Великий диктатор. Книга четвертая

Глава 1

Глава 1

Великое княжество Финляндское. Гельсингфорс. Январь 1913 года.

- Ты знаешь, Генрих. А ведь меня недаром сюда занесло, - задумчиво произнес Иван Лаврентьевич Кондаков, размешивая в стакане с чаем сахар и глядя в окно на разбушевавшуюся метель.

- Твой сахар уже растворился, - пробурчал в ответ Генрих Осипович Графтио, которого очень раздражало бряканье ложки по стеклу.

- Ах да. Извини. Я помню, что ты не любишь этот звук. Просто, я задумался, глядя на этот снег.

- Может, стареешь? - не преминул подколоть друга электротехник, который был на десять лет младше его.

- Может и старею, - покивал Кондаков и, отпив чаю, продолжил. - Я ведь сам с Вилюйска, что в Якутской области, а если смотреть по карте, то мой родной город как раз по широте совпадает с Финляндией. Иначе, как объяснить то, что я променял Санкт-Петербург, Варшаву и Ревель, на этот город.

- Наверное, так же, как ты променял свой Вилюйск на Петербург и Ревель. Так ты, у нас, выходит из сибиряков?

- Из потомственных казаков, если быть точнее. Мой батюшка дослужился до старшего вахмистра и скопил приличное состояние на торговле мехом. Вот на эти деньги мы с братьями и учились…

Его рассказ неожиданно прервал звук открывшейся двери. В проёме возник секретарь Графтио, Карл Ниемеля.

- Господин директор! Поступил звонок с промежуточной станции в Таммерфорсе. С ними связалась телефонная станция в Улеаборге. Они установят связь с нами в течение двадцати минут.

- Спасибо, Карл. Объяви об этом по громкой связи, чтобы господа Поляков и Тигерстедт успели добраться до моего кабинета к этому времени.

- Сейчас всё организую, господин директор. И вот что ещё. Нам наконец передали заявку на триста малых холодильных шкафов для гостиницы «Санкт-Петербург», - с этими словами секретарь положил стопку бумаг перед Генрихом Графтио и вышел из кабинета.

- Видишь, всё-таки есть спрос на твои бескомпрессорные аппараты. А ты сокрушался.

- Ну, это самый массовый заказ этой модели. Мы сейчас, в основном, только с компрессорами и выпускаем. Правда, большие. Для магазинов и складов, - сморщился Графтио.

- Но всё равно же берут. И тебе кой-какая денежка капает.

- Мне и с больших аппаратов тоже отчисления идут. Компрессор-то я до ума доводил. Но все равно, и там, и там схема, придуманная господином Хухтой. Ты мне лучше скажи, как так получилось, что ты создавал свой искусственный каучук из нефти, а получил его из спирта?

- Да я уже практически довёл исследования и до синтеза и из нефти. Просто, из спирта эластомеры получаются дешевле.

- Нет, нет. Ты, Иван Лаврентьевич, мне зубы не заговаривай, - улыбнулся Графтио. - Я же прекрасно помню, что Матвей Матвеевич тебе техническое задание именно на получение из нефти давал.

- Вот как давал, так и изменил, - усмехнулся Кондаков. - В один из дней заявился к нам в Сало и выдал дополнительное техзадание — получить эластомеры из спирта. Мол, нефти у нас на территории княжества нет. А спирт можно из чего угодно получать. Тем более, что «Хухта групп» выкупила патент на «Баллистол» у Фридриха Клевера, и теперь все излишки нефти уходят на создание этой оружейной смазки. И ты знаешь? Я довольно быстро получил из этилового спирта натрий-бутадиеновый каучук. И вообще, я не понимаю зачем ты ещё раз об этом спрашиваешь? Я же тебе рассказывал об этом несколько раз. Да ты и сам прекрасно знаешь технологию, так как телефонный кабель изолируется на твоём заводе. Это ты, видимо, мне зубы заговариваешь.

- Я ведь не просто так об этом тебя спросил. Я это к тому, что все наши последние технические достижения и открытия — мои, твои, Бузова, Рунеберга, Расмуссена и даже Шмайссеров, начинаются именно с технического задания Матвея Матвеевича. Причем, задания с настолько подробными техническими описаниями того, что он хочет видеть — что невольно закрадывается мысль, что он со всеми этими приборами, механизмами, веществами и двигателями, уже сталкивался. Даже больше, мне порой кажется, что это всё у него где-то в подвале лежит уже готовое, а он через нас это легализует.

