Великий диктатор. Книга четвертая

Глава 28

Глава 28

5 сентября 1915 года. Город Виндзор. Виндзорский замок.

- Ты представляешь, Мэтью, эти идиоты-журналисты пошли искать нулевую платформу! Вот умора! Ха-ха-ха-ха! - и принц Генри заразительно засмеялся.

Следом за ним звонким колокольчиком рассмеялся и двенадцатилетний принц Георг, который хвостиком бродил за своим старшим братом. Если вчера, во время церемонии бракосочетания были ещё и другие дети, то сегодня только два младших принца. Генри тут же насел на меня с расспросами о продолжении приключений Гарри Поттера, а Георг в силу своей природной застенчивости просто грел уши рядом и косплеил братца.

Я был вынужден терпеть эту малолетнюю банду, которая именно меня почему-то выбрала в качестве жертвы. Да ещё и супруга сбежала в компанию к своим родителям, которых не видела уже больше года.

Свадьба принца Альберта и младшей сестры моей супруги из-за идущей войны прошла очень скромно. Венчание состоялось в часовне Святого Георга Виндзорского замка. На этом мероприятии и на состоявшемся позже банкете было всего около полусотни гостей. В основном — близкие родственники. С подарками мы не стали мудрить, тем более у нас не было времени что-либо подготовить или найти, а поэтому ограничились чеком на сумму в сто тысяч фунтов. Судя по удивлённым и довольным лицам молодожёнов, мы с подарком угодили.

А в данный момент принц Генри рассказывал мне презабавную историю, о том, как журналисты одного известного таблоида учинили проверку фактов по моей книге про одного очкастого мальчика-волшебника из магической Англии.

На их беду нулевая платформа на вокзале «Кингс-Кросс» действительно существовала. Она вела к внешним железнодорожным путям, по которым осуществлялся подвоз материалов при строительстве здания вокзала. Какое-то время, с момента открытия в 1854 году, с этой платформы отправляли почтовые поезда, но в 1865 году её вместе с путями демонтировали.

Собираясь писать эту книгу, я во время своего последнего пребывания в Лондоне не поленился отправиться на вокзал «Кингс-Кросс». И с удивлением обнаружил, что на нём нет платформ девять и десять. Я смог насчитать всего пять платформ. Видимо, в моём будущем дополнительные платформы построили позднее. И для того, чтобы заменить знаменитую платформу девять и три четверти, я выдумал нулевую. Ну кто же знал, что такая когда-то существовала?

- Они допросили всех служащих вокзала. Но это не самое главное, - хихикая продолжил свой рассказ принц Генри. - Они нашли какую-то старуху, которая призналась, что она ведьма, и предложила им купить у неё летающие мётлы. Завела их в ирландские трущобы в южном Килбурне, где этих журналистов и ограбили. Хорошо хоть живыми оставили. Хотя, я бы и сам не отказался от летающей метлы, - вдруг признался парнишка. - Сел бы и полетел бомбить германцев.

- Что, Альберт не берет тебя в полёты? - удивился я.

- Отец запретил брать меня на боевые вылеты, - сразу поскучнел принц.

- А кто тебе мешает летать вторым пилотом на внутренних, пассажирских рейсах? Ты же до войны вроде бы так и делал? Опыт пилотирования надо нарабатывать постоянно. А через два с половиной года тебе будет уже восемнадцать, и король не сможет тебе что-либо запретить.

- К этому моменту война уже закончится, - надулся пацан.

- Ну, поживём — увидим. Ваши высочества, извините, я покину вас и навещу свою супругу, - попытался я избавиться от детишек, и это неожиданно сработало.

- Конечно, сэр Мэтью, - кивнул мне Генри. - Нам тоже пора. Завтра возвращаемся в лицей. А надо ещё домашнее задание сделать. Ты только не забудь, что обещал мне первому новую книгу прислать.

- Раз обещал, то сделаю, - кивнул я, радуясь, что избавился от великосветских спиногрызов.

