

Сева прикрывает, его глаза в перекрестье прицела.

Грохот вдалеке. Следом гремит вторая вспышка. Стена содрогается от эха. Пыль оседает на нас.

Мы приближаемся к вышке.

Гиря вёл группу короткими знаками, продолжая докладывать о нашем продвижении.

— Гиря — Песку, «глаза» вижу. Планирую заходить, — доложил он по рации.

Я вновь включил камеру.

Из-за края стены уже показалась лестница к боковому входу. И тут началось!

— Контакт! — крикнул Гиря, успев спрятаться за угол.

Сверху ударил пулемёт. Очередь прошла чуть выше, куски бетона выбило из стены. Мы мгновенно вжались в землю, как по команде. Ещё одна очередь прошла по диагонали, цепляя балку.

Я выглянул через край. Хватило одного взгляда. Работали неармейские. У израильских военных форма уставная и однообразная.

Да и броня другого фасона. Явно не ЦАХАЛ, но обучены так, что последние позавидуют.

— Это не израильтяне. «Блэк Рок», — коротко сказал Сева. — Их не перепутаешь.

В этот момент за моей спиной что-то хлопнуло в небе. Я повернул голову и увидел вспыхнувший прямо в небе вертолёт. На секунду показалось, что сейчас Ми-24 упадёт на нас. Но он увильнул влево, зацепил край диспетчерской и взорвался, упав на крышу одного из зданий. В небо вырвался столб огня.

Лётчики не успели выпрыгнуть. С такой высоты это было сделать сложно.

— В казарму влетел. Как знал, — выдохнул Сева, перезаряжая автомат.

Взрыв недалеко от диспетчерской отвлёк пулемётчика и позволил нашим начать штурмовые действия.

— Выстрел! — крикнул Гриф, стреляя из гранатомёта.

Взрыв и часть укрепления снесено. Полетели две гранаты одна за другой, следом серия коротких автоматных очередей.

Пулемёт замолчал.

— Чисто. Проход открыт!

Мы рывком переместились к диспетчерской. Первый этаж был не пустой, но очередные гранаты сделали своё дело.

Я только и успевал перемещать камеру.

— Прикрываешь, — оставил Гиря на входе пулемётчика и Грифа с радиостанцией.

Только мы вошли на лестницу, по нам ударили плотным огнём.

Противник засел за баррикадой из стеллажей и строительных плит. Оборону уложили как в учебнике.

— Не пройдём! — крикнул Сева, отстреливаясь от обороняющихся.

Мне удалось разглядеть баррикаду. Она была собрана из каких-то стеллажей, мешков, даже офисной мебели. Всё уложено грамотно, с пониманием, как держать узкий вход.

Прострел перекрыт. Каждый, кто попытается сунуться в лоб, сразу попадает под огонь.

Гиря стоя у дверного косяка. Он отстрелял короткими по баррикаде и обернулся.

— Минимум двое… — зашипел Гиря. — Удар «морковками»? Второй этаж, — намекнул Гиря на применение РПГ.

Но тут же Кирилл замолчал. К нему подошёл сириец.

— Нас может задеть, так что будем штурмовать.

Появилась у меня идея.

— Взрывчатка есть? Детонаторы? — спросил я.

Кирилл вопросительно посмотрел на меня. Противник продолжал давить, вытягивая нас к себе, но никто так и не поднимался по лестнице.

— Есть, — ответил Сева, отстреливающийся от наёмников.

— Дай мне, и ждите, — передал я сирийцу камеру.

Гиря протянул мне два куска пластита-4. Я снял автомат и пошёл по коридору первого этажа. Надо было найти пустое помещение точно под баррикадами противника.

Первая же комната была пустой. Войдя в следующую, я увидел двух женщин, спрятавшихся в углу. Они были одеты в простую гражданскую одежду. Дрожали они так, будто смертельно замёрзли.

— Тише. Ко мне сюда, — подозвал я их.

Они медленно встали.

— Быстро в подвал и сидеть там, — сказал я им на английском.

Две дамы послушались и убежали. Я быстро забрался на один из шкафов и установил взрывчатку. Вставил детонатор. Осталось только подорвать.

Несколько секунд у меня было, чтобы покинуть комнату. Только я добрался до Гири, как произошёл взрыв.

— Есть проход, — объявил Сева.

— Ху ар ю, мистер Карелин⁈ — проговорил Кирилл, поблагодарив меня за находчивость.

— Да в кино такой трюк видел, — соврал я.

Следующий этаж, и вновь забаррикадировались несколько бойцов. Гриф и Сева после короткого совещания с сирийским коммандос решили заходить с бокового пролёта, где должно было находиться окно технической комнаты. Оттуда по узкому коридору, сразу наверх.