- Да нет. Ты неправ. Ну, даёт он направление. Да, порой верное, но ничего такого сверхъестественного. Взять тот же твой «графтион». Хухта вообще не имеет никакого отношение к созданию этой усиливающей лампы.

- Это да. Но без его задания на создание трансляторов и объединение их в сеть, я бы не придумал эту «электронную лампу», как называет её Матвей Матвеевич. Да и последний проект, создание междугородней телефонной линии, это ведь тоже его идея.

- И что? У нашего молодого хозяина очень хорошее воображение и неплохая инженерная подготовка. Тем более, что он просто поставил задачу, а ты её решил, - пожал плечами Кондаков и, отхлебнув остывший чай, невольно поморщился.

- Без помощи Полякова и Тигерстедта я бы не справился. Очень уж вовремя они предложили свои услуги нашей корпорации.

- Да, причем Эрик Магнусович фонтанирует идеями почище Матвея Матвеевича, - согласился со своим приятелем химик. - Одна его идея о записи звука на кинематографическую пленку — чего стоит?

- Вот поэтому его скоро и заберут у меня. Господин Хухта хочет создать отдельную лабораторию. Уж очень его увлекла возможность записи звука.

…..

- Позор! Позор! Позор! - скандировали участники пионерской конференции. - Долой! Вон из пионеров! - доносились и отдельные выкрики.

Марк Свенсон стоял понурив голову и покорно ожидал нашего решения. Двадцатилетнего главу пионерского отряда из довольно бедного рыбачьего селения Сидебю Вазаской губернии поймали на воровстве. Поймали его сами же члены отряда в начале декабря, когда во время ежегодного отчёта, не сошлась сумма дохода.

По давно уже закрепленному правилу, вместе с официальной бухгалтерией существовала и параллельная, контрольная. Младшие пионеры во всех без исключениях отрядах вели подобный аудит. Что, с одной стороны, благотворно влияло на финансовую честность старших и, заодно, повышало экономическую грамотность младших членов отрядов.

Насколько я помнил, у них в деревне мы организовали одну из первых машинно-тракторных станций. Вазаская губерния — это житница нашего княжества. Правда, житница с очень рисковым земледелием. Поэтому и растят там в основном рожь, ячмень и овёс с горохом. Не забывают и про картофель. А в селениях на побережье ловят рыбу.

И это был первый пионерский отряд, возникший в этой губернии. Ни в Николайштадте, ни в столице их Ильмольского уезда, городке Кристинестад, долгое время не было ячеек нашего движения. Уж очень медлительны на подъём финские шведы. Да и банальное незнание финского языка делало невозможными продвижение наших идей.

Марк Свенсон был первым пионером в этом консервативном шведском анклаве. Единственный ребёнок вдовой рыбачки, чей муж погиб в коварных водах Ботнического залива, он в четырнадцать лет уехал на заработки в Улеаборг. Где и устроился учеником механика на автомобильный завод. И там же он вступил в пионеры. А через два года, вернувшись в родное село, организовал и местный пионерский отряд.

Не слишком быстро, но у него это получилось. В основном, за счёт детей батраков и бедных арендаторов. Когда пришло время выбирать источник заработка для финансирования отряда, Марк думал не долго и выбрал то, что было ему, как механику, ближе всего — машинно-тракторную станцию.

Поначалу у них был один трактор и грузовик. Но постепенно члены отряда проходили организованные мной курсы по подготовке механиков и водителей, и парк их техники значительно вырос.

Марк Свенсон оказался не только хорошим организатором и механиком, он также показал себя неплохим переговорщиком и смог переломить предубеждение местных фермеров к новой машинерии. Но, несмотря на всё это, все равно самыми востребованными услугами оставались обмолот урожая летом, копание картофеля осенью и перевозка леса при помощи грузовика-лесовоза. Отдельным достижением Марка стало заключение долгосрочного контракта с властями уезда на чистку дорог от снега зимой. И вот, внезапно, такое происшествие.

