Владимир, Сын Волка 3

Глава пятнадцатая Рок-председатель

* СССР, РСФСР, город Москва, Красная площадь, 7 ноября 19 90 года*

Парадные колонны маршировали мимо Мавзолея, а Жириновский, надевший свою парадную форму, со всеми орденами и медалями, смотрел на происходящее с постным выражением лица.

На Мавзолее Ленина сегодня нет ни одного члена КПСС, а есть только члены СДПСС и беспартийные: председатель Верховного Совета Владимир Жириновский, руководитель ГКО Виктор Штерн, министр обороны Валентин Варенников, министр внутренних дел Борис Пуго, руководитель группы генеральных инспекторов Дмитрий Язов, председатель КГБ Владимир Крючков, член Совета обороны Константин Гаськов, а также гвардии генерал-майор Валерий Марченков.

Впереди Жириновского ждёт сложная работа по ротации кадров, чтобы никто не обижался.

С генерал-майором Марченковым будет проще всего — он очень доволен званием Героя Советского Союза, а также грядущим внеочередным повышением до звания генерал-полковника и местом в Генштабе СССР. Головокружительный поворот его карьеры повлиял на него настолько сильно, что он сейчас стоит справа от Владимира и едва контролирует себя — наверняка, в его голове сверкает калейдоскоп из открывшихся перспектив. А всё из-за одного вовремя и верно принятого решения…

А вот с членами «ГКЧП» всё гораздо сложнее.

Крючков сохранил свою должность председателя КГБ, но вошёл в Совет обороны СССР — Жириновскому нужно выработать к нему свой подход, чтобы он не мешал. Пока что, рабочей стратегией выбрано подробное объяснение целей и задач, а также приближение к нему, в качестве первого заместителя, Орлова.

Уже понятно, что Крючков, при недостатке информации, способен генерировать у себя в голове такие теории, что в них очень легко поверить, если не владеть всей картиной — собственно, остальных членов «ГКЧП» он убедил именно своей версией происходящего, а те поверили в неё и действовали решительно.

«Я думал, что у него не хватит яиц, чтобы сделать то, что он сделал», — подумал Жириновский. — «В прошлой жизни Директора…»

Он начал размышлять над этим, наблюдая за ходом парада в честь 73-летия Октябрьской революции.

Воспоминания Директора показывают, что Крючков, решившись на путч, совершенно растерялся и больше ни на что не решился, потому что цели не было — он не знал, что делать дальше, а реально брать власть не хотел, потому что боялся ответственности. А больше власть передать было некому — Горбачёв не захотел ничего делать, а члены ГКЧП не решились.

А события 2 ноября происходили при совершенно других условиях: Крючков сотоварищи наблюдали за всем происходящим и их всё устраивало, но затем стало известно о готовящемся заговоре, который грозил вернуть страну на прежний курс, что угрожало всему, за что держатся Крючков, Язов и Пуго. И первый человек, которому позвонил Крючков из кабинета Горбачёва был Жириновский — тот, кто и без того фактически контролирует страну.

«А вот и снова танки…» — подумал Владимир, глядя на уже виденные общественностью образцы бронетехники.

В западных СМИ уже основательно высмеяли внешний облик новой бронетехники — и решётчатые экраны, названные крайне сомнительным решением, и динамическую защиту, которая признана некоторыми военными экспертами слишком неэффективной и тяжёлой, а также гигантоманию советских конструкторов, установивших 152-миллиметровое орудие в основной боевой танк.

Жириновскому известно о проблемах, возникших в ходе эксплуатации новейшего Т-80УД-2 — из-за обнаруженного конструкционного дефекта в казённой части орудия, партия из 200 единиц была возвращена на завод, а производство новых танков замедлилось, вплоть до устранения изъяна.

Также он получил информацию о том, на что способно новое орудие — у него вдвое больше дульной энергии, чем у 125-миллиметрового калибра 2А46М-1, что обеспечивает пробитие 1041 миллиметра гомогенной стали на дистанции 2000 метров, 873 миллиметров на дистанции 3000 метров и 638 миллиметров на дистанции 5000 метров.

5000 метров — это дальность прямого выстрела 152-миллиметрового орудия 2А83, что должно упростить работу баллистического вычислителя, установленного в новый танк.

