Великий диктатор. Книга четвертая

Глава 27

Глава 27

Остров Калгуев. Посёлок Угольная станция.

- Я остаюсь, парни. Владелец нефтяных скважин предложил мне контракт на десять лет и годовой оклад в пятьдесят сотен, - пробасил рыжеволосый мужчина возрастом лет за сорок.

- Ого!

- Хорошо заработаешь, босс!

- Решил осесть среди льдов и белых медведей?

- А как же мы, мастер?

Посыпались со всех сторон реплики. Команда американских нефтяников забурлила и сразу распалась на несколько групп. Одни поддерживали решение своего начальника, другие, наоборот, осуждали.

- Тихо, парни! - поднял руку вверх их предводитель призывая к тишине. - Во-первых, я спешу вас обрадовать, что кроме контрактных денег все получат ещё и премию от нанимателя. По десять сотен.

- Вот с этого и надо было начинать! - воскликнул Патрик О´Хара, молодой и неунывающий инженер-нефтяник.

- Так я с этого и начал, Патрик.

- Нет, шеф, ты начал с того, что остаешься на этом русском острове, - возразил начальству ещё один ирландец из их команды, Джон Кларк.

- Ну, извиняй, Джон, - развёл руками Джек Йодер. - Что было первое на душе, то и пропел.

- Всё у вас, у амишей, как не у людей, - пробурчал ирландец.

- Не вам, католикам, судить честных американцев, - вмешался в разговор Фред Смит, механик из Техаса.

- Ой-ой-ой, кто это у нас вылез? Никак наш рыцарь в белом остроконечном балахоне? А ты, часом, не много ли на себя берешь? Может, на кулачках решим? - тут же среагировал Кларк на слова южанина.

- Так! Хватит! - громко хлопнул по столу Джек Йодер, привлекая к себе внимание. - Я сначала договорю, а потом можете уйти к озеру и там друг дружке хорошенько начистить морды. Всем ясно? - и, дождавшись утвердительных кивков, продолжил. - Во-вторых, наш наниматель предлагает вам всем подписать контракт на любой срок с окладом в двадцать сотен баков в год плюс премия. Да ещё доплачивать будут по десять сотен за обучение местных нашим премудростям.

- Хм, хорошие деньги, - согласился с начальником и инженер команды. - Я, в принципе, на пару лет готов остаться, если нам условия проживания улучшат и баб привезут.

Собравшийся народ на слова Патрика О´Хары одобрительно зашумел. Заработать две тысячи долларов в год, обслуживая уже открытое месторождение — было хорошим предложением.

- Условия нам улучшат. Вернее, тем кто останется. Вскоре должно прийти судно со сборными домами. Так что к зиме будете жить как короли. А вот насчёт женщин, тут посложнее. За ними вам придётся летать в Порт-Романофф. На самолёте. Если не обосрётесь. Я, когда первый раз полетел на этой этажерке, думал помру от страха. Но, ничего, выдержал. И вы выдержите, если захотите попасть в этот порт. А в городе есть бордель, лавки и даже казино. Лишь бы деньги были. Тем кто останется, раз в месяц можно будет бесплатно летать в тот город на развлечения. Ну что, братцы? Вот лист, чернила и перо, - указал американец на канцелярские принадлежности. - Подходим, записываемся кто решил остаться.

- А если я домой хочу вернуться? - спросил из полутёмного угла Карл Дитер. - Мне как быть? Кто меня в Нью-Йорк отвезёт к моей семье?

- Не волнуйся, Карл. Придёт следующий конвой, и ты на нём сможешь домой отправиться. Я об этом сразу с нанимателем договаривался. Так что через пару месяцев точно свою Фриду и детишек увидишь, - успокоил своего рабочего Джек Йодер.

А сам тяжело вздохнул. Ему до чёртиков надоело мотаться по миру и искать нефть. Хотелось уже осесть где-нибудь, найти женщину и завести детей. Какой же он был дурак, когда отказался от предложения сменить клан и стать Кингом вместо Йодера. Нет, упёрся, выбрал румспрингу* вместо перехода в другую семью. Сейчас бы и горя не знал. Уже, наверное, и внуки были бы.

