Великий диктатор. Книга четвертая

Глава 31

Глава 31

- Матти, ты там заснул что ли? - удивленно поинтересовалась у меня супруга. - Я тебе читаю письмо, а ты молчишь.

- Ты мне или сыну? - улыбнулся я. - Наш мелкий Матти так точно дрыхнет. - Кивнул я на манеж, в котором, обняв тряпичного зайца спал наш годовалый сын.

К году он уже вовсю ползал, стоял и даже делал попытки ходить. Но у него это пока не получалось. Но на всякий случай мы его определили в плетенный манеж, где он и резвился со своими мягкими игрушками или с моим вторым тонтту — Суму. Зато сынуля уже уверенно обзывал меня — па, а Татьяну, — ма. И только кота-домового он почему-то именовал — ля.

- Конечно, тебе. Вряд ли младшему будет интересно, что пишет его тётка.

- Естественно, он же её и в глаза не видел, - усмехнулся я. - Так что за проблемы там у Марии Михайловны?

- Они с супругом не знают куда пристроить подаренные нами деньги. Король требует, чтобы Альберт их вложил в акции военных предприятий, а принц колеблется. Вот Машка и пишет, спрашивает совета.

- У тебя? - искренне удивился я. - Пусть к отцу обратится. Михаил Фридрихович лучше всех в вашей семье разбирается в финансах.

- Ррррр, покусаю, - зарычала на меня супруга, но вовремя спохватилась, оглянувшись на спящего сына. - я, что такая плохая экономка, и совершенно не разбираюсь в деньгах? — задала каверзный вопрос Татьяна.

- Хм, ну… А, нет, нет, ты прекрасная экономка, - в последний момент я спохватился и решил благоразумно промолчать про её способности. - Так и чего хочет твоя сестрица от нас?

- Она хочет совета от тебя. Во что им вложиться. Может, и правда, в военные заводы, как король требует?

- Война рано или поздно закончится, - пожал я плечами. - Впрочем, это их деньги. Пусть куда хотят вкладывают. Но, на их месте, я бы выбрал инвестиции в недвижимость, землю и транспорт с электричеством.

- Так что мне написать Машке?

- Пусть купят несколько поездов, обзовут их «Хогвартс-экспресс» и возят людей между Лондоном и Эдинбургом.

- О! А ведь правда! Как я не додумалась раньше? У нас же ходят «Полярный экспресс» и «Мумми-экспресс». Так я им про это и напишу.

В отличие от «Полярного экспресса», название которому придумал я, чтобы выделить поезд Гельсингфорс — Порт-Романов среди остальных, «Мумми-экспресс» появился благодаря идее Ээро Эркко. Так уж получилось, что всю территорию вокруг принадлежащей мне Рассветной горы мои пионеры обозвали Мумми-долом. Вот он в шутку и предложил так назвать пригородный поезд, который курсирует из Улеаборга до нашего горнолыжного курорта. И я согласился.

И даже больше. Уже по моей инициативе один из кемпингов у подножия горы построили в сказочном стиле. И каждый дом там носит названия героев сказки. В центре кемпинга располагается башня Мумми-Папы и театр, где во время зимних и летних пионерских игр ставят спектакли о приключениях Мумми-Троллей. Это настолько понравилось моим пионерам, что образовалась целая очередь их самодеятельных трупп, готовых показать своё творчество зрителям. Если так и дальше пойдёт, то придётся организовывать отдельный Мумми-фестиваль.

- Напиши, напиши, - согласился я с Татьяной. - И вот что, раз ты заявляешь, что у тебя самой есть отменная деловая хватка, то поручу-ка я тебе одно дело.

- Какое? - бросив что-то записывать, поинтересовалась супруга.

- Я хочу организовать санитарно-эпидемиологическое отделение в нашей медицинской компании. Для борьбы с возможными эпидемиями. Ты, наверное, не знаешь, но в прошлом году по городам Поволжья уже прокатилась эпидемия сыпянки (сыпной тиф). А туда он попал с Кавказского фронта. Как выяснилось, пленных курдов без врачебной проверки отправили в лагерь военнопленных в Ново-Николаевск (Новосибирск). А уже оттуда кто-то завёз сыпянку в Астрахань. И понеслось. За год умерло больше тысячи двухсот человек.

