Вернись, я все прощу. Дракон передумал разводиться (СИ)

15. Дракон в сарае - сказка не для слабонервных

Я почувствовала, как внутри поднимается знакомое раздражение. Даже сейчас, даже в таком состоянии он пытался давить на меня! Хотела сказать что-то резкое, но он поднял руку.

— Мне просто идти некуда, Тель. — Голос его дрожал. — Даже замок заложен. Всё потерял. Позволь, я останусь рядом с тобой и сыном.

И тут я увидела его настоящее лицо — не маску властного торговца, не напускную уверенность, а просто усталого, сломленного человека, который действительно не знал, куда деваться. Хотела что-то резко ответить, уже открыла рот, но передумала. Его земля — его право. К тому же… он отец Илирана. Несмотря ни на что.

— Хорошо, — сказала наконец. — Но подальше от меня. Вон, сарай на краю поместья. Иди туда.

Анмир кивнул, даже не пытаясь торговаться.

Взял под уздцы лошадь и медленно пошёл в указанном направлении.

Я смотрела ему вслед и думала о том, как быстро жизнь может перевернуться с ног на голову.

Старый сарай на краю поместья пустовал давно. Внутри пахло сеном и старым деревом, сквозь щели в стенах пробивались тонкие лучи света.

Анмир бросил свой дорожный мешок на пол и огляделся. В углу стояла старая кровать — когда-то здесь жил садовник. Матрас прогнил, но каркас держался крепко.

Он начал доставать свои немногочисленные вещи, и с каждым предметом становилось всё очевиднее, как низко он пал. Две смены белья, одна приличная рубаха, плащ с заплатами. Это всё, что осталось от некогда богатого гардероба.

В самом низу мешка лежала небольшая бархатная шкатулка. Анмир достал её, открыл дрожащими руками. Внутри, на выцветшей подушечке, лежало кольцо — с сапфиром.

Он взял его в руки, повертел на свету. Камень красивого глубокого цвета.

— Синие, — прошептал он, словно заклинание. — Синие. Потому и сапфир, идиот. Синие.

Двадцать пять лет назад он купил это кольцо почти случайно.

Хотел что-то подороже, помпезнее, но торговец драгоценностями оказался хитрецом. “Посмотрите на этот сапфир, — говорил он. — Цвета её глаз. Редкий оттенок, благородный.”

Анмир тогда подумал — да, действительно, как глаза Телианы. И купил. Не из романтических побуждений, а просто потому что показалось уместным. Жена должна носить украшения, соответствующие статусу мужа.

А потом… потом он просто забыл об этом. Телиана носила кольцо постоянно, но он перестал его замечать. Как перестал замечать многое в ней. Её попытки нравиться, её старания, её тихую преданность.

Он видел только неуклюжую женщину, которая портила его репутацию на приёмах. Видел разбитую посуду, пятна на платьях, её извинения за каждую мелочь. Раздражался, стыдился, думал — как же ему не повезло с женой.

Все эти годы он считал себя человеком, которому во всём везёт, кроме брака.

— Синие, — повторил он тише, сжимая кольцо в кулаке. — Дурак. Какой же ты дурак, Анмир.

Только сейчас, потеряв всё, он начинал понимать.

Всё его везение началось именно с женитьбы.

Я стояла у окна и пялилась в сторону сарая, как завороженная. Где-то там, в этой покосившейся постройке с дырявой крышей, обосновался мой бывший муж. Великий дракон Анмир собственной персоной. Боже мой, как это нелепо звучит.

— Что мы будем делать, Илиран? — спросила я, не отрываясь от созерцания. — Я не могу просто выгнать его, если это правда его земля.

Сын подошел ко мне, заглянул через плечо в окно.

— Технически — да, это его собственность. Но он не сможет отобрать бизнес — он твой.

Я молчала, переваривая эту информацию. Значит, “Шишковый рай” останется моим. Но жить рядом с Анмиром… да еще зная то, что я теперь знаю…

— Я чувствую себя обманутой, — сказала наконец. — Всеми вами.

— Ты злишься на меня, — Илиран опустил голову, и в его голосе прозвучала такая печаль, что сердце сжалось.

— Нет… Не знаю. — Я устало опустилась в кресло. — Мне нужно время.

Голова шла кругом от всего происходящего. Две недели назад я была простой торговкой шишками, а сейчас выяснилось, что я волшебница, которая четверть века кормила своей удачей неблагодарного мужа. Как тут не растеряться?

— А что насчет отца? — осторожно спросил Илиран. — Ты действительно позволишь ему остаться?