- Сэр, простите, сэр, - внезапно обратился ко мне молчавший до этого всё время принц Георг. - А вы не могли бы мне прислать конструктор? Ну, там, где замок надо строить? Вы нам такой присылали, а матушка отдала его Джону. А тот его сломал, когда заболел, - зачастил юный принц.

«Ну да. Нашли кому отдать сложный конструктор» - подумал я. Ребенку, больному эпилепсией. Все эти мелкие детали в конструкторе наверное и спровоцировали приступ, во время которого он и сломал игрушку.

- Конечно, ваше высочество, - слегка поклонился я Георгу-младшему, и радостный мальчик убежал вслед за братом, а я отправился на поиски Татьяны.

- Что случилось, милый? Ты такой грустный, - сразу заподозрила неладное моя жёнушка, которую я нашёл в компании своей матери.

- Да, моя любовь. Случилось. В обед пришла телеграмма из Петрограда, что вчера от сердечного удара скончался Леопольд Мехелин.

…..

На похороны Мехелина я не успел. Нас опять задержала непогода. Из Ставангера пришлось лететь до Порт-Романова и уже оттуда в Гельсингфорс. Да ещё супруга приболела. Видимо, всё-таки её где-то продуло в самолёте. Так что пришлось ехать на кладбище самому. Только успел возложить венок и цветы на свежею могилу и прочесть по памяти молитву за упокой, как ко мне присоединился Карл Идестам, старший сын Фредрика Идестама, компаньона Мехелина в компании «Нокиа».

- А ты знал, что дядя Лео получил дворянство по личному указу Александра II? - зачем-то поинтересовался он после приветствия.

- Здравствуй, Карл. Да, я знаю. Леопольд Генрихович мне про это ещё в бытность градоначальником Гельсингфорса поведал. Как там твой отец? - сменил я тему, так как знал, что Фредрик Идестам серьёзно болен.

- Плохо, Матти. В день, когда он узнал, что дяди Лео не стало, у него случился приступ. Я, грешным делом, даже подумал, что их придётся хоронить вместе. Хорошо, что доктора смогли его привести в себя. Но не думаю, что он протянет долго. Часто теряет сознание, речь малопонятная. Узнает только меня и нашу экономку. Поэтому я и не был на похоронах. Младший, Том, был. А я только сейчас вырвался и смог приехать.

- Да я и сам был в Лондоне, когда узнал о смерти генерал-губернатора. А из-за непогоды опоздал, - развёл я руками.

- Дядя Лео тебя любил. Считал гением и пророчил тебе великое будущее. Они с отцом частенько о тебе говорили и спорили. Мне даже порой было обидно, что они обсуждают твои достижения, забывая о своих детях. Но кто я такой, чтобы спорить со старшими, а тем более с благодетелем нашей семьи.

- Благодетелем? - не понял я.

- Мой отец и господин Мехелин познакомились во время учёбы в Александровском университете. Они были соседями по комнате и членами одного студенческого братства. В отличие от отца дядя Лео уже тогда был богат, а женитьба на дочери Юхана Хенрика Линдрооса сделала его очень состоятельным. В качестве приданного он получил контрольный пакет акций «Суомен Юхдюспанкки» и стал его управляющим. И самое главное, не забыл про моего отца. Ведь это на деньги дяди Лео мы построили два бумажных завода — в Нокии и Таммерфорсе. А затем, он ещё и вкладывался в модернизацию, покупку лицензий и технологий. По-хорошему, вся «Нокиа» должна принадлежать Мехелину. Но нет, он сам разделил доли и позволил выплатить отцу вложенные за него средства без процентов. Дядя Лео всегда считал дружбу превыше денег и знатности, - поведал мне Карл, подозрительно хлюпая носом.

- Я его тоже любил и ценил за всё, что он для меня делал. И я клянусь, что не забуду его доброту и поддержку, - эмоционально пообещал я Карлу Идестаму. - Надо бы к Генриху съездить, принести соболезнования, - вспомнил я про сына Леопольда Генриховича. - Может, ему какая помощь понадобиться?