Это значит, что на действительных дистанциях огня, которые редко превышают 5000 метров, уязвимыми являются все основные боевые танки вероятного противника, ведь лобовое бронирование танков М1 Абрамс и Леопард 2 имеет эквивалент 600–800 миллиметров гомогенной стали.

В КБ Кировского завода не останавливаются на достигнутом и работают над усовершенствованием танка — предполагается, что нужно усиливать бронирование Т-80, потому что Минобороны обеспокоено тем, что советские танки также уязвимы для нового орудия, а это значит, что у потенциальных противников появится что-то эквивалентное.

Жириновского поставили в известность о том, что работы над Объектом 187 и Объектом 188, которые должны были конкурировать между собой за роль нового основного боевого танка, предназначенного для замены устаревающих Т-72Б, прекращены в пользу нового проекта.

Новый проект будет представлять собой что-то другое — машину планируют разрабатывать с учётом новых требований: лобовое бронирование должно быть приведено к эквиваленту 900 миллиметров, заранее должна быть предусмотрена конструкцией установка динамической защиты, решётчатых экранов, а также ещё разрабатываемого комплекса оптико-электронного подавления.

КОЭП уже усиленно разрабатывают, по причине того, что американцы поставили Ирану «умные» артиллерийские снаряды «Копперхэд», а также новые противотанковые управляемые ракеты с лазерным полуавтономным наведением — TOW-2A.

Опыт применения иранской армией показал, что Т-72Б, поставленные Саддаму Хусейну Горбачёвым, хорошо поражаются этим вооружением и необходимо срочно реагировать.

Конструкторы предлагают комплексы оптико-электронного подавления, которые должны будут подавлять наведение лазеров, автоматически ставить дымовую завесу, а также оповещать экипаж о лазерном облучении. По их замыслу, это должно существенно повысить выживаемость бронетехники на поле боя.

Также начата разработка новой динамической защиты, которая будет устойчива к тандемным кумулятивным боеприпасам, преодолевающим современную динамическую защиту, а также способна снижать бронепробитие подкалиберных снарядов. Не очень понятно, смогут ли конструкторы добиться желаемого, но результаты обещаны в течение следующих двух лет.

Владимир испытывает сильные сомнения в том, что удастся безболезненно наладить производство принципиально нового танка, обозначенного сейчас, как Объект 610, который Минобороны желает видеть как новый основной боевой танк, предназначенный для полной замены внезапно устаревших Т-72Б и Т-80БВ.

«Они не знают, что через какие-то тридцать с лишним лет основным врагом танка станет не другой танк…» — подумал Жириновский, наблюдающий за маршем курсантов Суворовского военного училища. — «Надо думать об этом уже сейчас».

Концепция бронекапсулы, в которой будет находиться экипаж, с необитаемой башней — он консультировался об этом с группой экспертов от Минобороны и ряда оборонных КБ.

Напрямую сказать, что нужно конструктивно предусмотреть защиту танка от летающих управляемых снарядов, способных поражать уязвимые места танка в произвольном порядке, Жириновский не может, ведь его просто поднимут на смех.

Дешёвый дрон-камикадзе, оснащённый ещё более дешёвым кумулятивным инженерным зарядом, пробивающим 100 миллиметров стали, или выстрелом от РПГ-7, пробивающим 500 миллиметров стали, выглядит сейчас как научная фантастика, которой «точно никогда и ни у кого не будет».

Но это ближайшее будущее, которое Жириновский ещё и намерен существенно приблизить — уже есть разведывательный БПЛА Пчела-1Т, который военные приняли без особого энтузиазма, а конструкторы вяло дорабатывают, на весьма скромный бюджет.

Владимир же решил это изменить и теперь в бюджете следующего года предусмотрено выделение 2,5 миллиардов рублей на развитие БПЛА и создание более совершенных разведывательных версий, для задач Советской армии.

Это не приблизит будущее, само по себе, но позволит отработать концепцию в войсках, а вот что будет приближать будущее — это электротехническая промышленность, на развитие которой Жириновский выделяет в следующем году целых 10 миллиардов рублей. А через год, если план будет выполнен, финансирование отрасли увеличится до 20 миллиардов рублей.

За информационными технологиями будущее, поэтому нужно срочно настигать Запад, пока отрыв не так велик, каким он будет через пять, десять, пятнадцать или двадцать лет.

