Владимир, Сын Волка 3

Глава шестнадцатая Во имя мира и только мира

* СССР, РСФСР, город Москва, Кремль, Сенатский дворец, кабинет Жириновского, 7 декабря 19 90 года*

Теперь Владимир работает из бывшего кабинета Горбачёва, у которого уже совсем другой кабинет, в Крестах. Такие же кабинеты, как у Горбачёва, есть у всех участников заговора, которых насчитано аж девяносто три человека.

— Итак, слушаю вас, — произнёс Жириновский, обращаясь к Гафелю Джасему Хусейну, послу Ирака в СССР.

Тот коротко кивнул и раскрыл папку, лежащую перед ним.

— Мы верно понимаем, что вы выступаете с жёсткой позицией осуждения любой агрессии Иракской республики в отношении любой страны в мире? — уточнил Гафель Хусейн.

— Вы всё верно понимаете, — кивнул Жириновский. — Ведь мы — крайне миролюбивая страна, которая выступает за мирное решение любых конфликтов. Уроки Афганистана не забыты…

Пусть и Афганистан был окончательно стабилизирован военным путём, но это делали афганские вооружённые силы, но первый сдвиг ситуации сделал Жириновский, путём подкупа старейшин и мулл.

Он никогда не позволит себе забыть, что сегодняшняя стабильность и робкие ростки процветания в Афганистане — это всё он и, частично, Директор. Но в основном он, разумеется.

— И вы утверждаете, что любая агрессия со стороны Иракской Республики в отношении любой страны будет подвергнута осуждению со стороны СССР в ООН? — продолжил задавать вопросы иракский посол.

— Абсолютно верно, — улыбнулся Владимир.

— Но вы, в то же время, говорите, что готовы поставить нам двести единиц 9К33М3 «Оса-АКМ», тридцать единиц 9К330 «Тор», пятьдесят пять зенитно-ракетных комплексов С-200ВЭ «Вега-Э», а также не менее полутора тысяч комплектов ПЗРК «Игла»? — с удивлением уточнил посол.

— Это безвозмездная помощью братскому народу Ирака, направленная исключительно на оборонительные цели, всё верно, — подтвердил Жириновский. — Всё это нужно для обеспечения мира. А чтобы гарантировать этот мир, мы готовы прислать к вам наших специально обученных «миротворцев», которые позаботятся о том, чтобы все эти средства точно послужили исключительно на благо мира. В связи с этим, также, хочу, чтобы вы передали товарищу Саддаму Хусейну, чтобы он способствовал поддержанию мирных инициатив хотя бы следующие три месяца, до тех пор, пока я не скажу. Вы всё поняли?

Гафель Хусейн выпучил на него глаза и приоткрыл рот, но быстро взял себя в руки, ведь он, всё-таки, дипломат.

— Да, я вас понял, — кивнул посол.

— Тогда я вас больше тут не задерживаю, — улыбнулся Жириновский.

— Хорошо, я отчётливо понял всё, что вы сегодня мне сказали, и доведу это до господина президента сегодня же, — встал Гафель Хусейн из-за стола. — Благодарю вас, товарищ председатель.

Когда посол покинул его кабинет, Жириновский с удовольствием потянулся, а затем снял пиджак, взял лежащую под столом 32-килограммовую гантель и продолжил упражнение.

Благодаря Совету обороны СССР, с которым ему приходится консультироваться по военно-политическим вопросам, была выработана оптимальная стратегия по разрешению ситуации с Ираком и Кувейтом, вернее, с практически неизбежным конфликтом между ними.

Необходимо испытать на практике современные зенитно-ракетные комплексы Советского Союза, а возможностей для этого мало, а ещё нужно сделать так, чтобы в НАТО не были слишком уверены в своих военных возможностях. А для этого нужны большие потери, которые заставят их усомниться в качестве и надёжности своей техники.

Расчёты аналитиков показывают, что потребуется около трёх-четырёх месяцев, чтобы была собрана группировка сил, достаточная для освобождения оккупированного Ираком Кувейта.

И если Хусейн потерпит ещё три месяца, то для полной подготовки к встрече с авиацией стран НАТО будет примерно полгода, чего вполне достаточно, чтобы настроить новую систему противовоздушной обороны Ирака.

Жириновский не станет от этого ярым сторонником Хусейна — он ему не нравится и политика у него дурацкая, а сам Саддам является слишком азартным, для руководителя государства, человеком, что лишь вредит, а не помогает.

И всё же, Владимир считает Саддама «меньшим сатаной», с помощью которого можно навредить «большему сатане», которым является президент Джордж Буш-старший.

