Владимир, Сын Волка 3

Глава десятая Деиндустриализация

* СССР, РСФСР, город Москва, ТТЦ «Останкино», 24 сентября 19 90 года*

— Владимир Вольфович, расскажите, пожалуйста, что именно происходит сейчас в Прибалтике? — попросил Игорь Леонидович Кириллов, ведущий программы «Взгляд».

На съёмочной площадке намеренно создана тёплая, но рабочая атмосфера: на столе, за которым сидят ведущий и гость, лежат какие-то документы, стоит красный телефон, а на заднем фоне расположены телевизор с синим циферблатом и шкафы с папками.

— Там происходит сейчас восстановление конституционной справедливости, только и всего, — пожал плечами Жириновский. — Граждане Литовской, Латвийской и Эстонской ССР проголосовали на референдуме за выход из состава Советского Союза, но их руководство, по каким-то надуманным причинам, отказывается принимать справедливые условия выхода.

— Но как же все эти слухи о том, что товарищ Горбачёв… — начал Игорь Леонидович.

— Вы о тех слухах, в которых утверждается, что товарищ Горбачёв изо всех сил держится за все республики и готов удерживать их любой ценой? — уточнил Владимир.

— Да, именно об этих слухах, — слабо улыбнулся ведущий.

— В этом, к счастью, нет ни капли правды, — ответил на это Жириновский. — Поставлены однозначные и справедливые условия, при соблюдении которых будет осуществлён безболезненный выход из состава Союза, но руководство республик отказывается выполнять их. И то, что сейчас происходит — это принуждение руководства прибалтийских республик к соблюдению условий. Как только условия будут выполнены, советские войска покинут территорию республик и Прибалтика может приступить к поглощению «свободы» и «демократии» большой ложкой.

В Прибалтику введён ограниченный контингент из состава Внутренних Войск МВД, который поддерживается дислоцированными там воинскими подразделениями. Это был второй «плохой сценарий» для Прибалтики и его санкционировал Верховный Совет СССР, а не кто-то один. Это легитимное решение, поддержанное большинством депутатов. И неважно, что эти депутаты, преимущественно, «жирондисты»…

— А какие перед ними были выставлены условия? — спросил Кириллов.

— Да очень простые, в самом деле, — улыбнулся Владимир. — Статус тотального нейтралитета — никакого вступления в военно-политические блоки, ограничение вооружённых сил, передача под контроль Советского Союза Сувалкского коридора, что необходимо для беспрепятственного снабжения Калининградской области, а также выплата точно рассчитанной доли внешнего и государственного долга.

— Последнее и вызывает наиболее бурные дискуссии у нашей общественности, — произнёс ведущий. — Справедливо ли это? Всё-таки, эти долги были взяты советским руководством, а не руководством прибалтийских республик…

— Вопрос, конечно же, интересный, — кивнул Жириновский. — Но я бы не советовал руководителям этих республик переводить дискуссию в эту плоскость! У нас ведь есть Госплан и ГКО! И в этих организациях достаточно специалистов, чтобы посчитать каждый рубль, который был дотирован прибалтийским республикам! Более того, прямо сейчас ведётся подсчёт этих дотаций! И уже очевидно, что выплата доли долгов — это лишь незначительная и смехотворная часть от тех объёмов, которые были вложены в Прибалтику из советского бюджета! Мы делаем жест доброй воли, когда просим вернуть хотя бы часть, а не всё, что было на них потрачено! А это ведь труд десятков миллионов советских граждан! Если они продолжат упорствовать и отказываться от этого щедрого предложения, то мы обязательно переведём дискуссию именно в эту плоскость, раз им так угодно!

— А каким вы видите дальнейшее сотрудничество с прибалтийскими республиками, если они примут условия Советского Союза? — спросил Игорь Леонидович.

— Я вижу его нормальным, — ответил Жириновский. — Если они захотят, то продолжат торговлю с нами, потому что у нас есть налаженные экономические связи. В будущем всё может, постепенно, измениться, но, пока что, мы будем поддерживать экономические отношения.

Верховные Советы прибалтийских республик, в настоящий момент, проводят внеплановые заседания, чтобы обсудить все варианты выхода из сложившейся ситуации — Владимир рассчитывает, что они примут условия и уйдут спокойно. Но если нет, то им будет навязано проведение референдумов по теме принятия условий.