Я задумчиво посмотрела в сторону сарая. Оттуда доносились какие-то стуки и приглушенные ругательства.

— Пусть живет в сарае. Но держится подальше от меня и производства.

— Он не согласится на такое долго, мама. Ты же знаешь его гордость.

Я усмехнулась. О да, я знала эту гордость. Двадцать пять лет жила с ней под одной крышей.

— Его гордость уже не та, что прежде. Ты видел его лицо? Он потерял все.

— Включая свою драконью сущность? — Илиран удивленно поднял брови, словно не ожидал такой проницательности от матери.

— Я была его женой четверть века, — ответила я сухо. — Я знаю, когда дракон в нем молчит.

И это была правда.

Анмир без своей надменности, без блеска в глазах, без этой особой осанки — он был похож на обычного человека. Измученного, потерявшегося, но обычного.

Ночь углублялась, дождь за окном не унимался, а мы продолжали говорить, перебирая воспоминания. Илиран рассказывал, как трудно ему было молчать, как он боялся случайно проговориться. Я делилась своими подозрениями — оказывается, где-то в глубине души я всегда чувствовала, что со мной что-то не так. Только думала, что не так в плохом смысле.

Около полуночи я снова подошла к окну. Дождь усилился, превратившись в настоящий ливень. Крыша сарая протекала — я видела, как Анмир суетился внутри, пытаясь поставить какие-то емкости под капли.

— Я не буду его выгонять под дождь, — сказала твердо. — Но и в дом не пущу.

— Мама… — Илиран подошел ко мне, и в его голосе прозвучала настоящая тревога. — Только одна просьба. Что бы он ни сделал — не позволяй себе ненавидеть его.

Я удивленно посмотрела на сына.

— Почему ты защищаешь его? После всего, что было?

— Не его я защищаю. А тебя. — Илиран взял мои руки в свои. — Ненависть может изменить тебя… и твой дар.

Я долго молчала, обдумывая его слова. После того, как Анмир чуть не задохнулся от моей ярости, я и сама боялась позволить себе слишком сильные эмоции.

— Хорошо, — кивнула наконец. — Я не буду ненавидеть. Но и любить больше не могу.

— Этого достаточно, — Илиран облегченно выдохнул.

Издалека донеслись новые звуки — Анмир, видимо, пытался укрепить протекающую крышу сарая. Судя по ругательствам, дело шло не очень хорошо. Потом что-то с грохотом упало, и ругательства стали еще более выразительными.

— Посмотри на него… — Я не смогла удержаться от смешка. — Великий дракон Анмир борется с дырявой крышей.

В моем голосе не было злорадства — только усталость и какое-то странное изумление. Еще вчера этот человек казался мне могущественным и недосягаемым. А теперь он возился в сарае, как обычный работник.

— Знаешь, мама… — Илиран тоже посмотрел в сторону сарая. — Может быть, это именно то, что ему нужно. Научиться жить без магии удачи.

— Возможно, — я отвернулась от окна. — Но я не собираюсь помогать ему в этом уроке.

И тут, словно в подтверждение моих слов, из сарая донесся особенно громкий грохот, за которым последовала тишина.

— По-моему, урок уже начался, — заметил Илиран.

Я фыркнула. Действительно, судя по звукам, Анмир получал мастер-класс по обычной человеческой неуклюжести. Пусть привыкает. Двадцать пять лет я жила с этим чувством. Теперь его очередь.

— Пойдем спать, — сказала я сыну. — Завтра новый день. А дракону в сарае предстоит многому научиться.

Как же странно звучат эти слова. “Дракон в сарае”. Звучит как название какой-то нелепой сказки.

Хотя, если подумать, вся моя жизнь в последнее время стала похожа на сказку. Только не знаю пока, со счастливым ли концом.

Я проснулась от странных звуков за окном. Что-то скрипело, стонало и… кряхтело? Нет, определенно кряхтело. Причем кряхтело с такой драматичностью, словно кто-то разыгрывал сцену из трагедии о страданиях знатного рода. Выглянув в окно, я обнаружила источник этих звуков.

Анмир.

Мой бывший муж сидел на краю топчана в сарае – дверь открыта настежь, и театрально охал, потирая спину. Даже отсюда было видно, как он корчит лицо — словно не просто проспал на жесткой кровати, а провел ночь на дыбе.

— Боже мой, — пробормотала я, — да он же разыгрывает целую драму!

Анмир с видом мученика поднялся с топчана, пошатнулся (явно для эффекта), выпрямился и… Господи, он пытался принять горделивую позу! Посреди сарая, окруженный паутиной и ржавыми граблями, он изображал из себя аристократа на приеме у герцога. Я прикрыла рот рукой, чтобы не рассмеяться вслух.

