Владимир, Сын Волка 3

Глава двенадцатая Черный камень

* СССР, РСФСР, город Москва, ВДНХ, 2 ноября 19 90 года*

— … поэтому можешь теперь сладко засыпать по ночам и ни о чём не думать, — продолжал Орлов. — Всё кончилось.

— Прямо всё? — уточнил Жириновский.

— Иначе бы я не стал говорить, — кивнул Геннадий. — Кое с кем совсем чисто не получилось, но большинство нейтрализовано надёжно и не подозрительно.

— Я не хочу знать подробностей, — произнёс Владимир.

— А я тебе их и не расскажу, — улыбнулся Орлов. — Не надо тебе ничего знать, кроме того, что дело сделано, а данные собраны.

— Какие данные? — озадаченно спросил Жириновский.

— Мне же нужно было как-то обосновать всё это перед Крючковым, — ответил Геннадий. — Ты же понимаешь, что просто так такую серию устранений было не провести?

— Да, понимаю, — кивнул Владимир.

— Заказ № 54-А готов! — позвал кассир через динамик над окном выдачи.

Орлов посмотрел на квиток.

— Это наш, — сказал он и забрал поднос с куриным кебабом, говяжьим бургером, двумя десятками куриных крылышек и двумя стаканами лимонада.

Несмотря на то, что на улице прохладно, они решили сесть на летней террасе заведения — внутри слишком людно и шумно.

Ларёк «Кебаб-гриль» на ВДНХ стал культовым местом и, в связи с кратно возросшей суточной проходимостью, был перестроен в полноценный ресторан с залом на шестнадцать столов и стойку на двадцать посадочных мест.

— Слышал, что вы в Берлине первую точку открыли… — произнёс Орлов, развернув бургер.

— Да, — кивнул Жириновский, макнувший куриное крылышко в неострую аджику. — Но зато сразу ресторан. Если будешь в Берлине, ищи его на Унтер-ден-Линден, недалеко от советского посольства. Называется «Union-Kebab».

— В начале следующего года, как раз, в наше представительство еду, — улыбнулся Геннадий. — Обязательно загляну.

Бургеры в сети общепита Организации появились чуть меньше месяца назад и вызвали нешуточный ажиотаж, потому что молва стихийно сформировала у общественности мнение, будто бы это точная копия американских бургеров, как в «Макдональдсе».

Но Жириновский смотрит в будущее и не хочет возможных проблем с авторскими правами, поэтому общая только идея, а в остальном рецептура отличается. Директор не был поклонником американского фастфуда, но несколько раз посещал популярные заведения, чтобы знать, что это такое и от чего млеют его ученики.

— И как? — спросил Владимир, глядя на то, с каким аппетитом Орлов поедает советский аналог бургера.

— Чувствуется, что с душой готовили, — ответил тот. — На вкус — гораздо лучше, чем в «Макдональдсе». И котлет не пожалели, и помидоров с маринованными огурцами — хорошо!

Он заказал себе тройной бургер, отличающийся от стандартного тем, что в нём целых три говяжьи котлеты.

— Ты бы не налегал на такое — побереги печень… — посоветовал ему Жириновский.

— За меня не переживай, — усмехнулся Геннадий. — И не такое переваривали…

— Так что за данные вы собрали? — поинтересовался Владимир, наблюдая за группой металлистов, заходящих в ресторан.

— Крючков очень заинтересовался системой «Aladdin», — ответил Орлов. — Ему захотелось, чтобы наши специалисты во всём разобрались и, если получится, продолжили развитие. Ну, по правде, это я ему посоветовал обдумать эту идею, а он загорелся ею. Управление инвестиционными рисками — это ведь вещь нужная, если мы когда-нибудь захотим расширять нелегальное внедрение в Штаты. Потенциально, это перспективный источник валюты на нужды операций Комитета…

— Это когда будет ещё, — махнул рукой Жириновский. — И только при условии, что вам удастся понять, что это такое, как оно работает и применимо ли это в вашей ситуации. Чтобы получить что-то с инвестиций, нужно что-то инвестировать, а это большие деньги.

— Если не будешь препятствовать, то деньги будут, — улыбнулся Геннадий. — По предварительной оценке уже видно, что мы получили в своё распоряжение сложные математические модели, которые можно развивать и развивать, делая их всё сложнее и сложнее.

