Владимир, Сын Волка 2

Глава семнадцатая. Победа или смерть

*СССР, Московская область, город Москва, площадь Дзержинского, 1 августа 1988 года*

— … и позиция моя стала шаткой, — продолжал Виктор Михайлович. — Я буду продвигать Гаськова — он надёжен. Но если и его уберут, то уповай только на себя. Не могу даже предположить, кого поставят вместо меня.

— Это тревожно… — произнёс Жириновский.

— Тебе взять? — спросил генерал армии Чебриков, когда они подошли к ларьку по торговле кебабом.

— Нет, спасибо, — покачал головой Владимир.

— А я угощусь… — улыбнулся Виктор Михайлович и положил монеты на прилавок. — Мне один маленький кебаб.

— Здравия желаю, товарищ генерал! — приветствовал его продавец. — Скоро сделаем!

— Ты давай это… — посмотрел на продавца Жириновский. — Не на службе находишься!

— Виноват! — ответил продавец, капитан-десантник Воронихин.

Через несколько минут у Чебрикова в руках оказался горячий кебаб.

— А как успехи у Эдуардыча? — тихо поинтересовался Жириновский, когда они сели за дальний столик.

Перед ларьком длинная очередь — студенты, служащие, рабочие с ближайшей стройки. Всех их объединяет то, что все они обожают кебаб, который, в условиях дефицита почти всего, предлагает овощи, специи и мясо, теперь не только курятину, но и говядину, а кое-где уже и свинину. И всё это в лаваше, до сих пор считающемся довольно-таки экзотическим блюдом.

В нескольких ларьках торгуют даже отбивной говядиной в панировке, что, на вкус Жириновского, является крайне сомнительным блюдом, но ценители нашлись, поэтому панированная отбивная не исчезла из ассортимента.

Такие ларьки можно отличить от других по стуку молотков, которыми отбивают мясо.

— Ох, успехи у него есть, причём какие… — произнёс Чебриков, прожевав кусок кебаба. — Он выявил подрывную группу оппозиционеров — религиозных деятелей протестантской церкви. Агентурная работа установила, что десятки священников целенаправленно прививают прихожанам либеральные идеи и настраивают их против властей. Из-за этого у меня появились вопросы к Штази — как они могли это прозевать? А они прозевали.

— Наверное, это просто несколько церковников? — предположил Жириновский.

— Какой там? — усмехнулся Чебриков. — Внедрение агентуры в двадцать случайных приходов показало, что в шестнадцати из них «проповеди», так или иначе, затрагивают критику власти и настраивают прихожан к «мирному сопротивлению». Это целенаправленное формирование протестных настроений — я дал приказ, чтобы работа Штази сфокусировалась на церковниках. Это же контра в каждом городе! Ума не приложу, как они могли пропустить такое…

— И давно они это делают? — поинтересовался Владимир.

— Годами! — ответил Виктор Михайлович и откусил кусок кебаба.

Жириновский считает, что председатель КГБ, жующий кебаб на площади — это очень маленькая, но очень идеологическая победа…

— Похоже, что Штази нужно реформировать, — произнёс Владимир.

— Я именно это и поручил Эдуардычу, — кивнул генерал. — Сейчас он занимается «чистками» рядов или… как ты там выразился?

— Выбраковкой слабых, — улыбнулся Жириновский.

— Да, — покивал Чебриков. — Мы выбраковали всех слабых из Комитета, ХАД, а теперь пришла очередь Штази. Они там совсем мышей не ловят — мне нужны результаты. И пока я на посту председателя, я буду добиваться ото всех высоких результатов — Гаськов справляется в Германии, и подобного же я требую от остальных. У тебя есть результаты?

— Само собой, Виктор Михайлович, — улыбнулся Владимир. — Производства выходят на плановую мощность, товар поступает в магазины и пользуется спросом у населения. Мы недооценили спрос на некоторые товары, но уже вносятся корректировки в план.

Растворимые соки пяти видов, отличающиеся между собой только вкусом ароматизатора, ожидаемо, быстро завоевали популярность среди детей и подростков, поэтому решено форсировать введение в строй производственного цеха для двадцати кооперативов, замедлив остальные направления и существенно скорректировав план.

