Великий диктатор. Книга четвертая

Глава 2

Глава 2

- Ну наконец-то, - как-то странно отреагировала Вера Алексеевна фон Коттен на мою просьбу руки и сердца дочери. - А то я уже волноваться начала, что вы, Матвей Матвеевич, ею просто увлечены.

- Вера Алексеевна, у меня самые серьёзные намерения…

- Не перебивайте меня, молодой человек. Где это видано — просить руки у девушки в обход её родителей?

- Но я…

- Именно вы, а кто же ещё? Вы третьего дня просили руки у Татьяны и подарили ей кольцо. И она, дурочка, приняла его! А что это, как не помолвка? Я понимаю, что вы дворянин, как говорится — без года неделя. Но ведь у вас такие влиятельные друзья и компаньоны. Могли бы и посоветоваться. Я даже и не знаю что сейчас делать! Наверное, надо…

Договорить баронесса не успела, так как распахнулась дверь в одну из спален, и оттуда вылетела раскрасневшаяся Татьяна. И в одно мгновение, преодолев невеликое расстояние между нами, врезалась в меня. Причем с такой силой, что все мои награды зазвенели, стукнувшись друг об дружку.

Готовясь к этому разговору, я по совету Ээро Эркко и Пера Свинхувуда облачился в свой офицерский мундир и нацепил все свои награды. Но, по-моему, это ни на что не повлияло. А ведь я сделал всё так, как советовали мне мои старшие товарищи. С их опыта, как говорится. Но что-то пошло не так. Видимо, обычаи у нас в княжестве радикально отличаются от имперских.

Эркко и Свинхувуд предлагали составить мне компанию и морально поддержать, но я с дуру отказался. Вот и пожинаю сейчас результаты своей недальновидности. Хорошо хоть время подобрал такое, чтобы разговору не помешали младшие дети. Правда, к моему удивлению, Татьяна оказалась дома и, судя по всему, подслушивала.

- Мама! Нет! Не надо! Я его люблю! И я согласна стать его женой! - заголосила Татьяна обхватив меня руками, видимо, что-то уловив в голосе матушки, что ей не понравилось, и она решила действовать.

- Ха-ха-ха, - неожиданно расхохоталась Вера Алексеевна. - Что, блудница, испугалась, что я откажу? Будешь теперь знать как не советоваться с матерью.

- Зря вы так, Вера Алексеевна, отзываетесь о своей дочери. Мы не преступали черты дозволенности. И я не виноват в том, что у нас совершенно иные свадебные обычаи…

- Ты мне тут ещё поговори, зятёк! - взъярилась баронесса. - А ну, сели оба! - рявкнула она так, что я с всхлипывающей девушкой непроизвольно отступил на шаг назад и плюхнулся на банкетку. - Что умеешь себя сдерживать — хвалю. Слава Всевышнему, что Михаил Фридрихович предвидел подобную ситуацию и оставил мне подробные инструкции что делать. По-хорошему, надо было бы его дождаться и уже тогда решать. Но одна непутёвая барышня уже сказал одному нетерпеливому юноше своё да и приняла от него кольцо, - кивнула женщина на руку дочери, где поблескивало серебряное колечко с рубином.

- Вряд ли Михаил Фридрихович сможет вернуться раньше осени. На Балканах сейчас очень горячо, - пробурчал я.

- А вы откуда знаете где сейчас мой супруг, а, Матвей Матвеевич? - удивилась и одновременно побледнела баронесса.

- Я же в местном военном департаменте не просто так числюсь. Да и очень уж подозрительным выглядит ваше пребывание у меня в гостях. Так что быстро выяснил, что ваш муж числится в ведомстве генерала Монкевица…

- Ни слова больше! - снова перебила меня баронесса.

- Что? Папенька на войне? - тихо, из-за моего плеча, влезла в наш разговор Татьяна. - Как же так? Он говорил, что поедет на Кавказ с бунтовщиками разбираться.

- Татьяна! Только не вздумай младшим проболтаться! - тут же переключилась Вера Алексеевна на дочь. - Ты меня поняла?