- И ты боишься, что что-то подобное проникнет и в княжество? - заинтересовалась рассказом жёнушка и перебралась ко мне поближе. - Погоди. Ты не боишься, ты знаешь! Опять тебе тонтту нашептал?

Как хорошо, что я придумал свалить всё на Хиири. Теперь в мои пророчества верили все родственники. Вот и супруга, поддавшись влиянию моих родителей и деда Кауко, тоже в это верила. Ну, мне-то легче. Было, по крайней мере. Пока я не сломал историю. А может и не сломал? Будет или не будет в этом мире «Испанский грипп» я не знал. Но и помимо него, насколько я помнил, в воюющей стране с избытком хватало различных эпидемий.

Давным-давно, ещё в прошлой жизни, мне попалась статья в интернете про эпидемии этого периода. Что было в основном тексте я не запомнил, зато запомнил название, которое медики дали этому периоду — инфекционная катастрофа. Вот и не хотелось вляпаться в эту катастрофу со всего разбега. Надо будет хоть как-то подготовиться к предстоящему.

Кое-какие запасы медикаментов, инструментов и снаряжения глава моей медицинской компании Фердинанд фон Вальберг уже откладывает. Но этого мало. А ведь ещё нужны вошебойки, полевые кухни, палатки для карантина, мебель, мобильные генераторы, системы очистки воды и многое другое. И это не говоря про подготовку специалистов. В принципе, всё это можно сделать и собрать на складах. А подготовленные кадры — трудоустроить. Придёт беда — а мы к ней уже готовы. Вот это, я и хотел поручить Татьяне, а заодно проверить её организаторские способности.

- Ну, я не против. Ты только объясни мне подробнее, что нужно делать. А штат какой у меня будет? Я смогу набирать в свой отдел девушек с которыми училась? - тут же засыпала она меня вопросами.

- Конечно, дорогая. Вот завтра, прямо с утра, мы с тобой и поедем этим заниматься. Я тебе всё расскажу и покажу, - искренне обрадовался я, что наконец нашёл на кого свалить эту проблему.

…..

Гельсингфорс. Здание парламента.

- Я рад приветствовать вас, господа, в нашем новом доме, - объявил я с новенькой трибуны Эдускунты. - И главная заслуга в том, что мы с вами сейчас находимся в этом помещении всего через полтора года, как было принято решение о перестройки парламентского комплекса, принадлежит этому замечательному архитектору — Оливии Матильде Лённ.

И я указал рукой на смущённую, но довольную женщину. Зал взорвался аплодисментами и одобрительными криками, засверкали магниевые вспышки фотокорреспондентов, а несколько специально подготовленных помощников депутатов от аграрной партии вручили Виви Лённ букетики цветов.

Наша архитектор отгрохала просто шикарный зал заседаний. За основу, насколько я понял, она взяла зал Госсовета империи в Мариинском дворце. Избавившись от боковых окон, она была вынуждена сделать стеклянный купол, что сразу как-то расширило и возвеличило это помещение. На галёрке появились сидячие места для гостей и журналистов, а новая кафедра стала многоместной. Теперь там размещался не только председатель парламента, но так же и главы партий. А каждый депутат получил по отдельному рабочему месту, с запирающимися ящичками и просторной столешницей.

И хоть зал был закончен, работы по постройке парламентского городка продолжались. Велись отделочные работы в кабинетах комиссий, гараже и столовой. А в жилом здании прокладывали коммуникации и возводили последний, девятый этаж. Тем не менее, весь парламент был рад возвращению в здание Сословного сейма, так как работать в зале сената было возможно только три дня в неделю. Из-за чего, многие проекты, инициативы и документы были не то что не приняты, а даже не рассмотрены.