- Его нет в Гельсингфорсе. Он уехал в Петроград сразу после похорон. Я заезжал к ним. Когда будет, никто не знает.

- Ну, навещу его в столице империи. Меня всё равно вызывает к себе граф Витте. Ты, Карл, держи меня в курсе здоровья отца. Если что, отбей телеграмму.

- Хорошо, Матти, - грустно пообещал мне мужчина, сразу поняв о чём я говорю.

…..

Сентябрь 1915 года.

Петроград встретил меня унылым осенним дождём. Низкая и плотная облачность раскрашивала город во все оттенки серого. Настроение было соответствующее. Недавняя кончина Мехелина и внезапное ухудшение здоровья у деда Кауко давили на меня не хуже питерской погоды. Хотелось одного — оказаться дома и в компании жены пить горячий чай, слушать умиротворяющий лепет Матти-младшего и поглаживать псевдокота-тонтту.

Плохого настроения добавляло и сообщение из Италии, которая наконец определилась с выбором и объявила войну Франции, присоединившись к союзу центральных держав. Я ломал голову почти всю дорогу из Гельсингфорса в Петроград, ища ответ всего на один вопрос — что же я за бабочку такую растоптал, что Италия не присоединилась к Антанте, как в моём первом мире? Перебирал сотни вариантов, но так и не смог понять, что пошло не так.

Вступление Италии в войну на стороне Германии и Австро-Венгрии сразу поломало все планы и логистику союзников. Если раньше Средиземное море считалось относительно безопасным для переброски войск из колоний и подвоза ресурсов, то теперь, Франции и Англии приходилось проводить свои суда при помощи конвоев, постоянно опасаясь действий итальянского флота. Кроме этого, союзникам пришлось практически с ноля создавать новый, итальянский фронт, командовать которым направили Филиппа Петена, повышенного за оборону Парижа до дивизионного генерала.

А вот Болгария и Румыния упорно соблюдали нейтралитет. Что очень хорошо помогало грекам и сербам. Короткая полоска фронта, разделяющая Османскую империю и Грецию, проходила по реке Струма. И греки уверенно держали свои позиции всего двумя дивизиями, перекинув остальные свои силы в Албанию и сербскую часть Македонии.

- Автомобили готовы, мой диктатор, - вырывая меня из мрачных мыслей, обратился ко мне начальник моей охраны. - Мы готовы отправляться.

Хотя никакой особой угрозы моей тушке и не было, Артур Усениус предпочитал дуть на воду и постоянно держал своих людей в готовности. Вот и для этой, казалось бы банальной поездки в столицу империи, он разработал целую операцию. Для чего мы и доставили с собой из Гельсингфорса два автомобиля. Мою, слегка бронированную «Sisu-F», и один из первых полноприводных внедорожников, созданных Йоргеном Расмуссеном.

Получился у Йоргена вполне себе классический джип. Но совершенно не тот, который я ему рисовал. Передавал я моему инженеру эскизы на «ГАЗ-69», с конструкцией и устройством которого был весьма неплохо знаком. А на выходе у него получился внедорожник с жёсткой крышей, чем-то напоминающий филиппинские «Джипни».

- Да, пойдёмте, - усмехнувшись, дал я добро на выход из вагона.

В этот раз место для моего состава нашлось только на территории арендуемых нашей корпорацией складов, рядом с сортировочной станцией Кушелевка. И основным товаром на этих складах были не автомобили и стиральные машины, а наш уголь со Шпицбергена и просто гигантские поленницы дров.

И, как ни странно, уголь шёл для отопления столичного жилья, а дрова предназначались для электростанций и заводских котлов. В конце 1914 года мы заключили довольно выгодный контракт на поставку дров на частную электростанцию «Бельгийского анонимного общества электрического освещения» и на городскую станцию «Общества электрического освещения 1886 года». А уголь почти в полном объёме забирал купец первой гильдии Сергей Иванович Растеряев. Он для этой цели даже договорился с городскими властями о создании отдельной ветки грузового трамвая. Впрочем, дрова он тоже закупал у нас и вывозил на свои склады* в южной части Петрограда.