Ревизионная группа пионеров из Сидебю и сама была не рада своему открытию. Так как детишки понимали, что с уходом их лидера, отряд может и прекратить своё существование. Уж слишком мало было среди местных, подобных Марку организаторов. Но, правила есть правила. И на очередной зимней пионерской спартакиаде они поставили в известность о происшествии меня и остальных руководителей движения.

Мне не хотелось терять ни этот отряд, ни этого лидера. И поэтому, предварительно переговорив с парнем и его заместителем, я решил, что его надо спасать. Пусть пионеры повозмущаются, пусть вынесут порицание или ещё какой-нибудь запрет на участие в пионерских играх, но он останется лидером и руководителем. Иначе на пионерском движении в Вазаской губернии можно смело поставить крест.

Дождавшись, когда вал выкриков с трибун немного поутихнет, я встал со своего места и поднял руку. Постепенно шум в бывшем цирковом шатре, который мы использовали как временный зимний зал, стих. И я начал свою заготовленную речь.

- Мне очень жаль, но во всём случившемся виноват исключительно я. Да, да, именно я! Вы не ослышались, - по залу пробежали недоуменные и довольно громкие перешептывания, которые были мной проигнорированы. - Я, как вы все знаете из моей биографии, являюсь самым младшим ребенком в большой семье, - напомнил я моим пионерам о своём происхождении. - И как бы плохо и бедно не живут некоторые большие семьи, у младших всегда есть что носить. Пусть эта одежда и ветхая, и побитая жизнью, но, она есть. Да и старшие всегда готовы поддержать младших. А вот в семье Марка, - указал я рукой на парня. - В его семье — он один. Ему не за кем донашивать. И не к кому было обратиться за помощью. И пусть он теперь неплохо зарабатывает как глава пионерской артели, но у него есть молодая жена, маленький ребёнок и мать-калека на содержании. Ему пришлось залезть в казну отряда, чтобы приобрести представительскую одежду для встреч с чиновниками. Вы все прекрасно знаете, что наши чиновники встречают в первую очередь по одёжке.

- Всё равно, виноват! - выкрикнула какая-то девушка с третьего ряда трибуны.

- Это его не оправдывает! Диктатор, не надо его защищать! Он простой казнокрад! Если его простить, то это создаст прецедент! - вскочил со своего места и закричал Ярно Коуки — глава пионеров Кеми.

Зал опять зашумел, с мест вновь посыпались обвинения в адрес Марка Свенсона. Пришлось снова поднимать руку и призывать народ к тишине.

- А я его не оправдываю и не защищаю, - слукавил я. - Я обвиняю себя в том, что не смог предусмотреть возникновение подобной ситуации. И поэтому я принял решение. С завтрашнего числа, будет изменен устав пионерских артелей. Теперь на представительские нужды можно будет потратить пять процентов от общего, чистого дохода артели за год. А что это за представительские нужды — вы будете решать сами, внутри отрядов. Выходная или рабочая одежда, пишущая машинка, велосипеды для поездок. Да мало ли что может потребоваться. Не потребуется — копите и тратьте на крупные нужды: танцевальный павильон, пионерский автобус или даже самолёт.

После моего объявления перешёптывания в зале стихли и народ недоуменно завис, переваривая информацию. Первыми очнулись пионеры Гельсингфорса, которые быстрее других сообразили, что я просто даю им ещё один источник дохода.

- Спасибо нашему диктатору! - вскочила с места Пяйви Пуумалатар и громко зааплодировала.

Её примеру последовали остальные пионеры Гельсингфорса. За ними подключились мои Яальцы и Улеаборгцы. И уже через минуту весь зал утонул в аплодисментах и громких криках «спасибо». Про несчастного Марка Свенсона тут же позабыли. Но не позабыл я.

- А что касается проступка главы отряда из Сидебю, - продолжил я эту тему, когда народ наконец поуспокоился, устав меня прославлять и благодарить. - Я предлагаю его пионерам взять на поруки своего главу, под мою ответственность. Я знаю Марка уже давно и уверен, что он просто оступился. Надо дать ему шанс исправиться. Ну, и пусть потраченные средства вернёт в казну отряда. А чтобы закрепить это документально, прошу проголосовать за моё предложение.

Голосование прошло без неожиданностей. Почти все проголосовали за. Против не было никого и только один Ярно Коуки — воздержался.