- Прежде чем покинуть эту трибуны и передать слово председателю риксдага, - я развернулся к кафедре и отвесил лёгкий поклон Ээро Эркко, которого уже второй срок выбирали на эту должность. - Мне хотелось бы поднять один очень важный вопрос. Как вы знаете, в сентябре прошлого года скончался наш многоуважаемый генерал-губернатор Леопольд Мехелин. Я не буду перечислять все его многочисленные достижения, вы и без меня об этом знаете. Я предлагаю увековечить память об этом, без сомнения великом, человеке, назвав в его честь Привокзальную площадь.

В зале раздались аплодисменты как со стороны аграрной партии, так и со стороны либеральной партии, главой которой долгие годы и был Мехелин.

- Со своей стороны, я уже заказал и оплатил создание памятника нашему великому скульптору — Эмилю Викстрёму, и договорился с городом об установке этого монумента напротив нового вокзала. Прошу секретарей внести мою инициативу в список на голосование. - Перекрикивая аплодисменты, выкрики и прочий шум, закончил я свою речь и, спустившись с трибуны, покинул здание парламента.

…..

25 февраля 1916 года. Петроград.

Зимняя столица Российской империи мне понравилась куда больше, чем осенняя. Снег, мороз и яркое солнышко добавляли хорошего настроения после посещения недавно приобретенных фабрик общества «Электрожесть». В этом году военное ведомство заказало уже два с половиной миллиона противогазов. Но мощностей и рабочих на выполнение этого заказа — у меня просто не было. Пришлось искать сторонних производителей. И такие нашлись. Нам удалось почти за бесценок выкупить две фабрики в Петрограде, где и развернули выпуск фильтрующих коробок и противогазных пеналов.

Вместе с фабриками нам достался и неплохой трудовой коллектив, где были только рады постоянному заказу. Что означало стабильный доход и уверенность в завтрашнем дне. Плюс, на моих предприятиях действовала бронь от призыва в армию, что тоже положительно сказалось на производительности труда.

Это была уже не первая экспансия моей компании в Петроград. Ранее мы приобретали склады и отдельные здания. С 1914 года в столице работал наш пейнтбольный клуб, автосалон, магазины автотоваров и электрофурнитуры, а также универсальный сервисный центр. Но, честно сказать, особо вкладываться в столичную недвижимость и инфраструктуру, зная что здесь произойдет в феврале следующего года — не очень и хотелось. А с другой стороны, теплилась надежда, что натоптанных мной бабочек будет достаточно, чтобы не произошло никакой революции.

Но, как бы не был привлекателен город Петра зимой, я чуть было не опоздал в Зимний дворец на приём к императору. Вначале мы влипли в какую-то толпу людей с транспарантами и самодельными плакатами, прямо на Литейном мосту. Если бы не обилие имперских и английских флагов, я бы подумал, что началась та самая революция. Но волновался я зря. Оказалось, что это санкционированная городской управой манифестация в поддержку Великобритании из-за объявления Германией полной блокады острова и начала неограниченной подводной войны.

Передвигаясь вместе с толпой, наши автомобили всё-таки преодолели мост через замёрзшую Неву и выбралась к Французской набережной. Но, как оказалось, приключения на этом не закончились. На центральном входе в Зимний дворец с Дворцовой площади меня тормознули часовые и не пустили внутрь. Как быстро выяснилось, теперь этот вход был отдан под госпиталь, который уже год располагался во дворце. Пришлось возвращаться ко входу в Комендантский подъезд, где, несшие службу младшие чины дворцовой полиции, объяснили мне, что попасть во дворец можно только по приглашению и через Церковную лестницу.

Поэтому, когда я появился в приемной перед залом под номером сто тридцать один, который занял император под свой кабинет, времени до обозначенного в приглашении, оставалось ровно пять минут. За секретарским столом, к моему глубокому удивлению, вместо Мосолова или Татищева, обнаружился старый знакомец по олимпийским делам генерал-майор свиты Владимир Николаевич Воейков.