— Владимир Вольфович, — обратился к Жириновскому Штерн. — Сразу после окончания парада нам необходимо обсудить некоторые кадровые вопросы.

— Хорошо, — кивнул тот и вернулся к наблюдению за парадом.

По его решению, сразу после окончания парада, будет большой концерт на стадионе имени Ленина — в честь юбилея Октябрьской революции, будут выступать как эстрадные певцы, так и «прикормленные» им рок-группы.

Он поставил перед собой задачу разбить этот барьер между культурой и контркультурой, который делит общество Советского Союза не хуже, чем расовая сегрегация в США.

Сейчас любые рок-группы и группы других жанров, ранее считавшихся сомнительными, получают площадки и более не ущемляются, а набор «прикормленных» рок-групп вроде «Арии», «Кино», «Любэ», «ДДТ» или «Алисы» вообще идёт с приоритетом.

Молодёжь, фактически, реально почувствовала только это изменение в Союзе — «рок стало можно» при Жириновском. А всё остальное, что он сделал за эти годы — это современную молодёжь не волнует.

Она, как и всегда, очень слабо политизирована, её волнуют какие-то другие вещи, а свой юношеский протест она научилась выражать иначе, без выхода на улицы с транспарантами.

Поэтому молодёжь воспринимает Жириновского как вестника «оттепели», потому что он не ведёт себя, как парафиновый дед, запрещающий рок, как «идеологически враждебный», а даже сам демонстративно слушает его.

На самом деле, он равнодушен к року, ведь ему больше нравится слушать Муслима Магомаева, Марка Бернеса, Владимира Высоцкого, Эдиту Пьеху, Аиду Ведищеву, Жанну Рождественскую, то есть, кондовую эстраду.

А Директору, в последние его годы жизни, начала нравиться Надежда Кадышева, потому что он поддался молодёжным трендам и начал её слушать, хотя в молодости к её творчеству интереса не проявлял.

Сейчас же Жириновский имеет репутацию «рок-председателя», что тревожит некоторых наиболее консервативных членов СДПСС. Но это нужно для завоевания молодёжи, поэтому он подходит к этому всерьёз.

В конце концов, парадные колонны прошли, и настало время для торжественной речи.

— Дорогие сограждане! — заговорил Владимир, когда всё было готово. — Поздравляю вас с семидесятитрёхлетием Октябрьской революции! Наша великая страна преодолела очень длинный и очень тяжёлый путь — с момента своего становления, наша тогда ещё очень молодая Советская республика столкнулась с яростной и злобной агрессией со стороны стран запада! Кульминацией этой злобы и ярости стала агрессия Третьего Рейха — он пришёл к нам с ужасающей и катастрофической войной, которая оставила на нашей стране до сих пор кровоточащие шрамы! Но наши славные и великие предки, жертвуя своими жизнями, одолели гидру фашизма и подтвердили завоевания Революции!

Он сделал паузу и по привычке рассмотрел аудиторию — сегодня это десятки тысяч людей на Красной площади.

— Были ошибки, были недоработки и было откровенное вредительство — я никогда не говорил, что советское руководство было непогрешимо! — продолжил он. — Но мы — люди! Обычные люди, которые живут, страдают, радуются и надеются, как и все остальные! И я убеждён, что ошибки должны устраняться — недостаточно просто найти виноватых или якобы виноватых, как это делали до недавнего времени! И я обещаю вам, дорогие сограждане, что я исправлю все ошибки, допущенные в прошлом, а также не допущу их в будущем! Наша программа реформ нацелена на возвращение утраченного, из-за череды бездельников и предателей в высших эшелонах власти, могущества Советского Союза! Я сделаю наш Союз снова великим! Мы сделаем — все вместе!

Зрители взорвались ликованием.

— Мы вернём заводам мощность, магазинам — товары, людям — уверенность в завтрашнем дне! — воскликнул Жириновский, когда шум стих. — Мы устраним бюрократическую неэффективность — во главу отныне поставлены быстродействие и качество! Мы превратим наш Союз в передового технологического гиганта! Наша армия вернёт себе статус сильнейшей и непобедимой! Я обещаю вам, дорогие сограждане, что мы поднимем страну из руин, в которые её загоняли глупцы и подонки, с азартом и радостью вопившие о свободе и гласности! Не свободы они нам хотели — вы сами теперь об этом знаете! Лжецы, подонки, мерзавцы, предатели и гомосексуалисты — вот кто они! Неудачные и позорные ублюдки демократии! Я никогда не позволю им, покуда жив, добиться власти! Никогда!

