Владимир, Сын Волка 3

Глава двадцатая Блочная компоновка

*Финляндская Республика, город Хельсинки, Президентский дворец, 23 января 1991 года*

— Мы говорим, как взрослые и серьёзные люди или будем перебивать друг друга и, наконец-то, перейдём к ругани? — спокойно спросил Жириновский, хлопнувший по столу ладонь. — Прошу вернуть беседу в конструктивное русло. У нас есть тщательно выверенные условия, в пределах которых возможны какие-либо колебания, но не их полная отмена.

В кабинете Мауно Койвисто, президента Финляндии, которого отправили погулять где-то ещё, судя по тому, что его здесь нет, повисла тишина.

— Мистер Жириновский, — нарушил её Джордж Буш. — Ваши условия чрезмерно жёстки, потому что совершенно не соответствуют окружающим нас реалиям. Необходимо их существенно смягчить и тогда, возможно, мы сумеем прийти к устраивающему нас всех компромиссному соглашению.

Владимир прибыл в Хельсинки вчера вечером, чтобы поучаствовать на встрече с президентом Джорджем Бушем и госсекретарём Джеймсом Бейкером.

После конференции с прессой состоялся торжественный обед, на котором подали не понравившуюся Жириновскому еду, а затем, ближе к началу вечера, все ключевые лица собрались в кабинете президента Финляндии.

На встрече присутствуют президент Жириновский, министр внешних отношений Бессмертных, президент Буш, а также госсекретарь Бейкер. Больше никого нет, потому что никто больше не уполномочен решать такие вопросы.

По президентскому дворцу сейчас шастают десятки других должностных лиц из обеих стран, а также из стран Западной Европы, но для принятия ключевых решений никто из них здесь не нужен.

— Слушайте, мистер Буш, — заговорил Жириновский. — Вы, наверное, воспринимаете происходящее, как жест отчаяния, но это восприятие ошибочно. Ситуация в нашем блоке далеко не такая критическая, как вам сообщают ваши аналитики. Мы можем поддерживать её стабильной годами, но это, в данный момент, не в наших интересах. Нам интереснее отпустить всех желающих из нашего блока, но на наших условиях. И либо мы заключаем сделку здесь, либо я буду вынужден потратить время на переговоры с каждой отдельной страной. И мы обязательно договоримся со всеми. Но без вас. Поэтому предлагаю вести конструктивный диалог, без давления друг на друга — у нас есть, чем давить на вас.

— Какой вам смысл добиваться австрийской модели для каждой страны, вышедшей из вашего блока? — спросил госсекретарь Бейкер.

— Я преследую одну цель — я не хочу воевать против вас, — ответил на это Владимир. — Вы ведь захотите включить все эти страны в НАТО, поставите там военные базы, начнёте настраивать население на войну против нас — мне это не нужно. Мне нужно, чтобы восточноевропейские страны стали нейтральным буфером между нами, что сделает войну маловероятной.

Он прекрасно понимает, что это не сработает, вернее, сработает, но ненадолго. В качестве примера подходят страны Прибалтики, которые сейчас лобзаются с Западной Европой и США, бездумно принимая деньги от Всемирного банка и МВФ, чтобы устранить последствия тяжёлого экономического кризиса, вызванного уже начавшимся оттоком некоренного населения и инициированной договорами с Советским Союзом деиндустриализацией, просто обречены на вступление в НАТО в будущем.

Когда им объяснят, что все эти никак не помогшие им кредиты давались не просто так и это просто бизнес, они попробуют выйти из соглашений о внеблоковом статусе, под давлением Запада, который готов будет простить за это какую-то часть долгов…

Это значит, что уже сейчас нужно начинать делать Прибалтику полностью бесперспективной для размещения в ней военных баз НАТО. Это достигается размещением в их непосредственной близости дополнительных авиационных группировок, которые надёжно выведут из игры все города в Прибалтике конвенционным оружием. В настоящий момент, такой сценарий вполне возможен. (1)

Она и так, по географическим причинам, не очень удобна для начала вторжения в СССР, а ведь ещё есть ГДР, которую Жириновский всерьёз рассчитывает сохранить в своей сфере влияния.

