Ведьмы.Ру. 3

Глава 55 Где речь идёт о жизненном кризисе и немного — о демонах

Утром Аня была салатом, а рядом храпел рэпер.

Одно типичное утро первого января.

Филин наблюдал за суетой отстранённо. Нет, он ощущал, что что-то происходило и весьма важное, возможно, жизнеопределяющее даже, но вмешиваться не хотелось.

Он устроился за крайней палаткой, мысленно прикидывая программу. А то ведь скоро явятся и надо будет изображать чего-нибудь этакого. Хуже всего, что с детишками Филин прежде и не работал. Так, пару раз помогал тренеру, но когда это было. И потому не отпускали сомнения.

Получится ли?

И вообще… как?

С чего начинать, чтоб… с разминки — это понятно. Но как её показывать-то? В козлином обличье? Словами-то можно объяснить, но это и долго, и не всегда слова найдёшь.

Кросс?

Бег — дело хорошее, но одним бегом жив не будешь. А чему посерьезней если учить, то тут уж точно словами не обойдёшься.

Там и стойку надо равнять, и движения править поначалу. Дышать учить. Двигаться. Или стойку правильную, это если бить. А на кой им бить-то? Бокс — штука хорошая, конечно, но не для всех. Там и характер нужен, и выдержка, и так-то… девчонка снова же ж. Куда ей в бокс? Нет, Филин знал, что есть женский и ныне все равны, но мысль о том, чтобы бить девицу и по лицу была неприятна.

Да и не по лицу тоже.

Нельзя бить девиц. А девчонок и подавно.

— Чувствуете запах перемен? — Профессор успел пробежаться по лагерю и вернуться. Он был не просто полон — буквально переполнен энергией и желанием эту самую энергию выплеснуть.

— Нет.

— Как же! Сила! Вы прислушайтесь, воздух звенит от силы… Источник открылся!

— И что? — Филин отвлёкся от мыслей.

— И то, что это даёт возможности… идёмте!

— Куда?

— К ведьме! Пока она в силе, надо пользоваться.

— Как?

Идти не хотелось.

— Снять с вас заклятье!

— С меня?

— Моё, боюсь, будет несколько… сложновато. Да и в целом-то… признаться, я как-то привык… и опять же временной фактор. Допустим, мне вернут прежнее обличье, но что будет с прожитыми годами? Не получится ли так, что, обернувшись человеком, я тотчас состарюсь? И умру?

— Может, и не умрёте…

— Может. Но знаете, это не тот случай, когда на эксперименты тянет. Тем паче девушка молодая, неопытная… и как-то… как бы вам сказать… — он обернулся, точно опасаясь, что их кто-то подслушивает. — Козлом я вечен!

— Что?

— Я не старюсь! Я не сразу осознал это, но… козлы столько не живут. Даже люди столько не живут! А век козла и вовсе краток. Я же не ощущаю не то, что приближения кончины, но даже усталости от бытия. И как знать, сохранится ли это свойство…

— То есть, ты боишься или помереть, или постареть, а потом помереть?

— Именно. И если раньше оставались сомнения, то теперь, когда я обрёл последователей… да что там последователей. Можно сказать, я обрёл сам смысл бытия! — при этих словах он даже на дыбы приподнялся. А гриву окутала тьма. — Я осознал, для чего живу! Чтобы нести светоч знания! Чтобы зажигать умы…

— Там, чуется, будет тяжко что-то зажечь, — произнёс Филин с некоторым сомнением. — Сдаётся мне, они как-то… не особо готовы.

— Подготовим. Это не важно! Главное, что я обрёл именно то, чего был лишён долгие годы! Тех, кто меня понимает! Кто слышит! Кто…

— Короче, ты в человека не хочешь.

— Нет.

— А с чего решил, что я хочу?

Так-то, наверное, стоило бы. Шанс ведь. И девчонка не выглядела злою. Напротив. Не выгнала вон. И остальные тоже относились слишком уж по-человечески. Сам бы Филин точно не стал терпеть близ дома постороннего козла.

Тем паче такого, который, будучи человеком, угрожал.

А ведь он угрожал.

— А разве ты не хочешь? — удивился Профессор и, присев, поинтересовался. — Мне думалось, что нынешняя ситуация тебя тяготит.

Глаза у него были жёлтыми, выпуклыми и на удивление внимательными.

— Да… как тут… — Филин замялся. — Понимаешь, пока я козёл, я хоть тут нужен… как-то… вот, хожу вдоль забора. Охраняю…

Правда, сейчас охраны и без него хватало, причём куда более серьёзной.