Анмир вышел из сарая, осмотрелся по сторонам с видом генерала, инспектирующего войска, и направился к колодцу. Но шел он не просто так — нет, он шествовал. Медленно, величественно, словно красная дорожка расстилалась у него под ногами, а не утоптанная земля с лужами от вчерашнего дождя.

—Помогите мне с водой! – окликнул он слуг.

Даже просьба прозвучала как приказ.

Привычка, видимо.

Акис и двое других рабочих переглянулись. Я видела эти взгляды — в них было столько красноречия, что можно было написать целую поэму на тему “Что мы думаем о бывшем хозяине”.

— Прошу прощения, господин, — медленно произнес Акис, не прекращая полоть грядки. — Мы работаем на госпожу Телиану.

О, как же изменилось лицо Анмира! Сначала недоумение, потом возмущение, а потом… потом что-то похожее на панику. Он явно не ожидал, что слуги, которые еще полгода назад бегали по его первому зову, теперь будут его игнорировать.

— Но я… — начал он и замолчал.

А что он мог сказать? “Но я ваш бывший хозяин”? “Но я дракон благородных кровей”? Только вот драконы, оказывается, тоже могут выглядеть крайне жалко, когда стоят с пустым ведром в руках посреди двора и не знают, что делать дальше.

Анмир постоял немного, явно ожидая, что кто-нибудь одумается и поможет. Когда стало ясно, что этого не произойдет, он с достоинством (как ему казалось) направился к колодцу сам.

И тут началось самое интересное.

Анмир дернул веревку. Ведро послушно подпрыгнуло… и тут же сорвалось обратно в колодец. Веревка была мокрой от дождя и выскользнула из его рук.

— Тьфу! — донеслось до моего окна.

Вторая попытка. Анмир обмотал веревку вокруг руки, дернул посильнее. Ведро поднялось, закачалось… и обдало его холодной водой с головы до ног.

Я зажала рот обеими руками, чтобы не расхохотаться во весь голос.

Но Анмир не сдавался. Он отряхнулся, поправил мокрые волосы и попытался в третий раз. На сей раз ведро удалось поднять до самого верха, но когда он попытался его перехватить, то промахнулся, и ведро упало ему прямо на ногу.

— А-А-А! — завопил великий дракон Анмир, подпрыгивая на одной ноге.

Рабочие наконец подняли головы. Акис покачал седой головой.

— Эх, — сказал он товарищам, — а ведь был когда-то умным человеком. Книжки читал, дела вел…

— Может, поможем? — неуверенно предложил молодой парень.

— А госпожа Телиана что скажет? — отозвался другой. — Она велела его не трогать.

— Не трогать — это не значит дать умереть от жажды, — рассудительно заметил Акис.

Они подошли к колодцу, где Анмир все еще боролся с веревкой и собственным достоинством. Акис молча взял веревку, одним движением поднял ведро и поставил его рядом с Анмиром.

— Вода, господин, — сказал он с такой каменной вежливостью, что я поняла: это месть за долгие годы высокомерного обращения.

Анмир хотел что-то сказать, но Акис уже отошел. А бывший хозяин остался стоять мокрый, с ушибленной ногой, рядом с ведром воды, которое далось ему таким трудом.

Я отошла от окна, потрясенная увиденным. Неужели это тот самый Анмир, который еще недавно казался мне воплощением силы и уверенности? Этот мокрый, растерянный человек, не способный справиться с обычным колодцем?

Боже мой, а ведь это только начало дня.

К полудню я решила проверить, как идут дела с развешиванием белья. Вышла в сад и сразу услышала оживленную болтовню у веревок.

— Видела вчера господина Анмира? — шепотом говорила Марта, наша прачка. — Пытался сам чинить крышу своего сарая!

— Да уж, жалкое зрелище, — отозвалась Нина, вешая на веревку простыню. — А ведь когда-то был таким гордым драконом!

Я притормозила за кустами смородины. Не то чтобы подслушивать специально, но… ну а что делать, если они говорят так громко?

К женщинам подошел наш повар Томас, вытирая руки о фартук.

— О чем толкуете? — спросил он, присаживаясь на перевернутый ящик.

— О господине Анмире, — Марта наклонилась ближе, явно готовая поделиться свежими новостями. — Расскажи, правда ли, что он приходил к тебе на кухню?

— Приходил, — кивнул Томас с таким видом, словно рассказывал анекдот. — Встал в дверях, откашлялся и говорит: “Любезный Томас, не могли бы вы приготовить мне завтрак?”