Но Латвию, Литву и Эстонию, всё равно, неизбежно, может, через 10–15 лет, попробуют принять в НАТО, чтобы создать угрозу СССР. Как оно будет в 00-е годы, Жириновский не знает, но меры примет заранее.

— Мы не собираемся воевать с Советским Союзом, — произнёс Джордж Буш.

— Тогда примите наши условия, — сказал Жириновский. — Расширение НАТО на восток недопустимо и нам необходимо письменное соглашение, закрепляющее это. В таком случае, мы готовы мирно отпустить из блока всех желающих.

— А как вы смотрите на то, чтобы дать народам самим решить, хотят ли они этого нейтрального статуса? — с ехидной улыбкой поинтересовался госсекретарь Бейкер.

— Они находятся в признанной Западом советской сфере влияния, — ответил на это Владимир. — Речь о коллективной безопасности в регионе, поэтому не будет никакого заслушивания народного волеизъявления. Но если вы хотите перевести всё это в поле прямой демократии, то мы можем устроить эти референдумы и посмотрим, какой процент населения той же Болгарии или Венгрии действительно хочет перехода на рыночную экономику. Вы, действительно, хотите сыграть в эту игру?

Судя по изменившемуся лицу госсекретаря, он не хочет играть ни в какие игры. Это подтвердило догадку Жириновского — они ни в чём не уверены, потому что их уверенность сильно подорвали примеры СССР и ГДР.

И пусть в каждой стране Соцблока свои уникальные проблемы, а также свои настроения, теперь они не уверены в верности их интерпретации происходящего.

Ещё несколько лет назад их аналитики утверждали, что исход возможен лишь один — дезинтеграция и падение социалистических режимов. Но эти прогнозы не сбылись, поэтому они не знают, что и думать теперь, в связи со сложившейся ситуацией.

— Предлагаю сотрудничество, а не конфронтацию, — произнёс Жириновский. — Что вы готовы дать за Болгарию?

— Без условий о нейтральном статусе? — уточнил госсекретарь Бейкер.

— Разумеется, — кивнул Жириновский.

У обеих сторон переговоров есть список возможных уступок, а также какое-то представление о том, на что готов пойти оппонент.

Болгарию, конечно, Владимиру было жалко, но ему нужно добиться австрийской модели для двух очень важных стран, на чём и будет строиться его оборонительная модель.

Эти страны — Польша и Румыния.

От всех остальных стран Восточной Европы, вроде Болгарии, Чехословакии, Венгрии и, тем более, Югославии с Албанией, которые и так не совсем в соцблоке, он готов отказаться просто так, без каких-либо условий — это его максимальные уступки.

Но вот Польша и Румыния должны получить австрийскую модель, то есть, невступление в блоки, нейтральный статус, неразмещение каких-либо иностранных войск на их территории, а также двусторонние гарантии.

Это разом выбьет почву из-под ног националистов обеих этих стран, которые строят свою новую идеологию на угрозе со стороны СССР — полностью нейтральный статус лишает их этой возможности, потому что нивелирует какую-либо угрозу со стороны СССР.

Жириновский, разработав эту модель, почти почувствовал нимб у себя над головой, а за спиной на мгновение ощутил наличие белоснежных крылышек, потому что она позволяет обеспечить мир на десятилетия.

Но проблема в том, что у США другое видение ситуации: им нужно дожимать СССР, пока он слаб, поэтому они хотят перетянуть все бывшие соцстраны в свою орбиту и напичкать их солдатами и ракетами, чтобы было удобнее диктовать свою волю какому угодно правительству на территории СССР, а в идеале — бывшего СССР…

Им очень невыгодно создавать такой толстый нейтральный буфер, который полностью исключает возможность динамичного вооружённого вторжения в Советский Союз, что всегда было основной угрозой, которая побуждала его наращивать армию.

Только вот есть одно обстоятельство, делающее и Польшу, и Румынию малоценными активами. Имя этому обстоятельству — Германская Демократическая Республика.

Линия контакта НАТО и ОВД, при условии сохранения ГДР, остаётся всё той же, что и сорок лет назад — войска в Польшу заводить опасно, потому что достаточно многочисленные ГСВГ и ННА ГДР висят дамокловым мечом, способным отрезать гипотетическую польскую группировку от снабжения, что гарантированно приведёт к военному коллапсу.