Из-за того, что удовлетворить спрос было невозможно, перекупщики быстро сделали саше JаW товаром для спекуляции, выручая с этой торговли десятки тысяч рублей.

Но они не знают, что до конца осени производство будет расширено тысячекратно и прилавки будут завалены этими цветастыми пакетиками, что не только сделает бессмысленной спекуляцию ими, но и понизит конечную цену для потребителя.

С кувшинами-фильтрами тоже всё складывается неплохо — взрывообразного спроса не возникло, но народ узнаёт о новинке и осторожно покупает «прорывное изобретение советской науки».

Московские алкоголики уже испытали КФ-1988 на самогоне и получили неожиданный результат — активированный уголь и ионообменная смола частично удерживают сивушные масла и увеличивают прозрачность самогона. В некоторой степени, это улучшает продукт, поэтому в кооперативных магазинах нередко можно встретить характерных личностей, покупающих сразу несколько кувшинов и много сменных фильтров.

Изделие не предназначено для фильтрации алкоголя, поэтому фильтры быстро портятся, но алкоголиков это не останавливает — стоило кому-то рискнуть налить бесценную жидкость в кувшин-фильтр и добиться её улучшения, как молва разнесла благую весть по всему Союзу.

Произошло это очень быстро, со скоростью лесного пожара, с чем аналитики «Госплана» связывают лавинообразное увеличение покупок сменных фильтров.

Жириновскому всё равно, кто и зачем покупает фильтры — лишь бы покупали.

— Хочу выразить свою благодарность за то, что поспособствовали с Минздравом, — сказал он.

— Да не за что, Вольфыч, — с пренебрежительным выражением лица махнул рукой Чебриков. — Дело было важное — это нужно было сделать.

— Мы уже начали поставки в некоторые московские больницы и поликлиники, — сообщил ему Владимир. — К концу года будем планово расширять масштаб и охватим всю Москву, затем область, а дальше распространим поставки на весь Союз.

— В Политбюро стараются не замечать происходящего с кооперативами, — произнёс Чебриков. — Горбачёву уже докладывали о странностях, но он решительно отмахивается от них, потому что ему на стол подкладывают статистику, по которой создаётся видимость, будто недовольство из-за дефицита начало снижаться. Но я-то вижу, какие объёмы денег обналичиваются…

Это очень щекотливая тема для Жириновского, потому что он тоже занимается обналом — пятьдесят шесть кооперативов сотрудничают с крупными заводами и «оказывают консультативные услуги», «проводят обучение сотрудников», а также «оптимизируют рабочие процессы».

За всё это выплачиваются реальные деньги, которые обналичиваются и поступают в бюджет Организации. Уже выручено примерно 37 000 000 рублей, если учитывать «комиссию» в 45 %.

Зато эти деньги идут не в запас до наступления «славных времён», то есть, приватизации всего и вся, а на реальное производство всего и вся, здесь и сейчас — учитывая нарастающий дефицит товаров народного потребления, можно вкладывать рубль и зарабатывать десять-двадцать, чего не может дать ни один рынок в капиталистических странах.

На этом строится план Жириновского — все вокруг видят «хитрые» возможности налупить себе очень много денег, будто они что-то стоят сами по себе, потому что есть возможность, а он видит реальную возможность захватить рынок.

Уже отчётливо дыры в законе о кооперативах, который писался без оглядки на реальную экономическую ситуацию и с очень поверхностным отношением, но Жириновский не собирается делать на них ставку. Это путь для идиотов.

Основная масса кооперативов сейчас занимается либо обналом, либо тем, что Жириновский назвал для себя «псевдопроизводством».

Последний случай — это шедевр тупости, наивности и простоты, а также эталон пример «слома системы»: кооператоры, из числа сотрудников завода, арендуют у завода помещение и оборудование, покупают у него материалы по плановым ценам, а затем производят ровно ту же продукцию, но продают её на 300–600 % дороже, чем она стоит по государственным ценам.

То есть, они создают тот же товар, но пользуются тем, что он в дефиците и население физически не может купить его. Качество то же, хорошее или плохое, неважно, но цена существенно отличается и продажа подаётся, как большой блат.