- День добрый, Владимир Николаевич, - поздоровался я с Воейковым. - Здравствуйте, господа, - кивнул я присутствующим в приёмной чиновникам и военным.

- Матвей Матвеевич, вы вовремя. Император примет вас после барона Клебека, - и генерал-майор указал глазами на главу монетного двора. - Присаживайтесь. Можете угоститься «Кувакой».

Угощаться минеральной водой с заводов Воейкова я не пожелал и скромно пристроился в уголочке на двухместном диванчике. На приём я явился в штатском. Уж слишком здесь, в Петрограде, много всяких генералов и адмиралов. Замучаешься честь отдавать. Тут только в одной приёмной сразу несколько генералов, не считая Воейкова.

Вообще-то у Николая II официально секретаря не было. Но для сортировки посетителей во время нечастых приёмов в Зимнем дворце в этом качестве, сменяя друг друга, выступали то адъютант царя Илья Леонидович Татищев, а то чиновник канцелярии министерства двора Александр Александрович Мосолов. Но вот Воёйкова в этом качестве я наблюдаю впервые. Хотя и мои посещения Зимнего дворца можно пересчитать по пальцам.

А ведь точно, мне же докладную записку ребята Артура Усениуса подавали, что Мосолова отправили посланником в Румынию. Не иначе, как с заданием уговорить румынского короля Фердинанда I вступить в войну на стороне Антанты. Поэтому и Воейкова посадили в приёмной в качестве временного секретаря.

Пока я предавался размышлениям, дверь в царский кабинет приоткрылась, и оттуда выскользнула женщина в форме сестры милосердия. Все присутствующие в приёмной тут же вскочили со своих мест. Поднялся и я, попутно опознав в вышедшей великую княжну Ольгу Николаевну.

Она, молча кивнув всем присутствующим, быстрым шагом проследовала к выходу, мазнув по мне равнодушным взглядом. Но затем остановилась и, повернувшись, подошла и поздоровалась.

- Здравствуйте, Матвей Матвеевич. Я так рада вас видеть. Я вам очень благодарна, что вы откликнулись на мою просьбу и прислали книги в госпитальную библиотеку.

- Здравствуйте, ваше императорское высочество, - поклонился я в ответ. - Как же я мог проигнорировать вашу просьбу?

- Ой, Матвей Матвеевич, оставьте все эти титулования для папеньки. Слушайте, а вы можете прислать ещё одну партию тех замечательных костылей, что вы прислали вместе с книгами? - Ольга Николаевна бесцеремонно схватила меня за руку и, присев на занимаемый мной ранее диванчик, предложила разместится рядом.

- Конечно, Ольга Николаевна, - кивнул я и указал царевне глазами на продолжавших стоять военных и чиновников, не смевших сесть в её присутствие.

- Ой, - заметила княжна создавшееся положение и объявила на всю приёмную. - Спасибо, господа, что поприветствовали меня, можете садиться.

В итоге, всё время пока ждал вызова к императору, я проболтал с Ольгой Николаевной. Девушка засыпала меня вопросами про наши костыли и носилки, а затем незаметно переключилась на обсуждение новой песни. Пришлось идти к Владимиру Николаевичу Воейкову и на выпрошенном листе бумаги записывать текст и аккорды. После этого мы обсудили новую книгу приключений Гарри Поттера. Великая княжна взяла с меня обещание, что я ей первой пришлю продолжение этой истории. Пришлось соглашаться, хотя я и дал точно такое же обещание принцу Генри. Но ведь в Лондон отправится издание на английском языке, а в Петроград — на русском. Буду считать это разными книжками.

Под недоуменные взгляды всех присутствующих мы с Ольгой Николаевной увлеклись обсуждением сюжета так, что генерал-майору Воейкову пришлось дважды звать меня, чтобы наконец отправить на прием к царю.

- День добрый, ваше императорское величество, - поздоровался я сразу после входа в кабинет и удивленно застыл, так как в кабинете никого не было.