— Это очень опасная игрушка — нельзя допустить утечек, — предупредил Жириновский. — Идеально было бы просто уничтожить, чтобы исключить их. Так считает мой встроенный с рождения «Аладдин».

— Мы не можем позволить себе такое, — покачал головой Орлов. — Крючков и без того с очень сильным сомнением одобрил операцию — только после внедрения агентуры в «Blackstone», а затем в «BlackRock» и получения убедительных доказательств. Он до сих пор не до конца понимает, что мы там нарыли, но верит нашим специалистам по финансам и экспертам по инвестиционному бизнесу США, которые в один голос твердят, что мы добыли Грааль и Розеттский камень в одном флаконе.

Если вывести за скобки риск утечек и смотреть на явление в вакууме, то КГБ получил в свои чистые руки (1) продукт десятилетий эволюции аналитических финансовых инструментов, а также уникальный плод исключительно нового инструмента — управления рисками.

— До этого успеха у нас было только приблизительное понимание работы западной экономики, — сказал Орлов. — Но теперь мы получили массу данных, которые, в перспективе, могут сделать прозрачными их денежные потоки, а также помогут сформировать чуть более полное понимание модели фондового рынка США. Это Розеттский камень, Вольфыч — нельзя просто закопать его обратно в песок, чтобы никто не нашёл. Да и как его закопаешь — кто-то, рано или поздно, выработает что-то подобное и тогда мы снова столкнёмся с этой угрозой. Нет, лучше пусть будет у нас, а уж мы-то не дадим «Аладдину» пропасть зря.

Но Жириновский прекрасно понимает, что модель Финка — это уникальный продукт, в немалой степени завязанный на его личность и биографию. Его легко могло и не возникнуть, если бы не состоялась цепочка маловероятных и средневероятных случайностей.

Что-то, в любом случае, будет разработано какими-то другими инвестиционными компаниями, но вероятность того, что это разрастётся до уровня системы «Aladdin», управляющей активами на сумму свыше 20 триллионов долларов США, теперь крайне низка.

— Вы гарантировали, что данные по системе полностью утрачены американцами? — спросил Жириновский.

— Пожар в офисе «BlackRock» уничтожил все данные, а ключевые специалисты скоропостижно скончались, — ответил Геннадий. — Восстанавливать систему придётся почти с нуля, а специалистов нет и инвестиции потрачены впустую. Руководству «Blackstone» будет очень тяжело возобновить разработку — практически невозможно. Но мы, на всякий случай, следим за этой компанией.

— Гена, не знаю, говорил ли тебе это когда-нибудь твой отец, но я скажу за него — ты гений! — заявил Владимир. — Теперь надо лишь ждать…

— Кризисов? — уточнил Орлов.

— Их, родимых! — заулыбался Жириновский. — Эти господа-подонки заплатят за всё! Они за всё заплатят, дорого и болезненно! Ты же знаешь, что у них с начала года рецессия?

— Конечно, — кивнул Геннадий, после чего съел последний кусочек тройного «совбурга» и запил его лимонадом. — Эх, жаль, что пиво здесь не купишь. Лимонад — не тот напиток к бургеру…

— Скоро мы начнём сокращать добычу нефти, — сообщил ему Жириновский. — И это долбанёт по ним так, что это может перерасти в полноценный экономический кризис.

— Это, конечно, хорошо, но лучше поясни, а то я не до конца понимаю, — попросил Орлов, взявшийся за крылышки.

— Западу, чтобы выйти из нынешней рецессии, вызванной, в том числе, этой давно никому не нужной войной между Ираном и Ираком, нужно срочно понижать цены на нефть, — начал объяснять Владимир, проглотивший кусок сочного кебаба. — А мы будем понижать объёмы добычи, чтобы способствовать повышению цены за баррель — мы от этого даже не будем внакладе, а затем нам поможет Саддам Хусейн…

— А как он нам поможет? — спросил Геннадий.

— У него экономика глубоко в заднице — ничего не бывает бесплатно, особенно война, длящаяся уже десятый год, — ответил Жириновский. — Иракской экономике карачун, это даже не обсуждается — я думаю, ему уже кажется, что хуже быть не может, а у него жгут карманы танки, самолёты, артиллерийские орудия и многие сотни тысяч опытных солдат. У него четыре с половиной тысячи танков, Гена. Четверть из них — относительно современные Т-72Б. Есть Су-24М, МиГ-23 и прочие неплохие самолёты, а самое главное, развитая инфраструктура для их применения. У Саддама уже чешутся руки.

