Владимир, Сын Волка 3

Глава четырнадцатая Люстрация

* СССР, РСФСР, город Москва, Кремль, Сенатский дворец, 3 ноября 19 90 года*

— Если кто-то хочет покинуть зал и отправиться досыпать — пожалуйста, завтра всё узнаете, — сказал Жириновский. — А остальным я объясню, что вообще произошло, а также дам заслушать некоторые аудиодоказательства, которые скоро будут приобщены к уголовному делу об измене Родине!

Возмущавшиеся до этого народные депутаты, буквально, вырванные из своих постелей по приказу генерала армии Крючкова, смолкли.

— Больше нет желающих? — уточнил Владимир, окинув взглядом трибуны зала, а затем перевёл взгляд на съёмочную группа. — Кхм-кхм! Тогда начинайте запись!

Он уже несколько раз, пока готовился к этому выступлению, размышлял о том, насколько это эфемерная штука — власть.

Позавчера он был, как верно отметил на аудиозаписи Яковлев, хозяином положения, диктовавшим свои условия ещё год назад безраздельному правителю страны, но вчера это ненадолго изменилось, по мановению руки человека, который решил выполнить свой долг до конца.

Он был гораздо худшего мнения о Крючкове, который, по сути, карьерист и не самый умный из людей, но зато со стойким и однозначным моральным кодексом. Подсознательно Крючков всегда знал, что делают Горбачёв и его команда «реформаторов», но сознательно верил, что это не может зайти так далеко, а когда реальность постучалась в его черепную коробку, было слишком поздно.

Остальные участники ГКЧП из прошлой жизни Директора, за вычетом нескольких человек, страшно боялись потерять всё, что имеют и лишиться власти, ведь их не пригласили к столу, на котором стоял Союз Советских Суверенных Республик, уже мысленно разделённый на куски выродившимися номенклатурщиками.

Язов, Крючков и Пуго — эти имели идеологическую мотивацию, потому что им было невыносимо видеть, как Союз катят к развалу, а вот Павлов, Янаев и Бакланов действовали из личных интересов, потому что боялись потерять имеющуюся у них власть, но, в целом, разделяли мотивы предыдущих троих. Стародубцев и Тизяков же вообще почти случайные люди — первый хотел защитить советское сельское хозяйство, а второй советскую промышленность.

Правда, в случае с Тизяковым есть нюанс, потому что он не только стремился сохранить промышленность в целости, но и представлял в ГКЧП интересы «красных директоров», то есть, промышленной номенклатуры.

— Уважаемые товарищи народные депутаты! — заговорил Жириновский. — Должен сообщить вам прискорбную новость — вчера вечером группа заговорщиков, возглавляемая генеральным секретарём ЦК КПСС, Михаилом Сергеевичем Горбачёвым, предприняла вероломную попытку государственного переворота, с целью свержения Съезда народных депутатов и Верховного Совета СССР!

Он сделал паузу, чтобы оценить реакцию слушателей. Никто не удивлён, потому что Крючков выступал тут в течение часа, выкладывая свою версию происходящего, а Жириновский теперь излагает, под запись, «официальную версию».

Оператор, по привычке, начал переводить камеру на зал, но его вовремя остановил руководитель съёмочной группы. Многие народные депутаты одеты в домашнее и выглядят совсем неофициально и непредставительно…

— Эта попытка включала в себя захват меня, а также ряда ключевых должностных лиц, которые даже не подозревали о состоявшемся заговоре! — продолжил Владимир. — Исключительно благодаря оперативной деятельности четверых верных присяге, не побоюсь этого слова, героев, власть Советов была спасена от неминуемого падения! Это генерал армии Владимир Александрович Крючков, маршал Советского Союза Дмитрий Тимофеевич Язов, генерал-лейтенант Борис Карлович Пуго, а также гвардии генерал-майор Валерий Иванович Марченков!

Народные депутаты почти сразу начали бурно аплодировать виновникам триумфа, скромно стоящим справа от кафедры.

Оператор снова, по привычке и из-за очень раннего подъёма, попытался перевести камеру на трибуны, но его вновь вовремя остановил руководитель съёмочной группы, болезненно бодрый и с недобрым огоньком в глазах.