— И что ты ответил? — служанки заинтересованно наклонились ближе.

— А что я мог ответить? — Томас развел руками. — Сказал, что кормлю только тех, кто работает. Хочет еду — пусть заработает, как все.

Женщины рассмеялись, но я видела — не злобно, а скорее удивленно. Им и самим было странно так разговаривать с бывшим хозяином.

— Он ведь не понимает, да? — вдруг серьезно сказала Нина, прекращая вешать белье.

— Что именно? — спросил Томас.

— Что каждый из нас здесь из-за удачи от госпожи, — Нина оглянулась, убеждаясь, что я не слышу. — Мой братишка выздоровел после того, как я начала ей служить. Три года врачи руками разводили, а тут — раз, и поправился!

— А мой муж золотую жилу нашел в заброшенной шахте! — подхватила Марта. — Ту самую, где десять лет безрезультатно копали. Стоило мне только сюда устроиться — и пожалуйста, семья обеспечена!

— Вот именно, — кивнул Томас. — А у меня сын в столице службу нашел. Хорошую, денежную. Сразу после того, как я к госпоже Телиане нанялся.

— Господин Анмир был с ней двадцать пять лет и не заметил дара, — покачала головой Нина. — Вот уж истинная слепота!

Я стояла за кустами и чувствовала, как краснею. Неужели это правда? Неужели все мои слуги здесь не просто из-за зарплаты, а потому что…

— Тс-с! — зашипела Марта. — Госпожа идет!

Я поспешно отошла подальше, сделала вид, что только подхожу, и вышла к ним с букетом полевых цветов в руках.

— Добрый день! — поздоровалась я, стараясь говорить обычным тоном. — Как дела с бельем?

— Все отлично, госпожа! — хором ответили служанки, внезапно став очень занятыми развешиванием.

— Господин Иванар опять приходил? — с улыбкой спросил Томас, кивая на цветы в моих руках.

Я смущенно кивнула.

— Говорит, что эти травы обладают особыми свойствами. Для… для здоровья.

— Ах, эти ученые! — засмеялась Марта. — Вечно они что-то исследуют. А цветы-то красивые!

Я собиралась что-то ответить, но вдруг почувствовала, что за мной наблюдают. Обернулась и увидела знакомую фигуру за углом амбара.

Анмир.

Он стоял в тени, и на его лице было написано… что? Гнев? Боль? Ревность? Наверное, все сразу. Особенно когда Томас упомянул Иванара.

Наши глаза встретились на мгновение. Потом он резко отвернулся и исчез за углом.

— Госпожа? — окликнула меня Нина. — Все в порядке?

— Да, конечно, — ответила я, стараясь не показать смущения. — Просто… просто подумала о чем-то своем.

Но мысли мои были вовсе не о цветах и не об Иванаре. Я думала о том, что только что услышала. Получается, все эти люди счастливы не просто потому, что я хорошая хозяйка. А потому, что рядом со мной их жизнь становится лучше. Магически лучше.

А Анмир… Анмир был рядом со мной двадцать пять лет и действительно ничего не заметил. Или не захотел замечать. И теперь, когда моя удача больше не защищает его, он видит, как другие люди — Иванар, слуги, даже незнакомые покупатели — тянутся ко мне. И понимает, что потерял.

Только поздно, господин дракон. Слишком поздно.

После обеда я решила проверить, как идет сбор шишек на северном участке. Дела шли хорошо — корзины наполнялись одна за другой, рабочие были довольны, и вообще все выглядело мирно и благополучно.

До тех пор, пока я не увидела знакомую фигуру, карабкающуюся по сосне.

— О нет, — пробормотала я. — Только не это.

Анмир висел на ветке примерно в трех метрах от земли, пытаясь дотянуться до особенно крупной шишки. Проблема была в том, что он явно никогда в жизни не лазал по деревьям (конечно, драконы летают, зачем им деревья?). Его движения были неуклюжими, неуверенными, и каждый раз, когда он пытался переместиться, ветка угрожающе прогибалась.

— Держу пари, что упадет через минуту, — услышала я шепот одного из рабочих.

— Через минуту? Да он же еще не добрался до шишек! — отозвался другой. — Ставлю на то, что продержится еще пять минут.

— А я говорю — сейчас упадет, — вмешался третий. — Видите, как ветка трещит?

Боже мой! Они делали ставки на то, когда мой бывший муж свалится с дерева! И самое ужасное — я понимала их азарт. Зрелище действительно было… захватывающим.