После этого, конференция вошла в обычную свою деловую струю. Отчитывались командиры отрядов и председатели артелей. Круглый зал под шатром бывшего бродячего цирка, наполнился звоном молодых сильных голосов. Попутно с отчётами, с мест приходили записки с различными вопросами. Большинство из них касалось хозяйственной деятельности артелей и предложений. Все их секретариат передавал мои помощникам. Мне же досталась пара десятков записок. На которые и пришлось ответить в самом конце работы конференции. Благо, они касались одной и той же темы.

- Мне тут пришли записки, - я помахал в воздухе зажатым в руке ворохом листиков с вопросами. - И все они касаются летней работы в пионерских стройотрядах. Большинство народа волнуется, что с окончанием строительства небоскреба в Гельсингфорсе и завода в Торнио работы будет мало. Спешу вас обрадовать, что это не совсем так. Небоскрёб хоть и достроили, но в нём ещё ведутся отделочные работы. Кроме этого, «Хухта групп» заложила новый, двенадцатиэтажный небоскрёб на столичной привокзальной площади.

Деду Кауко давно не нравилось, что руководство компании занимает отдельные здания. Причем, в разных городах княжества. И он, прикинув все плюсы и минусы, решил заказать у Генри Харденберга проект и строительство офисного здания.

Чтобы удешевить проект, за основу было взято уже построенное в 1901 году в Нью-Йорке двенадцатиэтажное здание «Textile Building». А самое главное, оно понравилось нашему главному столичному архитектору Элиэлю Сааринену, которой почему-то решил, что оно идеально будет соответствовать стилю не только нового строящегося железнодорожного вокзала, но и старых имперских зданий центра Гельсингфорса.

- Поэтому все бригады, которые работали на возведении первого небоскрёба, могут спокойно записываться на работу у Эдварда Гюллинга, - кивнул я в сторону нашего юриста. - Кроме этого продолжится строительство двух цехов в Торнио и сухого дока в Або. А для пионеров Таммерфорса и Бьёрнеборга есть возможность заработать на строительстве корпусов торфо-химического завода в Паркано.

- А что он будет выпускать? - откуда-то с верхних рядов громко спросил ломкий мальчишеский голос.

- На этом заводе будет перерабатываться торф. Из него будут добывать парафин, битум и самое главное — вату.

- Это как в наших аптечках? Или как сфагнум? - заинтересовалась моим ответом смутно знакомая девушка.

- Нет, это не мох. Очень похожа на хлопковую вату, что в аптечках, но она будет не белая. Я вам сейчас покажу, - с этими словами я залез в один из своих баулов, принесенных на конференцию, и достал большой комок серо-грязной и жёсткой торфяной ваты. - Вот. Передайте по рядам. Пусть узнают как она выглядит.

- А зачем она такая нужна? - всё не унималась девушка, первой дорвавшись до образца.

И я наконец её узнал. Татьяна Арола. Начальница пионерской птицефермы в Выборге.

- Из неё будем изготавливать нити для швейной фабрики. Ещё её можно пускать на утепление одежды и домов. Торфа у нас много, а льна и конопли для ткани выращивается мало. Так что это очень полезный ресурс. Я очень надеюсь, что скоро мы сможем получить большое количество дешёвой качественной ткани. А кому интересно как это происходит, тот может завербоваться на работу на эту новую фабрику.

Я и сам был крайне удивлён, узнав что из торфа, который мы в княжестве использовали как топливо, удобрение и утеплитель — можно получать массу полезных веществ и предметов. И всё это благодаря открытию шведского химика Пера Вильгельма Абениуса.

Изначально, мы только собирались купить у него лицензию на выпуск серной кислоты по его техпроцессу. Но во время переговоров этот швед неожиданно предложил нам вложиться и в переработку торфа. После почти месячных консультаций с нашими химиками мы согласились подписать с ним договор о строительстве весной 1912 года завода. Абениус в качестве пая вносил свои патенты и заодно получал пост директора этого предприятия.

- А для наших пионеров есть работа поблизости? - спросил глава Выборгских пионеров Тууре Лехен.

- В этом году компания «Нокиа» планирует начать строительство гидроэлектростанции на реке Вуокса, рядом с Вильманстрандом. По моей договоренности с Карлом Идестамом руководство стройки готово принять некоторое количество наших пионеров на работу. Но тебе Тууре, стоит этим вопросом лично заняться. После конференции подойди ко мне, я тебе отдам визитки инженеров, которые будут вести строительство.

