Вернись, я все прощу. Дракон передумал разводиться (СИ)

11. Вернись, я все прощу!

Я стояла на небольшом возвышении посреди большого шатра и чувствовала, как сердце колотится где-то в районе горла.

Полосатая ткань цветов осеннего неба натягивалась между столбами, украшенными моими любимыми гирляндами — сосновыми шишками всех размеров, от крошечных еловых до внушительных кедровых.

И наши шишки. Мы так и не определились, как их называть, просто "наши шишки".

ежду ними я вплела ленты бледно-золотого цвета и живые цветы: поздние розы, астры, хризантемы. Всё выглядело именно так, как я мечтала — празднично, уютно и немного волшебно.

Десятки лиц смотрели на меня с ожиданием.

В первых рядах стояли мои соседи-крестьяне в своих лучших нарядах, за ними — зажиточные торговцы из соседних городов, а в самом центре... я едва верила своим глазам... несколько аристократов из близлежащих поместий.

— Дорогие друзья! — начала я, и мой голос прозвучал гораздо увереннее, чем я ожидала. — Рада представить вам новую линейку шишковых деликатесов!

По моему знаку слуги — а теперь у меня действительно были слуги! — внесли подносы с образцами. Конфеты в виде маленьких шишечек, переливающиеся в свете свечей, настойки в изящных бутылочках, сиропы янтарного цвета, печенье, посыпанное измельчёнными орешками... Запахи смешивались в воздухе, создавая аромат, от которого у людей непроизвольно расширялись ноздри.

— А это — моя особая гордость, — я подняла хрустальный бокал с жидкостью цвета топаза. — "Шишковая амброзия" — крем-ликёр для особых случаев.

И тут случилось то, чего я больше всего боялась.

Рука предательски задрожала.

Не от страха — я уже давно перестала бояться выступать перед людьми — а от волнения. Это был мой самый амбициозный проект, результат месяцев экспериментов. Что если не понравится? Что если вкус покажется слишком необычным?

Ликёр качнулся в бокале, почти выплёскиваясь через край, и я поняла, что сейчас опозорюсь перед всеми гостями.

— Позвольте мне помочь этому чуду найти путь к гостям, — услышала я знакомый мягкий голос.

Иванар появился рядом со мной так бесшумно, словно материализовался из воздуха.

Его длинные пальцы ловко подхватили мою руку, стабилизировав бокал, и я почувствовала, как тепло его кожи передаётся мне.

На мгновение я забыла о гостях, о презентации, обо всём на свете. Существовали только его глаза — серые, с зелёными искорками — и странное ощущение в груди, словно там вспорхнула птица.

— Я... э... — пробормотала я, чувствуя, как щёки пылают.

Господи, что со мной?

Я же взрослая женщина, успешная предпринимательница!

А веду себя как девчонка на первом балу.

К счастью, гости истолковали мою растерянность как скромность и зааплодировали. Звук хлопков вернул меня к реальности, и я быстро предложила всем попробовать новинки.

Следующие полчаса пролетели как в тумане.

Люди пробовали, восхищались, задавали вопросы о рецептах и технологии приготовления. Несколько торговцев уже интересовались оптовыми поставками. Графиня Монфор расспрашивала о возможности эксклюзивных поставок для своих салонов.

Но Иванар не отходил от меня.

Чем сильно досаждал Бертрану и Лоренцо.

Травник стоял чуть позади и сбоку, готовый в любой момент подать бокал, помочь с подносом или просто поддержать, если я снова растеряюсь. И каждый раз, когда наши взгляды пересекались, внутри что-то переворачивалось.

— Ваш талант превращать простые шишки в произведения искусства поражает, — сказал он, когда основная толпа немного рассеялась по шатру.

— Это не талант, — я смущённо отмахнулась. — Просто старые семейные рецепты.

— Ваша скромность так же восхитительна, как и вы сами, — Иванар взял мою руку и поднёс к губам.

Поцелуй был лёгким, едва ощутимым, но я почувствовала его всей кожей. В зале стало жарко, хотя осенний вечер был прохладным.

Я попыталась отвести взгляд, но не смогла. В его глазах было что-то такое... заботливое? Восхищённое? Влюблённое?

Стоп. Не думай об этом. Не сейчас.

Но мысли путались, а в груди продолжало трепетать что-то лёгкое и тёплое. Когда в последний раз мужчина смотрел на меня с таким выражением? Когда вообще в последний раз я чувствовала себя... желанной?

— Леди Телиана! — окликнул меня один из торговцев. — Не могли бы вы рассказать подробнее о технологии производства ликёра?

Я благодарно обернулась к нему, используя вопрос как возможность прийти в себя. Но даже отвечая на деловые расспросы, я краем глаза видела Иванара и чувствовала, как он не сводит с меня взгляда.

Что происходит со мной? И почему это так... приятно?

Посреди всеобщего веселья — люди смеялись, пробовали новые деликатесы, обсуждали вкусы — у ворот поместья послышался шум.

Сначала негромкий спор, потом более настойчивые голоса.

— Пропустите меня! Я имею полное право...

Этот голос. Низкий, властный, привычный командовать.

Я замерла с бокалом в руке, и всё моё недавнее счастье мгновенно улетучилось, словно его никогда и не было. Двадцать пять лет брака не проходят бесследно — я узнала бы этот голос из тысячи.

Толпа гостей заметила моё состояние и начала беспокойно оглядываться. Постепенно расступаясь, люди образовали широкий проход от входа в шатёр к тому месту, где я стояла.

И тут я его увидела.

Анмир с трудом вылезал из кареты, которая выглядела... жалко.