Дорога до дворца министра статс-секретаря по делам Великого княжества Финляндского заняла у нас довольно приличное время. Нам пришлось добираться кружными путями в объезд Лесного проспекта, на котором велись работы по прокладке водопровода. Екатерингофского проспекта мы достигли только спустя час. Но так как выехали мы заранее, то времени до встречи с графом Витте было с запасом. Тем не менее, меня приняли сразу, как я появился в приемной Сергея Юльевича.

- Здравствуй, мой мальчик. Проходи, присаживайся. Я даже рад, что ты раньше времени. Это даст нам шанс обсудить кое-какие вопросы до прихода генерала Редигера.

- Здравствуйте, ваше сиятельство, - коротко поклонился я председателю правительства. - Наш военный министр тоже хочет встретиться со мной?

- А! Ты ещё не знаешь! Его императорское величество назначил Александра Фёдоровича вашим новым генерал-губернатором, отправив его в отставку с поста военного министра. И, Матвей Матвеевич, давай по простому, без чинов.

- Как скажете, Сергей Юльевич, - согласился я с министром статс-секретарём по делам нашего княжества. - И кто теперь новый военный министр?

- Государь император назначил на этот пост Дмитрия Савельевича Шуваева, который до этого был начальником главного интендантского управления. Ты с ним должен быть знаком, так как все закупки с твоих предприятий проходили через его управление.

- Да, Сергей Юльевич, я знаком с Дмитрием Савельевичем. Не так хорошо как хотелось бы, но несколько раз виделись.

- Вот и познакомишься с ним поближе. Они с Редигером должны будут прибыть ко мне через полчаса. У меня сложилось такое ощущение, что ты не удивлён отставкой Александра Фёдоровича?

- Генерал Редигер был человеком великого князя Николая Николаевича. И после отставки последнего с поста верховного главнокомандующего я предполагал, что Николай II заменит и всех из окружения великого князя.

- Да, всё верно. Всё так и произошло. Но я хотел бы с тобой обсудить не это, а добычу нефти на этом, как его, - граф глянул в лежащие перед ним на столе бумаги. - Острове Калгуев. Даже и представить не мог, что нефть окажется настолько близко от Петрограда.

- Ну, этот остров находится примерно на таком же расстоянии от столицы, как и Фроловские скважины на реке Арчада. А вот доступность и сложность добычи кратно выше. Нужен флот для доставки на материк. Нужны ледоколы. И есть вероятность появления вражеских рейдеров. Поэтому приходится держать там целый гарнизон из наёмной охраны. Зато Фроловскому месторождению ледоколы и военные гарнизоны не нужны. Качай нефть, разливай по цистернам и вези куда нужно.

Я сразу смекнул на что намекает этот хитрый делец. Ему очень хотелось присосаться к нефтяным доходам. Поэтому я и решил рекламировать наши старые скважины, надеясь, что он поймёт, что я имею ввиду. И позарится именно на них. Но многоопытный царедворец не купился на мои намёки.

- Но тем не менее, судя по отчётам, вам выгоднее получать нефть именно с этого острова. Почему?

- Сергей Юльевич, вы же прекрасно знаете сложившуюся сейчас ситуацию на железной дороге. Протолкнуть большой состав с нефтью с Арчады в Гельсингфорс можно только при очень приличных затратах на подкуп железнодорожных чиновников…

- Молодой человек! - возмутился граф. - Не вам судить о положении на железных дорогах империи. И, насколько я помню, государь лично подписал указ о гарантированных поставках вам нефти с этих месторождений.

- Всё верно. Но почти вся полученная нефть возвращается в империю в виде авиационного, автомобильного и корабельного топлива. А ведь у нас есть ещё обязательства на поставку керосина для Петрограда и на производство химического оружия и искусственного каучука. Поэтому нам и выгодна нефть с острова Калгуев. Так как, несмотря на все затраты и минусы северного региона, доставка оттуда куда проще и стабильнее.

