После этих слов следовало бы встать и пойти, но никто не сдвинулся с места. Избор несколько мгновений постоял немым укором и тоже уселся. Так они молча сидели и в душах их не было ни злобы, ни отчаяния, ни страха. Они ведь теперь даже не знали что это такое.
Зато была горечь.
Она жила в каждом. Ни один из них не знал чего он утратил, но они могли предполагать и теперь каждый старался представить то ослепительно-великолепное прошлое, что безвозвратно кануло в небытие.
— Что ж так и будем сидеть? — спросил наконец Избор.
— А чем не нравится? — тусклым голосом отозвался вынырнувший из задумчивости Гаврила. — Травка вон… Мягко… По голове не бьют.
— Ни еды ни костра… — сказал вдруг хазарин. — Чего сидеть? Идти нужно… Так и так без еды много не высидишь.
Он зашевелился, делая вид, что вот-вот встанет.
— Это точно! — подхватил Избор, почувствовавший поддержку. — Пошли отсель?
Это было и вопрос и предложение одновременно. Гаврила, не зная на что решиться, пожал плечами.
— Куда идти-то? Ни цели нет, ни направления.
— Как нет? — удивился Исин. — Очень даже есть! Будем искать то, что потеряли.
Он встал, примером увлекая Избора. Гаврила посмотрел на них, вздохнул и тоже поднялся. Он как-то недоверчиво посмотрел окрест. Рассвет залил землю вокруг плотным слоем тумана и мир казался тонкой прослойкой пронзительно-свежего летнего воздуха, зажатой между двумя слоями тумана…
— Я о другом. Если идти, то в какую сторону?
— Пошли назад, — предложил подумав Избор. — Нас там наверное помнят.
Он ударил ладонью по доспехам, выразив лицом желание разжиться там еще чем-нибудь полезным.
— Вот это-то и опасно… Идти назад значит драться. А с кем? Для чего?
— Да какая разница? — удивился Исин. Его начало злить тугодумие Гаврилы. — Нам бы только людей повстречать…
Он повернулся к Избору ища поддержки, но тот неожиданно сказал:
— Он прав. Лучше вперед. Людей мы и там встретим.
Исину в общем-то было все равно в какую сторону идти — вперед или назад и он быстро согласился.
— Ну хорошо, хорошо… Только куда это «вперед»? Вперед может идти только тот кто знает будущее, а у нас ни его, ни прошлого нет.
— Ну это-то просто, — отозвался Гаврила. Появившаяся цель делала жизнь осмысленной. Он стряхнул цепенившую его тоску, пощупал траву вокруг себя, поднял что-то рассмотрел и отбросил. Хазарин щурясь смотрел на него и Масленников объяснил:
— Не по воздуху же мы сюда долетели. Тут следы должны были остаться, только поискать нужно.
Ловя его на слове Исин уселся в туман и заявил.
— Вот отсюда и искать начнем!
Что-то в их головах еще сохранилось и они, без особого труда читая следы, начали разбираться со своим вчерашним днем. Масленников прошелся по поляне, обошел вокруг муравейника, лег на землю, принюхался, провел по траве ладонью.
— Кто-то еще был с нами, — сказал он. — Маленький кто-то, легкий… Или женщина, или ребенок.
Избор подошел, присел рядом, посмотрел. Да все так, Гаврила не ошибся. Трава в этом месте еще хранила отпечаток маленького тела. Он огляделся по сторонам.
— Маленькая девочка, — сказал хазарин, совмещая все, что сказал Гаврила.
— А куда пропал?
Гаврила махнул рукой в кусты.
— Проснулась, наверное раньше других. Испугалась… — предположил Исин. Гаврила пожал плечами — все могло быть. Он поднялся, одергивая одежду.
— Нагоним… Лишний повод, кстати, идти вперед, а не назад.
Они шли друг за другом, стараясь обходить ветки, влажные от росы. Лес вокруг наполняла тишина, нарушаемая только шелестом травы под ногами и сопением Гаврилы. Избор догнал его, коснулся плеча.
— Устал?
— Да нет…
— А чего сопишь? Врагов пугаешь?
Гаврила глубоко вздохнул.
— Землей пахнет.
Хазарин, торивший дорогу, обернулся.
— Так по земле и идем …
— Не той землей. В лесу травой пахнет, соком, сыростью… А тут землей. Как на пашне.
Избор и на ходу все тщившийся мыслью проникнуть в их прошлое, ухватился за Гавриловы слова.
— Так может ты у нас из землепашцев?
Гаврила неопределенно шевельнул плечами. Рукоять меча над ними поднялась и опала. Он лопатками ощутил ножны.
— Сейчас — вряд ли. Чего бы мне тогда с вами делать?