— Против кого? — напрягся Орлов.

— Кувейт, — ответил Жириновский. — Он контролирует заметный кусочек разведанных мировых запасов нефти и живёт с нефтедобычи. У него есть большой золотой запас и очень маленькая армия. Саддам уже позволяет себе неосторожные высказывания о том, что Кувейт, якобы, качает нефть с территории Ирака, пользуясь идущей войной, но это ложь. Хусейну не хочется платить Саудовской Аравии и Кувейту, которые давали ему деньги в долг, а также ему нужен успех, чтобы смазать послевкусие от грядущей «победы» над Ираном.

Аятолла Хомейни уже несколько раз объявил, что Иран добился большой победы, а Саддам Хусейн утверждает, что Ирак уверенно выигрывает. Оба этих утверждения не соответствуют наблюдаемой гражданами обеих стран окружающей действительности, поэтому в них никто не верит.

За последний год, линия фронта не сдвинулась ни на сантиметр, несмотря на предпринимаемые наступления, поэтому обеим сторонам нужен какой-то громкий жест, чтобы оправдать потери.

«Аятолла нашёл рядом с нефтью и газом богатые залежи копиума», (2) — подумал Жириновский. — «Провинция Хузестан, назначенная главной целью военной кампании лично Саддамом Хусейном, осталась под контролем Ирана, что, по новой точке зрения Аятоллы, теперь является успехом эпических масштабов».

У Хусейна такого копиума нет, а его народ не понимает — за что были все эти огромные потери, ради чего? Ради близящегося статус-кво?

— Информация точна? — спросил Орлов.

— Вероятность этой войны очень высока, — ответил Жириновский. — Но ты можешь всё перепроверить самостоятельно и тебе всё станет ясно. Крючкову, наверное, будет интересно услышать твои соображения на этот счёт.

Сейчас мало кого волнует Ирак, и никто не ждёт, что Хусейн выкинет что-то необычное. У всех на повестке рецессия, непонятная ситуация вокруг СССР, который, до недавнего времени, демонстрировал признаки скорой смерти, а также стран Соцблока, в которых происходит что-то похожее и многообещающее.

— Я займусь этим, — кивнул Орлов. — Мне и самому интересно.

— Вкусный был кебаб, — произнёс Жириновский. — И крылышки были вкусные. А вот лимонад уже слегка надоел…

Организация годами работает над тем, чтобы воссоздать техпроцесс по производству иностранных газировок, но дело движется медленно. Пока что, Организация сделала ставку на проверенные отечественные напитки, но в ближайшие два-три года на советский рынок триумфально зайдут новые газировки, отдалённо напоминающие иностранные аналоги.

Когда с едой было покончено, они покинули летнюю террасу ресторана и направились к машинам.

— Мне надо заехать на работу, — сказал Геннадий. — Ты на дачу?

— Да, — кивнул Владимир, подойдя к своему бронеавтомобилю ЗИЛ-41052. — Как закончишь с делами, бери своих и приезжай — шашлыки будут готовы. Отдохнём, как следует.

— Конечно, — улыбнулся Орлов, открывший дверь своего ГАЗ-14. — До встречи.

Генерал-полковнику, начальнику ПГУ, уже не по чину ездить на ГАЗ-3102, хотя известно, что Геннадию до сих пор очень нравится его первая машина, купленная за свои деньги.

— До встречи, кивнул Жириновский и сел на заднее сиденье своего бронеавтомобиля.

Его, время от времени, одолевают приступы паранойи — не общей, а тематической, непосредственно связанной с риском покушения.

Иногда он прокручивает в голове сценарии, как именно его могут убить. Всё-таки, убивать его есть за что — многие не понимают, но чувствуют, что это всё он. Это он кардинально изменил направление движения советской экономики и, соответственно, советской политики.

А есть немногие, которые отчётливо понимают, что это точно он виноват в происходящем, и у них есть некоторые ресурсы, чтобы попробовать всё исправить, путём одиночного устранения…

Чтобы успокоить возрастающую паранойю, Жириновский заказал у опытного производства НИИ Стали новый бронежилет скрытого ношения, который будет готов в течение следующих четырёх месяцев. Техзадание предполагает вес не более четырёх килограмм, стойкую бронезащиту от пуль ТТ в упор, а также малозаметность под костюмом.