Анализ общественного мнения в Прибалтике показывает, что там уже мало кто рад, что началось такое и никто не рад видеть, во что это всё вылилось. Вариант с референдумом надёжен — граждане готовы проголосовать за что угодно, лишь бы всё это закончилось, и началась, наконец-то, их «европейская мечта».

Одна проблема — граждане, которые не желают независимости республик. У Жириновского есть замысел — программа репатриации.

Русскоязычное население в Прибалтике, в любом случае, не ждёт ничего хорошего. Лучшим выходом, пусть и очень дорогостоящим, будет добровольное переселение в РСФСР. Пусть это и обойдётся бюджету в копеечку, но в стратегическом поле это будет выигрышем, потому что чем больше населения, тем больше налогоплательщиков, а чем больше налогоплательщиков, тем больше бюджет.

«А чем больше бюджет — тем больше бюджет», — подумал Владимир.

План включает тотальную реанимацию строительной отрасли — будут строиться новые районы в средних и малых городах в Средней полосе, чтобы было куда заселить переселенцев.

Речь идёт о 2 100 000 человек, проживающих в Эстонской, Латвийской и Литовской ССР. Переезжать пожелают далеко не все, но, в итоге, их вынудят к этому, с помощью унижения, а также политического и экономического притеснения. (1)

Владимир посчитал, что лучше взять этот процесс в свои руки и организованно переселить население в РСФСР, которая от этого только выиграет.

Рабочих мест сейчас больше, чем рабочих рук, в основном из-за неэффективности современной промышленности, поэтому нужно кем-то затыкать дыры — Жириновский нашёл, кем. Два миллиона граждан — это немного, но какую-то долю потребности закроет, а потом, по мере оздоровления экономики, дефицит рабочих рук будет ликвидирован.

Единственное, чего опасается Владимир — это резкой смены риторики прибалтийских националистов. Очевидно, что будет с их экономикой, когда начнётся исход будущих неграждан из их стран.

В Эстонской ССР 38,5 % населения может пожелать переехать, с гарантиями жилищного обеспечения и трудоустройства — это критический ущерб по их экономике, что делает невозможным её восстановление в ближайшее десятилетие.

В Латвийской ССР вообще 48,0 % будущих неграждан, которых Жириновский тоже постарается переманить в РСФСР. В этой республике экономика не просто не восстановится в реальные сроки, а банально рухнет.

В Литовской ССР проживает 20.4 % не-литовцев, причём непонятно, получится ли у местных умеренных сил добиться «нулевого варианта», то есть, автоматического получения гражданства для всех. Заранее этого никак не узнать, но Жириновский всё равно будет выманивать их в РСФСР, на льготных условиях.

Сейчас такое время, что не до социально-экономической справедливости, поэтому Владимир сделает ровно так, как хотят прибалты. Буквально и очень быстро.

«Ради примера для остальных, чтобы намотали на ус и всегда помнили», — подумал он.

— Что ж, тогда перейдём к следующему вопросу, — произнёс Кириллов. — Общественность волнует вопрос о переходе на профессиональную армию — у вас есть, что рассказать нам об этом?

— Конечно, конечно! — ответил Жириновский. — Первое, что я хочу сказать — это то, что полного перехода на профессиональную армию у нас не будет. Максимум, на который можно рассчитывать в будущем — это не более 50 % профессиональных воинских формирований. Следующее десятилетие займёт перевод в профессионалы 30 % нашей армии, а затем, по мере оздоровления экономики, этот процент будет увеличиваться.

— Это значит, что мы будем набирать меньше призывников? — уточнил ведущий.

— Это логически исходит из моего утверждения! — ответил ему Владимир. — Но я скажу ещё кое-что! На следующем заседании Верховного Совета СССР наша партия будет выдвигать новый законопроект — мы собираемся сократить срок службы в Вооружённых силах до одного года! Военно-морской Флот, пока что, это не затронет, но его затронет другое — мы предлагаем перевести его полностью на профессиональную службу!

— Вы же не шутите? — очень удивился Кириллов.