Ветер пахнул ему в лицо и он втянул его в себя. Запах земли не казался чужим.
— А когда-то давно — наверняка.
— Ну пахнет и пахнет, — сказал раздосадованный остановкой хазарин. — Дальше пошли…
— Погоди. Раз землей пахнет, значит люди рядом. Кто-то же землю распахал? Найти их да расспросить нужно.
Он несколько раз повернул голову, ловя направление и не обращая внимания на росу пошел вперед.
Хоть никто кроме Масленникова и не учуял запаха, но вскоре стало ясно, что дорогу он выбрал верную. Лес стал редеть, проявились поляны, а вскоре запахло и дымом, который учуяли все.
Осторожно прячась за деревьями они подошли поближе. Деревья без подлеска тут обступали большую поляну, немного приподнятую над землей пригорком, а на самой его макушке стояла изба. Над крышей вился дымок, который относило в сторону свежевскопанного огорода.
— Вот отсюда и пахло, — удовлетворенно сказал Гаврила. — Пошли…
Исин проверил меч. Услышав шелест стали Гаврила обернулся к нему.
— Добром пойдем… За все заплатим.
— А если…
— Обойдется… Тут простые люди живут. Да и не много их…
— Может ты еще и волхв, раз все наперед знаешь?
— Не волхв. Просто с такого огорода много не прокормятся…
Гаврила говорил с уверенностью человека все знавшего наперед, однако спроси его — откуда — не сказал бы…
Едва они вышли из-за деревьев, как оттуда донесся призывный крик!
— Эй! Люди! Люди!
Гаврила улыбаясь повернулся к Исину.
— А ты говорил неприятности…
— Не говорил я, — отперся хазарин, но Гаврила не смутился.
— Не говорил — так думал…
Хозяин махал рукой даже тогда, когда увидел, что гости из леса не собираются обходить его дом стороной и желают вкусить от его гостеприимства.
— Я думаю тут накормят, — потер руки хазарин.
— А что? И накормят. Ты со своим золотом не только еды — всю избушку купить сможешь.
Исин с сомнением покачал головой. Вблизи избушка не стала не больше, ни богаче. Во всем, что они видели, сквозила бедность, но голодные души радовались кудахтанью кур и свиному похрюкиванию.
— Коровы не слышно, — сказал Исин, — а молочка бы хорошо…
— Кому что… — проворчал Избор вертя головой по сторонам. — А странно это…
— Что не так? — насторожился Гаврила.
Избор сделал десяток шагов, и только потом ответил:
— Изба посреди леса, а к ней ни дороги не тропиночки… По воздуху он что ли летает?
— По пенькам прыгает, — пошутил хазарин, но Гаврила серьезно ответил.
— А где те пеньки-то?
Избор кивнул. Кругом росла трава, не потревоженная человеческой ногой.
— Неужто колдун? — Спросил Гаврила приостанавливаясь. Исин, у которого в брюхе в ответ на кудахтанье уже начало квакать злобно отозвался:
— Сейчас по роже его разберемся, колдун он или так… — Притворяется.
Они миновали загородку из хлипких жердей и вошли во двор. Хозяин встретил их там и, сдерживая откровенную радость, спросил:
— Жрать, небось, хотите?
Гаврила хоть и не ждал такого приема, но сообразил быстро.
— Да не отказались бы… — за всех сразу ответил он. — А если дорого не возьмешь, так и в дорогу у тебя чего прикупили бы…
Хозяин закивал и отскочил в сторону, освобождая проход в горницу. Согнув голову под низкую притолоку Гаврила шагнул внутрь первым. В избе оказалось темновато, зато запахов приятных нашлось в избытке. Пахло щами, кашей и свежим хлебом и еще неожиданно сухими лесными травами.
Избор, шагнувший следом, быстро обежал глазами комнату. Печь, несколько сундуков, стол и две лавки. Спрятаться тут было негде.
— Здрав будь, хозяин… Угости прохожих людей, чем можешь. Мы при деньгах — заплатим…
Он хлопнул ладонью по хазарскому животу и там звякнуло. Хозяин кивнул на лавку и тут же забегал по горнице, засуетился. Из печи пахнуло теплом и на столе, стоявшем вдоль самой длинной стены, появился горшок с каким-то варевом, краюха ржаного хлеба, три ложки. Гаврила положил руки на стол и расслабился, приглядывая за хозяином. Все у того получалось споро, вроде как само собой. Ударивший в окно солнечный луч разлетелся по горнице и высветил под потоком веники из лесных трав. Глядя на них Гаврила спросил:
— Ты не волхв, часом?
— А что?
— На хорошем месте дом поставил. Спокойно у тебя тут как-то… Душа отдыхает.