Польша нужна только при условии, что Германия полностью под контролем НАТО, а так, это чемодан без ручки.

— Чего вы хотите за Болгарию, мистер Жириновский? — спросил госсекретарь США.

— Лучше подойдём к решению комплексно, — предложил Владимир. — Вы даёте нам гарантии нерасширения НАТО в течение следующих двадцати пяти лет, с созданием двух новых демилитаризованных стран — независимых Польши и Румынии, а взамен мы выводим войска из Чехословакии, Венгрии и Польши. Это будет значить, что мы добровольно передаём в вашу сферу влияния Чехословакию, Болгарию, Венгрию, Албанию и Югославию. Это выгодное предложение, потому что так мы отдаём в ваше распоряжение солидную часть Восточной Европы. Торга не будет — либо обдумайте и примите его, либо начинаем всё с самого начала.

Если они примут это предложение, то западный фронт сократится до 150 километров ширины — это граница Украинской ССР и Чехословакии с Венгрией.

Конечно, в случае настоящего конфликта, все договорённости полетят к чертям, но к тому моменту ни в Румынии, ни в Польше, не будет инфраструктуры НАТО.

Сегодня его главная цель — максимально снизить накал путём геополитических уступок.

В новых реалиях этого соглашения, с одной только ГДР, у СССР не будет даже гипотетической возможности надеяться на успешное наступление вглубь Западной Европы, что Совет обороны считает самой главной уступкой. На Западе ведь тоже опасаются возможности вторжения, поэтому это явный шаг к деэскалации.

К тому же, Запад легко может объявить о громкой дипломатической победе и это, отчасти, будет именно победой, потому что деэскалация налицо и вполне возможная мировая война будет предотвращена на несколько десятилетий.

Что будет с ОВД без этого соглашения — вилами на воде написано, поэтому Буш и Бейкер должны взвесить все возможные риски. Всё-таки, вероятность того, что Жириновский открыто лжёт, когда говорит, что будет договариваться с каждой страной отдельно о нейтральном статусе, не равна нулю. Может оказаться, что ситуация совсем далека от распада ОВД и он продолжит своё существование, всё так же представляя угрозу НАТО.

Да и сама возможность отдельных договоров о полном нейтралитете с будущими бывшими социалистическими странами — это ведь тоже очень неприятно для НАТО, а Жириновский обозначил её практически в начале беседы.

Министр внешних отношений СССР, Александр Александрович Бессмертных, молчит всё время встречи и наблюдает за реакцией оппонентов, которые, очевидно, крайне недовольны ходом переговоров.

Госсекретарь Бейкер склонился к уху Буша и начал шептать ему что-то секретное и важное. Джордж Буш лишь коротко кивал.

— Мы тщательно изучим ваше предложение, — сообщил президент США после завершения тайных переговоров. — И дадим наш ответ в скором времени.

Они уже получали это предложение по линии МИД, но в раздробленном и менее выгодном виде, потому что каждая страна обсуждалась отдельно, с отдельными требованиями за её выход из ОВД.

Вероятно, у них выработаны решения на каждый случай, а новое предложение Жириновского выглядит как выгодное, потому что не придётся давать никаких низкопроцентных кредитов, сокращать присутствие в Европе и так далее.

— Что ж, тогда на сегодня это всё, — встал Джордж Буш. — До встречи, мистер Жириновский.

— До встречи, мистер Буш, — улыбнулся ему Владимир.

Он встал, пожал руки «западным партнёрам», а затем покинул кабинет, немного потрафив им, символично оставив «поле боя».

«Это маленький психологический приём — мне нетрудно, а им станет чуточку легче признать переговоры успешными», — подумал Жириновский, нащупывая в кармане пачку сигарет.

Бессмертных шёл рядом с ним и задумчиво молчал.

Жириновский вышел во двор и прошёл к своему ЗИЛ-41053, новейшей версии бронелимузина, способного удерживать огонь из ДШК на дистанции не менее 600 метров.

Устроившись на кожаном кресле, он закрыл дверь и откинул спинку кресла назад, заняв полулежачее положение.