— Нет, я не шучу! — заверил его Жириновский. — Проблема с неуставными взаимоотношениями стоит остро, поэтому мы считаем, что необходимо бороться не только с их причинами, но и с симптомами. Переменный состав, набираемый в рамках обязательной воинской службы, будет служить раздельно, без всяких старослужащих. Один призыв — один набор! Также мы предлагаем расширить полномочия военной комендатуры и перевести её в подчинение Комитету Государственной Безопасности, чтобы она начала лучше выявлять и пресекать случаи неуставных взаимоотношений. Это будет способствовать снижению частоты резонансных инцидентов, а также повышению боеспособности Советской армии. Также мы предлагаем разработанные специалистами критерии оценки боеспособности, на основе которых мы сможем адекватно определить уровень боеспособности, что может привести в будущем к частичному сокращению численности армии.

— А что смогут освоить солдаты за такой короткий срок? — спросил нахмурившийся Игорь Леонидович. — Всего один год… Вы же, Владимир Вольфович, сами имеете боевой опыт и…

— И на это мне есть, что сказать, — кивнул Жириновский. — Мой личный боевой опыт показывает, что если первый год службы военнослужащего шпыняют и истязают неуставными отношениями, а второй год он сам шпыняет и истязает новоприбывших, вместо того, чтобы осваивать боевые навыки, толку от такого военнослужащего мало. Подобное происходит в очень многих войсковых частях по всему Союзу, поэтому мы только выиграем от того, что такой системы больше не будет.

Он прервался на глоток воды из гранёного стакана.

— Кхм, — кашлянул он. — Итак, один год… Одного года, полностью посвящённого теоретической и практической боевой подготовке, вполне достаточно, чтобы сформировать мобилизационный резерв нужного качества. Ведь вся суть системы призыва — накопление качественного мобилизационного резерва на случай масштабного конфликта. Мы такого конфликта не хотим, но это зависит не только от нас, вы ведь понимаете?

— Да, я понимаю, — кивнул ведущий.

— Поэтому мы предлагаем реформировать армию так, а не иначе, — улыбнулся Жириновский. — И сразу хочу заверить, что после завершения реформы и достижения доли в 30 % профессиональных подразделений, наша партия будет настаивать на запрещении задействования военнослужащих срочной службы в любых вооружённых конфликтах, за исключением масштабных войн с нашими вероятными противниками. Всё это будет законодательно регламентировано — не останется никакого пространства для двояких трактовок. Это я вам всем обещаю.

Профессионального компонента армии для локальных конфликтов хватит с большим запасом — в этом его основная идея.

Это потребует огромных средств, но Жириновский собирался существенно занимать у всех, кто готов дать деньги. Это сугубо политический вопрос: чем больше внешний долг — тем меньше желания у республик выходить из состава.

Когда «Прибалтийская сага» придёт к своему закономерному итогу, все будут знать, что выходить из СССР себе дороже, поэтому лучше не надо…

А обслуживание внешнего долга — это не особенно большая проблема, потому что бюджет оздоравливается и скоро начнётся сокращение дефицита.

— Наша реформа армии способствует резкому повышению обороноспособности страны, что позволит существенно снизить риск начала масштабного конфликта, — произнёс Владимир. — В этом наша цель — обеспечить безопасность и стабильность во всём Советском Союзе!

— Расскажите, пожалуйста, о вашем опыте в Афганистане, — решил сменить тему Кириллов.

— Да там особо не о чем рассказывать, — пожал плечами Жириновский. — Служил сначала военным переводчиком, а затем лектором в политуправлении 40-й общевойсковой армии.

— Но мы ведь знаем о том, что вы были награждены двумя орденами «Красного Знамени»… — улыбнулся Игорь Леонидович.

— Ах, это? — нахмурился Владимир. — Были эпизоды, да…

— А какие эпизоды? — спросил ведущий.

— Знаете, я не хочу об этом говорить, — ответил на это Жириновский. — Кому надо, тот может запросить у минобороны копии наградных листов — там всё описано подробно. Следующий вопрос.

* СССР, РСФСР, город Москва, Кремль, Сенатский дворец, 1 октября 19 90 года*

— А ты боялся! — воскликнул Жириновский. — Не надо бояться, Михаил Сергеевич, не надо! Пусть они боятся, ха-ха-ха!

— Всё же, я считаю, что это были шантаж и вымогательство, — ответил на это недовольный Горбачёв.

— Кризис разрешён? — спросил у него посерьёзневший Владимир.

Горбачёв ответил не сразу.

— Да, разрешён, — произнёс он.

— Чего ещё нужно-то? — спросил Жириновский. — Скоро начнётся процедура выхода прибалтийских республик из состава Союза, на наших скромных условиях — я называю это успехом! Скажи, я прав оказался или нет?