— Зачинщики этой попытки государственного переворота будут наказаны! — пообещал Жириновский, когда овации стихли. — Им будет вменена измена Родине! Это страшнейшее преступление и мы располагаем свидетельствами о том, что они задумали! Они собирались обвинить меня в сотрудничестве с иностранными разведками, включая даже пакистанскую разведку! Для полноты списка не хватает только Абвера Третьего Рейха! Вот этот документ! Я зачитаю вам некоторые особо впечатляющие абзацы из этого сфабрикованного дела, которое уже, якобы, проведено и для его закрытия осталось лишь поставить печать и подпись! Итак…

Далее он зачитал несколько абзацев из уголовного дела, в которых протокольно-канцелярским стилем излагаются подробности того, как на Жириновского вышло ЦРУ, в те времена, когда он был ещё в Турции. Там-то его, по версии следователя, и завербовали, с помощью классической «медовой ловушки», то есть, женщины.

— Тут, кстати, указываются свидетели того, как меня соблазнила эта жгучая турчанка! — со смехом добавил Жириновский. — Только вот они нашли, по-видимому, лишь одного — на месте второго пробел, то есть, предполагалось, что его найдут по ходу «следствия»! Ха-ха-ха! Но они собирались действовать надёжно, чтобы никто не подкопался! Не сомневаюсь, что эти бесчестные подонки нашли бы подходящего человека в Турции, который бы побожился о том, что отчётливо помнит каждый день 69-го года и чуть ли не свечку держал!

Многие народные депутаты засмеялись.

— Обратите внимание, что здесь стоит подпись нового министра внутренних дел! — сказал Владимир. — Эту подпись поставил генерал-майор Виктор Павлович Баранников — правда, здесь он значится, как генерал-полковник! Всё уже было готово, товарищи — им нужно было сделать лишь один шаг, чтобы отнять у народа власть и сделать так, чтобы всё снова стало, как в старые добрые времена! К сожалению, это не все планы этой преступной шайки, состоящей из подонков и изменников Родины…

Он положил копию своего несостоявшегося уголовного дела на кафедру и взял новую папку.

— Александр Яковлев уже успел, во время одной из пьянок на даче Горбачёва в Форосе, утвердить список новых глав суверенных, подчеркну, СУВЕРЕННЫХ союзных государств! — произнёс Жириновский. — Они хотели расколоть наш Союз и править в его осколках, как какие-то суверенные царьки! Каждому суверенному царьку по осколку Союза! О последствиях разрыва экономических связей они, конечно же, не думали — с чего бы это должно было их волновать⁈ Пусть бы умер десяток миллионов человек, пусть бы начались войны от повальной нищеты и экономических кризисов! Плевать — им важнее было обрести и удержать власть в этих осколках! Товарищи, зачитать вам список несостоявшихся царьков⁈

Народные депутаты начали выкрикивать с мест — все хотели послушать.

— Михаил Сергеевич Горбачёв — президент РСФСР! — начал Жириновский с первого пункта. — Эдуард Амвросиевич Шеварднадзе — Грузинская ССР! Нурсултан Абишевич Назарбаев — Казахская ССР, Леонид Макарович Кравчук — Украинская ССР…

Он перечислил все имена и республики — со всеми фигурантами всё уже было обговорено на даче Яковлева в Подмосковье. КГБ, к сожалению, не вело записей всех переговоров с потенциальными лидерами потенциальных суверенных республик, но среди аудиозаписей разговоров Горбачёва и группы его сообщников есть указания на достигнутые со всеми «республиканцами» договорённости. Также есть сведения о том, что где-то имеются письменные формы этих договорённостей, но их предстоит найти.

— Надеюсь, вам всем теперь очевидно, что именно замыслили все эти люди⁈ — спросил Жириновский.

Он видел в этом заговоре и свою косвенную вину — он заставил номенклатурщиков мобилизоваться, потому что дал им общего врага, в виде себя. В прошлой жизни Директора общего врага у номенклатурщиков не было, поэтому они не знали, против кого дружить и что делать, а всё вокруг рушилось, до поры до времени даже управляемо, но потом случился резкий обвал, и они разом потеряли всё.

А Жириновский работает на не совсем чужом для них поле, поэтому они сумели различить в нём своего смертного врага и мобилизоваться для противодействия, правда, слишком поздно, чтобы одолеть его в хотя бы иллюзорно правовом поле, то есть, партийными методами.