- Да, мама, - пискнула девушка и опять спряталась у меня за спиной.

- Ой. Наломали вы дров, Матвей Матвеевич. Но делать уже нечего, будем готовиться к свадьбе. Пригласите ваших родителей, я хочу с ними переговорить на этот счёт, - тоном злой училки, которая вызывает родаков в школу, заявила баронесса.

…..

- Матти, мальчик мой, а ты никуда не успел пристроить те бронеавтомобили (panssariauto), которые показывал мне на прошлой неделе? - первое, что спросил у меня после взаимных приветствий барон Рамзай.

- Пока ещё нет, - пожал я плечами и поинтересовался. - А зачем они вам, господин генерал?

- Нет. Не мне. Покажешь их нашему генерал-губернатору, - кивнул барон на Леопольда Мехелина, который пристроился на другом конце стола и пил чай из блюдца вприкуску с сахаром. - Ты присаживайся, не стой.

- Так точно. Покажу, - согласился я с неизбежным и присел на краешек гостевого стула.

- На, вот, - Мехелин, наконец оторвавшись от напитка, протянул мне конверт. - Это приглашение твоему отцу и матери на высочайший прием волостных и городских старшин в честь трехсотлетия правящей фамилии.

- Так отец не старшина, а городской голова, - удивился я.

- У нас в княжестве главы уездных городов приравниваются к городским старшинам в остальной империи, - тяжело вздохнув, поведал мне генерал-губернатор. - Граф фон Берг в 1859 году подал неправильные сведения, и с тех пор мы никак не можем исправить тот казус. Вернее, уже и не сможем. Для исправления нужен Сословный сейм, а он заменён на парламент, у которого нет функций влиять на уездное самоуправление. Ладно, поехали, покажешь, что ты там придумал.

До завода младшего Шмайссера мы добирались каждый на своём автомобиле. Вернее, больших начальников везли водители, а я рулил сам. Причем, что характерно, все три автомобиля были нашего завода — «Sisu-F». Вообще, за последние два года в столице княжества ощутимо добавилось моторизированных средств передвижения. Городу, по моей подсказке, даже пришлось поставить несколько регулировщиков движения на самых оживлённых перекрёстках.

Предприятие Ханса Шмайссера расположилось на территории бывшей мебельной фабрики, выкупленной компанией «Хухта и Хухта» (HH), как назвал её Эдвард Гюллинг. Первоначально заводик был небольшой и специализировался на выпуске страйкбольного оружия и снаряжения.

Младший Шмайссер под моим контролем успешно справился с созданием пневматических маркеров. И сейчас производством этого красящего оружия, желатиновых боеприпасов, газовых баллонов, защитных очков, плащей, комбинезонов, перчаток и налокотников с наколенниками были заняты почти три цеха.

В отдельном, четвёртом цехе, производились те самые защитные стальные каски, которые я недавно презентовал своим пионерам. Правда, шлемы для страйкбола штамповались из более тонкого металла.

Игровые страйкбольные парки, на данный момент, помимо Гельсингфорса, мы организовали ещё в пяти губернских городах княжества, а так же в Петербурге, Москве, Стокгольме и в Копенгагене.

Так же на этом предприятии я организовал несколько экспериментальных цехов для всякого разного. В одном из них доводили до ума противогаз, в другом вели малое производство пистолетов-пулемётов Хуго Шмайссера. Как мне и хвалился Ханс, его старший брат сумел довести до ума то, что не получилось у меня.

Созданный пистолет-пулемёт как две капли воды похожий на более позднее творение этого оружейного мастера — «МР-28» (Maschinenpistole-28). Выпущенный под наш восьмимиллиметровый пистолетный патрон, он почему-то никого на европейском оружейном рынке не заинтересовал. И Хуго с радостью продал мне свой патент за сорок тысяч германских марок.