Не потребовалось никаких референдумов — на Верховные Советы Литовской, Эстонской и Латвийской ССР было оказано общественное давление, поэтому они вынуждены были принять условия и теперь начался процесс согласования механизмов выплаты их части долга. У них нет сейчас почти никаких денег, поэтому согласовывается выплата долгов с помощью заводов.

В середине следующего года будет начат демонтаж крупных предприятий, которые зачтутся в счёт долга. Это недешёвое мероприятие, но перспективное — в любом случае, они всё это постепенно раскурочат и за бесценок продадут Западу или сдадут на металлолом, поэтому Жириновский решил, что нельзя дать пропасть добру.

К моменту, когда начнётся вывоз крупных заводов, в РСФСР будет сооружена под них новая инфраструктура. Можно сказать, что это своего рода эвакуация заводов дальше на восток — у Советского Союза уже имеется подобный опыт.

«Пусть сами находят средства и отстраивают себе промышленность», — подумал Жириновский, прошедший к окну и открывший форточку. — «Но нихрена они не отстроят — на это нужны огромные инвестиции».

Есть риск, что таким образом на новой границе СССР будут созданы одно Сомали и два Могадишо, ввиду резкого падения уровня жизни в Прибалтике, но Жириновскому нужен наглядный и долгоиграющий пример.

«Именно это я и понимаю под социал-шовинизмом», — подумал он и улыбнулся своим мыслям.

— Но зачем ты обостряешь отношения с республиками? — спросил Горбачёв. — Зачем ты требуешь от них денонсировать декларации суверенитета?

— А чтобы даже не думали уходить, — ответил Жириновский. — Ты должен был, в тот же день, когда это началось, жёстко пресечь подобное! Это акты сепаратизма! Они ведь подумали, что можно просто уйти и оставить все долги РСФСР, чтобы мы тут отмахивались от всех иностранных мерзавцев! Суверенитет — это не только привилегии, но и обязательства! Пусть подумают об этом, подонки!

— Это крайне негативно сказывается на международных отношениях, — сказал генсек.

— Нам страну надо спасать, Михаил Сергеевич! — ответил на это Жириновский. — И я работаю над этим — спасаю страну! А ты только и делаешь, что критикуешь, без каких-либо предложений! Удобно устроился!

Ему нужно прожить ещё около года, чтобы удостовериться во всём окончательно. Если предпринятые меры возымели эффект, то Союз продолжит существование и никто больше не рискнёт заявить о выходе из состава.

Но если эффект окажется недостаточным, то ему придётся переключаться исключительно на РСФСР и вводить чрезвычайное положение, чтобы минимизировать ущерб от разрыва экономических цепочек.

В любом случае, у него в руках есть все инструменты, чтобы сохранить большую часть промышленности и экономическое влияние на тогда уже бывшие союзные республики. Просто так он их не отпустит — у них нет другого выхода, кроме сидения на месте.

— Мне докладывают, что твоя реформа армии ослабляет наши вооружённые силы, — произнёс Горбачёв.

— Генералы болтают? — усмехнулся Жириновский. — Они не рады, конечно же, но кому не плевать на их мнение? Это они привели Советскую армию к нынешнему состоянию! И я исправляю ошибки, допущенные в том числе и ими. Пусть ноют и стенают — мне всё равно. Реформа будет доведена до конца. Так решил Верховный Совет СССР — не я!

— Не надо мне рассказывать о демократии, пожалуйста… — поморщился Горбачёв. — Я не хуже тебя знаю, сколько стоит демократии за решениями Верховного Совета…

— Зришь в корень, Михаил Сергеевич! — усмехнулся Владимир. — Но так надо.

— Так надо тебе, — поправил его генсек. — А вот зачем оно тебе надо именно так — это вопрос.

— Мне надо? — удивлённо спросил Жириновский. — Ты показатели изучал, которые я посылал тебе вчера⁈

— Изучал, — спокойно кивнул Горбачёв. — Но я вижу, что это результат моих реформ — они, наконец-то, дали эффект.

Владимир лишь махнул рукой.

— Рад был встрече, товарищ Горбачёв, — сказал он. — Продолжай делать то, что делаешь.

— Но я ведь не делаю ничего… — произнёс растерявшийся генсек.

— Именно! — заулыбался Жириновский. — А со всем остальным я разберусь самостоятельно!