А кооперативы Организации Жириновского реально производят товар, то есть, делают точно так, как и задумывалось горе-законодателями Горбачёва, и получают сверхприбыли из-за того, что дефицит разлетается, как горячие пирожки…

И это реальное производство, которое работает не только на сверхприбыли, но и на репутацию — людей, которые продают тебе реальный товар по ценам, близким к государственным или, хотя бы, не совсем грабительским, невольно уважаешь.

«А Горбачёв, даром, что дебил и предатель, прекрасно понимает, что это моя мутная конторка вкладывает значительную долю в ту куцую статистику по преодолению дефицита», — подумал Жириновский. — «И он не будет трогать меня, потому что я один, во всём Союзе, сука, один, кто реально следует его закону! И не просто не будет трогать, а не позволит другим!»

«Демократы» уже обеспокоены тем, что именно делает Жириновский, а ещё их пугает скорость роста Организации, поэтому они просят Горбачёва «во всём разобраться». Но он не будет наступать на горло своей песне, потому что результаты-то есть, а это значит, что его идея работает и он прав.

— Обналичка — это проблема, делающая ваши усилия практически бессмысленными, — произнёс Жириновский. — Что толку от усилий по достижению внутригосударственной стабильности, если экономика государства рухнет?

— У нас под наблюдением уже восемьсот шестьдесят три крупных обнальщика, — ответил на это Чебриков. — Когда придёт время, когда мы удостоверимся, что этот список перестал пополняться, мы возьмём их всех разом. Мне пришлось выделять Орлову дополнительный кабинет, чтобы он мог вместить все заведённые дела — это будет оглушительной громкости скандал и фигуранты утащат с собой некоторых партийных бонз…

— Но тогда вас точно снимут, Виктор Михайлович, — нахмурился Жириновский. — Они не простят вам такого.

— Всё и так идёт к тому, что меня снимут, — улыбнулся он. — Я слишком сильно мешаю им расправить плечи и постоянно путаюсь под их ногами. Они боятся меня, но уже дошло до того, что на меня начали жаловаться по партийной линии. Вопрос времени, когда Горбачёв поддастся на уговоры своих прихлебателей и поставит на повестку тему смены руководства в Комитете.

Он с удовольствием откусил кусок от кебаба и прожевал его, после чего запил кефиром из бутылки.

— Я думал, этот разговор случится позже, но… — начал Жириновский. — Но как вы смотрите на то, чтобы возглавить Управление в нашей организации? Уже после того, как вас снимут, конечно же.

Вопрос поставил Чебрикова в тупик и ненадолго ввёл в ступор.

— Что? — наконец, спросил он недоуменно.

— Управление безопасности, товарищ генерал, — пояснил Жириновский. — Уж вы-то знаете не хуже меня, что грядут тревожные и тёмные времена — в такое время нужна защита того, что имеешь. А кто может организовать защиту лучше, чем самый результативный председатель КГБ за последние двадцать лет?

И вновь повисла тишина.

— Мне нужно обдумать это, — сказал Виктор Михайлович. — Я ещё не планировал ничего — пока что, не знаю, чем буду заниматься после отставки. Возможно, мемуары…

— Зачем писать мемуары, если можно писать историю, товарищ генерал? — с улыбкой спросил Жириновский. — Обдумайте всё тщательно — это возможность не просто не выпасть из обоймы, но выстрелить.

*СССР, Московская область, город Москва, Дом воинов-интернационалистов, 17 августа 1988 года*

С Жириновского никто не снимал обязанности по «основной деятельности», несмотря на хаос, происходящий по всему Союзу. Поэтому-то он сейчас стоит за кафедрой и читает лекции.

— Товарищи, кто знает, почему США и Европа так вцепились в безобидный и, в целом, никому не мешающий Афганистан? — задал Владимир вопрос.

Но все здесь присутствующие хорошо знают, что он задал этот вопрос, чтобы самому на него развёрнуто ответить. Это один из его любимых ораторских приёмов, позволяющий плавно перемещаться по подтемам лекций.

Этот приём часто использовали Ленин, Троцкий, Цицерон, Демосфен и даже Сократ, но последний применял это не как риторический, а как диалектический приём.