Пока я озирался, Николай II вышел из какой-то ниши, с исходящим паром стаканом с чаем в серебряном подстаканнике.

- Здравствуй, Матвей Матвеевич. Вот, решил чайком побаловаться. У меня там твой новомодный электрический самовар стоит. Так что я сам себе теперь напитки делаю, чтобы не отвлекать людей, - зачем-то пояснил мне император. - И прошу тебя, мой мальчик, обращайся по имени отчеству. Ты, кстати, чая не хочешь?

- Покорнейше благодарю, Николай Александрович. Но нет, - отказался я, хотя в горле, после беседы с царевной было сухо и очень хотелось пить.

- Как знаешь. Проходи, присаживайся. У нас с тобой сейчас будет непростой разговор, - царь угнездился за своим столом и, отхлебнув чая, отставил стакан в сторону. - Знаешь, когда к нам с Александрой Фёдоровной привезли на дачу одного юного десятилетнего финского поэта, я и представить не мог, что он станет знаменитым писателем, спортсменом, изобретателем, серьёзным промышленником и даже политиком. Да и ещё породнится со мной. Как странны выверты судьбы и как быстро летит время. Я в прошлом году случайно нашёл листок с твоим стихотворением и поразился насколько оно верно.

Глаза открываю - восемь,

Сходил на вокзал - среда,

Сварил себе кофе - осень,

Прилег отдохнуть - зима...

Вот так и летят мгновения,

Незримою чередой.

Вчера не обузданы рвения,

Сегодня старик седой.

А завтра меня не станет,

Такой мой земной удел.

И помнить, увы перестанут,

Ссылаясь на множество дел.*

Процитировал он стихотворение, прочитанное мной царю и царице в далеком 1902 году. Надо же, не забыл, помнит.

- Мне тогда было забавно посмотреть на столь юное дарование. Да и Александру Фёдоровну это повеселило, - откровенно признался мне царь.

И это признание внезапно выбесило меня, поэтому я и ляпнул то, что пришло мне в голову после услышанного.

- Знаете, Николай Александрович, а ведь мне тоже было забавно взглянуть вживую на правителей империи. Так что, мы веселились взаимно.

- Ха-ха-ха-ха-ха! - внезапно расхохотался Николай II. -Ха-ха-ха-ик, ой.

От смеха на него даже напала икота, и он припал к стакану с чаем, что помогло ему избавится от неё.

- Ой, насмешил. Давно так не смеялся. Как был дерзким мальчишкой, так им и остался. Надо будет рассказать Александре Федоровне и повеселить её.

- Ну, мне тогда за дерзость досталось от матушки крепко, - признался я царю и невольно поёжился, вспоминая как был оттаскан за виски.

- Ладно, это всё дела давно минувших лет. Но я хотел бы с тобой Матвей Матвеевич, поговорить о другом, - прикуривая от горящей спички папиросу, поведал мне император. - Во-первых, я очень тебе признателен, что в трудную годину для Родины ты не поднял цены на свою военную продукцию в отличие от других купцов и промышленников. И всегда вовремя исполняешь как заказы военного ведомства, так и мои личные поручения. Особую благодарность я хочу выразить тебе за поставки трёхдюймовых патронов, в коих империя сейчас испытывает крайнюю нужду. Я даже ставлю тебя в пример другим промышленникам и генералам, которые никак не могут наладить производство столь необходимых припасов для фронта. А особо мне доставляет удовольствие тыкать их носом в твои цены для сравнения.

«Ой-ой-ой» - В моей голове зазвенел тревожный колокольчик. Этак меня и убрать могут за то, что не даю другим заработать. Надо усилить охрану и пореже выезжать за пределы княжества.