Вот эти пистолет-пулемёты потихоньку и изготавливали в одном из цехов. Кроме оружия на заводе младшего Шмайссера производились в том числе и бронеавтомобили. В их основу легла самая массовая наша модель легкового автомобиля «Sisu-F». Правда, пришлось увеличивать колёсную базу и фактически изобретать новое колесо. Зато, благодаря усиленному текстильному корду, искусственному каучуку и улучшенному «гусматику» безаварийный пробег увеличился до пяти тысяч вёрст.

Первые три модели броневиков, которые мы изготовили, очень сильно напоминали лёгкие советские бронеавтомобили «ФАИ» из моего первого мира.

- Экипаж — три человека. Шестимиллиметровое круговое бронирование и мой ручной пулемёт под русский патрон. Боекомплект — тысяча патронов. На этих экземплярах стоят рядные четырехцилиндровые бензиновые двигатели мощностью сорок лошадиных сил, - рассказывал я высокопоставленным гостям. - На испытаниях они показали хорошую проходимость на пересечённой местности и довольную высокую скорость на грунтовой дороге. Экипаж — три человека: водитель, стрелок и командир. - Повторил я. - Можно сократить экипаж до двух человек и тогда возможна перевозка ещё двоих пассажиров или десанта. В комплекте с бронеавтомобилем идут также комбинезоны, шлемы и пистолеты-пулемёты для экипажа. Господину генералу броневик очень понравился, - кивнул я на барона Рамзая. - Хотите заказать, Леопольд Генрихович? - Обратился я уже непосредственно к генерал-губернатору.

- И сколько он будет стоить? - вопросил Мехелин, поглаживая свою бороду.

- Двадцать тысяч рублей за единицу. А вам для чего? Для нашего военного ведомства или для казначейства? Если для казначейства, то надо ещё сейф или денежный ящик устанавливать.

- Хм. Нет, Матти. Нам они нужны на подарок для императора в честь празднования трехсотлетия правящей фамилии.

- Так насколько я помню, вы мне ещё в прошлом году писали, что подарок уже готов. Я думал, что это будет какая-нибудь драгоценность или предмет искусства. Или что-то изменилось?

- В том-то и дело, что изменилось. Впрочем, тебе это знать не надо. Ты мне лучше скажи, сколько тебе понадобится времени, чтобы привести эти твои бронированные машины в надлежащий для подарка вид?

- Ну, - я некультурно почесал затылок, сдвинув при этом офицерскую фуражку на лоб, из-за чего барон Рамзай возмущённо фыркнул. - Надо заменить двигатели, колёса, проверить трансмиссию и заново их покрасить. Также можно заменить оружие, так как из него активно стреляли на стрельбище. Я думаю, дня за три мы справимся. Кстати, если это подарок императору, то можно ещё нарисовать на броне фамильный герб Романовых.

- Хорошо, пусть нарисуют, - согласился Мехелин. - Деньги тебе перечислят в течение месяца.

- А как вы их отправлять будете? Морем или по железной дороге?

- Морем можем не успеть. Слишком в этом году лёд толстый, - включился в нашу беседу и генерал Рамзай. - Отправим на платформах. Можно будет укрыть их брезентом и часовых приставить для охраны. А ты, Матти, подбери трёх опытных водителей. Чтобы они твой броневик и загнать могли на платформу, и спустить. А то привезём мы эту технику в Царское Село и обмишулимся.

- Так точно, ваше высокопревосходительство, - вытянулся я в струнку. - Но когда я в подарок императору отправлял автомобили и тракторы, то во дворце своими силами справились.

- Всё равно подготовь. Пусть будут. Мало ли…

…..

Приглашение на приём в Зимний дворец я отдал родителям уже этим вечером, за ужином. Благо, что они примчались ко мне на помощь сразу после моей телеграммы и уже несколько дней обсуждали предстоящую свадьбу с матерью Татьяны.

- Спасибо, Матти, - поблагодарила меня матушка и, явно красуясь перед будущей родственницей, добавила. - Я ждала это приглашение. Александра Фёдоровна об этом на Рождество в своём письме намекнула, что скоро мы вновь увидимся.

