Великий диктатор. Книга четвертая

Глава 18

Глава 18

- В конечном итоге мы утвердили следующую форму для наших пионеров-боевиков, - произнёс Ялмар Стрёмберг, указывая на груду одежды и снаряжения, сложенного на трех столах. - Выпускали согласно твоим эскизам, требованиям и пока что в нескольких размерах. Но сегодня мы будем всё это мерить только на Карле Эклунде и его младшем брате Ерхо. Ты с ними уже знаком, так как именно они проходят стажировку у Артура Усениуса и время от времени сопровождают тебя в поездках. Вот мы их и выбрали для показа.

- Ясно, ясно, - кивнул я, подтверждая, что знаком и согласен.

- Значит так, сейчас на парнях надет комплект летнего нательного белья. Укороченные кальсоны и фуфайка из бумажной фланели, - Ялмар указал на наши импровизированные модели длинной указкой.

Длинные, до колен, трусы и оказались теми самыми укороченными кальсонами.

- А в зимнем варианте кальсоны длинные и из шерсти. Можно надевать поверх летнего комплекта. Вот как сейчас. Парни, зимний комплект, - скомандовал Стрёмберг и наши модели беспрекословно натянули поверх летнего белья зимний. - Теперь основная форма. Гимнастёрка с четырьмя накладными карманами и отстёгивающимися погонами. Пуговицы защищены клапаном. А также, брюки прямого кроя с двумя накладными карманами и усиленными наколенниками. И кепи с тканевым козырьком и отстёгивающимися ушами.

За основу этой формы я взял хорошо знакомую мне «афганку» из моего первого мира. Правда, пришлось вносить кое-какие изменения. Отказались от двух поясных карманов, чтобы было можно гимнастёрку заправлять в брюки. И ещё нам повезло с тем, что ткань из торфяной пряжи изначально имела буро-зелёный цвет. А, значит, и тратиться на окрашивание ткани было не нужно.

- На ноги в летнем и зимнем варианте наматываются фланелевые портянки, - продолжил Ялмар разъяснения, дождавшись пока наши пионеры облачатся в форму. - Как вы знаете, мой диктатор, первоначально мы хотели использовать в качестве обуви «пьексы». Но быстро отказались от этой идеи. Эти сапоги хороши для передвижения на лыжах, но очень быстро разваливаются при беге.

У нас в Остроботнии подобные сапожки с загнутым носом — редкость. В основном, они распространенный в южной Финляндии и в Карелии. Народ там ленивый живет. Им трудно нагнутся и пристегнуть свою обувь ремнём к лыжам. Поэтому и придумали этот рог, чтобы быстро надеть или снять лыжи. Но именно из-за этой конструктивной особенности и дополнительных швов они очень быстро рвутся. И в них очень неудобно ходить по лесу летом. Постоянно за что-нибудь цепляешься. Вот и решили от них отказаться.

- В качестве основной обуви мы решили использовать стандартные яловые сапоги финских стрелков образца 1897 года. А для младших пионеров — ботинки, изготавливаемые на нашей обувной фабрике в Кеми. Вот только никак не можем подобрать ваксу для чистки и защиты кожи.

- Понял тебя, Ялмар. Съезжу к Томми и озадачу его созданием гуталина.

- Созданием чего? Гу… Чего? - опешил мой друг? - Гуттаперчи?

А ведь точно! Мне ни разу не попадался в этом мире гуталин. Странно. Может, его ещё не придумали? Надо будет повспоминать из чего он сделан. У нас дома, в том, первом мире, его было как у кота Матроскина. Отец тщательно следил за своими туфлями, ботинками и сапогами, чистя их каждый день. И меня к этому делу припахивать любил. Да и в армии каждый день кремом свои сапоги надраивал. Воск в его составе был точно. Или парафин? И краска ещё какая-то. Ладно, запишу в блокнот, чтобы не забыть.

- Нет, не гуттаперча. Не обращай внимания, Ялмар. Продолжай.

- Хм. Как скажешь. Но у меня такое ощущение, что ты только что что-то новое придумал. Ладно. Что у нас там дальше? Ага. Куртка летняя с капюшоном, усиленными вставками на локтях и с четырьмя накладными карманами. Ремень кожаный с петлёй для ножа. Бронежилет. Он тяжёлый, поэтому наденем его только на Карле. А сверху, как ты это назвал — разгрузочный жилет.

- Он скорее нагрузочный, - проворчал младший Эклунд, натягивая на себя ременную систему.