— А затем, товарищи, что у них на это есть ровно пять причин, — продолжил Жириновский. — Первая причина — это мы! Их целью является выматывание Советского Союза в затяжном конфликте — самые гнусные подонки Белого дома, не буду называть здесь их фамилии, говорят, что СССР получил свой Вьетнам! Результат неоднозначен, но попыток своих они не оставят! А вторая — это тоже снова мы! Они ни в коем случае не должны допустить, чтобы Советский Союз получил надёжного союзника в Афганистане. В их понимании, это катастрофа! Это открывает нешуточную перспективу появления Трансафганского коридора, из Центральной Азии к Индийскому океану! Как можно терпеть такую угрозу их финансовому благополучию?! А они и не терпят!

Он взял с кафедры кувшин-фильтр и наполнил из него гранёный стакан. С наслаждением сделав глоток прохладной воды, он вернул стакан на место и вернулся к лекции.

Этот КФ-1988 был честно куплен им за 25 рублей, с его производством он официально никак не связан, поэтому это не выглядит, как явная реклама своего товара, а это, как известно, делает рекламу гораздо эффективнее…

— Третья причина — баланс между региональными силами! — продолжил он. — Нестабильный Афганистан, раздираемый междоусобными войнами, выгоден США и Европе тем, что создаёт проблемы сразу всем своим соседям! Советский Союз от этого страдает, Иран от этого страдает, Пакистан — тоже страдает! Может показаться странным, что Пакистан усугубляет ситуацию своим вмешательством, как и Иран, но в двух этих случаях идеология превалирует над логикой! У них идеология нелогичная, религиозная, поэтому они сами ухудшают себе ситуацию, хотя многие из них понимают, что всем было бы лучше, наступи в Афганистане мир!

Он сделал паузу, чтобы аудитория, большей частью состоящая из ветеранов, впитала и осмыслила поданную им информацию.

Его кропотливая работа с ветеранами даёт свои плоды — если раньше у кого-то в головах сновали разные либеральные мыслишки, то теперь, благодаря его лекциям, они начали лучше понимать, как всё устроено в мире на самом деле.

— Четвёртая причина — это спецслужбы! — продолжил он. — ЦРУ, ISI, MI6 — в эти разведывательные службы используют денежные потоки с наркоторговли для финансирования своих тайных операций! И вы, товарищи, своей грудью заслонили мир от огромных потоков наркотиков! Он не скажет вам спасибо, они не вспомнит об этом, потому что не узнает и не захочет узнавать правду! Но весь мир должен быть благодарен вам, воины-интернационалисты — вы доблестно сражались, чтобы басмачи не смогли превратить Афганистан в рассадник опиумного мака! Ни один мерзавец из британских властей не скажет во время конференций, что грамм героина на улицах Лондона подорожал и стоит сейчас 148 фунтов стерлингов! Теперь гораздо меньше людей могут себе его позволить — это ваша заслуга, товарищи! Это вы сделали! Это миллионы людей, которые никогда не скажут вам спасибо за то, что вы сделали для них!

На самом деле, уже началась тенденция к снижению цены за грамм, потому что, наконец-то, реанимировался «Золотой треугольник».[14] Спрос никуда не делся, а предложение резко упало, поэтому логично, что бывшие гоминьдановцы увидели в этом долгожданный шанс и начали увеличивать объёмы выращивания опиумного мака.

Но в СССР цена как подскочила, так и продолжает расти, не только благодаря усложнению трафика, но и ужесточению мер по контролю. Всё-таки, в Союз начали завозиться сотни тонн опиума, перерабатываемого потом в морфин, который идёт не только на внутренние нужды, но и на внешние.

Например, Горбачёв уже делает бизнес с Китаем — там есть потребность в медицинском морфине и Дэн Сяопин решил, что в этом случае можно…

«Неважно, какого происхождения морфин, если он накрывает точно так же», — подумал Жириновский и усмехнулся.

Естественно, торговля производится в валюте — долларах, фунтах стерлингов, франках и дойчемарках. Эти массы денег не заткнут огромную дыру в бюджете, созданную Горбачёвым, но ослабят симптомы экономического краха.

