Владимир, Сын Волка 3

Глава семнадцатая Советская специфика

* СССР, РСФСР, город Москва, Арена Центрального стадиона имени Ленина, 18 декабря 19 90 года*

— … уходит, чтоб победить и чтобы не умирать! — продолжал петь Расторгуев. — Ты дай им там прикурить, товарищ старший сержант, я верю в душу твою… солдат, солдат, солдат!

Жириновский стоял в окружении других ветеранов и наслаждался песней.

Голосование официально закончено и начался большой концерт с участием девяти знаковых музыкальных групп и четырёх менее знаковых — уже второй день на стадионе собираются многие десятки тысяч зрителей, а вся Москва гудит в атмосфере массового праздника.

В честь выборов, исключительно в этом году, 17 и 18 декабря объявлены выходными днями, чтобы все смогли проголосовать, а также посетить культурно-массовые мероприятия.

Сейчас идёт подсчёт голосов, но Владимир уже знает, что победил — предварительная оценка показывала, что около 83 % избирателей хочет проголосовать за него, но итоговый результат должен стать меньше.

Наблюдатели от ООН, набранные из представителей стран-участниц, не заметили нарушений, потому что Жириновский решил провести всё максимально честно, чтобы любые обвинения в недемократичности разбились об заключение ООН. Конечно же, это не помешает никому вопить на весь свет о том, что выборы были фальсифицированными и недостаточно демократичными.

«Любэ» закончила исполнять песню и покинула сцену — начался технический перерыв.

Владимир вспомнил первое покушение, когда на него напал либеральный фанатик, желавший «спасти страну».

«Пора уходить», — решил он.

— Ты куда⁈ — спросил его Орлов, встретившийся на пути.

— Домой поеду! — ответил ему Жириновский. — Завтра на работу!

— Ладно, мне тоже пора! — сказал Геннадий.

Концерт будет продолжаться ещё около четырёх часов, которые Владимир бы хотел провести как-то иначе — он уже отбыл двухчасовую «норму», которая позволяет считать, что он тоже в тусовке поклонников рока и тоже слушает.

Вместе с Орловым, он покинул арену стадиона и вышел на парковку, где его уже давно ожидают машины с охраной.

Ввиду того, что риск покушения высок, как никогда, ему выделили взвод охраны, с армейским вооружением.

Риск покушения признан высоким потому, что КГБ предотвратил ещё один заговор — группа из восьми человек, среди которых два профессиональных уголовника, запланировала устранение Жириновского с применением одного РПГ-7, восьми Stielhandgranate, одного MG-42 и четырёх ППС-43.

Противотанковый гранатомёт был получен ими с армейского склада — была раскрыта схема продажи оружия со складов 124-й запасной мотострелковой дивизии 5-й общевойсковой армии.

Бардак в армии ещё не устранён, а пертурбации, происходящие в ней, неизбежно, пусть и ненадолго, открывают новые коррупционные возможности, которыми пользуются разные функционеры на местах.

Правда, конкретно эта схема с торговлей оружием существовала ещё до начала общевойсковой реформы. Согласно показаниям задержанных, всего было продано не меньше 13 единиц официально списанных РПГ-7, около 300 единиц АК-74 и неопределённое количество боеприпасов.

Продолжается полная инвентаризация складских запасов, а также внедряется новая система учёта, более совершенная, чем предыдущая — это должно сократить количество инцидентов с торговлей казённым имуществом.

Но и это не всё — внедряется новая система списания оружия и боеприпасов, к несчастью, увеличивающая количество бумаг, но зато делающая невозможным списание по согласованию с парой надёжных людей. Теперь списываемые образцы поступают в специально учреждённое ведомство, которое производит оценку состояния образцов и само решает, что со всем этим делать.

Также начата работа по контролю за проведением учений. Это основной способ обоснования списаний — на бумаге условный РПГ-7 был полностью изношен в ходе интенсивных стрельб и списан по этой причине, а по факту он лежал всё это время в заводском ящике, в котором и уехал на реализацию каким-то непонятным лицам. С выстрелами к гранатомёту ещё проще — на бумаге они якобы отстреливались по мишеням, а на деле тоже лежали в ящике, по соседству с гранатомётом.

А с «эхом войны» история более интересная — «чёрные археологи» выкапывают очень много образцов вооружения Вермахта и РККА, реставрируют их и продают по своим каналам разным личностям криминальной наружности.

Но с этим кое-что начало делаться ещё несколько месяцев назад — Верховный Совет СССР принял закон «О поисковых работах на полях сражений времён ВОВ».