— Траву вот жую. Зимой, глядишь, сеном подкормят. Выделят какой уголок в сарае. Мне ж многого и не надо. И так-то… глядишь, и не выгонят. Приспособят для нужд хозяйственных.

— Это да. Это точно… им только волю дай, мигом для нужд хозяйственных приспособят. Но, став человеком, ты вернёшь себе свободу.

— Какую? — тоскливо поинтересовался Филин. — К Земеле вернуться? Сесть за чужие грехи? Хотя и свои имеются. Может, не на новый срок… хотя с моим-то прошлым, скорее всего, вкатают. Чисто порядку ради. А даже если нет. Что тогда?

Он отвернулся, не зная, как рассказать. Просто представил, что он вот разгибается, возвращаясь в прежнее человеческое обличье.

И идёт со двора.

А потом на электричку. В город. И там в коммуналку, где наверняка уж соседи, воспользовавшись отсутствием, дверь вынесли. А потом в принципе всё, что можно было вынести.

Если и нет, то…

Старая мебель. Запах затхлости и плесени.

— Работу искать? Кому я на хрен нужен. Грузчиком разве что… или вон, в Сибирь, на вахту. Но там тоже таким не особо рады. Но что-нибудь отыщу. Буду снова пахать, чисто, чтоб домой не идти. А по вечерам пельменями давиться, потому что…

И ладно, пельмени.

Так-то Филин неприхотливый. Он и пельмени сожрёт, и траву, и артефакт какой. Но… он ведь опять останется один. И осознание этого сводило с ума.

— Ясно. Имеем серьёзный кризис личности… точнее самоопределения данной личности. То есть, ты полагаешь, что козлом сможешь остаться здесь? И тебя это устраивает? Чем планируешь заняться?

— Тем же, чем и ты. Буду вон сатанистов воспитывать, чтоб гордое звание не позорили.

Смех у Профессора был блеющим. Хотя как ещё козлу смеяться.

— А человеком тебе что помешает заниматься тем же?

— Ну… смотри… сейчас я огнём могу пыхнуть. И в целом так-то… тварюга солидная. А человек что? Рожа битая, разбойная. И никакого огня. Опять же, козлу паспорт не нужен. Прописка там и прочая мутотень. А человеком сразу найдутся, кто стуканёт, что бывший зек детишек не тому учит.

— Думаешь, козлом лучше? Козёл будет учить тому?

— А кто поверит, что козёл и вправду учить может? — возразил Филин. — Да и…

Он хотел добавить, что смысл в жизни не одному Профессору нужен, но не успел. Он услышал натужный такой хруст, который издаёт растянутая до предела ткань за мгновенье до того, как треснуть. И обернулся.

Запахло огнём.

И дымом.

Воздух задрожал, раскаляясь сам собою.

— Что это?

— Это? — Профессор поднялся на дыбы и опустил голову. — Это, друг мой, не что, а кто… демоны!

И тут же, чуть в стороне, но раздался крик:

— Демоны!

— Демоны — это плохо, — Филин никогда, честно говоря, демонов и не встречал, разве что тот беленький мальчонка, но он на демона походил не больше, чем сам Филин.

— Демоны, это очень и очень плохо… идём!

— Куда?

— Скорее откуда. Прорыв только наметился, поэтому есть все шансы успеть…

— Успеть что?

— Убраться подальше. Демоны, они ведь существа большей частью интеллектуально не развитые, не способные…

— Ты собрался бежать? — Филин склонил голову.

— Совершить стратегическое отступление!

— Здесь люди.

— Вот именно. Здесь люди. Много. И у них есть оружие, если ты заметил. Много людей и много оружия. Как-нибудь справятся!

— Но там демоны!

— Верно. Демоны. Огромные, чешуйчатые, с рогами, когтями и намерениями, полагаю, весьма далёкими от мирных.

— Поэтому мы должны остаться.

— Что?

— Остаться, — Филин решительно развернулся. — Помочь людям.

— Чем⁈ Чем может помочь им один-единственный маленький козлик⁈

— Два. И немаленьких. Кроме того, у меня есть сила. И у тебя есть сила.

— Я её не для того копил, чтобы на демонов тратить. И вообще, я личность исключительно миролюбивая, а потому…

— А потому готовая трусливо бежать?

— Скорее проявить разумную осторожность. В конце концов, посмотри…

Военные и вправду быстро скоординировались, оцепив участок. Цепь была жидковатой, но всё же… ага, и мальчишка тут, который демон, и второй с ним, точнее прочие… детишек как раз стоило бы вывести. Может, они и постарше тех бестолочей, что их с Профессором украли, но не настолько, чтоб с демонами воевать.

Даже если магам.