* СССР, РСФСР, город Москва, Дом Советов РСФСР, 13 октября 19 90 года*

— Сколько жертв? — уточнил Жириновский.

— Около пятидесяти убитых, а также не менее трёхсот раненых, — сообщил генерал армии Варенников. — Порядок восстановлен силами МВД, но есть риск эскалации.

— Нужно ввести дополнительные подразделения Внутренних войск, — решил Жириновский. — Согласуем с Горбачёвым.

Новая вспышка произошла в Азербайджанской ССР, на почве проводимого референдума о выходе из состава СССР.

С Закавказьем Жириновский решил действовать побыстрее, чтобы решить возникшую проблему быстро и надолго. В связи с этим, как и в случае с Грузией, референдумы в Армянской и Азербайджанской ССР решено было перенести с марта следующего года на октябрь этого года.

Это не могло не вызвать ярость националистов, которые не хуже Москвы знают о нынешних настроениях населения.

По всесоюзному телевидению в режиме марафона транслируются репортажи о выводе советских войск с территории Прибалтики, а также анализ экономической ситуации в республиках в ближайшем будущем. Также в ряде программ активно обсуждаются темы выплаты долга, деиндустриализации и репатриации некоренного населения из Прибалтики.

Националистам очень нравится тема с репатриацией некоренного населения, ведь это, буквально, то, о чём они мечтают, но очень скоро они лоб в лоб столкнутся с суровой реальностью — когда увидят, к чему приведёт актуальная репатриация…

— У убитых были обнаружены образцы армейского вооружения, — заметил Варенников. — Автоматы, ручные гранаты, противотанковые гранатомёты, а также несколько 82-миллиметровых миномётов.

— Ставлю задачу — необходимо выяснить, как это всё попало в руки гражданским и кто в этом виноват, — приказал Жириновский. — Если потребуется, провести полную инвентаризацию в частях и наказать виновных.

— Будет сделано, — ответил Варенников.

— В Карабахе всё спокойно? — уточнил Владимир.

— Относительно спокойно, — кивнул генерал. — Были попытки собрать толпы, с целью нападения на подразделения Внутренних войск, но зачинщики арестованы и уже проходят процесс дознания. Генерал-майор Леонов обещает, что организаторы будут установлены в скором времени.

Павел Александрович Леонов, тот самый «паразит», которого когда-то на него навесил Гаськов, уже перешёл своеобразный Рубикон — теперь он генерал-майор, но всё ещё начальник Следственного отдела.

Для решения проблем Закавказья была сформирована сводная оперативная группа, с участием специалистов из КГБ, МВД и Генштаба Советской армии — это ускоряет процесс принятия решений на месте, что способствует снижению количества жертв.

Националистам нужно, чтобы основательно полыхнуло, потому что только в такой обстановке можно мобилизовать местное население на противодействие советской власти. Но попытки дестабилизации оперативно гасятся, поэтому раскачать народ на беспорядки у националистов всё никак не получается.

— Генеральная задача всё та же — референдум должен быть доведён до конца, — сказал Жириновский. — А всех этих националистов необходимо давить без пощады. Но следите за тем, в кого стреляете — нам не нужен второй Афганистан.

— Мы действуем предельно корректно, — кивнул Варенников.

— Ох, Афганистан… — вспомнил Жириновский.

Через две недели в Москву прилетает Мохаммад Аслам Ватанджар, его давний и хороший друг. Они должны будут обсудить расширение экономического сотрудничества и возможность строительства нескольких оружейных заводов.

Ватанджар отчётливо понимает, что никто ему за просто так больше ничего не построит, поэтому хочет предложить большой и длительный дисконт на поставку опия-сырца. Жириновский не имеет ничего против — он только за то, чтобы в Афганистане появилось своё оружейное производство, которое незначительно снизит зависимость от Союза.

— На этом всё, товарищ генерал армии, — произнёс Владимир. — Держите ситуацию под контролем и рапортуйте об успехах и неудачах. От вас зависит очень многое.