Согласно этому закону, из общесоюзного бюджета выделяются большие средства на организацию поиска бойцов, погибших во времена ВОВ, с целью их достойного захоронения.

Этим занимались и в прошлом, но теперь процесс будет интенсифицирован, потому что появилась мотивация найти образцы вооружения, спокойно себе лежащие в земле и теоретически пригодные для применения.

В ходе следствия по делу запланированного покушения удалось установить, что это дело рук «цеховиков», работавших в спайке с «чёрными археологами» — оказалось, что это небольшая индустрия по нахождению и ремонту старого оружия.

«Что немецкие, что наши стволы — все проявляют удивительную живучесть», — подумал Жириновский, садясь в свой бронеавтомобиль. — «Наверное, это связано с тем, что шла война и оружие старательно смазывали, чтобы оно не дало сбой в ответственный момент».

Он сам, в Афганистане, с особым тщанием лично чистил своё оружие и систематически, с особой скрупулёзностью, исследовал его состояние. Это было необязательно делать с такой педантичностью, но это давало ему чувство контроля. Когда в хаотичных условиях войны есть хотя бы несколько вещей, которые ты точно и безраздельно контролируешь, это сильно помогает психологически.

Владимир не считает себя каким-то особенным человеком, поэтому допускает, что люди, сражавшиеся во времена Великой Отечественной, точно так же, как и он, искали себе психологический «островок контроля» и находили его в уходе за оружием.

Но, всё же, основным фактором высокой живучести лежащих в земле образцов вооружения, является то, что в те времена оружие делали с большим запасом прочности, рассчитанным на длительное и интенсивное применение.

— Гриша, врубай вентиляцию, — приказал Жириновский шофёру и достал из кармана пальто сигареты и зажигалку.

В салон забрался Орлов.

— Тебя до работы докинуть или ты домой? — поинтересовался Владимир.

— На работу, — ответил тот и тоже вытащил сигареты из кармана.

— Гриша, докинем товарища генерал-полковника до его работы? — спросил Жириновский.

— Запросто, Владимир Вольфович! — ответил шофёр.

— Тогда поехали! — сказал Жириновский.

Шофёр связался с двумя бронеавтомобилями охранения и передовая машина тронулась с места.

— Тебя уже можно поздравлять или ещё рано? — спросил Орлов.

— Рановато, — покачал головой Владимир. — Голоса не посчитаны, поэтому юридически, ещё ничего не известно.

Но уже практически все всё понимают — население всех союзных республик склонно избрать уже доказавшего свою эффективность Жириновского, при котором на прилавках магазинов начали появляться новые товары, рубль снова начал что-то стоить, криминал резко сократился, а армия начала меняться в лучшую сторону.

А ещё все чувствуют «жириновскую оттепель». Ему не нравятся эти ассоциации с Хрущёвым, в котором он видит главного виновника сегодняшнего дня, но с народной молвой уже ничего не сделать.

Только при Жириновском рок «вышел из подполья», хотя реально в «подполье» почти никогда не находился: «Машина времени», «Автограф», «Земляне» или «Динамик» — это представители советского рока, которые существовали не вопреки, а в рамках партийно-культурной политики, допускавшей контролируемые формы рок-музыки.

Теперь же, после фактической дезинтеграции партийного контроля над экономикой, политикой и культурой, исполнять можно всё и на поверхность вылезли ранее неодобряемые коллективы, исполняющие свои творения тем, кто хочет их слышать.

«Прикормленные» рокеры Жириновского, конечно же, имеют приоритет, потому что ответственные люди понимают, что может стать неприятно, если, например, «его любимой Арии» откажут в эфире.

На самом деле, конечно, не станет — рокеров он поддерживает потому, что они помогают ему получить голоса молодёжи, а не потому что они ему нравятся и он жить не может без рока.

— Здесь же можно говорить? — спросил Орлов.

— Можно, — кивнул Жириновский и нажал на кнопку, размещённую на подлокотнике.

Загудели роликовые приводы и 60-миллиметровое бронестекло отсекло салон от водителя.

— Возможно, со свежим покушением как-то связаны европейцы, — произнёс Геннадий. — Один из «цеховиков» проговорился в ходе допроса. Сейчас он всё яро отрицает, потому что это пахнет изменой Родине, но ребята разматывают этот клубок и смотрят, к чему всё это приведёт. Возможно, это MI6. Но может быть, он просто оговорился.

