Вернись, я все прощу. Дракон передумал разводиться (СИ)

13. Цвет глаз Телианы

Речь Тель не давала покоя.

Ты пришёл сюда снова унизить меня? Отнять всё, что я построила? Присвоить моё счастье, как ты присваивал всё остальное?

Анмир сидел в кабинете среди груды счетов и разорванных договоров. Виноградники умерли. Торговые партнёры исчезли словно в воду. Слуги разбежались. Даже лошади в конюшне начали болеть и дохнуть одна за другой.

Присвоить мое счастье? Снова?

Значит, он уже что-то присваивал. Раньше. Не один раз.

А ей без него было хорошо.

Двадцать пять лет она жила с ним — и это было плохо.

Несколько месяцев без него — и расцвела, как весенний сад.

Правда, лучше выглядит.

Отлично выглядит. Не так, как с ним, совсем не так. И голова вздернута.

Совсем не так себя ведет. Вся изменилась, вся...

— Довольно, — сказал Анмир вслух, отбросив очередной счёт. — Если мне суждено жить без везения, значит, буду жить на собственных силах.

Он поднялся и решительно направился к шкафу. Доставал парадный камзол, дорожные сапоги. Пора брать дела в свои руки.

— Герберт! — позвал он дворецкого.

Новый слуга появился в дверях почти мгновенно — видимо, караулил неподалёку.

— Готовь карету. Еду в столицу. Нужно налаживать новые торговые связи.

Тот кивнул, но на лице его отразилось сомнение.

— Господин, тут говорят, а может быть... — он замялся. — Может, стоит сначала попробовать помириться с госпожой...

— Готовь карету, — жёстко повторил Анмир.

Столичный дом Анмира встретил его заколоченными окнами и грудой неоплаченных счетов. Управляющий сбежал, прихватив остатки из сейфа. Но Анмир не сдался — снял номер в недорогой гостинице и принялся штурмовать торговые дома. Первые встречи прошли... странно.

В доме купца Бернарда его встретили с подчёркнутой холодностью. Сам хозяин вышел поздороваться, но разговор длился от силы пять минут.

— Простите, господин Анмир, но в данный момент мы не рассматриваем новых партнёров, — отрезал Бернард, не глядя в глаза.

— Но мы же сотрудничали раньше...

— Раньше — это раньше. Обстоятельства изменились.

Анмир попробовал у Кордвинов — старинной торговой семьи, с которой его дом имел дела уже три поколения. Результат был тот же. Вежливый отказ, неловкое молчание, поспешные извинения.

В третьем доме — у виноторговца Альфреда — его вообще не пожелали принимать.

— Господин слишком занят, — сообщил управляющий, даже не пригласив в дом.

Анмир решил использовать последний козырь — приглашение на приём у герцога Эдмунда. Старые связи, аристократические знакомства — что-то же должно сработать. Но и здесь его ждал неприятный сюрприз. В роскошном зале герцогского дворца Анмир оказался словно прозрачным. Знакомые лица отводили взгляды, старые приятели находили срочные дела на противоположном конце зала. Даже те, кто раньше заискивал перед ним, теперь ограничивались сухими кивками.

— Анмир, старина! — наконец подошёл граф Теодор, с которым они когда-то частенько играли в карты. — Как дела? Как поживает твоя милейшая супруга?

— Мы... мы больше не живём вместе, — неловко ответил Анмир.

Теодор моментально изменился в лице.

— А, понятно. Ну что ж... — он неопределённо пожал плечами. — Жаль, конечно. Телиана такая очаровательная женщина. Всегда так радушно принимала гостей... От нее душа радовалась.

И отошёл, бормоча извинения.

То же самое повторилось с бароном Лестером, с маркизом Вильгельмом, даже с молодым виконтом Артуром, который обычно цеплялся к любому разговору.

— Анмир? — подошёл наконец кто-то знакомый. — А где твоя жена? Не видел Телиану уже целую вечность.

— Где Телиана? — переспросил купец Роджер. — Что-то давно её не встречал на светских приёмах.

— А что с госпожой Телианой? — поинтересовался даже молодой паж, подавая вино. — Она заболела?

Анмир стоял посреди блестящего зала и понимал — его здесь никто не видит.

Видят только отсутствие жены. Её спрашивают, её ищут, по ней скучают. А он... он просто муж Телианы, который почему-то пришёл один. Двадцать пять лет он считал ее приложением к себе.