Помимо бронежилета, Жириновский дал приказ на разработку особого пулестойкого костюма, с вшитой подкладкой из усовершенствованного СВМ, на 14 % превосходящего по бронезащитным свойствам импортный Кевлар.

На это его вдохновил Джон Уик, некоторое время популярный в среде школьников — Директор только слышал об этом мельком, в рамках изучения общей ситуации в общественной среде его школы, но этот момент ему запомнился и показался забавным.

Очевидно, что бронекостюм Джона Уика — это антинаучная фантастика, вступающая в резкие контры с законами физики, но крупица рациональности в этом есть. Шесть спрессованных слоёв СВМ, покрывающих 83 % поверхности тела, конечно, не способны остановить пули или осколки, но гарантированно замедлят их, что, в какой-то степени, снизит тяжесть ранений. А если увеличивает шансы на выживание, то это не бесполезно.

К тому же, аналоги разрабатываются на Западе — от КГБ ему известно, что многие очень важные персоны носят костюмы с арамидными вставками, а первые лица западных стран иногда надевают бронежилеты скрытого ношения, если есть основания полагать, что имеется риск покушения.

Например, после покушения 1981 года, когда отрикошетившая от бронированного лимузина пуля попала в Рейгана, застряв в лёгком, в 2,5 сантиметрах от сердца, он начал носить бронежилет почти всегда, когда встречался с общественностью.

«Попадающие в тело пули заставляют задуматься о том, что ты в своей жизни делаешь не так», — подумал Жириновский, глядя на улицу через 4,7-сантиметровое боковое бронестекло.

Ему вспомнился тот бой, состоявшийся в день, когда ныне не существующая «Омега» взяла Хана Агу Нурзая — Владимир забыл тогда бронежилет, за что поплатился царапиной на рёбрах. Осколок мог пройти иным маршрутом и всё бы кончилось, навсегда…

С тех пор он никогда не забывает об очень важных вещах, таких, как индивидуальная бронезащита.

Но теперь у него больше возможностей, поэтому он заботится обо всём — у него в машине всегда находится АКС-74У с 300 патронами боекомплекта, а также бронежилет 6Б4−01 и титановый шлем СТШ-81. В случае нападения, ему потребуется около полутора минут, чтобы открыть замаскированную секцию и экипироваться.

Только вот нынешняя машина не может гарантировать эти полторы минуты, поэтому в конструкторском бюро Курганского машиностроительного завода сейчас разрабатывается новая модель бронированного автомобиля — по конструкции это тот же ЗИЛ-4105, но бронекапсула в нём будет сварена из броневого титанового сплава ВТ-6, применяемого в авиации, а также обшита внутри противоосколочным подбоем в виде десяти миллиметров ткани СВМ.

Испытания предложенного варианта показали, что бронекапсула будет иметь защиту, эквивалентную 25–28 миллиметрам гомогенной стали, но при этом её масса возрастёт до 950 килограмм против исходных 659 килограмм в исходной модели ЗИЛ-41052. Это потребовало усиления подвески и увеличения мощности двигателя, что и разрабатывают сейчас на ЗиЛ.

Должен получиться самый защищённый лимузин для первых лиц, потому что все остальные аналоги, теоретически, можно взорвать или прострелить бронебойной пулей из снайперской винтовки, а ЗИЛ-41053 будет нельзя. Потребуется крупнокалиберная снайперская винтовка, но даже так, нужно будет точно метить в Жириновского, который почти всегда сидит вне зоны видимости.

Это также сказалось на многих проектах НИИ Стали и Курганмаша, а также ряда других оборонных производств: генерал армии Варенников, осведомлённый о разрабатываемой бронекапсуле, увидел перспективу и собирается проработать вопрос об оснащении советской бронетехники подбоем из СВМ, что должно увеличить выживаемость экипажа без существенного увеличения массы.

Испытание образцов для бронирования БМП-3 показало, что СВМ способен поглощать 80–90 % кинетической энергии от осколков, образующихся при растрескивании брони.

Предполагается, что в модернизируемые БМП-2 и БМП-3 будет устанавливаться подбой из СВМ толщиной в 20 миллиметров, что должно на 60–70 % повысить защищённость экипажа от первичных и вторичных осколков, при увеличении массы на 700–750 килограмм.