Я пошёл за своими земляками и вновь включил камеру.

— Готовы, — передал коммандос из рации. — На счёт три кидаем дым и заходим.

— Принял, — ответил Гиря.

Дымовая граната покатилась по полу. Плотный серый туман заполнил холл. Стрелять начали «вслепую».

Секунда, две, три и враг в баррикаде потерял обзор.

Гиря ворвался первым. Опустившись на колено, он короткими очередями прикрывал наш заход.

Очередь.

Крик.

Один из врагов упал, второй откатился за стенку.

— Один готов, — бросил Сева.

В этот момент Гиря бросил за стенку гранату. Взрыв, и с потолка посыпалась штукатурка.

— Второй тоже! Кино снимаешь, Лёха? — увидел Кирилл, как я опустил камеру.

— Да. Только в дыму плохо видно.

— Ты ещё скажи тебе свет, как в фотоателье настроить, — сплюнул в сторону Сева.

Мы закрепились. Из коридоров доносились короткие выстрелы. Наши обходчики выскочили с тыла целые и невредимые.

Гиря осмотрелся. Показал рукой вверх.

— Дальше по этажам.

Командир сирийцев кивнул. Гиря повторил то же самое на арабском, поскольку не все знали русский. Все проверили боезапас и перезарядились.

В здании было пять этажей. Когда выстрелы и взрывы стихли, я решил зайти в одну из комнат.

Я проверил камеру. Запись исправно шла. В объективе застыла баррикада, остатки дыма и несколько тел наёмников.

Мы пошли дальше, вверх по лестничному пролёту. Лестница была узкой, бетон ступенек покрылся трещинами, а под ногами хрустел мелкий мусор.

— Без дыма, — предупредил Кирилл.

Гиря был прав. Здесь ограниченное пространство, можем сработать самим себе в ущерб.

Впереди видна дверь четвёртого этажа.

Коммандос открыл её коротко и резко. Сделал шаг вперёд, упирая автомат в плечо. Внутри был коридор, направо шла лестница, налево — офисные помещения. Темнота была такая, что хоть глаз выколи.

Шли, стараясь не шуметь, хотя после нагрузки у многих сбилось дыхание, и пол под ногами тоже скрипел.

Двери в кабинеты были открыты, я нет-нет, заглядывал внутрь. Обстановка везде была плюс-минус одинаковая — перевёрнутые столы, стулья…

Мысли прервала короткая очередь.

Сириец, шедший впереди, пристрелил затаившегося боевика.

Тело убитого стукнулось о стенку и сползло на пол.

— Как тараканы по щелям забились, — прошипел Сева и проверил последнюю комнату по правую сторону коридора.

Из комнаты послышались одиночные выстрелы.

— Пусто. Идём в следующий пролёт, — вышел из комнаты Сева.

— Слишком легко даётся, — предположил Гиря, сплюнув на пол. — Или в ловушку заманивают.

Поднялись на четвёртый этаж. Ещё немного и будет верхняя точка.

Сириец пошёл вперёд первым. Он шёл уверенно. Даже слишком. В последний момент увидел в блеске солнечного света растяжку.

— Стой! — прошептал я, схватив его за плечо.

Сириец вздрогнул и благодарно кивнул. За малым парень не подорвался.

Четвёртый этаж встречался тоже темнотой и подобием холла на входе. В углу что-то блеснуло.

Сева рванул назад. Очередь прошила воздух, выбив узор на стене.

— Сдавайся, придурок, — прошипел Сева, выдёргивая чеку у гранаты.

Никто не ответил, и Сева закинул гранату внутрь. Из прохода четвёртого этажа вылетела граната в ответ. Гиря среагировал мгновенно. Не знаю как у него вышло, явно не без доли везения, но он отбил гранату прикладом автомата. И она упала в проём, взорвавшись на втором этаже.

— Собака сутулая, — выдохнул он.

Зачистка продолжалась комната за комнатой. И пока гражданских никто и не встретил. На первом этаже было всего две женщины, но их уже можно не считать.

В конце коридора вновь начался плотный огонь.

Стены крошились, застилая обзор. Гиря начал оттягиваться в одну из комнат. За ним радист, а пулемётчик «застрочил» по противнику.

Я почувствовал, как на меня навалился Сева, опускающийся на одну ногу. Помог ему перетянуться жгутом ногу и вколол обезболивающее.

— Зацепило, — проговорил Сева, продолжая сидеть на полу.

Кровь постепенно окрашивала пол рядом с Севой.

Коридор был заблокирован. Огонь был слишком плотным. Пространство узкое, а значит, и пройти будет сложно.

— Идеи есть? — отстреливался Гиря.