К концу вечера с ним заговорил только один человек — старый граф Вальтер, известный своей прямотой и нежеланием ходить вокруг да около.

— Слушай, Анмир, — сказал он без обиняков, — не знаю, что ты там натворил с женой, но в городе ходят разные слухи. И все они не в твою пользу. Мой тебе совет — мирись. Быстро мирись. Потому что без Телианы ты здесь никому не нужен.

Анмир стоял и молчал, чувствуя, как внутри всё сжимается в холодный комок.

Никому не нужен.

Без Телианы.

Двадцать пять лет он думал, что это он — центр их семьи, он — глава дома, он — тот, вокруг кого всё вращается. А оказалось... оказалось, что все эти годы люди приходили к ним в дом ради неё. Из-за неё его принимали в обществе, с ним заключали сделки, ему улыбались.

А теперь, когда её нет рядом, он превратился в пустое место.

Анмир молча покинул приём и вернулся в свой номер.

Там он сел на край кровати и в первый раз за много лет позволил себе честно подумать:

Что же я наделал?

Анмир вернулся в замок через неделю — с пустыми руками и горьким осадком в душе. Столица встретила его холодом, а проводила равнодушием. Ни одной новой сделки, ни одного перспективного контакта. Только счета за проживание и унизительные воспоминания.

Карета едва остановилась у крыльца, когда он увидел знакомый экипаж с фамильным гербом. Позолоченные драконы на дверцах блестели даже в пасмурную погоду.

Мать.

Анмир медленно вышел из кареты. София стояла на ступенях замка в своём дорогом тёмно-синем плаще, но лицо её было суровым, как грозовая туча.

— Что ещё ты сделал Телиане? — бросила она с порога, даже не поздоровавшись.

— Мама, я...

— Не мамкай! — София взмахнула рукой, и её изумрудные серьги сердито качнулись. — Отвечай на вопрос. Что ещё ты натворил?

Анмир тяжело вздохнул и прошёл мимо неё в дом. В гостиной было холодно — камин не топили, видимо, экономили дрова.

— Я ездил к ней, — сказал он наконец, усаживаясь в кресло. — Пытался... пытался вернуть домой.

— И? — голос Софии звучал опасно тихо.

— Она отказалась. Резко отказалась. — Анмир потёр горло, где всё ещё иногда возникало неприятное ощущение сдавленности. — Сказала, что ненавидит меня. И я... я чуть не задохнулся. Буквально. Словно кто-то душил меня невидимыми руками.

София медленно опустилась в кресло напротив. Лицо её стало белым как мел.

— Ты идиот, — прошептала она. — Полный идиот.

— Мама...

— Заткнись! — рявкнула София, вскакивая на ноги. — Двадцать пять лет! Двадцать пять лет эта женщина была твоим талисманом, твоей удачей, твоим благословением! А ты что сделал? Выгнал её ради молоденькой девчонки, которая убежала с первым попутным ветром!

— Но я же пытался исправить...

— Исправить? — София рассмеялась, но смех этот был горьким и злым. — Ты думаешь, можно просто прийти и сказать "извини, вернись"? После того, как унизил её перед всеми, отобрал дом, заставил снимать обручальное кольцо?

Анмир молчал. Материнский гнев обрушивался на него, как лавина. Это еще хорошо, София не знала, что именно он сказал Тель.

— Знаешь, что произошло с нами? — продолжала София, расхаживая по гостиной. — С твоими родителями? Мы потеряли три четверти состояния! За неделю!

— Что? Но как...

— А ты как думаешь? — София остановилась и впилась в него взглядом. — Удача — штука семейная. Когда ты изгнал Телиану, ты проклял весь наш род! И теперь мне нечем содержать твоих младших братьев. Альфред едва закончил военную академию, а Доминик вообще ещё учится. И что я им скажу? Что их старший брат по собственной глупости разорил всю семью?

Анмир чувствовал, как внутри всё холодеет.

— Мама, я не знал...

— Конечно, не знал! — София подошла к нему вплотную. — Потому что всю жизнь считал, что твоё везение — это твоя заслуга. Что ты такой особенный, такой талантливый. А на самом деле это всё она! Телиана! Её род, её кровь, её природная магия удачи!

Она помолчала, а потом добавила более тихо:

— Прости, Анмир. У меня есть ещё двое сыновей. Я не стану рисковать их будущим из-за твоего безрассудства.

— Что ты имеешь в виду?