- Так. Стоп. Ерхо, топай сюда и жилет свой прихвати, - скомандовал я четырнадцатилетнему подростку, который тут же послушно выполнил приказание. - А теперь, всё, что есть у тебя на жилете, перецепляй себе на поясной ремень.

Парень покосился на старшего брата, но тот стоял ухмыляясь, явно зная, что сейчас случится. И, не торопясь, начал отстёгивать чехлы под патронные пачки, флягу, лопатку и прочую мелочевку, и вешать всё это на пояс. Где-то посередине процесса он остановился и, покраснев, повинился.

- Извините, мой диктатор. Не додумал. На поясе всё помещается, но веса много и штаны начинают спадать. Стоять ещё можно, а идти или бежать уже не получится. Теперь я понял, почему жилет называется разгрузочным.

- Ну вот и отлично. Меняй всё местами назад и продолжим. Что там дальше, Ялмар? Защитный шлем?

- Так точно, мой диктатор. Шлем и к нему два тканевых маскировочных чехла. Белый — для зимы и неокрашенный коричнево-зеленый — летний. И сетка-накидка со снимаемыми элементами маскировки. Ну, а зимний комплект мы мерить уже не будем. - Там тёплая стёганая куртка с наполнением из торфяной ваты и такие же штаны. Плюс шапка ушанка с козырьком.

- А бафф где?

В качестве подшлемника и элемента зимнего снаряжения я ввел в форму ещё и помесь шейного шарфа и балаклавы.

- Так это же комплект зимней формы, - удивился Ялмар моему требованию, но всё-таки выудил из груды снаряжения шерстяной шарф и показательно натянул на себя.

- Ясно, - кивнул я. - Спасибо, Ялмар. Ты проделал огромную работу. Теперь надо сделать так, чтобы всё это запустить в серию и снабдить наших бойцов. Вот только, ты забыл самую важную деталь в этом комплекте, - указал я на экипированных и выглядящих очень футуристично парней. - Ты забыл про пионерский галстук.

- Ой, - Стрёмберг покраснел. - Точно, забыл. Прости, Матти, исправлюсь.

- Конечно, - согласился я с другом и обернувшись к экипированным бойцам, кивнул на дверь. - Ну, что парни? Пойдёмте во двор, испытаем вашу новую форму.

…..

За два месяца с начала войны я окончательно убедился, что это не прошлое моего мира. Столько бабочек я точно растоптать не успел бы. Изменения начались практически сразу. В отличие от той войны, которую я помнил по статьям в интернете и художественной литературе, здесь первой русской армией назначили командовать генерала Гриппенберга. Впрочем, вторую армию возглавил всё-таки Александр Васильевич Самсонов.

Первым важным успехом, позволившим русским войскам овладеть Кёнигсбергом — стал разгром германской кавалерийской дивизии силами бригады броневиков, почти полностью укомплектованной моей техникой. Следом за этой победой последовал разгром всего армейского корпуса под командованием Германа фон Франсуа. Из-за чего генералу Притвицу пришлось отвести восьмую армию на запад, для противостояния с частями генерала Самсонова, открыв подразделениям первой русской армии дорогу на столицу Восточной Пруссии. Как и в моём мире, вместо того, чтобы отправиться на помощь армии Самсонова, генерал Гриппенберг соблазнился взятием Кёнигсберга. Что в итоге и привело к разгрому второй русской армии.

Впрочем, в отличие от моего мира, здесь первая армия всё-таки взяла Кёнигсберг и даже смогла продвинуться до Браунсберга, где и была окончательна остановлена германскими резервами по линии реки Пассарге. Из-за распыления сил и случайной гибели генерала Гриппенберга, когда его штаб наткнулся на окруженцев противника, первая русская армия не смогла оказать никакой помощи Самсонову. Из-за чего последний и был разгромлен.

Гинденбург, прибывший на замену опозорившемуся Притвицу, смог воспользоваться моментом и за довольно короткое время захватил громадную территорию. Две губернии Царства Польского — Калишская и Петроковская со всей своей промышленностью и населением попала в руки германцев. А ещё две губернии — Варшавская и Плоцкая потеряли сразу больше половины своих земель.

К октябрю линия фронта проходила по реке Висла в районе Варшавы, за которую шли упорные и кровопролитные уличные бои. Далее фронт от Новогеоргиевской крепости, тянулся на север вдоль линии железной дороги на Млаву, оттуда — до прусского городка Нейденбурга и дальше, вдоль реки Пассарге, до самого Балтийского моря, где фронт держали части первой русской армии, командовать которой к тому времени назначили генерала от инфантерии Дмитрия Васильевича Баланина.