Как только будет принято окончательное решение, а оно будет принято, такой же толщины подбой будет устанавливаться в танки, что увеличит массу примерно на то же значение, но в их случае это несущественный прирост.

Всё это, тем не менее, требует работы по модернизации подвески и увеличению мощности двигателей, поэтому, когда будет доработан проект усиления бронирования, техника будет возвращаться из действующих войск и модернизироваться под новый стандарт — в течение следующих пяти-шести лет всё будет завершено.

Раньше, в середине 80-х годов, такое было трудноосуществимо, потому что производство СВМ было недостаточно масштабным, но теперь оборонная промышленность позволяет и не такое, поэтому модернизации быть.

«Это подготовка к войнам будущего», — подумал Жириновский, невидящим взглядом наблюдая за просёлочной местностью. — «Никто к ним не готов, а я готовлюсь».

Наконец, он доехал до своей дачи.

Пространство вокруг охраняют оперативники Управления безопасности, поэтому покушения можно не опасаться, а они ещё будут — Владимир предчувствует их.

Его будут продолжать пытаться убрать, по вполне понятным причинам.

Только вот его устранение ничего не изменит, потому что критическая масса народных депутатов уже в партии и они не позволят свернуть реализуемые и запланированные реформы.

Всё идёт уже само по себе — Организация знает генеральный план и доведёт его до конца, с Жириновским или без него.

Но ему, всё-таки, ещё хочется жить, поэтому он принимает все разумные меры, чтобы не дать себя подорвать или пристрелить.

— Наконец, он приехал! — воскликнул Мохаммад Ватанджар, жарящий шашлык во дворе. — Володя, переодевайся и приходи сюда!

— Здравствуй! — пожал ему руку Владимир.

Президент Афганистана решил задержаться в Москве ещё на пару дней, чтобы побольше пообщаться с Жириновским. В основном они обсуждают дальнейшие шаги по развитию Афганистана, а также будущие угрозы.

— О, ты приехал! — вышла из дома Галина. — Игорь, папа приехал!

— Привет! — обнял её Владимир.

Из дома показались уставшего вида Игорь и Екатерина. Последняя — это школьная подруга Игоря, которая точно так же является энтузиастом программирования. На этой почве они и сдружились.

— Привет, пап, — помахал Владимиру рукой Игорь.

— Здрасьте, Владимир Вольфович… — тихо сказала Екатерина Сапожникова.

— Привет, сынок, — улыбнулся Жириновский. — Здравствуй, Екатерина Дмитриевна!

Та смутилась, потому что её обычно никто не называет по имени-отчеству.

— Мы пойдём — там программу надо… — начал Игорь.

— Конечно! — кивнул Владимир. — Ладно, Мохаммад, я скоро буду!

Через десяток минут он уже стоял у мангала, одетый в домашнее, и курил сигарету.

— Вот ты объяснял мне о своей Организации… — заговорил Ватанджар, покручивающий шампуры и смолящий сигарету «Ростов». — Мне тоже нужно что-то подобное для лучшего управления кооперативами. Народ уже успел привыкнуть к мирной жизни, к электричеству, к дешёвой и обильной воде, поэтому мне нужно ускорять масштаб выпуска товаров народного потребления. Но разрешение кооператорской деятельности не дало ожидаемого эффекта — производят какую-то ерунду, разоряются, подставляют свои роды, а мне приходится помогать родам деньгами, чтобы они не нищали. Мне нужно что-то новое.

— Я могу выделить тебе группу своих специалистов, — задумчиво произнёс Жириновский. — Но потребуется участие твоего Совмина, чтобы он помог специалистам Организации налаживать работу нового комитета.

Владимир считает экономику ДРА, вернее, то, что с ней сейчас происходит, эталонным примером, доказывающим реальность его генерального плана.

Уже в 1988 году в Афганистане начало интенсифицироваться послевоенное восстановление и ВВП пересек отметку в 8 % годового роста.

В 1989 году годовой рост ВВП достиг 11 %, а в этом году, по словам президента Ватанджара, ожидается рост на 13 %.

В Совмине ДРА, по заветам Жириновского, также началась цифровизация, причём ещё в прошлом году — они строят свою цифровую инфраструктуру на советской технике, которая, конечно, уступает западной, но годится для выполнения поставленной задачи.