Подвинув поближе позолоченную пепельницу и закурив, он спросил:

— Как это выглядело?

— Странно, Владимир Вольфович, — признался дипломат, севший в кресло напротив. — Вы, фактически, сдали ряд стран соцблока, но сделали это с таким видом, будто это ваше торжественное шествие к грандиозному триумфу.

— Надеюсь, у них тоже сложилось подобное впечатление, — выпустив из лёгких ядовитый дым, улыбнулся Жириновский. — Какова вероятность, что они примут это предложение?

— Я оцениваю её как высокую, — ответил Александр Александрович. — На предыдущих встречах госсекретарь всерьёз обсуждал со мной сделку по Болгарии и возможность кредитования от МВФ, под гарантии от США.

Деньги Союзу бы сейчас не помешали, потому что реформы уже свели баланс к нулю и их масштабирование потребует либо впадения в новый дефицит, либо кредитования.

Но ситуация контролируема и нужно лишь умерить аппетиты, чтобы всё продолжило работать в штатном режиме. В конце концов, экономика, постепенно, оздоравливается и замедление роста практически остановлено.

— Это уже неважно, — равнодушно махнул рукой Жириновский. — Если они согласятся на это, то это будет очень крупной дипломатической победой.

Во-первых, это высвободит дополнительные средства — в рамках СЭВ Союз тратит немалые средства на поддержку дружественных режимов, а также выступает главным донором в ОВД.

На самом деле, выражение «немалые средства» — это колоссальное преуменьшение, ведь Союз ежегодно тратит на поддержку режимов в Восточной Европе 15 миллиардов переводных рублей, что эквивалентно примерно 14,8 тысячам тонн золота, так как в одном переводном рубле официально содержится 0,987412 грамм чистого золота.

Пусть это просто безналичная расчётная единица, но за ней настоящий обмен ресурсами и товарами, который прекратится сразу же, как только согласованные страны покинут СЭВ.

Северная, Центральная и Южная группы войск, дислоцированные в Польше, Чехословакии и Венгрии, ежегодно обходятся в 5,4 миллиарда переводных рублей. Они вернутся в СССР и большая часть подразделений будет расформирована, в рамках сокращения армии, поэтому эти траты существенно сократятся.

К сожалению, для Жириновского, с Группой советских войск в Германии ничего не поделать, хотя на её содержание уходит по 6 миллиардов переводных рублей ежегодно, то есть, она обходится дороже, чем все упомянутые три группы войск вместе взятые.

Но ГСВГ должна остаться в ГДР, потому что это своеобразный гарант устойчивости власти Хонеккера. У него с этим и так всё относительно стабильно, потому что наиболее протестная часть населения почти разом покинула страну, но, к сегодняшнему дню, вернулась почти половина уехавших.

Кого-то уже не пускали обратно, по причине обнаруженных в личном деле или архивах Штази нарушений или уголовных преступлений, но такие случаи редки — Хонеккер заинтересован в том, чтобы минимизировать тот удар по экономике, вызванный приснопамятным исходом германского народа…

— А не кажется ли вам, что это слишком быстрый обрыв связей? — спросил Бессмертных. — Я имею в виду, что это означает фактическое уничтожение СЭВ.

— Сейчас такие времена в международной политике, что каждый должен думать о себе, — развёл руками Жириновский. — Время, когда наш бюджет позволял себе дармовую помощь окружающим, уже прошло безвозвратно. Но из этой ситуации с Восточной Европой мы выходим с наименьшими потерями, а также с приобретениями. Польша и Румыния невольно станут барьером между нами и НАТО, и при этом сами будут решать свои внутренние проблемы.

— Если американцы примут наше предложение, — заметил дипломат.

— С высокой вероятностью, — усмехнулся Владимир.

Это выиграет уйму времени на то, чтобы модернизировать страну и становиться сильнее и сильнее с каждым годом.

Сейчас ему нужно сфокусироваться на внутренних проблемах, многие из которых до сих пор не решены.

Реформа МВД только начата и Пуго, как видно, не справляется с поставленной задачей, но заменить его компетентным специалистом нельзя, поэтому нужно действовать косвенными методами.