На западном фронте вообще творилась какая-то дичь. Никакого чуда на Марне здесь не произошло, и вторая германская армия под командованием Карла фон Бюлова всё-таки достигла пригородов Парижа. Перепуганный французский генерал Жозеф Жофр отдал приказ об отступлении пятой французской армии за Сену, обрекая весь восточный Париж на оккупацию.

Но германцы не смогли продвинуться дальше Северного вокзала. Сопротивление им, разрозненными воинскими частями, городским ополчением и отрядами городской полиции организовал хорошо мне известный бригадный генерал Петен. Немногим ранее газеты объявили его героем битвы под Шарлеруа. Он тогда смог спасти не только свой полк, но и множество бельгийских беженцев. После чего, накануне германского наступления на Париж, генерала отправили в столицу принимать под командование пехотную дивизию из Марокко. Вот с этой дивизией и парижским ополчением он и устроил настоящий ад гренадерам Бюлова.

В то время как в Париже шли ожесточённые уличные бои, английская армия с остатками бельгийской предприняла наступление во Фландрии. И за месяц боёв смогла освободить территорию от Ньюпорта до Гента, выбив немцев за реки Лис и Шельда.

Оказалось, что тот самый туннель под Ла-Маншем, который англичане взялись достраивать после публикации моего рассказа «Опасность», в котором я в красках описал блокаду Великобритании — они всё-таки прокопали. Но держали это в секрете. И сейчас по нему перебрасывали во Францию дивизию за дивизией. Что и позволило им совершить «Чудо на Лисе», освободив почти четверть Бельгии и лишив Германию выхода непосредственно к Ла-Маншу.

Мне, впрочем, было особо не до положения на фронтах. Хотя эхо этой войны нет-нет, да и залетало в наше княжество в виде единичных похоронок, приходящих на тех добровольцев, которые записались в армию в первые дни войны.

У меня же были проблемы поважнее. Во-первых, это беременность Татьяны, которая ежедневно придумывала себе новые и новые страхи. Пришлось временно переселить к себе сестрицу Анью с детьми. И это дало положительные результаты. Супруга успокоилась и с удовольствием перенимала опыт более опытной женщины.

Во-вторых, вовремя вспомнив про историю возникновения корпуса финских егерей в моём предыдущем мире из сепаратистки настроенных к Российской империи местных жителей, я загодя озаботиться решением этой проблемы. Люди Артура Усениуса постоянно искали таких недовольных, но пока не находили. То ли наиболее активных успели выбить во время революции 1905 года, то ли они влились в ряды моей пионерии. Тем не менее, сбрасывать со счетов эту проблему я не собирался. Для чего, с согласия генерал-губернатора Мехелина и при поддержке парламента и сената, я смог убедить военно-пограничный департамент организовать создание ополченских отрядов в каждом губернском и уездном городе. Естественно, что мне пришлось взять на себя расходы по вооружение этих частей.

И, в-третьих, мне пришлось активно мотаться по всему княжеству, осуществляя контроль за многочисленными предприятиями. Самым удивительным было то, что русское военное министерство увеличило закупки автомобилей, аэропланов, броневиков, шанцевого и медицинского инструмента, но совершенно не интересовалось стрелковым оружием, которое я усердно копил как раз к началу этой войны. Даже ручных гранат главное артиллерийское управление заказало мизерное по моим меркам количество — всего сто тысяч единиц.

…..

1 ноября 1914 года. Петроград . Зимний дворец. Малый зал совещаний.

С самого утра у Николая было отвратительное настроение. Сегодня исполнилось ровно двадцать лет со смерти любимого Папа́. Но вместо того, чтобы ехать в Петропавловский собор на заупокойную обедню, он был вынужден присутствовать на этом совещании, которое устроил, прибывший с фронта, Николаша (Николай Николаевич Романов).

Да ещё Костя (Константин Константинович Романов) со своим сыном Олегом ему все нервы вымотали требованием создать отдельный бронеходный дивизион. Олежка, который получил ранение при взятии Кёнигсберга, был очень впечатлён действиями бригады броневиков и первое время мечтал о переводе в эту часть. Но после того, как он узрел в императорском гараже присланный Хухтой гусеничный бронеход — загорелся идеей воевать именно на такой машине. Естественно, что геройский корнет подключил к действию своего отца, и Николаю после долгих уговоров пришлось согласиться, что подобное подразделение появится в бригаде броневиков, и что Олег Константинович будет в ней служить.