Зрители снова взорвались многоголосыми криками одобрения его слов.

Он кивнул им и отступил от микрофонов.

* СССР, РСФСР, город Москва, Дом воинов-интернационалистов, 3 декабря 19 90 года*

— … измена Родине — советские граждане до сих пор поражены и негодуют от осознания того, что генеральный секретарь ЦК КПСС организовал антидемократический заговор, — продолжала ведущая программы «120 минут» на фоне демонстрируемых кадров.

А на экране идёт нарезка коротких фрагментов из зала заседаний суда, где в клетке сидит окончательно потухший Горбачёв, смотрящий в пол.

Он знает, что жить ему осталось недолго, потому что даже одной статьи за измену Родине вполне достаточно для высшей меры социальной защиты, а ему ведь ещё вменяют должностной подлог, злоупотребление властью и участие в антисоветской организации. Если с изменой Родине можно было робко надеяться на пожизненный срок, то вот с совокупностью статей, а также общественным резонансом, который, хочешь не хочешь, влияет на решение судей, смертная казнь гарантирована.

Жириновский поправил галстук и продолжил вычитывать свою речь на предвыборном митинге, который состоится на Красной площади в полдень воскресенья.

Он собирается стать первым президентом СССР, но это лишь формальность, которая закрепит его неформальный статус.

Абсолютной власти этот пост не даёт, потому что единственное, что он может — это накладывать вето на принятие законов в Верховном Совете СССР, предлагать законодательные инициативы, назначать и освобождать от должности руководителей Совмина, руководить Советом обороны, быть верховным главнокомандующим, а также исполнять представительские и внешнеполитические функции.

Также ему скоро дадут полномочия вводить режим военного или чрезвычайного положения по всему Союзу, но только после согласования со вновь обретшим какое-то значение Президиумом Верховного Совета СССР. То есть, по собственному желанию, ни с того ни с сего, режим ЧП ему вводить нельзя, хотя ему, конечно же, было бы приятно иметь такую возможность…

«Объявить бы военное положение, чтобы мобилизовать всю страну и вычистить всех этих подонков, занимающихся вредительством и саботажем», — подумал Владимир, раздражённо зачеркнувший слово «денонсировать» и заменивший его на «отменить».

Ситуация в экономике, по-прежнему, остаётся напряжённой — ГКО всё ещё берёт промышленность под свой контроль и наваливает работы МВД, КГБ и ОБХСС, потому что постоянно вскрываются факты коррупции и вредительства, почти всегда, так или иначе, связанные с кооперативами и «цеховиками».

В процессе было установлено, что кадровый резерв Организации начал показывать дно и уже не может удовлетворить растущие запросы ГКО. Происходящего сегодня не было в далекоидущих планах Директора, который был настроен стократно более пессимистично и даже не рассчитывал на то, что удастся получить столько полномочий сразу и взлететь настолько высоко.

Теперь же, из-за этого недочёта, Жириновский вынужден проводить экстренное «потрошение» ДОСААФ — лучшие кадры из миллионов членов отправляются в специальные учебные центры, где начинают проходить профильное обучение.

Также ГКО шерстит все ведомства на предмет компетентных людей, не связанных с различными схемами предыдущего руководства — происходит возвышение рядовых сотрудников, что воспринимается населением, как возврат к славному прошлому, когда рабочие сами управляли своими предприятиями.

Но Жириновскому всё равно, из какого класса происходит новый руководитель — его волнуют только результативность и способность проводить в жизнь радикальные изменения во внутренней структуре предприятия. Если оказывается, что действующий руководитель соответствует новым стандартам и расположен к сотрудничеству, то он остаётся на своём месте, потому что это не идеологический вопрос и никогда им для Владимира не был.

«Нужно поскорее заканчивать с новыми кузницами кадров», — подумал он.

Экономический институт Госплана СССР уже получил новую программу, а также повысил требования для поступления — теперь он полностью реструктурируется, под новые задачи.