Но из некогда одного из крупнейших кланов амишей после эпидемии кори, по воле Иисуса, остался только он один. Его приютил родственный клан Кингов. Родственный, но не родной. Нельзя сказать, что к нему там плохо относились и держали за батрака, но постоянно тыкали носом в то, что именно они дали ему приют, а значит, он должен им пожизненно. В конце концов Джеку это надоело, и он воспользовался своим правом на румспрингу.

С другой стороны, если бы он в свои пятнадцать не ушёл от амишей, то никогда бы не посмотрел мир, не встретил бы нынешних друзей и не заполучил ту профессию, которой он сейчас гордится. А семья? Семья — дело наживное. Тем более, что в стране нанимателя живут протестанты, и он сможет найти себе спутницу жизни. А там и детишки пойдут. И он, уже здесь, а не в родной Пенсильвании создаст клан Йодеров.

…..

Август 1915 года. Гельсингфорс.

- Мы не имеем точных данных о происходящем в Христиании. Телеграфная линия нарушена. Все наши службы с территории столичного аэропорта эвакуированы на запасной аэродром в Лиллехаммере. По их же сообщениям какие-то армейские подразделения вели обстрел столицы Норвегии из артиллерии. Да и в самом городе идут бои, - проинформировал меня кузен Микка, как только я присоединился к сформированному им оперативному штабу.

Этот август выдался очень жарким и хлопотным. Температура в Гельсингфорсе порой поднималась до двадцати пяти градусов по Реомюру. Все пляжи и парки были переполнены людьми с утра и до вечера. Глядя на столпотворение отдыхающих, я постоянно задавался вопросом — если все здесь, то кто тогда работает?

Дошло даже до того, что я тоже, забив на всю остальную работу, поехал на «Электроприбор» к Генриху Осиповичу Графтио, предварительно вызвав туда и Бориса Бызова. Где мы целые сутки мудрили простой бытовой кондиционер. Благо, что принцип его работы не очень сильно отличается от обычного бытового холодильника. Зато теперь у меня в кабинете установлена вторая, экспериментальная версия кондиционера, который в значительной степени облегчает работу.

И хоть работы по улучшению, уменьшению и прочим доработкам всё ещё продолжаются, меня вполне устроил получившийся охладительный прибор. Правда, размерами он скорее напоминает мне мобильные кондиционеры из моего первого мира. И довольно шумный. Но когда в качестве альтернативы выступают открытые окна и потолочные вентиляторы, я всё равно выберу получившегося монстра. Параллельно с созданием кондиционера завод Графтио стал выпускать и бытовые вентиляторы. Устройство простое и довольно надёжное. А самое главное — доступное многим по цене.

Немного охладился, когда ездил на открытие традиционной летней пионерской олимпиады. В окрестностях Улеаборга температура воздуха была намного ниже, чем в столице княжества. Начиная с прошлого года, мы проводили олимпиады не в окрестностях Яали, а у подножия принадлежащей мне «Рассветной горы». За эти годы, на её вершине появился настоящий замок, склоны обзавелись бугельными подъёмниками на зиму, а вокруг горы раскинулось несколько кемпингов в которые и селили участников игр.

Проведя со своими пионерами несколько дней и, попутно, навестив оружейный, авиационный и автомобильный заводы, я отправился в Гельсингфорс, оставив супругу с сыном на попечение моих родителей. Добирался я дикими зигзагами, по пути посетив наши заводы и фабрики в Карлебу, Таммерфорсе, Або и Сало. О попытке очередного военного переворота в Норвегии я узнал уже в последний день посещения химического комбината в городе Сало. Но, по приезду, выяснилось, что не всё так в Норвегии просто. И в первую очередь это касалось наших авиаперевозок и единственного быстрого способа попасть в Великобританию.

- А что нам скажет разведка? - повернулся я к Артуру Усениусу. - Подробности какие-то есть — что творится у этих первовикингов?