- Вы состоите в переписке с императрицей? - удивилась баронесса.

- Да, Вера Алексеевна. Благодаря нашему Матти. Впервые мы, я и мой мальчик, были приглашены на царскую дачу десять лет назад.

- Одиннадцать, мама. Это было в 1902 году, - поправил я родительницу.

- Ах да, точно. Спасибо, Матти, - кивнула она мне и, повернувшись к баронессе, продолжила. - Вот с тех пор, Александра Фёдоровна интересуется творчеством моего сына, и мы с ней переписываемся. Нечасто, но пять-шесть писем в год получаем. Я вам потом, когда мы поедем к нам в Яали, покажу императорские подарки и фотографии, - и вновь развернувшись ко мне, проинформировала. - Кстати, мы с Верой Алексеевной уже договорились по дате свадьбы. Так как у тебя в этом году выпускные экзамены в университете, то мы сговорились на Пасху. Чтобы не отвлекать тебя от подготовки.

Я только кивнул на слова матушки и, улыбнувшись, подмигнул Татьяне, которая сидела напротив меня. А та в ответ показала мне кончик языка, чем вызвала смешки у брата и сестры и возмущение своей матери.

- Татьяна! Что за манеры?

- Мама! Я же не специально. У меня губа треснула на морозе, вот я и облизываю её. Вот так, - возмутилась моя невеста и показала кончик языка уже своей родительнице.

- Ты это специально… - но договорить баронесса не успела, так как неожиданно подал голос мой отец, до этого внимательно изучавший прессу.

- Вы только посмотрите, что эти североамериканцы в Никарагуа творят! - воскликнул он. - Куда смотрят Великие державы?

- Что такое, отец? - мне тоже стало интересно, что же там такое случилось в центральной Америке.

- Президент Тафт ввел войска в Никарагуа и предложил сенату включить это государство в состав североамериканских штатов. Нет, я понимаю конечно, что это надо для строительства второго межокеанского канала. Но куда смотрит Англия, это же её бывшая колония?

- Ой, да ничего не будет. Во-первых, войска американцы ввели ещё в прошлом году. Так Тафт пытался обойти Вудро Вильсона на выборах. Во-вторых, выборы уже прошли и, как ты знаешь, Вильсон уже победил. Ну и, в-третьих, Тафту править страной осталось всего месяц. Так что не аннексируют они Никарагуа. И канал не построят. Панамский канал уже почти закончили. В следующем году планируются открытие.

- Тогда я не понимаю, зачем Тафт всё это делал? - яростно сверкая очками возмутился папахен.

- Да там всё просто. Я же уже объяснял. Чтобы попытаться обойти в выборах Вильсона. У них в стране все политики почему-то уверены, что если ты начнёшь войну, то это поможет тебе выиграть выборы. И Тафт в этом был уверен, так как пришел к власти на волне популярности после победы в американо-испанской войне. Но сейчас не сложилось. В марте Тафт уйдёт, а Вильсон займёт Белый дом. Демократическая партия уже получила почти полный контроль над конгрессом и сенатом. Народ в Штатах подустал от бесконечных войн Рузвельта и Тафта.

- Ты думаешь, что всё это — ради должности президента? - удивился отец.

- В основном, да. Ну и ещё, чтобы не дать другим странам возможность построить второй канал в обход Панамского, куда США уже вбухал несколько сотен миллионов долларов.

- Я даже и не знала, молодой человек, что вы настолько увлечены североамериканскими штатами, - влезла в наш разговор баронесса фон Коттен.

- Понимаете, Вера Алексеевна, у нас в этой стране есть несколько совместных предприятий. Вот и приходится подробно вникать в их политическую кухню. Без знаний местных реалий нас там быстренько съедят. Вот, например, у них почти полностью сменился парламент. И нам пришлось искать покровителей уже в демократической партии.

- Отец говорит, что ты летом в Англию собрался? - внезапно спросил у меня отец.