Его заместители не имеют «героического иммунитета», поэтому нужно навязать ему новых, которые перехватят фактическое управление министерством и форсируют реформу.

А это нужно сделать как можно быстрее. Несмотря на предпринятые Управлением безопасности меры, криминальная ситуация медленно, но верно, ухудшается, потому что и без кооперативов хватает способов неправедно наживать советские рубли.

И в случае с МВД не получится провернуть всё, как с КГБ — придётся увеличивать финансирование, расширять штаты и учреждать ведомственные НИИ при МВД, для совершенствования методов и техники.

Советская милиция должна переродиться, как это уже сделал Комитет — пока что, качество её работы в немного новых реалиях не удовлетворяет Жириновского.

ОБХСС тоже не радует, потому что это слегка сомнительный, в нынешних условиях, орган, который занимается не совсем понятно чем.

Владимир видит следующий сценарий: безосновательное обогащение никто разрешать, конечно же, не будет, но со временем станет гораздо меньше возможностей для этого.

Кооперативное движение должно, постепенно, при посильной поддержке ГКО, затухнуть. Больше легальных способов сколотить состояние в СССР нет, поэтому вся эта горбачёвская инициатива, неизбежно, прекратится.

Формально, возможность открывать кооперативы и зарабатывать деньги всё так же будет, но эффект масштаба Организации сведёт эту возможность к нулю.

Оперативное реагирование на спрос, как уже подтверждено на практике, Организация и ГКО обеспечивают — система работает и практически гарантирует полное удовлетворение дефицита к назначенному периоду 1994 года, а то, справятся ли они с созданием новых наименований товаров народного потребления, станет окончательно ясно в ближайшее время.

Пока что, всё выглядит так, будто Управление инноваций со своей задачей справляется, потому что есть большой задел, созданный Жириновским, который выжал всё из воспоминаний Директора, а по его исчерпанию сработает эффект наращивания массы инноваций.

Такого же разнообразия товаров, как при рыночной экономике, конечно, не будет, потому что это нерационально и ведёт к напрасному перерасходу ресурсов на тысячи мало чем отличающихся друг от друга наименований товаров, но советским гражданам обещан разумный выбор и он будет.

— Владимир Вольфович, как министру иностранных дел… — вновь заговорил Бессмертных.

— Министру внешних отношений, — поправил его Жириновский.

— Мне, как министру внешних отношений, необходимо иметь представление о том, какого курса мы будем придерживаться в ситуации с Финляндией, — кивнул Александр Александрович. — Завтра у меня встреча с президентом Койвисто и он обозначил свою заинтересованность в разрешении этой неопределённости.

— Всё остаётся ровно так же, как и прежде, — ответил на это Жириновский. — Мы видим в Финляндии нейтральную страну, которая не вступает ни в какие военно-политические блоки, а также не имеет самостоятельности в международных отношениях. О последнем в лицо ему лучше не говорить — насколько мне известно, он не любит, когда при нём упоминают этот прискорбный, для Финляндии, факт.

Сталин, в 1944 году, поступил с Финляндией по-своему гениально: обеспечил нейтральный буфер, который де-факто являлся советской марионеткой со сравнительно высокой степенью свободы.

«Линия Паасикиви-Кекконена», выбранная, по рекомендации советского руководства, стратегия поведения Финляндии, фактически означала полную покорность этой страны воле Советского Союза.

Известные прецеденты показывают, что СССР периодически вмешивается во внутренние дела Финляндии и его политика в её отношении мало отличается от той, которую вели русские цари, что началось с Александра II — относительно высокая автономность, но только при условии полной поддержки Финляндией Российской империи.

И Финляндии очень повезло с серией президентов, которые прекрасно помнили, что было, когда их страна пробовала вести независимую политику, идущую вразрез с интересами Советского Союза.

В конце концов, произошла Зимняя война, а затем «Война-продолжение», в ходе которой финны всё поняли и перестали вести себя неподобающе…

«До поры», — подумал Жириновский. — «Но это всё растраченный международный авторитет. Я такого не допущу никогда».

— Я могу с уверенностью обещать президенту Койвисто, что не будет никаких изменений? — уточнил Бессмертных.