И старшая ведьма подошла со внучкой. Совсем уж непорядок…

— … и как можно рисковать? Подумай сам. Если я погибну, то… то это не принесёт пользы человечеству! Тогда как мой уникальный жизненный опыт, мои наработки, мои мысли…

— Идёшь? — Филин тряхнул головой и бодрой рысью двинулся к людям.

— Это глупость! — возмутился Профессор.

— Ты детишек ведь учить собрался, так? — Филин обернулся. Ткань мира пусть и трещала, но пока худо-бедно держалась.

— При чём здесь это!

Профессор колебался, один глаз его косил куда-то в сторону, явно оценивая путь к побегу, а другой наблюдал за Филином.

— При том. Чему ты их научишь? Врать? Притворяться? Говорить одно и красиво, делать другое совсем? Бросать тех, кто тебе верит? Пойми, Профессор, так нельзя. Одно дело, когда ты внешне козёл. Это с людьми случается, а другое — когда по состоянию души.

— Знаешь, твоя философия убойно примитивна…

— Не знаю, — Филин мотнул башкой. — Я не сильно умный, не как ты. И с учёбой у меня не всё ладно было. Да и жизнь, не буду врать, что правильно прожил. А к чему оно привело — сам видишь. Дальше я так не хочу. Как мне потом детишкам в глаза-то смотреть?

— Излишний идеализм…

— Идёшь?

— С другой стороны…

Бубнёж Профессора доносился сзади. И как-то уже не имел значения, что ли. Главное, что сам Профессор не отставал.

— Вот попомни мои слова, в жизни каждый должен знать своё место. И моё — средь мудрецов, а не… да куда ты так торопишься⁉ Эти, если пришли, так просто не уберутся…

К порталу Данька успел, пусть и не первым, то всё-таки успел. Даже обрадовался, потому что демоны — это зло известное, а главное, весьма своевременное. Лёшка вон отвлечётся от тягостных мыслей. Глядишь, и поймёт, что не всё-то так и плохо. Дальше Данила додумать не успел, потому что воздух вспыхнул, точно изнутри кто-то взял да полоснул его огненным мечом. Или ножом. Пламя поползли по ткани мира, расширяя прореху.

— Отец, — вздохнул Василий, одёргивая пиджак. — Переживать не стоит. Он за мной.

— То есть, — уточнил Федор Федорович, глядя на то, как медленно расширяется окно портала, — войска поднимать не стоит?

— Отец будет, безусловно, рад, если вы почтите его подобным образом. Однако мне кажется, что сражение — это не совсем то, что будет способствовать установлению мирных взаимоотношений. А появление войск однозначно будет расценено, как приглашение к битве.

Из портала показалась нога.

Женская.

В алом ботфорте с отворотом. И сетчатом чулочке. Данила моргнул, слегка растерявшись.

— Эм… — Лешка повернулся к Василию. — Извини, но… Мне как-то демоны представлялись более брутальными, что ли.

— Это не он… — выдавил Василий.

— Значит, войска поднимать? — деловито уточнил Фёдор Фёдорович.

— Василий! — голос демона был низким и мурлычущим. От этого вот голоса у Данилы по спине побежали мурашки. Сперва от затылка к пояснице, а потом обратно. Причём строем.

Следом за ногой показался хвост, тонкий и отчего-то полосатый. Полосочки были ярко-красными, с золотистыми блёстками, а кончик хвоста украшала кисточка. Аккуратненькая такая. Завитая. И уложенная, что характерно, завиток к завитку.

Ну а дальше и хозяйка хвоста явилась. Всецело так сказать. Портал как раз треснул и раздался, пропуская этакое великолепие.

— Вась? — Данила, как обрёл способность говорить, толкнул демона в бок. — А это кто?

— Это… Это бухгалтерия, — выдал Василий как-то очень нервно.

— Знаешь, а батя ведь говорил, что в каждом бухгалтере есть что-то этакое… Демоническое. Я не верил. Зря, выходит?

— Интересно было бы на вашу налоговую глянуть… — протянул Лёшка, взгляд которого просто-таки прикипел то ли к ногам, то ли к рогам, то ли к демонице целиком.

— Васенька! — возопила та, раскрывая объятья. И приветливо колыхнулся внушительных размеров бюст, который сдерживала, кажется, какая-то особая наверняка запретная демоническая магия, потому что кожаный корсет вряд ли был способен справиться сам по себе. — Васенька, милый, скажи, что ты возвращаешься!

— Не знаю, — сказал Василий и слегка попятился.

— Почему?

— Как-то… Возникли некоторые затруднения… Ввиду вновь открывшихся обстоятельств.

— Слушай, — прошептала Ульяна, которая тоже как-то оказалась тут и теперь нехорошо щурилась, глядя почему-то не на демоницу, а на Данилу. — А они там все такие? Ну… Наглядные?