Тем временем комок торфяной ваты обошёл все ряды и вернулся ко мне. Уменьшившись в размерах на две трети от своего первоначального размера. Увидя это, я только усмехнулся, поняв, что многие отщипнули себе кусочек на память.

- Так! Теперь у меня есть ещё темы, которые я должен до вас довести, - продолжил я разглагольствовать. - Первая, это та, которую поднимали на прошлогодней конференции — о поощрении пионеров, заканчивающих народную школу с отличием. Таким пионерам наша организация будет оплачивать два года обучения в любом учебном заведении княжества. И, в связи с этим, хочу вам сообщить, что первым таким счастливчиком, становится Артур Виртанен. Давайте поздравим нашего товарища! Артур, встань, покажись нам! - почти закричал я и захлопал в ладоши.

К моим аплодисментам подключился весь зал, поздравляя невысокого смуглого паренька. Многие из присутствовавших знали его как стройотрядовца и неплохого биатлониста.

- И последнее на сегодня. Я вижу, что вы устали, но это объявление много времени не займёт. В первую очередь это касается всех штурмовых групп пионерских отрядов. В их экипировку вносится дополнительный элемент снаряжения. Это защитная стальная каска, - я снова наклонился к принесённым с собой баулам и принялся извлекать шлемы.

За основу этой каски я взял родной и знакомый советский шлем «СШ-40». Но в процессе изготовления, испытаний и переделок, он стал больше всего напоминать восточно-германский шлем «м56», с которым я сталкивался в клубе реконструкторов ещё в прошлой жизни. Надобность в шлемах появилась из-за открытия страйкбольных парков. Но, подумав, я решил их включить и в экипировку своих штурмовиков.

Новую марку стали для шлемов и бронежилетов создал по моему заказу Котаро Хонда. При толщине стенок в один миллиметр и с подтулейным устройством из кожи и пробки каска весила чуть больше трех русских фунтов. И уверенно держала прямой удар холодного оружия и выстрел из пистолета Шмайссера с десяти метров. А при обстреле каски из моего карабина на дистанции в тридцать метров две трети выпущенных пуль уходили в рикошет.

Выложив на стол перед собой десяток шлемов в различных защитных чехлах, - я махнул рукой в сторону трибун и скомандовал.

- Ну что вы там сидите? Подходите, смотрите, меряйте.

…..

- Нет, сын. Это невозможно.

- Но почему, отец? - удивился я. - Или у вас с матерью снова появились какие-то другие планы на меня?

- Да нет у нас никаких планов, - усмехнулся папахен. - Мы с твоей матушкой рады, что ты наконец сделал свой выбор. Но мы не сможем провести сватовство.

- Это всё потому, что она баронесса?

- Это потому, что ты хоть и умный, но полный хёльмё. Твоя Татьяна живёт в твоём доме. Как мы отправимся с тобой сватать невесту в твой же дом? У тебя от любви совсем голова работать перестала? Так что ты сам выкручивайся из этой ситуации. Но знай, что мы с матерью примем любое твоё решение.

- Матти, сынок, - мама встала со своего места и, обойдя стол, обняла меня со спины и поцеловала в висок. - Мы с отцом не против твоего выбора. Мы даже очень за то, чтобы породниться с аристократами. И свадьбу мы организуем такую, что нам вся Финляндия позавидует. Но отец прав. Ты должен сам попросить руку и сердце своей возлюбленной у её родителей.

- Хорошо, мама. Я понял. Отец, спасибо тебе за разъяснения. И извините меня за несдержанность. Вы полностью правы. Я должен сам это сделать. Вот только пока не знаю как.

- Ну, спроси совета у своих старших друзей. У того же Мехелина или Рамзая, - пожал плечами отец. - Они дворяне, они должны знать.

- Да как-то неудобно, - усмехнулся я. - Впрочем, спасибо за совет, я найду у кого спросить.

- Ты только не обижайся на нас, Матти, - потрепав меня по щеке попросила мама. - И не забудь нас оповестить о результатах. И, знаешь что, ты у деда спроси. Он многое знает, может и подскажет чего.

- Хорошо, мама. Я так и сделаю. Только вот надо сначала выяснить, куда деда унесло…