Плохого настроения добавляли как новости с фронта, где немцы продолжали упорные попытки взять Варшаву, так и из Крыма, где турецкая эскадра совершенно безнаказанно обстреляла Севастополь.

Перепалка между Николашей и генералом Беляевым достигла апогея, и император был вынужден вмешаться, призывая обе стороны к спокойствию. Первым обратил внимание на его постукивание карандашом по хрустальному графину именно Верховный Главнокомандующий, в то время как исполняющий деятельность начальника генерального штаба продолжил возмущаться:

- Да где же я вам возьму эти сто семьдесят тысяч винтовок? Рожу что ли? У меня нет винтовок даже для призыва этого года. Мне нечем вооружать мобилизованных и ополчение. У нас недостача в шестьсот тысяч винтовок уже сейчас. Мы вынуждены перевооружать пограничные бригады министерства финансов, изымая у них трехлинейные винтовки и карабины, заменяя их на четырёхлинейные. И даже это не решит проблемы, а наоборот усугубит её. Так как патроны к берданкам уже давно не производятся государственными заводами.

Николай II, который вспомнил летний разговор с генералом Холодовским, только сейчас осознал, что был неправ, когда отчитывал своего нового начальника главного артиллерийского управления. Ища глазами среди генералов и чиновников Николая Ивановича, он случайно наткнулся взглядом на морского министра генерал-адмирала Авелана, который как прилежный ученик в гимназии поднял правую руку, явно пытаясь привлечь к себе внимание.

- Фёдор Карлович, вы что-то хотели? - обратился к министру император, своим голосом прекращая перебранку в зале.

- Так точно. Спасибо, ваше императорское величество, - старый адмирал грузно поднялся, и, повернувшись в сторону генерала Беляева, произнёс: - Михаил Алексеевич, если вам это как-то поможет, то в арсеналах флота лежит семьдесят пять тысяч трехлинейных винтовок. Мы готовы вам их передать после согласования компенсаций с министерством финансов.

- Батенька! Фёдор Карлович! Вы нас очень выручите. Я наконец смогу хоть частично выполнить требования Николая Николаевича. Но откуда у вас взялось такое количество свободного оружия? - удивился генерал Беляев.

- Мы в прошлом году закончили перевооружение флота на карабины системы «Хухты», а все старые трёхлинейные винтовки сдали в арсеналы, - спокойно поведал генерал-адмирал.

- Кстати, господин Беляев, а почему вы не вооружаете мобилизованных и ополчение оружием, произведённым на финляндских заводах, - раскуривая папиросу, поинтересовался Николай II и, наконец найдя среди военных генерал-лейтенанта Холодовского, обратился к нему. - Николай Иванович, я помнится, летом направлял вас проинспектировать оружейные заводы Матвея Матвеевича Хухты. Что вы можете доложить нам? Сколько винтовок есть на их складах, и сколько они могут производить в месяц?

- Улеаборгский оружейный завод может производить до тысячи винтовок ежедневно, ваше величество. Но в данный момент производит только пятьсот карабинов под трехлинейный патрон. Это не считая разнообразных пулемётов и пистолетов. У них очень большая нехватка мастеровых и инженеров…

- Простите, Николай Иванович, что перебиваю, - неожиданно прервал отчёт Холодовского начальник главного штаба генерал от инфантерии Николай Петрович Михневич. - Вы сказали, что этот финляндский завод производит пятьсот карабинов ежедневно. Но для кого они производят столько оружия? Тем более — под наш патрон? У них какие-то заказы со стороны Сербии или Болгарии?

- Я… Я не знаю, - растерялся генерал-лейтенант Холодовский.

- Господа, насколько я знаю из отчётов финляндского генерал-губернатора Мехелина, оружейный завод «Хухта-групп» какую-то часть выпускаемого оружия передавал по контракту флоту, а всё остальное оружие выкупала компания «ХухтаХухта», принадлежащая лично Матвею Матвеевичу Хухте, - не вставая с места произнёс граф Витте.

- Я вконец запутался во всех этих ваших Хухтах, - пробурчал Николай Николаевич, чем вызвал ряд улыбок у присутствующих. - Граф, если вы знаете, где находиться произведённое финляндцами оружие, то так и скажите. Без всех этих ваших многочисленных Хухт.

- Ваше императорское высочество, проще будет пригласить на это совещание финляндского генерал-губернатора Мехелина, чтобы он дал более подробный отчет. Тем более, что он находится в императорской приёмной. И, кстати, если вам так необходимо оружие, то перевооружите двадцать второй армейский корпус генерала Бринкена. Это, как минимум, двадцать тысяч винтовок.