— Да место тут не простое… — согласился тот. — Вы ешьте, ешьте…
Второй раз никого просить не пришлось. Несколько минут гости торопливо и молча черпали из горшка, задевая ложками за стенки. Проглотив ароматный навар Избор спросил:
— Красивое что ли?
Хозяин осторожно присел напротив, словно боялся помешать их жадности.
— Красивое-то оно красивое…
В каждом слове его сквозило сомнение, словно он и сам не знал ответов на простые вопросы. Тогда они перестали разговаривать и навалились на горшок. Несколько минут не было слышно ничего кроме тупого стука ложек по стенкам и треска за богатырскими ушами. Хозяин нетерпеливо прохаживаясь взад-вперед ждал, когда они закончат.
— Ну, поели, богатыри?
— Почему «богатыри» — отдуваясь спросил Избор. — Знаешь нас, что ли?
— По повадке вижу…. Поели?
— Не торопи, хозяин, — остановил его Исин, отправляя в рот кусок хлеба. — Мы, только Боги знают, сколько не емши прошли… Погоди.
Хозяин в нетерпении прошелся перед столом туда-сюда.
— А чего тебе от нас нужно-то, — спросил Избор. — Ты, я смотрю, у себя в дому места себе не найдешь.
— Я обычай знаю! — невпопад сказал хозяин. — Я вас напоил, накормил?
— Ну вроде да…
На всякий случай Исин пододвинул к себе поближе горшок со щами и подхватил ломоть хлеба потолще, подумав, что тот сейчас же бросится все убирать, но ошибся.
— Если хотите — баню истоплю, а уж тогда…
Избор прекратил жевать и вопросительно посмотрел на хозяина.
— Что тогда?
— Тогда расскажите, что вокруг и в мире делается.
Он закрыл глаза судорожно вздохнул и добавил, чтобы его не приняли за безумца.
— У меня гости — редкость. Тем более такие…
Гаврила откинулся назад и спросил:
— Так все-таки ты нас знаешь?
Хозяин сморщился, закрутил башкой.
— Нет, нет. Но вы воины… Где, наверное, только не были…. Битвы, князья, драконы, колдуны…
Они переглянулись и Гаврила, узнав чем придется расплачиваться за еду и кров, с отвращением бросил ложку на стол. Исин, так и не прекративший есть прошамкал с набитым ртом.
— Если чего вспомним — так обязательно расскажем. За нами не пропадет!
Избор покачал головой.
— Лучше б ты наше золото взял.
Хозяин беспечно махнул рукой.
— Да мне его и тратить-то негде… Я ведь отсюда ни ногой.
Он еще ничего не понял и потирал руки в предвкушении, но тут до него дошли слова хазарина.
— Как это «если вспомните»?
Он присел и заглянул Исину прямо в глаза.
— Как это?
— А так.
Исин, наконец, закончил, облизнул ложку и положил ее рядом. Хазарина переполняло благодушие человека долго голодавшего, и только что наевшегося до отвала.
— Мы, считай, вчера только родились. Что сегодня было помним, а вот два дня назад….
Он покосился на ложку, но взять ее не решился. Хозяин пристально смотрел на них переводя взгляд с одного на другого. Гаврила серьезно кивнул, подтверждая слова хазарина, но хозяин не поверил и нерешительно рассмеялся.
— Как это? — повторил он.
— Мы не шутим, — подтвердил Гаврила. — А вот «как» никто не знает….
В одно мгновение лицо его переменилось.
Он коротко, словно обозленное животное, взвыл и опрокинул горшок с остатками щей на улыбающегося хазарина. Не столько от боли, сколько от неожиданности тот закричал, вскочил на ноги. Гавриле пришлось подхватить горшок с кашей — стол, противно скрежетнув по достчатому полу, отъехал в сторону. Из хазарской головы его валил пар и Гаврила неожиданно для самого себя рассмеялся — настолько нелепым все это выглядело.
В одно мгновение хазарин стряхнул с себя лохмотья распаренных овощей и застучал рукой по столу в поисках ножа.
— Да я тебя! — закрутился Исин. — Да я…
Меч висел у Исина за плечами, но руки искали нож.
«Играет хазарин», — понял Масленников, но хозяин, хоть наверняка не понимал этого, остался спокоен.
— Убьешь? — с каким-то горьким любопытством спросил он. Исин не ответил и тогда он поднял с пола оброненный хазарином нож, сунул тому в руки.
— Ну?
Коснувшись стали Исин разом остыл, покосился на товарищей. Те ни слова не говоря, словно это их и не касалось, черпали кашу из другого горшка и только поглядывали то на одного, то на другого.
— Что «ну»? — наконец спросил Исин.
— Зарежь меня…