Примечания:

1 — О притеснении населения в Прибалтике — в эфире снова рубрика «Red, зачем ты мне всё это рассказываешь⁈» — ввиду того, что Прибалтика находится в «демократическом сообществе», эту тему на Западе практически не поднимают, потому что она сильно портит им «демократический» фасад. А в Прибалтике, с конца 80-х годов, происходил обыкновенный националистический шовинизм — в 1991 году в Эстонии и Латвии были приняты законы, разделившие население на две категории — «граждане» и «неграждане». В статус граждан вошло коренное население, а в статус «неграждан» вошли все остальные — русские, украинцы, белорусы и другие народы из бывших братских республик. В Литве этого удалось избежать, потому что был принят «нулевой вариант» — связано это было с тем, что другие этносы занимали малую долю населения Литвы и не могли создать проблем в будущем. А проблемы виделись в самом важном событии 90-х годов — в приватизации. Но перед объяснением, в чём там была проблема, я лучше расскажу о том, что такое «неграждане» в понимании властей двух грозных прибалтийских тигров. Неграждане не имеют права голосовать на национальных выборах или баллотироваться в парламент. Негражданам запрещено работать в государственных органах, полиции, судах и некоторых частных секторах — например, в фармацевтике или охранных услугах. В трудоустройстве и образовании граждане имеют приоритет перед негражданами, то есть, на работу или в университет предпочтительно брать коренных жителей, а всех остальных — во вторую или третью очередь. Последнее привело к тому, что среди неграждан безработица выше, чем среди коренных жителей. Еврокомиссия знает об этом и поддерживает власти свирепых прибалтийских тигров, видя в этом интеграцию, а не дискриминацию. В наших палестинах принято выпячивать это в контексте «русских обижают», но эти националисты обижают не только русских — также украинцев, белорусов и другие народы, а в Эстонии ещё и обижают финно-угорские этносы, которые не идентифицируют себя эстонцами. Эти притеснения имеют системный характер и если бы это делали какие-то другие страны, например, какой-нибудь Иран или, скажем, Венесуэла, то мы бы слышали об этом из каждого утюга, каждый день. Но европейская общественность загадочно молчит, хотя ООН уже давно проявляет обеспокоенность происходящим. Итак, а теперь к моему любимому — экономическим аспектам. Я упоминал, что выдача гражданства всем жителям Эстонии и Латвии в 1991 году создала бы проблемы с приватизацией, так? В Эстонии, в 1989 году проживало 38,5 % не-эстонцев, что очень существенно и могло повлиять на итоги приватизации. Проблема решилась с помощью объявления всех их негражданами, которые лишились права владеть и распоряжаться крупными предприятиями, которые достались стране в наследство от Союза. Так и получилось, что неграждане ничего не смогли приватизировать, а в приватизации участвовали исключительно эстонцы. В Латвии происходил аналогичный процесс. Там доля не-латышей составляла 48,0 %, которых, аналогичным образом, оградили от приватизации и всё советское наследство было приватизировано латышами. Вся эта националистическая повестка изначально разгонялась в том числе и ради этого, потому что политика всегда исходит из экономики, а не наоборот. Надо было попилить промышленность, но хотелось, чтобы люди других этносов не поучаствовали в этом, решение нашлось — при капиталистическом строе политическую власть имеет финансовая элита, что эстонцы и латыши прекрасно понимали, поэтому позаботились о том, чтобы у неграждан такой элиты просто не появилось. Всё остальное, все эти громкие заявления об оккупации, кормлении всего Союза мощными экономиками неистовых прибалтийских тигров — это разговоры в пользу бедных. Не единственная, но основная причина, как и всегда, бабло. Поскобли немного любого националиста, как под коркой из громких заявлений о национальной гордости и восстановлении исторической справедливости обнаружишь шкурный финансовый интерес. Любопытно, кстати, то, что это верно практически на всех уровнях. В фильме Алексея Балабанова — «Брат», как Татарин мотивировал Данилу Багрова замочить Чечена? «А этот рынок взял, теперь русских душит! А у меня там часть дела, понимаешь? Вот и наехал — ведь знает, что слабые мы сейчас! И душит!» Это великий фильм, в котором большинство увидело только «обычного русского парня, восстанавливающего социальную справедливость с помощью обреза», но фильм этот гораздо глубже и многограннее, и посыл в него Балабанов заложил совсем другой. А вот «Брат 2» — это, буквально, воплощение того, каким основная масса зрителей увидела фильм «Брат». И это очень сильная метаирония. Оба этих фильма просто надо, время от времени, пересматривать — они раскрываются постепенно и, в отличие от современных супергеройских пустышек, дают тысячекратно больше пищи для размышления.