Та самая карета, которая когда-то была предметом его гордости — лакированная, с позолоченными ручками и фамильным гербом — теперь покрылась дорожной грязью, одно колесо шло наперекос, а кожаная обивка местами порвалась.

Даже лошади выглядели усталыми и плохо ухоженными.

Сам Анмир производил не менее печальное впечатление.

Его камзол из дорогого бархата когда-то был роскошным, я помнила, как он заказывал его у лучшего портного в столице. Теперь же ткань покрылась дорожной пылью, на рукавах появились потёртости, а золотое шитьё кое-где распустилось. Волосы, которые он всегда тщательно укладывал, выбились из причёски и висели неопрятными прядями.

— Отец? — голос Илирана заставил меня вздрогнуть.

Мой сын оторвался от беседы с Эйлани — они стояли в углу шатра и о чём-то тихо разговаривали. Лицо Илирана потемнело, и я увидела, как напряглись его плечи. Он сделал шаг вперёд, инстинктивно вставая между отцом и остальными гостями.

Анмир медленно оглядел поместье, его взгляд скользил по новым постройкам, толпам нарядно одетых гостей, накрытым столам, изобилию еды и напитков. На его лице отразилось сложное выражение — удивление, горечь, а потом что-то, что я не могла определить.

Зависть? Злость?

— Я вижу, моя жена неплохо устроилась, — произнёс он, и в его голосе смешались горечь и презрение.

Моя жена.

Эти слова обожгли. Не потому, что я всё ещё чувствовала к нему что-то, а потому, что он до сих пор считал меня своей собственностью. После всего, что произошло.

Анмир сделал несколько шагов к шатру, и я почувствовала, как все мышцы тела напрягаются в ожидании опасности.

— Ты выглядишь прекрасно, дорогая, — сказал он, пытаясь изобразить ту самую обаятельную улыбку, которая когда-то заставляла моё сердце биться быстрее.

Но что-то в его тоне, в способе, которым он произнёс "дорогая" — покровительственно, словно обращаясь к ребёнку или домашнему животному — заставило меня сжать кулаки.

А ведь он так всегда говорил. Просто я - не слышала.

Влюбленная курица.

Я почувствовала, как рядом со мной двинулся Иванар.

Он не сказал ни слова, но инстинктивно заслонил меня собой, встав чуть впереди и сбоку. Его жест был настолько естественным и защитительным, что у меня перехватило дыхание. Когда в последний раз кто-то вот так, не раздумывая, встал между мной и потенциальной угрозой?

Местные жители, мои соседи и друзья, тоже заметно напряглись.

Я видела, как мой партнер Бертран сдвинул брови, как жена пекаря шепнула что-то мужу, как несколько молодых парней из деревни переглянулись и незаметно приблизились. Они знали мою историю. Они видели, какая я приехала сюда — измученная, сломленная, с глазами, полными слёз. И с неверием, что вообще что-то может получиться.

— Что ты здесь делаешь, Анмир? — услышала я собственный голос и удивилась его твёрдости.

Всего несколько месяцев назад я бы растерялась, начала бы оправдываться или, что ещё хуже, спрашивать разрешения.

Теперь же в моём голосе звучала спокойная уверенность женщины, которая точно знала, чего хочет, и не собиралась этого стыдиться.

— Разве муж нуждается в причинах, чтобы навестить свою жену? — Анмир попытался улыбнуться, но улыбка получилась какой-то деревянной.

Муж. Свою жену.

Эти слова отозвались во мне глухой болью, но не той острой, которую я ожидала. Это была боль старой раны, которая зажила, но иногда ещё напоминает о себе в дождливую погоду.

Он мне не муж.

Я посмотрела на него — на этого человека, который двадцать пять лет был центром моей вселенной, ради которого я жертвовала собой, своими мечтами, своим достоинством. И вдруг поняла, что он кажется мне... маленьким. Не физически — он по-прежнему был высоким и широкоплечим. Но что-то в нём сжалось, померкло, стало жалким.

А я больше не была той покорной, тихой женщиной, которая боялась произнести лишнее слово.

И это осознание было одновременно пугающим и освобождающим.

Наступило неловкое молчание.

Я видела, как гости переглядываются, как кто-то шепчет своему соседу на ухо, как несколько женщин покачивают головами. Вся атмосфера праздника испарилась, словно её никогда и не было. Воздух стал густым, тяжёлым, наполненным напряжением.

Анмир сделал ещё несколько шагов, приближаясь к шатру.

И тогда произошло нечто, чего я не ожидала — несколько человек из толпы демонстративно отвернулись. Это были люди, которые когда-то служили в нашем замке. Старый конюх Маркус, горничная Лидия, садовник Томас. Они знали правду о нашем браке лучше других, и их молчаливый протест говорил больше, чем любые слова.

— Телиана, — голос Анмира зазвучал мягче, он переключился на ту особую интонацию, которую использовал, когда хотел что-то получить. — Я пришёл, чтобы забрать тебя домой.

Фальшивая доброта в его тоне резанула по ушам.

Я помнила эту интонацию — он говорил так, когда просил не устраивать сцен перед гостями, когда объяснял, почему я не должна на него обижаться за его постоянные упреки, ведь я действительно... ну так себе. Неуклюжая, не очень.

— Домой? — переспросила я, и в моём голосе прозвучало недоверие.

— Да, в замок. — Анмир попытался изобразить великодушную улыбку. — Вернись, я готов великодушно простить твой уход и... неисполнение супружеских обязанностей. Но мы же всё исправим, верно? Поговорим как цивилизованные люди. Как насчёт снова стать драконьей леди?