В будущем, когда Жириновский основательно возьмётся за электротехническую отрасль Советского Союза, это отставание будет сокращаться — он знает, что будет в будущем и насколько важна именно эта отрасль.

И Афганистан — это один из надёжных потребителей советской электроники, то есть, отрасль будет работать на удовлетворение не только внутренних потребностей, но и внешних.

СЭВ, скорее всего, в конце концов, рухнет, потому что в Польше начались столкновения на улицах, а в Румынии недовольные попытались взорвать Чаушеску, вместе с женой. В остальных странах Соцблока всё очень напряжённо — в Болгарии случились три попытки организации митингов, в Венгрии массовые забастовки, как и в Албании. А вот в ГДР всё поразительно спокойно — Хоннекер держит ситуацию под контролем и ситуация стабильнее, чем в СССР.

— Давно хотел обсудить кое-что, — произнёс Ватанджар. — Мне поступил запрос от генсека Цзян Цзэминя — в начале следующего года он хочет посетить Кабул и обсудить расширение экономического взаимодействия.

— А что тут обсуждать? — спросил Жириновский. — Надо встретить его, как полагается, и обсудить.

— Я не знаю, как к этому отнесутся в партии, — произнёс президент Афганистана. — многие слишком хорошо помнят, что Китай активно поддерживал душманов. Много у кого товарищи и родственники погибли от китайского оружия.

— Тебя никто не просит в дёсны лобзаться с китайцами и заявлять о зарождении большой дружбы, — усмехнулся Владимир. — Ты же уже приличное время в политике — разве не понимаешь ещё? Это надо подавать, как экономическое сотрудничество, ради процветания Афганистана. Но если он будет заводить разговоры об опиуме — тут уж…

Представитель КНР в ООН уже поднимал вопрос о том, что единственному на планете Китаю тоже нужна своя доля рынка морфия, потому что несправедливо, что СССР получил свои проценты, а Китаю не досталось ничего.

— Советский Союз навсегда останется для нас единственным партнёром по этой отрасли, — сразу же заявил Ватанджар.

— Мне приятно это слышать, — улыбнулся Жириновский.

— Володя! — вышла из дома Галина. — Тебе звонят! Говорят, что срочно!

— Сейчас буду! — ответил Владимир.

В своём кабинете он взял лежащую на столе трубку.

— У аппарата, — поднял её Жириновский.

— Владимир Вольфович, — услышал он голос Чебрикова. — Горбачёв снял Крючкова с поста председателя Комитета и назначил Гаськова.

— А чего по телефону и зачем такая срочность? — спросил Владимир.

— Это ещё не всё, — ответил Виктор Михайлович. — Крючков его решения не принял и, похоже, решил сопротивляться. У него есть сообщники из армии и министерств — Таманская мотострелковая дивизия, в настоящий момент, входит в Москву.

— Да он с ума сошёл⁈ — выкрикнул Жириновский.

Примечания:

1 — Чистые руки — это отсылка на изречение Николая Ивановича Зубова, сотрудника ОГПУ и автора биографии Феликса Эдмундовича Дзержинского: «Чекистом может быть лишь человек с холодной головой, горячим сердцем и чистыми руками».

2 — Копиум — от англ. cope — «совладать, справиться» и opium — «опиум» — этим термином из интернет-сленга обозначают попытки справиться с политическими неудачами или разочарованиями с помощью метафорического «наркотика» из ложных надежд, идеалистических идей или отрицания реальности. Истоки этот термин берёт из среды несчастных лудоманов, то есть, я хотел сказать, криптоинвесторов, которые чаще остальных вдыхают копиум, рационализирующий и оправдывающий потери денег на ровном месте. Но термин давно уже распространился за пределы криптолудомании, перейдя в политику. Хорошим примером политического копиума могут служить утверждения президента Дональда Трампа о том, что выборы 2020 года, на которых победил Джо Байден, были сфальсифицированы Демократической партией. Дональд Трамп до сих пор не упускает случая сказать, что те выборы были сфальсифицированы, даже спустя пять лет. Что тут сказать? Никогда не употребляй свой товар… Справедливости ради, следует заметить, что копиум необязательно берёт за основу всякую удобоваримую брехню — нередко он опирается на реальные факты, но утрирует их, раздувая какой-либо успех в невероятную национальную победу масштаба Трафальгарского сражения или Ледового побоища, чтобы отвлечь потребителей от какого-нибудь факапа.