— Теперь будут суды, — предельно спокойным тоном констатировал Владимир. — Вина будет отмерена и измерена, а приговор будет соответствовать степени вины. Но хватит об этих мерзавцах и подонках, предавших саму идею Советского Союза! Лучше перейдём к чему-то хорошему. Товарищи народные депутаты, я считаю, что герои заслуживают высших наград! И предлагаю, на следующем заседании Верховного Совета СССР, выдвинуть всех, кто сумел предотвратить государственный переворот, ведший к гибели нашего Союза, на высшие государственные награды, соразмерно их вкладу!

Народные депутаты вновь зааплодировали.

— На этом я сворачиваю своё выступление, — сказал Жириновский. — Скоро наступит новый день и лучше встречать его хоть сколько-то выспавшимся! Спокойной ночи всем вам, товарищи народные депутаты!

* СССР, РСФСР, город Москва, Дом воинов-интернационалистов, 3 ноября 19 90 года*

Разлепив сонные и красные глаза, Жириновский уставился на явившегося к нему Гаськова.

— Здравствуй, Вольфыч! — улыбнулся ему Константин Эдуардович.

— Привет… — ответил ему Жириновский и не очень уверенно пожал ему руку.

— Досмотрел только что твоё пламенное выступление, — сказал Гаськов, севший в кресло для посетителей. — Не думаешь, что это как-то слишком — вскрывать покровы на весь Союз?

— Нет, не думаю, Эдуардыч… — мотнул головой Владимир, а затем смачно зевнул. — А-а-ах! М-хм… Это же великолепная история, укрепляющая власть Съезда народных депутатов и Верховного Совета — это то, что нам нужно. Теперь практически любые попытки сепаратизма будут ассоциироваться с сегодняшним днём — народ-то в шоке от таких новостей!

— Про суверенных царьков ты, конечно… — улыбнулся Гаськов. — Кстати, а правда, что Крючков думал о том, что я — человек Горбачёва?

— Знаешь, когда он объяснял, я на секунду поверил, что так оно и есть! — воскликнул Жириновский и не очень верными движениями достал сигарету из пачки, лежащей на столе. — Настолько стройная теория, а некоторые факты, косвенно указывающие на то, что тебя продвигает Горбачёв, были подтверждены аж самим Чебриковым!

Он прикурил сигарету и сделал затяжку едкого и ядовитого дыма, без которого уже и жить не может…

— Да-да! — закивал он, глядя в удивлённое лицо Гаськова. — Это характеризует тебя, как прирождённого чекиста — настолько достоверно вжился в роль сторонника Горбачёва, что аж даже я на секунду поверил! Мне кажется, в тебе погиб талантливейший актёр современности! Не туда ты пошёл — тебе в театр надо было, в роли вживаться, а ты всё туда же — в АН СССР, в АН СССР…

— Пха-ха-ха!!! — не сдержался Гаськов и засмеялся.

Ему уже присвоили звание академика АН СССР, за серию значимых статей, исследующих природу человеческого мозга, а также за уже готовую часть научной монографии, посвящённой кризису воспроизводимости. Его уже очень часто цитируют учёные на Западе — там тоже развернулась ожесточённая полемика и кое-кто начал делать себе имя на разоблачении именитых корифеев прошлого…

— И Горбачёв, как мне кажется, тоже в это поверил, но не рискнул задействовать тебя заблаговременно, — продолжил Жириновский. — Наверное, он учёл наши с тобой давние дружеские отношения и подумал, что лучше будет поставить тебя перед фактом свершившегося переворота. Хотя, какой, к чертям, Горбачёв? Этот овощ не способен на такие комбинации! Это всё Яковлев, сукин сын!

— Это точно он, — согласился Константин Эдуардович. — Я тут принёс кое-что…

Он открыл портфель и достал бутылку, на этикетке которой на немецком написано «Асбах Уральт».

— Имей в виду, что это контрабанда из ФРГ, — заговорщицким тоном сообщил Гаськов, передав бутылку. — Это очень дорогой бренди от старейшей винодельческой фирмы из Рюдесхайма-на-Рейне.

— М-м-м, пятнадцать лет выдержки… — прочитал Жириновский на этикетке с обратной стороны бутылки. — А, это купаж, понятно… Но всё же, всё же…

— Может, по одной? — спросил генерал-полковник.

— На работе не пью, — отказался Владимир. — Вечером — с большим удовольствием.

— А ты на часы посмотри, — Гаськов указал глазами на настенные часы. — Идём — рабочий день уже закончился.