— Проверить нужно, — сказал Владимир. — Если окажется, что это так, то я не сильно удивлюсь. Но это ли не свидетельство того, что я делаю всё правильно, а⁈

— То, что тебя пытаются убить всякие недовольные? — уточнил Орлов. — Нет, это свидетельство только того, что ты очень не нравишься этим людям. Мотивация у всех одна: «раньше было хорошо, а при Жириновском стало плохо, поэтому хочу убить его, чтобы снова стало хорошо».

— Ну, удачи им желать не буду, — вздохнул Владимир и улыбнулся. — Пусть стараются лучше, а то, пока что, плохо получается.

— Не накликай беду, — попросил Орлов. — Мотивированные убийцы бывают очень изобретательны…

— Вот поэтому я и совершенствую службу безопасности, — ответил на это Жириновский, а затем похлопал по подлокотнику с пультом. — Всё это — это последний шанс, на случай провала КГБ и Управления безопасности. И вон там, под сиденьем, лежит ещё один последний шанс. Но если мне придётся прибегать к этому, то это значит, что госбезопасность полностью провалила свою работу.

У него тут хранится целый арсенал — два автоматических пистолета Стечкина, АК-74М, четыре гранаты Ф-1, а также 200 патронов 9×18 миллиметров и 1500 патронов 5,45×39 миллиметров.

Рядом со встроенным в бронекапсулу оружейным сейфом лежат бронежилет и шлем, к которым добавился титановый пулестойкий щит, разработанный для сил специального назначения, конкретно для штурма замкнутых помещений.

У шофёра свой комплект оружия и бронирования, но также у него есть толстые титановые шторки, опускаемые на лобовое и боковые окна несколькими движениями.

В модели ЗИЛ-41053, до сих пор дорабатываемой на «Курганмаше», будет предусмотрен электрический механизм опускания этих шторок, которые будут изготовлены из бронекерамики, а не из титана.

Тестирование изготовленного для испытаний образца показало, что даже пули 12,7×108 миллиметров, выпущенные из ДШК, пробивают бронекапсулу не в 100 % случаев, что достигается установкой дополнительных пластин из металлокерамики в критических местах.

Ни у кого до сих пор нет хотя бы близких по защищённости аналогов и несмотря на то, что факт существования прорывного бронеавтомобиля не афишируется, заинтересованные лица о нём знают и посылают запросы.

Новая модель будет производиться малой серией, для продажи первым лицам союзных государств — например, ЗИЛ-41053 заказали себе Хафез Асад, президент Сирии, Саддам Хусейн, президент Ирака, Эрик Хонеккер, генсек СЕПГ, а также Фидель Кастро, первый секретарь КП Кубы.

А Дидье Рацираке, президенту Демократической Республики Мадагаскар, дальновидно прибывшему с официальным визитом позавчера, Жириновский пообещал подарить свой бронированный лимузин ЗИЛ-41052.

— Если удастся что-то накопать снаружи, я сообщу тебе, — сказал Орлов. — Но особо не надейся. Единственная зацепка — это показания задержанных. Может оказаться, что это пустышка.

— Да я и не надеюсь, — улыбнулся Владимир. — Просто делайте свою работу.

Кортеж доехал до площади Дзержинского.

— На выходных у меня на даче, — напомнил Орлов, вышедший из лимузина.

— Конечно, — кивнул ему Жириновский. — До встречи.

— Пока, — улыбнулся Орлов и направился к зданию КГБ.

— Гриша, поехали, — сказал Владимир.

Кортеж продолжил движение — его конечным пунктом назначения станет Кремль.

Семья Жириновского сейчас проживает на государственной даче в районе Горок Ленинских, где раньше обитали Михаил и Раиса Горбачёвы.

Но это временное решение, до тех пор, пока не будет завершено строительство нового жилого массива к западу от Горок и к северу от деревни Белеутово.

Этот массив строит ГКО, с целью расширения элитного жилищного фонда для награждения особо отличившихся сотрудников.

Проект жилых комплексов предполагает исключительно пятикомнатные квартиры с площадью от 200 квадратных метров, с роскошной отделкой и повышенной защищённостью.

Квартиры из этого элитного жилищного фонда, как и остальные, построенные ещё при подпольном статусе Организации, не передаются никому в собственность, а ставятся на баланс ГКО, являя собой очень ценный актив.

Новый жилой массив предполагается использовать для распределения под служебное жильё сотрудников высших государственных структур, а также для вознаграждения Героев Советского Союза, Героев Социалистического Труда и Матерей-героинь.

Но для последних у Жириновского, в будущем, появится кое-что другое — в Мытищах, в середине следующего года, будет строиться новый жилой массив, с огромными многокомнатными квартирами класса высокой комфортности. После завершения строительства они будут передаваться матерям-героиням, но, опять же, не в собственность.