«Сейчас его все называют просто Джорджем Бушем, потому что на его сынка никто не обращает внимания, ведь он не самый умный мальчишка в семье…» — подумал Жириновский, тягая железяку. — «Но ситуация может резко измениться и изменится — иногда Штатам нужны тупые президенты. Хотя Рональда Рейгана Джордж Буш-младший переплюнуть не сможет».

Вторжение в Ирак теперь, конечно же, будет очень вряд ли, потому что существует СССР. И это очень хорошо, потому что Владимиру не нужна прозападная марионетка по соседству с дружественной Сирией, которая должна Союзу так много денег, что никогда не выйдет из-под его политического влияния.

Вообще, Союзу очень много кто должен — суммарно долги разных стран оцениваются в 150 миллиардов долларов США, о чём никто не забывает. Таким образом была достигнута долговая лояльность — так уж получилось, что все, кто должен Союзу деньги, по случайному совпадению, находится в списке просоветских стран.

Осечки бывают — например, как с Египтом, который должен Союзу и выплачивает определённую сумму, а сам находится в орбите США и является его надёжным партнёром на Ближнем Востоке. Но тут просто перебили деньгами и землёй — США ежегодно выплачивает Египту 1,3 миллиарда долларов в качестве военной помощи, что делает его вторым по объёму получателем средств, после Израиля.

Подписав Кэмп-Дэвидские соглашения, Египет променял идеи арабского содружества на возвращение Синая и сотрудничество с США. С тех пор и дружат, а с задолженностями Союзу они юлят и вечно пытаются всё реструктурировать, чтобы платить позже.

Брежнев проявил слабость и упустил политические возможности, возникшие во время арабо-израильских войн, поэтому сильнейшая армия Ближнего Востока сейчас выступает на стороне США.

А Горбачёв всё лишь усугубил, в 1987 году списав полтора миллиарда долларов долга, в обмен на египетскую продукцию — завозимые египетские финики даже можно изредка найти в гастрономах…

Жириновский не собирался никому и ничего прощать, в обмен за хоть какие преференции в экономике — деньги есть деньги.

Все будут либо платить, либо становиться по-настоящему лояльными — инструменты для принуждения у него имеются.

А ещё он будет создавать новых «долговых рабов» — Хусейн вышел из-под контроля в 80-е, потому что абсолютно беспочвенно уверовал, будто весь этот «весь мир с нами» продлится дольше, чем война против Ирана — вчерашние «друзья» покинули его тут же, оставив наедине с разворачивающейся экономической катастрофой.

Здесь-то в игру и вступает Советский Союз, который единственный не отвернулся, поддержал в час нужды — зенитными установками, техникой и специалистами, не за деньги. И когда Хусейн получит за свои опрометчивые действия с Кувейтом, его страна будет обложена санкциями и единственным вариантом для него будет обратиться к своему единственному настоящему «другу».

А «друг», разумеется, поможет — но уже совсем не за просто так…

«Ещё один рынок сбыта советской продукции», — самодовольно подумал Владимир. — «Хусейн ещё тысячу раз пожалеет о том, что связался со мной — я обдеру этого подонка, как липку».

Он надел пиджак, поправил галстук и уселся обратно в кресло, будто до этого не тягал тяжеленную железяку.

Ещё со времён Афгана у него есть строгий распорядок упражнений — из-за этого его охранение вынуждено бегать по утрам по десять километров, а также три раза в неделю посещать с ним ведомственный тренажёрный зал недалеко от Лубянки.

Владимир решил, что надо осваивать единоборства, чтобы развивать ещё и реакцию, поэтому уже полгода занимается армейским рукопашным боем с лучшими инструкторами КГБ. Это необязательно, но способствует общему физическому развитию и интересно, поэтому-то он и занимается этим всерьёз.

«Да потом посмотрим, какой это шик и пиар!» — подумал он, раскладывая на столе разноцветные папки. — «Пока всякие Сильвио Берлускони будут размахивать пивными пузами, я буду демонстративно валять по матам специально обученных единоборцев сразу перед несколькими камерами!»

У него уже сложился имидж боевого офицера, который точно знает, как сделать Союз снова великим — его слегка портят его речи и шутки с прибаутками, а также анекдоты, но общая тенденция движется к укреплению имиджа, потому что он, действительно, делает Союз снова великим.

* СССР, РСФСР, город Москва, Кремль, Сенатский дворец, кабинет Жириновского, 12 декабря 19 90 года*

— Владимир Александрович… — с мольбой обратился Жириновский к Крючкову. — Ты больше не выступай без согласования, хорошо? Все и так знают, что кругом враги, что заговор Запада — не надо, ладно?