На часах 19:53, то есть, рабочий день закончился почти два часа назад.

— Так я спал… — понял Жириновский. — Какие же подонки — своей попыткой переворота заставили меня спать на рабочем месте, в рабочее время…

Внеочередное заседание Верховного Совета СССР прошло сегодня в 13:00 — сначала Жириновский выступил с изобличающей речью, опирающейся на вскрывшиеся факты, а также новые имена фигурантов большого дела об измене Родине, а затем прошло чествование героев дня, а также голосование за награждение их званиями Героев Советского Союза и орденами Ленина. Естественно, инициатива была поддержана единогласно.

«Всё-таки, если бы не эти четверо, сегодняшний день мог быть совершенно другим…» — подумал Жириновский.

После завершения заседания, он направился в Дом воинов-интернационалистов, в котором шло тихое торжество в честь спасения Союза. Но по его прибытию в 14:43, это тихое торжество резко свернулось, и все начали работать в штатном режиме.

А в промежутке между 17:00 и 18:00 Владимир безбожно уснул прямо на рабочем месте, но его никто не стал будить.

— Вот сволочи, не разбудили… — возмущённо проговорил Жириновский, закрывая кабинет на ключ.

— Зато хотя бы чуть-чуть выспался, — усмехнулся Константин Эдуардович. — Идём, а то Орлов заждался.

Геннадий обнаружился возле бронеавтомобиля, курящим очередную сигарету и беседующим со штатным шофёром Жириновского, Григорием Кондратовым.

— … «Локомотив» и «Кузбасс» смотреть будешь? — спросил Орлов у Кондратова.

— Нет, я Первую лигу не смотрю, — покачал тот головой. — Вот Высшая лига — вот это футбол… Здравия желаю, товарищ генерал-полковник!

Он вытянулся по стойке «смирно» и замер.

— Вольно, — разрешил ему Гаськов. — Ну, что, прокатимся на твоём танке, Вольфыч?

— Поехали, — кивнул Жириновский.

— Чего так долго-то? — спросил Орлов.

— Да он так сладко спал лицом в документ, что было жалко будить его, — усмехнулся Гаськов. — И наслюнявил очень живописно, ха-ха-ха!

— Сам бы попробовал почти 20 часов без сна… — поморщился Жириновский.

— Надо было домой поехать и выспаться, — сказал Орлов.

— Трудовая дисциплина, товарищи! — поднял Владимир указательный палец. — Вы её соблюдаете небрежно, поэтому ваш карьерный потолок — это высшие посты в КГБ и звания академиков в АН СССР, ха-ха-ха!

Гаськов усмехнулся на эту подколку.

— Всё, Григорий, поехали, — велел Жириновский. — Надо побыстрее домой, поужинать, выпить и спать! Завтра же воскресенье — высплюсь, как суверенный царёк на своём маленьком престольчике, ха-ха-ха!

* СССР, РСФСР, город Москва, Кремль, Сенатский дворец, 19 ноября 19 90 года*

— … в связи с вышеперечисленным, я считаю, что необходимо провести выборы президента СССР раньше назначенного срока, — продолжал свой доклад маршал Куликов. — Это должно упрочнить вертикаль власти и повысить оперативность принятия решений, которая нам сейчас очень нужна! Лучшей датой я считаю 16 декабря этого года. Времени осталось мало, но это нужно сделать, для обеспечения стабильности нашего государства.

— Товарищи народные депутаты, голосуем, — призвал Жириновский.

Ввиду того, что предыдущий председатель Верховного Совета СССР находится в следственном изоляторе и ему инкриминируется измена Родине, с нешуточной перспективой высшей меры социальной защиты, на очередном заседании был избран новый председатель, которым стал Владимир Жириновский.

Для ускорения и упрощения подсчёта голосов была внедрена техническая инновация — перед каждым народным депутатом теперь находятся красная, серая и зелёная кнопки, нажатие на которые добавляют единицы на электронное табло.

Из 542 народных депутатов положительно проголосовали 476 человек, 48 проголосовали отрицательно, а 18 воздержались.

— Принято большинством, — констатировал Жириновский. — Товарищи члены Избирательного комитета — вам необходимо внести корректировки в план организации всесоюзных президентских выборов и форсировать процесс, чтобы всё было готово к новой дате. А теперь перейдём к следующей теме этого заседания — моему докладу по результатам преобразования группы генеральных инспекторов Министерства Обороны Советского Союза.