- Вы что-то путаете, граф, - возмутился Николай Николаевич. - Названный вами корпус передислоцирован в состав девятой армии и активно участвует в боях.

- Постойте! Ваше высочество! А кто тогда прикрывает Финляндию от возможной высадки германцев, и почему наш штаб продолжает отправлять денежное и вещевое довольствие в Гельсингфорс? - удивился и возмутился начальник петроградского военного округа Николай Павлович фон Ашеберг.

- Дядюшка, ты даже не знаешь где находятся вверенные тебе войска? - улыбнулся Николай II, глядя на растерянного родственника.

- Ваше императорское величество, так может это как раз хорошо? Вот те самые обученные и экипированные войска, которое нужны нашему главнокомандующему, - решил вмешаться в назревающий конфликт председатель совета министров империи граф Витте. - Нужно отправить этот корпус для обороны Варшавы. Это ведь не новобранцы, а кадровая, регулярная часть.

- Но как же оборона побережья? - вновь встрепенулся фон Ашеберг.

- Можно создать пару местных финских бригад — по образцу уже существующей пограничной. И тратиться не придётся. Переориентируем местный чрезвычайный оборонительный налог на содержание войск.

- А ведь хорошая идея, - неожиданно согласился с Витте император. - Поступления в казну с этого налога незначительные. А так, мы освобождаем войска для фронта и получаем резервные части. Только двумя бригадами Финляндия так просто не отделается. Пусть ещё добровольческую дивизию сформируют. Так, - Николай II полистал свой ежедневник. - Послезавтра я отправляюсь в Минск. Давайте, завтра подъезжайте ко мне на обед. За ним и поговорим. И Михелина прихватите. А вот и он. Леопольд Генрихович, у вас есть информация по винтовкам и другому оружию, что производит Улеаборгский завод?

- Здравствуйте, ваше императорское величество, ваше высочество, господа, - первым делом финляндский генерал-губернатор со всеми поздоровался. - Так точно, ваше величество, есть подробная опись всего вооружения находящегося на складах господ Хухта.

- Вот и поведайте нам сколько есть доступных к приобретению казной винтовок. А то у генерала Беляева нехватка их, - кивнул император.

- Согласно собранным мною сведениям, на 1 сентября на складах этой оружейной компании было двести десять тысяч карабинов под трехлинейный патрон, восемь тысяч пулемётов различных конструкций и семь тысяч самозарядных пистолетов. Помимо этого, там же хранится не менее сорока миллионов патронов.

- Ну вот! - радостно воскликнул Николай II. - Я думаю, что этого вам хватит на первое время.

…..

- Гришенька, родненький, ради всего что между нами было — помоги. Христом Богом и Пресвятой Богородицей молю. Ты же вхож во дворец. Замолви за меня словечко…

Княгиня Евгения Михайловна Шаховская так и не смогла договорить, так как была повергнута на пол сильнейшей пощёчиной.

- Тварь! Сучка! Поблядовка! Ты думаешь, я не знаю, как ты ублажала своим телом всех молоденьких офицеров-авиаторов на фронте? И понесла ребёнка неизвестно от кого. За что тебя с позором и изгнали из армии. И теперь ты просишь меня о защите? На! Получай! - и Григорий Распутин нанёс княгине удар босой ногой в живот.

Только успевшую встать на колени женщину снесло ударом и сильно приложило о стену. И, наверное, этот удар что-то прояснил в голове прапорщика Шаховской, бывшей пилотом в Ковенском авиационном отряде. Она со стоном смогла дотянуться до своего ридикюля и извлекла из него американский пистолет «Savage», который намедни стянула у финляндской оперной певички Пиа Равенны.

- Да! Я такая! Но ты, Гриша, тварь ещё большая, - почти выдохнула Евгения Михайловна и, подняв пистолет, надавила на спусковой крючок. - Кто мне клялся в любви и обещал помощь в любой беде? А? Не ты ли, сука? На! На! - С остервенением выпускала она пулю за пулей в Распутина.

- Ты? Ты меня убила? - с удивлением спросил «старец», разглядывая кровь на своих руках, которые он инстинктивно прижал к груди зажимая раны. - Да я тебя сейчас порву на кусочки, тварь! - зарычал Григорий Распутин, пытаясь встать на ноги.

Чем напугал ещё сильнее княгиню, и она разрядила в не желающего умирать «божьего человека» оставшиеся в магазине шесть патронов и, от переизбытка чувств, потеряла сознание.