Крючков нахмурился.

— Вот «Ан гард!» или «Взгляд» — вот туда можешь приходить и разговаривать о чём захочешь, — продолжил Владимир Вольфович. — Но вещание ЦТ на экстренное обращение лучше больше не прерывай — у нас некоторые граждане подались в бега загород, потому что были уверены, что уже началась ядерная война! А мы только-только начали стабилизировать экономическую ситуацию.

Положение в экономике, пока что, далеко от стабильного — дефицит бюджета, несмотря на принимаемые меры, продолжает расти, но зато уже стабильно наращивает скорость замедления.

«Звучит почти как абсурд — „наращивает скорость замедления“ — ха-ха-ха!» — задумался Жириновский над формулировкой Виктора Штерна. — «Но это правда».

Идёт оздоровление советской экономики — около 93 % кооперативов находятся под контролем Организации, но не за счёт поглощения, а за счёт ускоренного расширения. Очень скоро частные кооперативы, которые что-то там производят, будут занимать меньше 1 % рынка лёгкой промышленности…

Дефицит товаров народного потребления, по свежей оценке ГКО, устранён уже на 47 % — почти половина, но дальше будет только больше.

«Золотое окно», когда можно было зайти в кооперацию и построить что-то, приносящее баснословный доход, этакий период «домашнего капитализма», уже закрыто, ведь везде, во всех отраслях, уже официально работает Организация, опутавшая своими щупальцами все союзные республики и задушившая любую постороннюю инициативу на местах.

Теперь гораздо выгоднее открыть кооператив от ГКО, на его условиях — так будет хоть какое-то прикрытие на случай провала.

Открыть же кооператив самостоятельно, конечно же, можно, но все риски тогда тоже придётся взять на себя, а гарантий, что напротив твоего кооператива не будет открыт аналог, пользующийся эффектом масштаба и кроющий твою цену, никто и никогда не даст.

И есть одна тайна, которую знают только несколько сотен человек во всём ГКО и один Жириновский — имеется специальный отдел, анализирующий рынок и выявляющий самые успешные кооперативные предприятия. Отчёты из него поступают в другой специальный отдел, который занимается уничтожением конкуренции.

Это значит, что рядом с успешным посторонним предприятием неизбежно появится россыпь новых, от Организации, которые будут, даже себе в убыток, переманивать потребителей и выдавать более дешёвый товар.

Такое работает не везде и не со всем — иногда специальный отдел рекомендует сделать фокус на целый сегмент экономики, потому что в нём появилось слишком много успешных кооперативов.

То есть, настал этап, когда Организация, как любая нормальная транснациональная корпорация, душит всех мыслимых конкурентов на местах, как высокий вяз, отравляющий почву под кроной, лишь бы ему больше досталось.

Но Организация занимается не уничтожением конкурентов ради сверхприбылей, а нейтрализацией любых признаков свободного рынка. Ей не нужна конкуренция сама по себе, потому что внутри неё настроены процессы, которые делают её бессмысленной.

И любые признаки свободного рынка она уничтожает не из идеологической ненависти, а ради повышения предсказуемости экономики, что повышает эффективность планирования.

К тому же, «уничтожение посторонних кооперативов» — это слишком сильное выражение, потому что уничтожается в этом случае только юридическое лицо, а вот кооператоры, на деле доказавшие, что могут налаживать реальное производство и производить товары народного потребления, приглашаются в Организацию, чтобы войти в кадровый резерв. Из этого резерва, скорее рано, чем поздно, эти кооператоры будут направлены в новые кооперативы.

В действиях Организации, несмотря на её высокую политизированность, нет ни капли идеологии — есть только 100 % теория управления. Довлеет экономика, а не политика. И экономика говорит, что нужно контролировать всё, чтобы не было никаких неурядиц.

Жириновскому даже с очень щедрой доплатой не сдались кризисы перепроизводства, а ведь такое теоретически возможно даже внутри страны.

«Если представить, что Горбачёв не дебил, а гений и новатор, который сумел разработать идеальный механизм — систему кооперации, которая работает…» — задумался Жириновский. — «Получается, что все исправно работающие кооперативы выдают товар, реагируя на потребности населения, которые динамичны и неоднородны, что означает ровно те же механизмы, что и в обычной рыночной экономике, но в меньшем масштабе. Это: волатильность спроса, перепроизводство, рост складских остатков, рыночное „перетягивание“ кадров, локальные кризисы перепроизводства, а также непредсказуемость поведения производителей. Зачем нам эти проблемы?»