- Насколько мне известно, всё началось с попытки норвежской либеральной партии сменить министра обороны и снизить расходы на оборону, - тут же отозвался Артур.

- Но у них, и правда, расходы на оборону неадекватные, - возразил ему Микка. - Вот зачем им шесть пехотных бригад, которые они в начале этого года стали разворачивать в дивизии? У них населения меньше на половину миллиона чем у нас, а они шесть дивизий решили содержать и флот из четырёх броненосцев.

- Наверное, чтобы захватить власть, как это происходит сейчас. Ведь в основном все генералы и адмиралы принадлежат к консервативной партии. Ну, за исключением тех, кого выбили во время монархического мятежа три года назад. Тем более, что прибрежная линия телеграфа пока ещё работает, и я получаю сведения от моих агентов в Бергене, Тронхейме и Нарвике. Да и с нашим аэродромом в Ставангере связь тоже есть. Но, на всякий случай, я отдал им приказ о повышенной готовности к эвакуации в Данию и Англию.

- Людей вывезем, а вот имущество жалко, - проворчал Микка. - Потом заново же придётся всё завозить и отстраивать.

- Посмотрим кто придёт к власти и стребуем компенсацию за потери, - пожал плечами Артур. - Тем более, что может мы всё и сохраним. Нанятая местная охрана продолжает нести дежурство. Против армии это, конечно, не поможет, но от местных мародёров убережёт.

- Это всё будет после, вы меня лучше просветите по персоналиям, кто против кого там дерётся? - остановил я начинающуюся перепалку моих сподвижников.

- Когда в прошлом году норвежский риксдаг вновь выбрал в премьер-министры Гуннара Кнудсена, то я подумал, что это ничем хорошим для республики не закончиться, - пустился в пространные объяснения Усениус.

- Постой. Это же при нём было восстание монархистов? - удивился я. - Он тогда довёл страну почти до гражданской войны — и сейчас тоже? Как это у него получается?

- Видимо, талант. Но всё дело в министре обороны. Что тогда, что сейчас. Если премьер-министр от либералов, военное ведомство должен возглавлять обязательно представитель другой партии. А Кнудсен оба раза наступил на одни и те же грабли. В прошлый раз он попытался заменить монархиста на либерала, а сейчас — генерала Йенса Братли, который, заодно, является и главой консервативной партии. Ну, а что конкретно произошло и почему всё вылилось в вооружённое противостояние, мы наверное узнаем как только закончится эта замятня. Пока что более подробной информацией я не располагаю, - пожал плечами Артур.

- Ну и ладно. Лишь бы наши люди не пострадали. И как нам с супругой теперь в Лондон попасть? Так, парни, - я кивнул Усениусу и Стрёмбергу. - Держите руку на пульсе и, если появятся важные новости, сообщайте мне. Я буду в своём кабинете. А Микку и Эдварда я у вас украду. Скоро должны прийти Рунеберг, Шмайссер и Тигерстедт. У нас намечается небольшое производственное совещание.

…..

- Матти! Скажи честно! Это ты приложил руку к моему избранию в епископы? - голосом, не предвещающим ничего хорошего, поинтересовался братец Ахти, ворвавшись в мой домашний кабинет. - Я не достоин такой должности! Меня в пробсты выбрали всего шесть лет назад. И тут такое! Вот зачем? А? Я тебя просил?

Вот не было печали. У меня как раз образовался свободный вечер, который я думал посвятить проектированию нового автомобиля. Вернее, не совсем нового, а переделку из старичка «Sisu». Автомобили первого поколения уже почти и не выпускались, за исключением пожарных.Только начал накидывать эскиз шестиколёсного луазика из моего старого мира и тут принесло братца-священника.

- Слышь, Ахти! А ты не охренел часом? Может тебе в глаз зарядить? - я поднялся из кресла и, демонстративно закатывая рукава рубашки, направился прямо к растерявшемуся брательнику. - Ворвался! Отвлёк от дел! Не поздоровался и, с ходу, обвинять начал в чём-то! - Подойдя к нему в упор, я продемонстрировал ему свой кулак и спросил. - Ну, что, подерёмся? Вспомним старое?