— И, наконец-то, пятая причина — геополитическая! — воскликнул Жириновский. — Попомните мои слова — мы ещё услышим об Афганистане из уст американцев! Если не получится сломить его с помощью басмачей-наркоторговцев, то они попробуют сделать это другими методами! Они никогда не отстанут от него, потому что Афганистан находится слишком близко к Персидскому заливу! А у них там постоянные интересы, тесно переплетённые с нефтью! И если в Афганистане вдруг станет спокойно, они будут готовы на любые меры, лишь бы вновь внести дестабилизацию! И очень может быть, что дело дойдёт до военного вмешательства! Кто знает, когда? Может, через десять лет? Может, через двадцать? Но это точно произойдёт, если Демократическая Республика Афганистан будет твёрдо и стоять на ногах!

Вновь отпив из стакана, он рассмотрел аудиторию. Некоторые ветераны приходят на лекции в афганках — наверное, так им легче мысленно вернуться в атмосферу тех времён, когда они были нужны своей Родине и выполняли для неё очень важную задачу…

— Поэтому я призываю вас, товарищи, всегда помнить о том, чего вы достигли там! — воскликнул Жириновский. — Каждый из вас внёс свой вклад в борьбу с гидрой наркоторговли! Каждый убитый басмач, каждый освобождённый и защищённый кишлак, каждый перехваченный караван, каждое боевое дежурство, каждый караул, каждый наливник или грузовик, доехавший до пункта назначения — это ваш огромный вклад в победу! Помните и гордитесь! И плевать, что никто из спасённых людей никогда не скажет вам спасибо! Мы все здесь и каждый из нас знает, кто и чего стоит! И это наша победа — никто её у нас не отнимет! У меня всё, товарищи!

Гражданские, присутствующие в зале, начали аплодировать и к ним, постепенно, присоединились ветераны.

Владимир признательно покивал всем присутствующим, а затем покинул актовый зал.

— Хорошо засняли? — спросил он у Василия Шаханина, техника из съёмочной группы.

— Да, Владимир Вольфович, — кивнул тот. — На высшем уровне! И речь получилась замечательная!

— Спасибо, — поблагодарил его Жириновский.

Из зала вышел Мэлс Никифорович Горшенин, в прошлом — старший лейтенант, служивший в 998-м артиллерийском полку.

— Как техники размножат материал, сразу же отправляйте по остальным Домам, — сказал ему Жириновский. — В записи эффект не тот, но я не могу ездить по каждому Дому с лекциями — никакого времени не хватит.

— Сделаем, товарищ подполковник, — кивнул Горшенин. — Отличная лекция — пронзительная.

— Это всё из-за тематики… — произнёс Жириновский. — Болезненная для меня тематика…

Он проливал кровь в тех горах и песках, и очень мало кто знает о его истинном вкладе в ход той войны.

— Я буду в своём кабинете, — сказал он. — Делайте своё дело.

Вернувшись в свой кабинет, Владимир дочитал, наконец-то, утренние «Известия».

В одной из статей пишут о постановлении Совмина СССР № 956 «О содействии в хозяйственной деятельности ВЛКСМ». Как о чём-то само собой разумеющемся указывают, что молодёжь и так может вести экономическую деятельность в рамках кооперативов и научно-технических центров, но зато теперь молодёжь сможет сделать больше.

Также аккуратно закидывается идея создания акционерных обществ — страницы каждой газеты сквозят тем, как номенклатурщики готовят почву для грядущего перехода к капиталистическому строю. При Брежневе или Андропове были бы немыслимы не то, что акционерные общества, а даже под корень кастрированные кооперативы, но сейчас такие идеи уже осторожно озвучивают, чтобы сместить окно Овертона[15] к нужному уровню нормализации.

«Ох, подонки…» — подумал покрасневший от ярости Жириновский. — «Всё у них красивенько и аккуратненько получается — а думать о последствиях кто будет?! Я?! Сволочи! Ненавижу!»

Похоже, что он является единственным человеком во всём Союзе, который полноценно осознаёт все последствия подобного перехода к капиталистическому строю.

Это будет катастрофа континентального масштаба. И пусть очевидно, что в Гражданской войне победит РСФСР, просто по экономическим причинам, но жертв будет гораздо больше, чем во всех постсоветских конфликтах в совокупности.

У него есть лишь неполные три года, чтобы сделать то, что он должен.

«Победа или смерть, мерзавцы!» — подумал Владимир и сложил газету. — «Победа или смерть…»