Он как-то слышал мнение, осуждающее саму идею Советов — главным аргументом «против» было утверждение, что обычные люди слишком тупы, чтобы принимать важные политические решения.

Но из этого следует логичный вопрос: если обычные люди слишком тупы для политики, то кто сказал, что они достаточно умны для рыночной экономики?

Что такое рыночная экономика? Это десятки миллионов собственников, принимающих самостоятельные решения в качестве реакции на изменения окружающей их бизнес среды, в условиях критического недостатка информации, а также выраженной склонности собственников к стадному поведению, переоценке или недооценке рисков, эмоциональности, а также до мокрых штанишек боящихся всё потерять. Это и создаёт хаос, делающий рыночную экономику принципиально непредсказуемой.

«Из этого следует, что при капитализме экономика, которая важнее, чем политика, потому что второе исходит из первого, доверена тупым обычным людям…» — пришёл Жириновский к выводу. — «Боже, несмотря на то, что тебя нет, храни Америку, ха-ха-ха…»

— Больше не повторится, Владимир Вольфович, — прервал его размышления до этого боровшийся с собой Крючков. — Впредь буду согласовывать с вами каждое своё официальное заявление.

— Вот не надо так, Владимир Александрович, — попросил Жириновский. — Говорите, что хотите — в этом нет никаких ограничений. Но не делайте это по центральному телевидению, прерывая при этом график вещания. Только после согласования со мной — если уж считаете, что это очень нужно. Хорошо?

— Я вас понял, — поморщившись, кивнул Крючков. — Могу идти?

— Можете, — улыбнулся ему Жириновский.

Председатель КГБ откланялся и покинул кабинет.

Владимир посмотрел на часы, которые пробили полдень. Скоро законный обед, но перед ним нужно принять группу программистов из Организации.

В кабинет заглянула Екатерина Георгиевна, его бессменный и верный секретарь.

— Владимир Вольфович, ваши «погромисты» пришли, — сообщила она.

— Как раз вовремя, — улыбнулся Жириновский. — Дай мне две минуты, а затем запускай.

Дверь кабинета открылась и внутрь вошла группа старших программистов, занимающихся разработкой и развитием промышленной операционной системы «Балиал 1.0» — названа она так в честь вершины Дюльтыдагского хребта, что находится в Дагестанской АССР.

А вот операционная система для простых смертных получила название «Гестола 1.0» — в честь одной из вершин Безенгийской стены, что находится на границе Кабардино-Балкарской АССР и Грузинской ССР.

Жириновский внимательно рассмотрел визитёров: Сысоев, Касперский, Ян, Чернов, Бабаян и Шалыто — все они возглавляют собственные специализированные отделы, объединённые общей целью.

— Здравствуйте, хорошие вы мои! — заулыбался он. — Как успехи? Никто не обижает?

— Нет, Владимир Вольфович, — с улыбкой ответил Бабаян. — А успехи есть, хоть и не такие значительные, как раньше.

— Тогда расскажите мне, Борис Арташесович, об этих не таких значительных, как раньше, успехах, — попросил Жириновский. — И не стойте — рассаживайтесь. Курить хотите — курите. Я тоже закурю, раз хотите…

Он достал из кармана пиджака пачку «Ростова» и вытащил из неё сигарету. Евгений Касперский прошёл к окну и открыл форточку.

— Успехи… — начал Бабаян. — Завод «Красный богатырь», полностью переведённый на отечественное программное обеспечение, отчитался о девяноста днях без единого сбоя. Есть жалобы на удобство — интерфейсы, к сожалению, до сих пор не совершенны…

Он покосился на Сысоева.

— Работаем, — усталым тоном ответил тот.

— Но устойчивая стабильность достигнута, — продолжил Борис Арташесович. — Мы выждем ещё двести семьдесят дней, посмотрим, как себя покажет система, и составим итоговый отчёт по полевым испытаниям.

— А другие заводы? — спросил Жириновский. — И меня больше интересует, как наша операционка показывает себя в кооперативах — они и будут создавать основную массу проблем!

— На «Ижтяжбуммаше» отчётный срок ещё не подошёл, но замечаний не поступало, — ответил Бабаян. — На «Ремпутьмаше», в Перми, семнадцать дней назад была критическая ошибка, но её оперативно устранили штатные специалисты — ошибку мы определили в категорию редких, связанных с человеческим фактором, а затем устранили полностью. На остальных предприятиях накатили обновления и на них ничего подобного не повторится.