София выпрямилась и произнесла ледяным тоном:

— Ты мне больше не сын. Официально я отрекаюсь от тебя. Ты больше не наследник, больше не член нашей семьи.

Слова ударили, как пощёчина.

— Мама...

— Больше не мама, — отрезала София. — Мой тебе совет, чужой не очень умный великовозрастный мальчик — помирись с женой. Ползай перед ней на коленях, если нужно. Потому что без неё ты обречён.

Она развернулась и направилась к выходу, но у дверей остановилась.

— И ещё одно. Если ты не исправишь ситуацию, я сама приеду к Телиане. Буду умолять её простить моего бывшего сына. Потому что мне нужно спасти остальных детей от твоего проклятия.

Дверь захлопнулась с глухим звуком.

Анмир просидел в гостиной до вечера, не в силах пошевелиться. Слова матери крутились в голове, как жернова.

«Ты мне больше не сын»

«Чужой не очень умный великовозрастный мальчик»

«Без неё ты обречён»

К ужину он так и не пошёл.

Герберт заглядывал несколько раз, но хозяин только мотал головой.

А утром случилось последнее.

Анмир проснулся от криков под окнами. Выглянув, он увидел Агату, поварку — она стояла посреди сада и причитала, размахивая руками.

Он быстро оделся и вышел на улицу.

Сад был мёртв.

Все растения — от вековых дубов до нежных роз — засохли за одну ночь. Листья свернулись и почернели, цветы осыпались, трава побурела. Даже мох на камнях выглядел так, словно его полили кислотой.

— Господин, — подбежал к нему бледный Герберт. — Господин, я не знаю, что это такое, но...

— Собирайте вещи, — тихо сказал конюх, проходя мимо. — Я уезжаю. Не останусь в проклятом месте.

— Маркус! — окликнул его Анмир.

Конюх остановился, но не повернулся.

— Простите, милорд. Тридцать лет служу вашему дому. Но такого... такого я не видел никогда. Это не просто неудача. Это проклятие. А с проклятыми драконами мне связываться не хочется.

И ушёл, не оглядываясь.

К полудню замок покинули все оставшиеся слуги.

Анмир остался один. Совершенно один в огромном пустом замке, окружённом мёртвым садом.

Он стоял у окна своего кабинета и смотрел на почерневшие деревья. И впервые за много лет понял — понял по-настоящему — что натворил.

Через три дня после отъезда Софии к замку подъехала скромная наёмная карета. Анмир, сидевший у окна в полупустом доме, сначала не поверил глазам. Из кареты медленно, опираясь на трость, выбирался высокий седой мужчина в простом дорожном плаще.

Отец.

Роберт поднимался по ступенькам тяжело, словно каждый шаг давался ему с трудом. Когда Анмир открыл дверь, он увидел, как постарел отец — глубокие морщины, сутулые плечи, усталые глаза.

— Я приехал тайком, — сказал Роберт без предисловий. — София не должна знать. Она мне этого не простит.

Они прошли в гостиную. Роберт опустился в кресло и тяжело вздохнул.

— Привёз тебе кое-что, — он полез во внутренний карман плаща. — То, что должно принадлежать тебе.

На ладони отца блеснул знакомый сапфир. Обручальное кольцо Телианы.

— Откуда у тебя? — хрипло спросил Анмир.

— Выкупил за бесценок. — Роберт протянул кольцо сыну. — Это её. И если ты собираешься просить прощения, то верни его на место.

Анмир взял кольцо. Сапфир был холодным, как кусочек льда.

— Отец, а как... как мне к ней подойти? — спросил он неожиданно для себя самого. — Что сказать?Роберт внимательно посмотрел на сына.

— Ты же её муж. Двадцать пять лет прожили вместе. Кто, если не ты, должен знать?

— Я... — Анмир запнулся. — Наверное, надо что-то подарить. Цветы какие-нибудь. Женщины любят цветы.

— Какие цветы? — мягко поинтересовался отец.

— Ну... красивые. Дорогие.

Роберт помолчал, а потом улыбнулся — грустно и тепло.

— Знаешь, София моя лилии любит. Всегда любила. Особенно белые, с розовой каёмкой. Помню, ещё когда мы встречались, она могла час простоять возле клумбы с лилиями и любоваться,— он замолчал, погрузившись в воспоминания. — Ой, давно я что-то не баловал нашу матушку. Надо будет заказать букет к именинам.