- Да мы с тобой и не дрались никогда, - растерянно проблеял Ахти и, на всякий случай, отступил назад. - Что, правда не знаешь почему именно меня выбрали епископом Улеаборга?

- Почему не знаю? Знаю, конечно. Вернее, догадываюсь. И я могу озвучить свои догадки, вот только давай сначала поздороваемся как нормальные родственники, а уж затем поговорим.

- Извини, Матти. Сам не знаю, что на меня нашло. Здравствуй, братишка, - улыбнулся виновато Ахти и полез обниматься. - С крестин твоего сына не виделись. Ты уж извини, что вот так ворвался. Я очень рассердился, и почему-то первым, на кого я подумал, был именно ты.

- Это точно! Во всём и всегда виноват Матти, - согласился я с братом. - Кто глину нашёл? Матти! У кого хвост отвалился? У Матти! Кто домового приручил? Снова он! Не Матти, а настоящий Йоулупукки. Ладно, братец, не красней. Проходи, присаживайся. Чай, кофе, может ты голоден? Надолго к нам? Гостевую комнату подготовить?

- Мелкий, не заговаривай мне зубы. Сказочник хренов. Вот умеешь языком чесать. Но со мной это не пройдёт. И да, от чая я не откажусь, да и переночую у вас. Мне завтра надо быть в Або у Густава Юханссона, а епископская гостиница аж в Вантаа находится.

- Поедешь разбираться с архиепископом? Только не советую отказываться от должности. Ты мне в качестве епископа, очень пригодишься в Остроботнии.

- Значит, ты всё-таки приложил руку к моему назначению? - вновь ощерился братец.

- Я вообще ничего не знал, пока меня в сенате не ознакомили с текстом указа из Святейшего Синода. Но, как я тебе и говорил, предположения у меня есть. И в первую очередь они касаются именно меня. Видимо, через тебя архиепископ Юханссон хочет получить от меня средства для каких-то церковных проектов. Вот поэтому совет диоцезов и выбрал твою кандидатуру. Да и если говорить прямо и честно, ты заслужил это. После перехода епископа Колляндера в Таммерфорс, ты сам вполне успешно тянул диоцез целых три года.

- Но мне всего тридцать четыре года! В истории Суоми не было ещё таких молодых епископов!

- А Спасителю было тридцать три, когда его распяли. И если он смог свой крест на Голгофу поднять, то почему ты не можешь с нашей губернией справиться? А ведь справлялся. И никто в тебя пальцем не тыкал, что тебя в пробсты выбрали слишком рано.

- Ну, ты, - Ахти аж поежился. - Я сейчас себя прям мальчишкой вновь ощутил на проповеди у отца Харри. Умеешь ты однако убеждать.

- Да куда мне до тебя? Вот ты — священник от бога. Люди с удовольствием ходят на твои службы и проповеди. Так что даже и не вздумай отказаться от назначения. Иначе подведёшь всех мирян Остроботнии.

- Но ты же сам говорил, что архиепископ имеет корыстные цели, назначая меня. Тебя это не беспокоит?

- Ничуть, братец. Ведь если он денег попросит, то точно тратить их станет не на проституток.

- Ты что такое говоришь? - тут же возмутился Ахти.

- А что тут такого? Целибата у вас нет. Да и говорю я про то, что Густав Юханссон получив от меня денег, будет их распределять по всем диоцезам, а не только на себя любимого тратить. Иначе епископы его быстро съедят. Да и на богоугодное дело не жалко. Доходы у меня приличные — не обеднею. А вот с твоей помощью организовать бесплатные столовые для детей воскресных школ при каждом приходе будет куда проще.

- Не понял. Зачем? У нас нет голода.

- Это сейчас нет. А вот следующий год ожидается холодным и неурожайным. И так — несколько лет. Только не спрашивай, откуда я это знаю, - усмехнулся я.