- А на нас легла тяжкая ответственность перед всеми подданными нашей империи. Мы должны сплотиться в этот нелёгкий час, чтобы дать отпор подлому предателю Вильгельму, который коварно напал на нашу великую империю, - тем временем, не хуже чем замполиты в советской армии, продолжал вещать Николай II, удостоив меня личным «ананасом».* - Но не всё так успешно складывается на фронте, как хотелось бы. Мои генералы приняли решение об оставлении Кёнигсберга и Восточной Пруссии. И ваша добровольческая дивизия, Матвей Матвеевич, будет возвращена в княжество. Но не просто так. По согласованию с союзным командованием, мы собираемся отправить Русский экспедиционный корпус во Францию. На помощь союзникам. И ядром этого корпуса станет ваша дивизия. Кроме неё в корпус войдут и другие части. Мне бы очень хотелось, чтобы ты вооружил и обмундировал их по образцу и подобию финляндской добровольческой дивизии. Можешь даже отложить выполнения части заказов военного министерства.

- И какова будет численность корпуса?

- Пятьдесят тысяч штыков. Я хочу, чтобы эти части получили твои винтовки, пулемёты, мортиры и броневики. Но нужно это выполнить в кратчайшие сроки.

- Я попытаюсь справиться со снаряжением этого корпуса и без приостановки выполнения текущий контрактов, ваше величество. Всё упирается в своевременное финансирование.

- Ну, конечно. Я так и знал, что ты заговоришь о деньгах. И заблаговременно подготовился. По моему личному указанию в отделение государственного банка Гельсингфорса уже отправлена часть золотого запаса империи. И именно из этих средств и будет производиться оплата этого мероприятия. Ха. А ведь это тоже твоё слово. Хорошее слово. Я его впервые от тебя услышал на пулеметном конкурсе, - вспомнил Николай про ещё один эпизод нашей встречи в прошлом.

В принципе, я был готов снарядить эти пятьдесят тысяч уже сейчас. За прошедший месяц с момента предупреждения полковника Франссона о предстоящей просьбе императора, я смог увеличить выпуск продукции. Плюс, у меня были резервы. На всякий случай. Так что, я готов. Особо радовало, что Николай II собирается расплачиваться со мной золотом.

- Но это ещё не всё, Матвей Матвеевич. Во-вторых, я хочу, чтобы сформированный корпус был доставлен к союзникам на судах твоего торгового конвоя, который постоянно курсирует между мой империей и Америкой. У нас просто нет сейчас сил и средств чтобы перебросить столько войск во Францию. Предложенный союзниками план отправки дивизий через Персию и Египет по Средиземноморскому маршруту — дорог, продолжителен и крайне рискован из-за вступления в войну Италии. Что скажешь? Аренду твоих судов министерство финансов так же оплатит золотом.

- Если нас прикроет флот, то можно переправить корпус из Порт-Романова в Эдинбург. Да и у англичан помощи попросить. А то у нас на севере всего один броненосец, два крейсера и несколько миноносцев.

- В Эдинбург? А дальше? - удивился царь. - Ах, да. Тоннель под каналом. А я про него и забыл. Это хорошая идея. Я тогда отпишу Георгу и попрошу выделить военные суда для защиты транспортировки войск.

Николай II открыл свой рабочий ежедневник и принялся в него что-то быстро записывать.

А я в это время предавался размышлениям как переоборудовать сухогрузы для транспортировки такого количества людей.

- Вот и отлично, вот и хорошо! - закончив писать, воскликнул император. - Я был прав, когда рассчитывал на тебя, Матвей Матвеевич. И поверь, мой мальчик, я умею быть щедрым. И для начала, я хочу поздравить тебя внеочередным званием полковник с назначением…

- Извините, что перебиваю, ваше императорское величество, - растерянно прервал я Николая. - Но я всего лишь штабс-капитан.

- Извиняю, - голосом с лёгким оттенком недовольства произнёс царь. - Я знаю, что ты штабс-капитан. Но считай это внутрисемейным награждением. Тем более, что тебе, согласно моего указа, придётся возглавить военно-пограничный департамент Финляндского княжества…

* «Ананас» — прозвище Николая II, которое появилось из-за частого употребления словосочетания «А на нас» в документах того времени.

* «Глаза открываешь — восемь, сходил в магазин — среда» — автор стихотворения Ольга Бакулина.