Наглядности демонице было не отнять. Корсет был укороченным и заканчивался под грудью, а кожаные шортики, украшенная блестящими монетками, наоборот, начинались где-то… Где-то очень на грани приличий, рискуя при резком движении эту грань пересечь.

Между корсетом и шортиками была лишь смуглая кожа, расписанная золотыми и красными узорами. В пупке поблескивало колечко с алым камушком.

Сетчатые чулочки намекали на что-то этакое, игривое.

И в целом-то…

Воображение вдруг нарисовало Изабеллу Ивановну, старшего бухгалтера папиной компании в чём-то подобном. И Данила прямо физически ощутил, что у него краснеют уши.

— Ты аннулировал договор, — демоница нервно щёлкнула хвостом.

— Да. Так… Получилось.

— И правильно. К чему тебе ведьма. Я сразу говорила, что у тебя характер не тот. Тебя же ни одна ведьма не выдержит. Но не переживай, мы найдём кого-нибудь…

— Уже, — осадил Василий и подтянул к себе Эльку. — Это моя невеста.

— Невеста? — демоница округлила рот.

И Элька тоже. Но, к счастью, возражать не стала.

— А я думал, она постарше… Ну, всё-таки целая тёща… Палача… — пробормотал Данила. И замер под взглядом ярко-рубиновых глаз. — А у вас реснички необычные! Золото, да?

Демоница изобразила улыбку, а может, клыки продемонстрировала.

— А это кто такой миленький? А это кто такой болтливенький? — мурлыкнула она, сделав шаг навстречу. Вот… Нет, бюст у неё, конечно, такой… Такой вот… Но Данила предпочёл отступить.

Позорно.

Нет, ну свинство же.

Были бы тут легионы Хаоса, он бы разом… А с женщиной воевать? Как?

Особенно с бухгалтером. Хороший бухгалтер, он ведь не то что на вес золота, он куда ценнее. И Василий не поймёт. Да ладно, не только Василий, тут никто не поймёт, если Данька решит воевать.

— Это Данила, — сказал Василий, придерживая под руку Элеонору, словно опасаясь, что стоит отпустить и та сбежит. Не сбежит. Данька свою бывшую знал хорошо. Вон, глаза прищурила, и этим прищуром три раза демоницу ощупала. А бюст с голым животом и четыре.

Колечко в пупке тоже не осталось без внимания, надо полагать.

— Данила нынешний жених моей бывшей невесты, — представил он. — И мой будущий компаньон. Это даже хорошо, что вы, блистательная Люцинда, явились лично. Нам надо обсудить некоторые вопросы дальнейшего сотрудничества…

— Нынешний жених бывшей невесты… — демоница разом утратила интерес и головой покачала этак, с укоризной. — Как у людей всё сложно! Такие запутанные отношения…

— А у демонов разве иначе? — спросила Ульяна.

— Конечно, дорогая, — хвост нервно дёрнулся. — Нормальный демон убил бы и бывшую невесту, и её нового жениха. И никаких тебе лишних родственных связей.

— Радикальненько, — пробормотал Данила.

— Простите, — Элеонора не делала попыток освободиться. — Ваш наряд… У вас так… Принято?

— Принято? — демоница подпрыгнула и хвост её метнулся, нервно хлестнув по сапогам. — Василий! Ты видишь⁈ Видишь, что творится⁈ Даже твоя невеста пребывает в удивлении! Я кто? Я приличная женщина! Почтенная вдова! Глава бухгалтерии межмирового холдинга! А этот… Этот… Этот безрогий недоумок, пусть хаос сожрёт его печень, пусть солнце выжжет глаза, пусть пустынные крысы сожрут воплощение его мужественности! Он решил, что нам, видите ли, нужна униформа!

— Дорогая… — разлом, который с появлением демоницы не исчез, начал шириться. — Дорогая, я тебе говорил, что от меня не сбежишь!

— Я и не собиралась, идиот!

— А это уже отец, — Василий произнёс это как-то обречённо, что ли, и Эльку за спину отставил. — Пожалуйста. Я очень попрошу вас не вмешиваться в нашу беседу. Я постараюсь, чтобы она прошла по возможности конструктивно.

— Василий! — от этого голоса содрогнулась земля. И небо.

И люди.

И в общем, как-то неспокойно стало на душе, что ли. А пространство с хрустом раздалось в стороны, выпуская… чтоб, а он здоровый.

Выше человека раза в полтора. И в плечах шире. И какие-то рога, почему-то на плечах, выросты, чешуя…

Данька даже восхитился.

Неужели всё-таки существуют правильные демоны⁈