Не так давно Группа генеральных инспекторов называлась «райской», потому что работа эта почти ни к чему не обязывала, зато наделяла привилегиями и считалась почётной.

Но две недели назад Жириновский решил, что это отличный инструмент для ускорения армейской реформы, при условии, что удастся его правильно настроить.

Больше это не синекура, несмотря на то, что привилегии для маршалов и адмиралов не упразднены: теперь это настоящая работа, со строгим графиком задач, своими ключевыми показателями эффективности, а также умеренным количество циклических процессов.

Осложняет всё то, что вышедшие в тираж маршалы и адмиралы — это пожилые люди, поэтому не каждый из них подходит для интенсивной работы, но Владимир выбрал тех, кто ещё боеспособен и готов реформировать армию в точном соответствии с видением Жириновского.

Главным инспектором был назначен маршал Язов, который изначально метил обратно на пост министра обороны, но Жириновский предложил ему лучшую альтернативу, потому что группа генеральных инспекторов выводится из подчинения Министерства Обороны и переводится в подчинение Верховному Совету СССР.

Этот перевод временный, на период проведения общевойсковой реформы — Жириновскому нужна большая концентрация высших чинов, пусть и отставных, лояльных ему и способных давить авторитетом.

Военные не в восторге от проводимой им реформы — 15 генералов и адмиралов, так или иначе, фигурируют в деле об измене Родине, как соучастники. Заговорщики заключили с ними соглашения, в которых описывалась их роль в будущем государстве, а также действия, которые они должны будут совершить сразу после успешного переворота.

И пусть заговорщики потерпели провал, все эти генералы отправились на скамьи подсудимых, что не добавило любви к Жириновскому среди остальных.

Поэтому-то ему и нужно приобщить к происходящему главных маршалов, маршалов и адмиралов, чтобы хоть сколько-нибудь легитимизировать реформу в глазах генералов и офицеров.

Толку от них немного, ведь они привыкли к синекуре, но подвижки уже есть и Варенников рапортует о том, что ход реформы уже начал ускоряться — до этого её подковёрно саботировали на местах, забрасывая министерство бесчисленными бумажками и отписками.

— Предлагаю вам, товарищи народные депутаты, обсудить моё предложение о расширении полномочий группы генеральных инспекторов, — продолжил Жириновский. — Я считаю необходимым дать им право поднимать перед вами вопрос об освобождении от занимаемых должностей командующих и командиров, не соответствующих новым требованиям. Проект поправки в закон «О Группе генеральных инспекторов при Верховном Совете СССР» вами уже изучен, поэтому предлагаю начать дебаты…

Министерство Обороны СССР уже реформировано, его внутренняя структура перекроена в сторону увеличения быстродействия и повышения качества работы, то есть, внутри оно очень сильно напоминает Организацию, но с военной спецификой, упрощающей все процессы.

Но этой реформы было мало, потому что министерство, может, полностью преобразовано, но на местах десятки генералов и тысячи офицеров, возглавляющих действующие войска, которых слишком опасно снимать без общественно приемлемых поводов.

С прецедента, когда подразделения действующей армии вошли в Москву и взяли её под контроль, не прошло ещё и месяца, поэтому Владимир не хочет чрезмерно обострять ситуацию и рисковать умножением прецедентов мятежей и неповиновения.

Вряд ли у кого-то из генералов что-то получится, потому что Минобороны контролирует основной костяк лояльных и боеспособных подразделений, а генералы едва ли смогут организоваться и объединиться, но каждый новый прецедент будет подрывать устойчивость власти Верховного Совета и, в ближайшем будущем, президента СССР.

И чтобы не доводить до такого, лучше будет поручить грязную работу группе генеральных инспекторов, которые обладают в армии непререкаемым авторитетом и мощным влиянием — раньше они это не использовали, потому что их всё и так устраивало, но теперь у них будет конечная цель, осязаемая и достижимая.

После завершения общевойсковой реформы, потребуется примерно десяток лет, чтобы всё окончательно стабилизировалось, но к тому моменту группа генеральных инспекторов вновь вернётся в состав Минобороны и почти полностью сменит свой состав.

Жириновский рассчитывает, что к 2000-му году он получит более мощную и грозную армию, превосходящую по боеспособности любую западную и любую восточную.

— Слово товарищу Цыпляеву, — сказал Жириновский и отошёл от кафедры.