— Да, можете, — с улыбкой кивнул Жириновский. — Более того, можете намекнуть, что в будущем Финляндия может рассчитывать на крупные советские инвестиции. Возможно, мы откроем совместное предприятие, например, по производству перспективной электроники. Для взаимной выгоды, конечно же…

Примечание:

1 — О конвенционных методах уничтожения стран — сейчас в умах людей господствует ложное ощущение, будто бомбардировки классическими бомбами современной авиацией — это что-то вроде того же, что и бомбардировки времён Второй мировой войны. Увы, к сожалению, это уже давно не так. Разберём на примере отечественной военной авиации. Новенький МиГ-35 имеет восемь подвесов, на которых может тащить до 7 тонн полезной нагрузки. Не новенький ни шиша Су-30 имеет десять подвесов с 4 тоннами полезной нагрузки. Сравнительно новый Су-35 имеет двенадцать узлов подвески, вмещающих 8 тонн полезной нагрузки. Полуантичный Су-24 имеет восемь узлов подвески вооружения на 7 тонн полезной нагрузки. Старенький Су-34 имеет двенадцать узлов подвески с 12 тоннами максимальной полезной нагрузки. Бессмертная классика, Ту-22М, вмещает в себя максимально 18,5 тонн полезной нагрузки. Новый Ту-95МС, на перегрузе, вмещает в себя 20,8 тонн всяких «полезностей». Старинный Ту-160 же вмещает в себя целых 45 тонн полезной нагрузки. А теперь сравнение. Легендарный бомбардировщик B-17 вмещал в себя до 6 тонн бомб, а чуть менее легендарный B-29 «носил» в себе до 9 тонн бомб. И какие это были бомбы! Статистика Второй мировой показала, что для вывода из строя одного крупного завода Третьего Рейха требовалось 300–1000 тонн бомб, доставленных в течение 100–300 вылетов B-17. Проблема была в том, что точность бомбометания была сравнительно низкой, ведь исследования показали, что лишь около 20 % бомб попадали в пределы целевой зоны, а остальные крошили мирняк и его жильё или просто наносили сокрушительный осколочно-фугасный урон грунту, деревьям и лесным белочкам. До наших дней, точность авиаударов росла экспоненциально, даже без корректируемых бомб с GPS и ГЛОНАСС, поэтому каждый современный авианалёт способен причинять колоссальный урон промышленности противника. А если есть такая «гуманитарная» задача, как разбомбить Дрезден, чтобы сделать СССР недвусмысленный намёк о своих возможностях и поднасрать ему с послевоенным восстановлением Германии, то современная авиация не оставит от города и камня на камне, даже без применения оружия массового поражения. Если есть задача прямо снести город и сделать его необитаемым, то мы разработали боеприпасы будто специально для этого — у нас есть кассетные, термобарические, бронебойные и фосфорные бомбы, которые позволяют вычищать улицы от всего живого, выдавливать спрятавшимся в домах людям мозги из ушей, добираться до людей в бомбоубежищах, а также превращать города в воняющие горелой плотью руины из осколков стекла и бетонной крошки. Это я к чему всё? Если у современной военной авиации появится задача устроить тотален криг, то нет сейчас на всей планете таких городов, которые сумеют пережить такие массированные бомбардировки. Без ядерного и химического оружия, просто конвенционными и не совсем конвенционными видами вооружения, можно нанести городам такой ущерб, что у Адольфа Гитлера, получи он такое оружие в свои руки, неделю подряд происходили бы непроизвольные эякуляции прямо в штаны. Но в наши времена это делать не нужно, потому что военно-экономического смысла в тотален криг нет, ведь можно поступить умнее. А именно — точечно бить по инфраструктуре, сжигая склады с продовольствием и медикаментами и лишая население водоснабжения, а дальше горожане сами всё сделают, то есть, постепенно умрут от жажды, голода и эпидемий или сместят «неэффективное» более правительство. Современная авиация, с некоторыми ограничениями, подобное позволяет, поэтому гипотетическая массирен унд тотален криг будущего будет очень хреновой для её невольных участников ещё задолго до первого применения ядерного оружия. И это я говорю только об авиационной компоненте, а есть ведь ещё и крылатые ракеты с неядерными боевыми частями, особенно модные в последние лет десять…