- А что вы скажете, если я предложу вам свою кандидатуру в пайщики? Как это было при разработке хромового рудника и строительстве северной железной дороги, - хитро улыбнулся мне Витте. - Скажем, десять процентов? В обмен на всестороннюю поддержку моего правительства в делах вашей компании.

- Хм. Почему нет, - облегченно вздохнул я мысленно, так как рассчитывал потерять гораздо больше. - Вот только, хотелось бы, чтобы аренду острова продлили с тридцати до пятидесяти лет. Ну и мне бы пригодилось ваше разрешение на перевод с конвертацией десяти миллионов рублей в городской банк Нью-Йорка, - и я вернул улыбку хитрому и жадному чиновнику…

…..

Октябрь 1915 года. Гельсингфорс. Штаб-квартира корпорации «Хухта-групп».

- Дядя, Карл, рад вас видеть, - поднялся и вышел я из-за стола навстречу дяде Бьорку и его старшему сыну, моему кузену Карлу. - Проходите, присаживайтесь, - после взаимных рукопожатий я проводил родственников в угол кабинета, где у меня была оборудована гостевая зона с диваном и креслами.

- Ты, наверное, сгораешь от нетерпения, желая узнать последние новости о переговорах с шведским королевским железнодорожным комитетом? - сразу перешёл к делу дядя Бьорк.

- Есть такое, - согласился я с ним. - Хотите что-нибудь? Чай или кофе? - вовремя вспомнил я о гостеприимстве.

- Нет, спасибо, - отказался дядя, а следом за ним и мой кузен. - Давай сначала о деле. Значит так, участок дороги от Будена до Лонгоселе принадлежит компании графа фон Розена. Эта та компания, где мы с Карлом работали до возвращения в Финляндию. Когда-то это была богатая компания. А сейчас она живёт за счёт кредитов и королевских дотаций. Фон Розен не против продать её нам. Королевский железнодорожный комитет (Kungliga Järnvägsstyrelsen) тоже согласен на эту сделку. Комитет так же одобрил взятие в аренду на пятьдесят лет участка дороги от Лонгоселе до Стокгольма. Граф, хочет за свою компанию десять миллионов крон. Столько же хотят и чиновники комитета. Но здесь есть громадная разница. Граф предлагает всю компанию — с подвижным составом, складами, депо и вокзалами, а комитетские предлагают только пути и вокзалы. Аренда остального — за дополнительную сумму.

О приобретении железной дороги в Швеции я думал уже давно. Уж слишком тормозило грузооборот переобувание вагонов на границе. И если до войны мы могли торговать и по морю, то теперь всё только по железке. Да и сверхприбыли требовали их вложения, так как основной доход был от торговли с Российской империей. В нашем хранилище постоянно росла масса бумажных рублей и, помня, что царские деньги прекратят своё существование буквально через два года, я старался их тратить по максимуму. Но от этого их меньше не становилось. Да плюс ещё прибыль за военные заказы, из которых только половина оплачивалась золотом и серебром.

Как-то так получилось, что мы остались чуть ли не единственными производителями станков, силовых агрегатов, электродвигателей и электрической фурнитуры в империи. Если до войны почти всё из этого списка ввозилось из-за границы, то сейчас осталось только то, что производилось внутри страны. И вдруг оказалось, что всем сразу понадобились станки, генераторы, электропровода и приборы, системы вентиляции и даже простые электролампы, которые выпускались на наших заводах.

Очередь из покупателей станков и оборудования выстроилась уже почти на два года вперёд. А ведь мы ещё производили и товары народного потребления, которые скупались русскими купцами прямо с заводов. Стиральные, швейные, печатные, счётные машинки, фотоаппараты, игрушки и конструкторы, холодильники и настольные лампы, музыкальные инструменты и велосипеды. Всё это вдруг понадобилось населению империи со страшной силой. И за всё это купцы расплачивались теми самыми бумажными рублями, от которых я так стремился избавиться. Даже австро-венгерским военнопленным платили за работу исключительно рублями, а не финскими марками.