- Тоже мне секрет. Тебе об этом тонтту рассказывает. У нас в семье все про это знают.

- Ну вот и отлично. Тонтту, значит, тонтту. Только ты в своих приходах об этом не болтай. Лучше всего, донеси до старост, что учёные из Гельсингфорса обещают холодное и мокрое лето в следующем году. Пусть не надеются на урожай зерновых, а сразу пусть сажают побольше капусты, гороха и репы с редисом. Да чего я тебе рассказываю. Ты, главное, предупреди о холодах, а крестьяне сами справятся.

- Попробую, - пожал плечами Ахти.

- Вот и отлично. А теперь пойдём поужинаем, а то засиделись мы здесь с тобой.

…..

За иллюминатором самолёта было только серое небо и не менее серые воды Северного моря. В общем, смотреть было не на что. Татьяна некоторое время что-то слушала в головных телефонах с «Т-фона», как коммерческий отдел корпорации обозвал аппарат «говорящая бумага» созданный Эриком Тигерстедтом с моей подсказки. А затем моя супруга просто уснула.

Я тоже покосился на «Т-фон», закрепленный перед моим креслом, но решил пока обойтись без музыки. Тем более, что для использования аппарата на самолётах и в автомобилях его ещё недоработали, и при тряске и вибрациях считывающие устройство начинало сбоить, что вело к паузам в воспроизведении. Но Эрик клятвенно пообещал сделать устойчивую к вибрациям версию проигрывателя. Уж очень его увлекла идея установки аппарата в автомобиль.

Добиться прочности бумажного носителя Тигерстедту помог Жан Бранденберг и его целлофан. Причем, Эрик узнал о существовании этого материала совершенно случайно. Когда порезался при заточке инструмента, а его помощник Гуго Свартлинг заклеил ему рану бактерицидным пластырем на основе клейкой ленты из целлофана с тканевой салфеткой пропитанной зелёнкой.

Обзывать получившуюся прозрачную клейкую ленту скотчем или тейпом, как в моём предыдущем мире, я не стал. Просто сократил клейкую плёнку (tahmea nauha) до «TN». Первыми, кто заинтересовался этой плёнкой, оказались мои медики, так как им удалось приобрести у германской компании Beiersdorf AG только ограниченную лицензию на выпуск тканевого лейкопластыря. Ограниченную не по времени, а по количеству единиц продукции. Так что новая липкая лента зашла медикам на ура. И сейчас почти все аптеки Финляндии и Российской империи торгуют прозрачными медицинскими пластырями нашего изготовления.

- А почему только музыка? - спросил я сам у себя вслух, когда мне на ум пришла ещё одна очень интересная идея.

Аудиокниги в этом мире пока ещё не придумали. Даже не делали попыток записать рассказы на пластинки. Нужно будет запатентовать саму идею. К тому же, если подать это как заботу о слепых и плохо видящих, то можно будет добиться и налоговых вычетов. А ведь если память мне не изменяет, то Томас Эдисон и презентовал свой «фонограф» в 1877 году как средство для помощи слабовидящим. Я достал блокнот и принялся записывать то, что только что пришло мне в голову.

- Мой диктатор, - отвлёк меня от этого занятия Тойво Антикайнен, которого я взял с собой в Англию. - Вы просили напомнить о переводе часов.

- О. Спасибо, Тойво, - кивнул я и, спрятав блокнот с карандашом во внутренний карман пиджака, перевёл стрелки своего ручного хронометра на два часа назад. - Кстати, запиши себе задание. По возвращению, пригласи ко мне руководителя общества призрения слепых Нюландской губернии. И составь справку по количеству незрячих в княжестве.

- Так точно, мой диктатор, - теперь Антикайнен вытащил свой блокнот и принялся записывать распоряжение.

- И, Тойво, скажи стюардам, чтобы сделали мне чая. Чёрного, с лимоном, но без сахара.

- Сейчас организую, мой диктатор. Ой! - самолёт ощутимо тряхнуло на воздушном ухабе и мой верный адъютант стремительно побледнел, так как побаивался перелётов.