Ему очень нужно наращивать количество будущих налогоплательщиков, потому что работы в стране много, а рабочих рук не хватает. За исправление ситуации следовало браться уже давно, возможно, сразу после победы в Великой Отечественной войне, но Жириновский убеждён, что советское руководство, в том числе Сталин, не до конца осознало масштаб грядущих проблем и пыталось устранить только симптоматику.

Жириновский тоже взялся за устранение симптомов, но у него сейчас просто нет ресурсов, чтобы устранить причины. В будущем они у него появятся, но сейчас всё, что он может — это материально заинтересовывать матерей и щедро осыпать их наградами и привилегиями за личные рекорды в рождении будущих налогоплательщиков…

Также он понизил планку — для получения звания «Мать-героиня» теперь нужно родить не десять, а «всего» шесть детей.

«Шесть раз пережить такое, ради огромной квартиры и набора очень ценных привилегий — это много или мало?» — задумался Жириновский.

Он никогда не был на месте женщин и не рожал, поэтому для него этот вопрос, как и прежде, неоднозначный.

Так или иначе, но матери-героини должны стать особой кастой в будущем советском обществе: в ближайшем будущем Верховный Совет СССР доработает закон о сокращении рабочего дня для матерей-героинь — на два часа, а для матерей-героинь с десятью детьми — на четыре часа.

Также будет проработан механизм стимулирующих выплат в размере от 2000 до 3000 рублей за каждого ребёнка после шестого, общие для всех матерей-героинь субсидии на детское питание и одежду, а также обсуждается повышение пенсии для матерей-героинь на 50 %.

Для сельской местности предусматривается выдача матерям-героиням участков и строительство домов за государственный счёт, а для городских жительниц Верховный Совет СССР планирует выдачу дачных участков.

Помимо всего этого, обсуждается ежемесячная выплата в размере средней заработной платы в течение года с момента рождения очередного ребёнка.

Жириновский рассчитывает, что таким образом он разом «выбьет» из женщин с тремя-четырьмя детьми дополнительных двоих-троих, что сразу же положительно скажется на рождаемости и смягчит следующую демографическую яму. (1)

Госкомстат СССР ожидает, что на вторую половину 90-х и начало 00-х придётся очень мощная демографическая яма, которая напрямую повлияет на экономику Союза и с ней уже поздно что-либо делать. Но к будущему нужно готовиться уже сейчас — надо стимулировать женщин рожать ударными темпами, чтобы быстрее восстановиться в 00-е годы.

«Идёт война», — подумал Жириновский, выбираясь из своей бронекапсулы. — «И у окружающих стран есть преимущество перед нами. Нам нужно хотя бы ослабить его, а дальше пересилим…»

Сейчас в СССР впервые всерьёз занимаются автоматизацией труда — в бюджете следующего года предусмотрены существенные вложения в тематические НИИ, которые должны будут выработать меры по сокращению количества рабочих мест — это позволит освободить дополнительные рабочие руки и снизить общую нехватку.

На Западе это означало бы, что очень много людей останется без работы, а в СССР это приведёт только к наращиванию масштабов производства, потому что дефицит рабочей силы вносит существенные коррективы в планирование.

Новые заводы не имеют никакого смысла, если на них некому будет работать, поэтому единственный реальный способ решить эту проблему — это механизация и автоматизация производства.

В Сенатском дворце почти никого нет, потому что выходной, но у Жириновского слишком много работы, чтобы отдыхать.

Он вошёл в свой кабинет, повесил пальто в шкаф и уселся за свой рабочий стол.

«Это прочитать и подписать или не подписать…» — раскрыл он папку с документами на подпись.

Переход на электронный документооборот, в данный момент, невозможен — то, что блестяще работало в масштабе Организации, в масштабе Союза работать, пока что, не может. Слишком многое нужно сделать, чтобы избежать обидных и досадных сбоев, поэтому Владимир никого не торопит.

Это не касается взаимодействия ГКО и Совмина СССР — там уже полным ходом идёт переход на внутренний электронный документооборот, который способен обеспечить экономию около 2–3 часов рабочего времени в разных инстанциях, сейчас затрачиваемого на согласование и подписание физических документов.

«Сталин готовил проект сокращения рабочего дня до 6 часов — идеалист!» — подумал Жириновский. — «Как бы нам не пришлось повышать его до 9 часов, чтобы тут всё не рухнуло!»