- Наш дед Кауко совершенно не умеет держать язык за зубами. И вообще, всё это ещё вилами по воде писано, - и, предложил сменить тему. - Отец, а вы с матерью в чём поедете на приём? У тебя мундир новый есть? Я думаю, что вам надо с матушкой пройтись по столичным салонам и магазинам…

…..

- Эрик, я надеюсь, что это место устроит тебя? - спросил я Тигерстедта. - В твоём распоряжении будет всё это двухэтажное здание. Плюс, здесь неплохой подвал. А когда освободятся склады под скалой, то и их можешь использовать.

Познакомился я с Эриком, только благодаря нездоровой ситуации у него в семье. Его младший братец Аксель, был моим пионером и работал в редакции нашего нового еженедельного таблоида «Вечерняя газета» (Iltalehti). Несмотря на свой юный возраст, двенадцатилетний Аксель Тигерстедт под присмотром Юхо Эркко уже вёл спортивную колонку в нашем еженедельнике и подавал большие надежды как перспективный журналист. Он-то и передал письмо-просьбу старшего брата мне через Юхо Эркко.

Как оказалось, Эрик Тигерстедт, окончил весной 1912 года электротехнический факультет политехникума в Кетене, что в Германской империи. И ему попалась статья в одном техническом журнале о создании усиливающей лампы учёным из его родной Финляндии. Он даже написал тому учёному письмо, с просьбой присоединиться к исследованиям. Беда была в том, что Генрих Осипович Графтио не знал шведского языка и отдал письмо на перевод секретарю, а затем как-то и забыл про своё распоряжение.

Но не забыл сам Тигерстедт. Не дождавшись ответа, он написал в Гельсингфорс своей матери, баронессе фон Шульц. А той в этот момент было не до трудоустройства своего старшего сына, так как она была занята присмотром за единственной дочерью Марией, которая недавно родила тройню. Поэтому, не долго думая, отдала письмо сына своему мужу, довольно знаменитому в княжестве дендрологу и депутату парламента от шведской партии.

И всё бы ничего. Но Аксель Фредрик Тигерстедт так и не простил своему первенцу скандал, который тот устроил почти десять лет назад, отказавшись пойти по стопам отца. А уж глава семейства, зная кому принадлежит завод «Электроприбор», поручил разобраться с проблемой старшего брата самому младшему.

Как итог — письмо от изобретателя с просьбой не только о трудоустройстве, но и с предложением своей технологии озвучки немого кино. Мимо такого предложения я пройти никак не мог, поэтому в ответном письме пригласил его на работу в нашу компанию. И не прогадал. За полгода работы под руководством Графтио Эрик смог не только улучшить электронную лампу, но и создал несколько усилителей. Помимо этого он не оставлял попыток записать звук на киноплёнку, но из-за загруженности на «Электроприборе» исследования продвигались у него крайне медленно.

Поэтому я и принял решение выделить ему отдельное здание под лабораторию, где бы он смог, ни на что не отвлекаясь, создать мне звуковое кино. Правда, и исследовать он будет не в одиночку, а в компании со своим бывшим однокурсником-шведом, Гуго Свартлингом. Под лабораторию я им выделил бывшую медицинскую лабораторию, в которой некогда трудились доктора Пол Ярвинен и фон Вальберг. После создания фармакологической фабрики они перебрались в более новые и просторные лаборатории, а эта некоторое время стояла пустой.

- Отличное место, - согласился со мной Тигерстедт, закончив осматривать здание, пока я предавался размышлениям. - Здесь и вытяжка уже установлена и электропроводка новая.

- Естественно, здесь же раньше работали наши нобелевские лауреаты. А всё остальное ты сам закупишь в Германии по своему списку. И если получится, то покупай сразу в двойном количестве. Чтобы был запас оборудования, мебели и станков.

- Это-то понятно, - кивнул инженер. - Меня только смущает способ приобретения. Почему надо приобретать на датскую компанию, а не сразу на нашу?