А вот Татьяна даже не проснулась. Или сделала вид, что не проснулась. Но, скорее, всё же первое. Уж очень утомительным вышел наш перелёт по Скандинавии. Из-за военного переворота в Норвегии всё ещё было не очень спокойно. И нам пришлось лететь на экспериментальном четырёхмоторном «Гаккапелите» (Hakkapeliitat). Экспериментальным он считался формально, так как с прошлого года завод в Улеаборге построил уже одиннадцать подобных машин. Причем, строили их изначально как пассажирские. Да и использовали только на внутренних рейсах. Поэтому ведомство великого князя Александра Михайловича пока что глаз на новый самолёт не положило.

Название же этому аппарату придумал Том Рунеберг. Гаккапелитами называли лёгкую финскую кавалерию, которая участвовала в тридцатилетней войне на стороне Швеции. Новая машина оказалась довольно удачной. Будучи бипланом и имея четыре шестицилиндровых двигателя по двести пятьдесят сил, самолёт разгонялся до трехсот вёрст в час и мог без посадки преодолевать чуть более полутора тысяч.

Стальной каркас и сочетание дерева с алюминием сделали эту машину прочной и грузоподъёмной. Вот на одном из таких аппаратов мы с супругой и отправились в Англию на свадьбу принца Альберта. Наш план был очень прост. Добраться до Стокгольма, дозаправиться, и через территорию Швеции, вдоль пролива Скагеррак, не залетая на территорию ни Дании, ни Норвегии, добраться сразу до Лондона.

Но вот только всё испортила непогода и грозовой фронт, в который мы вляпались на полпути между Або и Стокгольмом. Нас основательно потрясло, напугав всех немногочисленных пассажиров, в том числе и меня. Пилоты приняли верное решение и поднялись на максимально возможную высоту, выше грозового фронта. Естественно, что о посадке с дозаправкой в Стокгольме речи уже не шло. И самолёт направился к аэродрому в норвежском Ставангере. Слава всем богам, что мы не стали эвакуировать эту базу и нам теперь было где приземлиться и дозаправиться. Иначе пришлось бы возвращаться обратно в княжество.

- Ваш чай, господин барон, - стюард поставил передо мной на откидной столик стакан в подстаканнике и тем самым вырвал из воспоминаний.

- Спасибо, - кивнул я члену экипажа и, отхлебнув горячего напитка, принялся рассуждать почему на эту свадьбу не отправился никто из Романовых.

Ведь всё-таки довольно близкий родственник женится, да и есть возможность попасть на территорию Великобритании. Тогда почему? Все решили играть в войну и уподобиться императору?

Как бы я ни влиял на историю этого мира, какие бы изменения ни происходили, она постоянно пытается вернутся на старые рельсы. Вот и сейчас произошло тоже самое. Ну, почти тоже самое. В начале августа германцы вновь применили химическое оружие. Но на этот раз против крепости Ивангород на Висле. И сумели не только прорваться и захватить крепость, но начали активное наступление на Брест-Литовск, в попытке окружить сразу четыре русских армии.

Николай Николаевич предпринял попытку остановить германское наступление, развернув резервы второй и двенадцатой армий, но это привело лишь к тому, что посыпался фронт у Варшавы. К моменту нашего отлёта русская армия смогла остановить немцев лишь на реке Буг, потеряв не только Ивангородскую крепость, но и Новогеоргиевскую, а так же крупные города Ломжу, Люблин и Седлец.

Николай II в ярости отстранил великого князя Николая Николаевича от управления войсками и сам принял на себя обязанности Верховного главнокомандующего русской армией. Всё как и в моём мире. Только может не в те числа, но всё равно история пытается идти так, как я помнил. Ну да ладно, поживём — увидим.

* Румспри́нга (нем. Rumspringa) — обряд инициации в некоторых общинах амишей: подросток в возрасте от 14—16 лет получает выбор: принять крещение и стать членом церкви в общине амишей либо покинуть общину.