Конечно же, увеличение длительности рабочего дня даже не рассматривается, потому что это приведёт к непредсказуемым политическим последствиям, но из-за этого придётся терпеть очень неприятные эффекты в экономике, ведь истинные масштабы катастрофы, в которую стремительно катился Советский Союз, очень неуверенно управляемый Горбачёвым и его командой, открылся перед Жириновским уже после неудачной попытки переворота.

И дело-то ведь не в перестройке, гласности и демократизации, а в том, что экономика тяжело больна — и без действий Горбачёва всё легко могло рухнуть. Собственно, ему-то и дали все эти полномочия только потому, что в Политбюро все были уверены, что ничего уже не поделать и нужно сохранить власть в новых реалиях. А чтобы точно сохранить власть в новых реалиях, лучше создать их самостоятельно — они и попытались построить архитектуру будущего, выгодную исключительно для них.

У Жириновского же свой путь — капитализм на стероидных инъекциях. Следующая его форма, более совершенная, более эффективная и с советской спецификой.

«Они ведь до сих пор ничего не понимают», — подумал он со злорадством, подписывая очередной документ. — «Они ведь думают, что произошёл консервативный откат, к некоей предыдущей ступени развития социализма — к Брежневским временам».

Но Владимир сделал нечто совсем иное — СССР находится в начальной стадии перерождения, атрибуты которого все ошибочно принимают за «наконец-то, социализм!», что является страшной ошибкой.

«Ничего общего, кроме плановой экономики», — подумал Жириновский, пробегая глазами по строкам периодического отчёта о ходе общевойсковой реформы. — «Но простой обыватель не заметит особой разницы — так и задумано».

Для общественности, действительно, изменится мало что, но вот на международной арене изменения будут радикальными. Никакого интернационализма, а только хищническое поведение, по праву сильного.

Если Владимиру надо, чтобы Запад обжёг пальцы об Ирак, но, в конце концов, победил — так и будет.

Если ему нужно, чтобы Ирак стал «другом» СССР — так и будет.

Но это только ближний план. На дальнем плане находится бурлящая Югославия, которая смотрится, в глазах Жириновского, очень перспективно…

Да и вообще, вариантов, как можно утвердить положение Союза на международной арене, скоро появится очень много. Особенно много их появится в период грядущего экономического кризиса, которому Владимир способствует по мере сил.

Объёмы нефтедобычи планомерно сокращаются. Сначала это обосновывалось резко возросшими внутренними потребностями, что было неправдой, а теперь происходит череда спланированных аварий, которые тоже являются неправдой и ни на что не влияют.

Всё это нужно для того, чтобы никто не заметил подвоха — ему нужно, чтобы мировая общественность подумала, что Союз сокращает нефтедобычу не ради азартной игры на котировках, а из-за досадной и обидной череды несчастных случаев.

«Пусть думают, что это был злой рок…» — подумал Жириновский, откидываясь на спинку кресла. — «Очень злой рок…»

Примечания:

1 — О демографических ямах в СССР — в годы Великой Отечественной войны, как известно, погибло катастрофически много людей — преимущественно мужчин трудоспособного и репродуктивного возраста. Непосредственно в годы войны коэффициент рождаемости упал с 38,7 на 1000 человек в 1940 году до 26,0 в 1945 году, а общее число рождений сократилось на 40–50 % по сравнению с довоенным уровнем. А в 1946–1955 годы начался послевоенный компенсационный бум — коэффициент рождаемости вырос до 26–28 на 1000 человек в 1946–1950 годах, с пиком в 1949–1950 годах, когда рождалось по три миллиона человек в год. А затем случился провал в 1963–1970 годах, когда коэффициент рождаемости упал до 14–17 на 1000 человек — это было первое демографическое «эхо», связанное с тем, что репродуктивного возраста достигли люди из малочисленного поколения 1941–1945 года. Но в 1982–1987 годах случился бум рождаемости, с коэффициентом 18–20 на 1000 человек — это «эхо» послевоенного бума, потому что поколение 1946–1955 годов вошло в репродуктивный возраст. А затем случился глубокий провал в 1993–1999 годах, с коэффициентом 8–12 на 1000 человек, который сочетает в себе и катастрофический экономический кризис, и второе демографическое «эхо». И, изучив имеющиеся материалы, я не могу сказать, что советское руководство ничего не делало с этим — стабильно повышались социальные льготы, безумными темпами наращивалось жилищное строительство и так далее, но всего этого было недостаточно, чтобы полностью компенсировать «эхо» войны наращиванием рождаемости. И эта война до сих пор с нами — в постсоветских странах до сих пор периодически слышны медленно затихающие отголоски того демографического «эхо».