Госплан СССР тоже подвергается реструктуризации — он превращается в инструмент ГКО, имеющий в своём распоряжении полномочия координации и контроля.

«Иронично, что все те, кто рискнул уйти из Госплана, теперь вернулись, но уже на высшие позиции», — подумал Жириновский и улыбнулся своей мысли. — «Так, надо пореже применять „советский народ“ и побольше „советских граждан“, а то как-то слишком обезличенно получается и слишком обще…»

Реформы, по мнению большинства государственных функционеров, слишком радикальны и даже более радикальны, чем всё то, что раньше пытался реализовать Горбачёв, но зато они не содержат в себе «либерализации», «рыночных элементов» и прочей «гласности», что и пугало консервативное большинство.

Жириновский предложил кое-что другое, не противное этому большинству, но, тем не менее, непонятное.

Со стороны, при не очень внимательном взгляде, всё выглядит так, будто всё осталось, как и раньше: Советский Союз, Советская армия и советская экономика. Но если посмотреть внимательнее, то станет понятно, что КПСС больше нет, а есть СДПСС, об интернационализме в СМИ упоминают исключительно в контексте действий ОКСВА, но зато парад прошёл блестяще, как и большой концерт на стадионе.

— Здоров, Вольфыч, — вошёл в кабинет Орлов.

— Здоров, Гена, — кивнул ему Жириновский. — Проходи, садись. Если хочешь курить — кури, на здоровье, ха-ха…

Геннадий сел в кресло и достал из кармана пачку «Marlboro».

— Есть новости от Крючкова, — сказал он. — Наверное, он пошлёт тебе их письмом или позвонит, когда будет уверен наверняка, но я думаю, лучше тебе узнать это пораньше — похоже, что Хусейн действует точно так, как ты говорил. Иракские войска стягиваются к границам Кувейта, а агентура в Ираке передаёт сведения о грядущем начале вторжения. Что будем делать?

Недавно была международная новость — Кувейт потребовал немедленно вернуть 19 миллиардов долларов США, которые Ирак занимал у него на военные расходы. А за ней последовала новость о том, что Хусейн во всеуслышание заявил о том, что Кувейт ворует его нефть.

— Ничего, — усмехнулся Жириновский. — Хотя нет, осудим, конечно же. Мировое сообщество обеспокоено и всё такое. В ООН у нас кто сидит? Воронцов? Попрошу его выразить очень сильную обеспокоенность и строго осудить действия Ирака. Чтобы ай-яй-яй!

Ирано-Иракская война, де-факто, закончилась ещё 24 октября, когда смолкли последние орудия, но де-юре её окончание состоялось 12 ноября — подписан Брюссельский мирный договор, к международному удовлетворению.

Экономика Ирана находится в тяжёлом положении, а США даже не думают помогать финансово своему «меньшему другу», но ситуация поправима. Потребуется много времени на послевоенное восстановление — теперь оно, хотя бы, есть.

А вот с экономикой Ирака всё гораздо хуже, потому что долгов уйма, по ним надо платить огромные деньги, а вчерашние союзники совсем потеряли интерес к Хусейну и их больше не волнует, что с ним будет дальше, включая также и СССР, который временно присоединяется к обеспокоенной мировой общественности.

Нужно было срочно что-то делать и Хусейн не придумал ничего лучше, чем вторжение в Кувейт — раз он начал, то скоро следует ожидать ответных действий со стороны США и Европы.

— Ха-ха… — не очень уверенно посмеялся Орлов. — А как скоро будет ответ со стороны Запада?

— Ну, примерно три-четыре месяца на реакцию им потребуется, — пожал плечами Жириновский. — Но они быстро соберут авианосную группировку и начнут подготовку операции. Надо бы отправить нашему большому другу Хусейну побольше зенитно-ракетных комплексов…

— Думаешь, стоит? — с сомнением спросил Геннадий.

— Это я буду обсуждать на срочном заседании Совета обороны, — ответил Владимир. — Но посмотрим, решится ли Хусейн на вторжение — а то стягивание войск к границе, само по себе, не гарантирует, что вторжение точно будет. Скоро выясним, есть ли у него яйца.

Но Жириновский знает, что яйца у Саддама Хусейна есть, поэтому «Буря в пустыне» неизбежна.