Правда, нам пришлось наращивать выпуск стиральных машин с ножным приводом, так как оказалось, что именно эти модели пользуются популярностью в империи. А основная масса электрических машинок уходила на экспорт в США. Именно ими и холодильниками мы забивали суда конвоев, возвращающихся в Северную Америку.

Небольшой ручеёк американских станков и оборудования тёк в империю и с помощью наших конвоев. Можно было бы наладить и поставки оборудования из Дании и Швеции, но опять-таки, всё упиралось в разницу ширины железнодорожной колеи. Вот поэтому я решил приобрести шведскую восточную железную дорогу и перешить её под наш стандарт.

Проведя консультации с нашими железнодорожниками, которых возглавлял дядя Бьорк, я командировал его в королевство для переговоров о приобретении. Единственное требование, которое выдвинул дядя, было назначение его старшего сына Карла руководителем нашей компании в Швеции. И я сразу же согласился. Родственник в руководстве — лучше, чем наёмный персонал. К тому же, он родился в Швеции и, являясь подданным короны, мог рассчитывать на льготы и компенсации.

- Ну, четыре миллиона рублей — это вполне подъёмная сумма. Они же возьмут рублями?

- Да, мы им так и озвучили. Как они это потом будут конвертировать — это уже не наша проблема. Но есть проблема и у нас. Участок дороги от Будена до Хапаранды.

- А что с ним не так? - удивился я и даже встал с кресла, чтобы подойти к карте.

- Он принадлежит строительному бюро. Так уж получилось. После ухода в отставку Нильса Эриксона его полномочия были разделены между двумя ведомствами — строительным бюро и бюро дорожного движения.

Ага. Про Эриксона я знаю. От того же дяди Бьорка. Помнится, рассказывал, что это один из основоположников железнодорожной сети Швеции. Как по мне, то таких основоположников, которые допустили, что в королевстве сейчас аж целых одиннадцать стандартов колеи железных дорог — гнать надо было в шею.

- В 1888 году, когда был создан королевский железнодорожный комитет, строительное бюро возглавил Клас Адельшёльд, - тем временем продолжал вещать дядя Бьорк. - И именно он в 1891 году добился разрешения на строительство дороги от Будена до Хапаранды. Благодаря ему мы связаны железной дорогой со Швецией. И он же занимался проектированием моста через Торнионйоки.

- Великий человек, - согласился я с родственником. - Так что не так с этим бюро? Они не хотят продавать или сдать в аренду свой участок?

- В принципе, они согласны, но нынешний глава бюро — Адам Йоханссон хочет получить подарок. И не в рублях или в кронах, а в английских фунтах.

- И сколько он хочет?

- Пять тысяч. Я ему предлагал эту же сумму в кронах, но он отказался. Пришлось срочно возвращаться. Без этого участка нам нет никого смысла брать и другие, - развёл руками дядя.

- Странный выбор, если честно. Может этот Адам не знает, что британцы отменили размен своей валюты на золото? И вряд ли вернут его до окончания войны. Я дам распоряжение Микке, он подготовит для вас десять тысяч фунтов.

- Надо всего пять, - наконец подал голос и кузен Карл.

- Пусть будет с запасом. Не мотаться же вам постоянно ко мне? - улыбнулся я. - Мало ли, вдруг ещё кого подмазать нужно будет? Вы мне лучше скажите почему шведы так странно дорогу построили, что к прибрежным городам приходилось тянуть отдельные ветки. Это же невыгодно. Или они стремились найти более узкие места рек для строительства мостов?

- Нет, Матти, - усмехнулся старший брат моей матери. - Всё дело в Российской империи. Они боялись, что русский флот может не только разрушить пути, но и, высадив десант, воспользоваться дорогой для быстрого захвата Стокгольма. Не столько как транспортом, а как удобным трактом.

- И поэтому специально создали кучу проблем для своего населения? Странные они…

* Растеряевские склады. Переименованы в 1929 году в Бадаевские — в честь Алексея Егоровича Бадаева советского партийного и государственного деятеля.