— Хорошо… — удовлетворённо кивнул Жириновский. — А «Липецкий станкостроительный завод» и «Красный пролетарий»?

— С первым — отчётный период ещё не подошёл, но нареканий не было, — ответил на это Бабаян. — А вот на втором критический сбой случился сегодня ночью. Тоже редкая ошибка, но она, по нашим подозрениям, вызвана недавним обновлением. Система на «Красном пролетарии» работает дольше всех, поэтому она особо ценна для нас, так как ошибки случаются раньше и чаще, чем на остальных заводах. Руководство очень недовольно, но такова уж цена за прогресс…

— Да, ничего в этом мире не бывает бесплатно, — согласился Жириновский. — Поскорее бы коммунизм уже, да? Но не будем отвлекаться. Что у нас с «Гестолой»? До меня доходят разные слухи.

— Эти слухи о неработоспособности нашей операционной системы полностью беспочвенны, — заверил его Анатолий Абрамович Шалыто. — В квартальном отчёте была допущена глупая ошибка и вместо 73 дней указано 13 дней бесперебойной работы!

— Да на это мне всё равно! — отмахнулся Владимир. — До меня доходят слухи, что вы уже успешно интегрировали в неё основные программы и уже ничего не мешает осторожно внедрять «Гестолу» в экспериментальном формате…

— Ещё слишком рано, Владимир Вольфович, — покачал головой Шалыто. — Стабильность совершенно не та, не устранён целый ряд недоработок и ошибок, а также не закончен весь список необходимых программ. Всё идёт согласно плану, но работы впереди просто уйма.

— Но ведь можно ускорить всё, если ввести «добровольных» тестировщиков из специально отобранных простых обывателей? — спросил Жириновский. — Отдел тестирования — это, конечно, сильное подспорье, но даже самый изощрённый ум тестировщика может пропустить порядок действий, который интуитивно совершит обыватель и запустит тем самым последовательность, ведущую к краху системы.

— Но тогда нужно будет выделять дополнительных специалистов… — начал старший программист.

— Приходите — спрашивайте! — воскликнул Владимир. — Надо ускоряться! Мерзавцы из Майкрософт не спят! Эти подонки, в редкие моменты отдыха, с ненавистью смотрят вам в затылок и жаждут опередить вас! Сколько нужно программистов — столько и запрашивайте! Мы должны получить уникальный и рабочий продукт до конца следующего года!

— Хорошо, Владимир Вольфович, — опустил взгляд Шалыто. — Мы сформируем новый запрос.

— Обязательно! Сегодня же! — потребовал Жириновский и подвинул к себе толстую красную папку. — А теперь перейдём к десертным блюдам. Вот здесь содержится вся добытая нами информация по последним достижениям корпорации Майкрософт. Внутри дискеты с примерами программ и прочие вспомогательные материалы. А вот это — данные от IBM…

КГБ занялась промышленным шпионажем в IT-секторе вплотную, сфокусировав на нём ресурсов больше, чем на внедрениях и агентурной работе. Это стратегическая отрасль, поэтому Жириновский потребовал от Крючкова, чтобы в каждой крупной корпорации, хоть как-то связанной с IT, у него трудились свои люди.

Защита корпоративных секретов в США поставлена очень хорошо, но уже совсем не так параноидально, как в 60-е или 70-е. К тому же, Штаты уже давно и полноценно открылись миру, поэтому внедрять агентуру можно из других национальных отделов, даже из Пакистана и Индии. Но особенно хорошо с этим дело обстоит у Ближневосточного кабинета — американцы охотно принимают израильских специалистов.

IT-сектор, всё-таки, очень новый, поэтому правительство США ещё не до конца осознаёт всю важность сохранения этих секретов, поэтому Жириновский пользуется этим на все 100 % — от КГБ поступают код, техническая документация, просто идеи, ещё не реализованные, но перспективные, а также сведения о стратегии развития компаний.

Всё это очень сильно помогает избежать почти неизбежных ошибок, а также ускоряет разработку программного обеспечения и операционных систем.

Отрасль информационных технологий СССР развивается семимильными шагами, но этого, пока что, не видит никто, потому что она зациклена на внутренние потребности и потребности стран ближнего зарубежья.

В конце концов, к концу первой трети 90-х годов, будут качественные прорывы и тогда все всё поймут, но уже будет слишком поздно…

— Напоминаю, что это секретка, — предупредил Жириновский. — Это плоды работы сотен нелегальных агентов, поэтому если произойдёт утечка — вы знаете, что тогда будет… До встречи.