- Часть оборудования, которое ты хочешь приобрести, находится в отдельном стоп-листе на вывоз в Российскую империю. Те же муфельные и вакумно-дуговые печи производства Сименса и Круппа, ртутно-поршневой насос Вольфганга Геде, сушильные шкафы, аппараты для удаления флюса. И это только то, что я помню. Нам проще заказать на подставную датскую компанию и не волноваться. И, в первую очередь, тебе. Это же оборудование твоей лаборатории будет.

Данный способ приобретения новейшего оборудования, станков, двигателей и прочего необходимого, мы с дедом проворачивали уже не один год. За отдельное вознаграждение наши инженеры-датчане регистрировали на себя компании в королевстве, а летом мой кузен Микка объезжал Германию, Францию, Швейцарию и Англию, где и закупал необходимое. В конце года, мы меняли сферу деятельности датской фирмы, и выкупали имущество уже на шведское предприятие. А из Швеции, оборудование уезжало к нам в Финляндию. Эту, хитрую схему нам посоветовал Леопольд Мехелин.

- Странно, конечно, но я понял, - согласился со мной Эрик Тигерстедт.

- Ну вот и отлично.

- А как быть с электричеством? Ведь мне для опытов может потребоваться довольно высокое напряжение, а трансформатора здесь нет.

- Я думаю, что и этот вопрос решим. Рядом залив, пригоним баржу на которую поставим мощный двигатель и электрогенератор с трансформатором.

…..

Сразу после показа лаборатории я рванул к нашим медикам, на фармакологическую фабрику. С утра мне позвонил фон Вальберг и потребовал, чтобы я обязательно в течение дня к ним заглянул. Ломать голову над проблемой, что у них могло случиться, не стал. И так понятно. Или что-то изобрели, или срочно нужно финансирование на что-либо. Хотя, мог быть и вариант связанный с литературной деятельностью.

В прошлом году Фердинанд фон Вальберг опубликовал сборник рассказов, посвященный жизни солдат русской армии в период русско-турецкой войны 1877-78. В том числе и различные истории про финляндскую гвардейскую бригаду. Вышло довольно недурственно, по крайней мере, мне вполне понравилось. И я посоветовал доктору, не бросать литературную деятельность и написать ещё рассказы про русско-японскую войну.

Но причина внезапно оказалась совершенно иной. Дело касалось двух политзаключённых, которых отправили к нам на опыты. Вообще за те несколько лет существования практики передачи нам заключённых «отправка на опыты чухонцам» стала не только притчей во языцех, но и жупелом, которым жандармы и полиция пугали поднадзорных ссыльных.

- Да нам уже и не нужны эти преступники! - возмущался фон Вальберг. - У нас добровольцев навалом. А их всё шлют и шлют. Матти, ты же говорил, что писал об этой проблеме Мехелину. И что он?

- Пообещал разобраться, - развёл я руками. - Видимо, до сих пор не разобрался. У них там, в Петербурге, как раз мероприятия проходят по празднованию трехсотлетия правящей фамилии. Так что им не до нас. А что с этими двумя преступниками? Они какие-то буйные? Или попытку побега предприняли? Или голодовку объявили?

- Отличная идея! Надо в камерах у них на стенах про голодовку написать. Глядишь, решат что это призыв, и с голода подохнут, - как-то не очень удачно пошутил фон Вальберг. - А эти двое тебя требуют.

- Меня? - искренне удивился я. - Зачем?

- Вот чего не знаю — того не знаю. Уперлись, и как бараны твердят, что хотят видеть Матвея Матвеевича Хухту. И так уже три дня с тех пор как их нам доставили.

- Странно. А как их хоть зовут?

- Минутку, - доктор вытащил свою записную книжку и принялся листать. - Ага. Вот. Старший — Михаил Иванович Калинин, семьдесят пятого года рождения. Младший — Климент Ефремович Ворошилов, восемьдесят первого года.

- Кто-кто? - в удивлении переспросил я, и доктор мне повторно зачитал данные присланных заключенных.

«Всесоюзный староста и первый маршал» — подкинул мне мой мозг информацию. И что мне теперь с ними делать? Впрочем, надо сначала выяснить зачем они меня хотят видеть.