Анмир слушал и чувствовал, как внутри поднимается какая-то странная паника.

— А Телиана? — спросил отец. — Что она любит?

— Телиана... — Анмир открыл рот и понял, что не знает, что сказать. — Она... ну... цветы любит.

— Какие цветы?

— Разные, — неуверенно ответил Анмир. — Красивые.

— Розы? Тюльпаны? Пионы?

— Да... наверное... розы?

Роберт нахмурился.

— Сын, а какой у неё любимый цвет?

— Цвет? — Анмир напрягся. — Ну... она часто в синем ходила. Или в зелёном.

— А что она любит делать в свободное время?

— Она... — Анмир почувствовал, как холодеет внутри. — Она занималась хозяйством. Принимала гостей. Вела дела...

— Это работа, Анмир. А что её радует? Чем она увлекается?

Пауза затягивалась. Анмир пытался вспомнить хоть что-то — любимое блюдо жены, любимую книгу, да даже подругу...

— А какие у неё глаза? — тихо спросил отец.

— Глаза? — Анмир попытался представить лицо Телианы. — Красивые. Большие... ясные...

— Какого цвета, сын?

Анмир молчал. Он помнил, что глаза у Телианы были выразительные, помнил, как она смотрела на него в день их расставания — плакала, нос был красный, глаза - яркие. Но цвет...

— Я... не помню, — прошептал он.

Роберт откинулся в кресле и долго смотрел на сына.

— Двадцать пять лет, — сказал он наконец. — Четверть века ты прожил рядом с женщиной. И не знаешь ни того, что она любит, ни того, какого цвета у неё глаза.

— Но я же... я помню её! — защищался Анмир.

— Как её звали в детстве? Дома, в семье?

— Телиана.

— А ласково? У каждого есть домашнее имя.

Анмир молчал.

— О чём она мечтала? Чего боялась? Что заставляло её смеяться?

Каждый вопрос падал, как удар молота. Анмир понимал, что не знает ответа ни на один из них.

— Сын, — мягко сказал Роберт, — ты не знаешь свою жену. Совсем не знаешь. Ты двадцать пять лет жил рядом с человеком и не видел его. Видел только функцию — хозяйку дома, спутницу на приёмах, украшение рядом с собой.

— Но она же... она же меня любила! — в отчаянии воскликнул Анмир. — Где-то в глубине души любит до сих пор. Ведь так бывает? Первая любовь не забывается...

Роберт покачал головой.

— Первая любовь, говоришь? А ты помнишь, как вы познакомились? Как проходили ваши ухаживания? Что ты говорил, когда делал предложение?

Анмир хотел ответить, но слова застряли в горле. Он помнил только общие контуры — их познакомили на балу, он сделал предложение довольно быстро, свадьба была пышной...

— Но... мы же полюбили друг друга...

— Ты любил? — спросил Роберт. — Или просто привык к удобству?

Анмир сидел и чувствовал, как рушится всё, во что он верил о своей жизни. Не знает, что любит жена. Не помнит цвет её глаз. Не может назвать ни одного её увлечения, ни одной мечты, ни одного страха.

Двадцать пять лет — и он не знает человека, с которым делил кров и постель.

— Господи, — прошептал он. — Что же я наделал?

— То, что делают многие мужчины, — грустно ответил отец. — Принял любовь как должное. Перестал видеть человека за привычной ролью. А потом удивился, когда этот человек, сбросив тебя со своей шеи, расцвел. Муж - это не ошейник, Анмир. Это опора. Ведь я тебе это объяснял. Где потерялись мои слова, сынок?

Роберт поднялся, опираясь на трость.

— Если хочешь её вернуть, — сказал он, — начни с того, что узнай её заново. Как незнакомку. Выясни, что она любит, чего хочет, о чём думает. И, возможно, поймёшь, почему она тебя ненавидит.

Он направился к выходу, но у дверей остановился.

— И помни — у тебя может не быть второго шанса. Телиана сильная женщина. Если она решила, что с нее достаточно, переубедить её будет почти невозможно.

Карета отца исчезла за поворотом дороги, а Анмир всё стоял у окна, сжимая в руке холодный сапфир.

Какого цвета у неё глаза?

______________________________

Дорогой читатель!

Поддержите, пожалуйста, книгу.

Мне очень помогут ваши:

- звездочки ⭐ ,

- коммментарии,

- добавления в библиотеку,

- ваша подписка! 💕