Вампирский дедушка

Глава 32. Гадючье гнездо

Требовалось время, чтобы один из бойцов воссоздал непроглядную пелену тумана. Нам нужно было подойти максимально близко и желательно бесшумно. Эхо в коридоре разносится будь здоров, и крики каннибалов могли оповестить других жителей, которые сейчас скрывались в темных тоннелях.

Я показал на себя, на засевшего арбалетчика, а после провел ребром ладони по шеи. Затем обозначил цель для других групп. В живых решил оставить двух человек. Первый восседал перед костром на деревянном табурете. По широко расставленным ногам я понял, что именно этот ублюдок главный в шайке. Он курил какую-то сизую гадость, и периодически плевал в огонь. Второй — стоял, прислонившись к стене. Лицо скрывал глубокий капюшон. Со стороны казалось, будто он спит. Думаю, это местный разведчик. Такие всегда в курсе всех новостей. К тому же, без сомнения, знает тоннели как свои пять пальцев. Остальные люди ничем примечательным не выделялись, так что это отребье можно было пускать в расход.

Воздух сгущался. Густая дымка окатывала нас с головы до ног. Почувствовался холод. Из рта пробился пар. Дыхание сдавило, будто кто-то пережал грудь. В промороженном носу ощущались колючие льдинки. М-да, где-то, видимо, боец напортачил. В прошлый раз такого точно не было. Выговор ему с занесением в личное дело! Хе-хе. Зато цель свою выполнил: я ничего не вижу в метре от себя. Надеюсь, и эти ублюдки нас тоже не заметят. Мы мелкими шагами двинулись вперед.

— Эй, Петруха, ля какой туманище! — раздалось сверху.

— Чертовщина какая-то! — сплюнул главарь. — И костер гаснет!

— Опять духи шалят что ли?

— Не думаю, — глухим голосом сказал человек в капюшоне. — Летом они никогда не приходят. Нужно оповестить Горемыку.

— Ну так вали и предупреждай! — рявкнул Петруха. Он попробовал мясо на вертеле, после сплюнул и сказал: — Не дожарилось.

— Дров подкинь, — посоветовал разведчик, отлепился от стены и зашагал вниз.

Тьфу, шельма! Теперь поздно что-либо меня. Придется брать одного языка. Я вскинул арбалет и сразу же крикнул:

— Работаем!

Туман тут же рассосался. Первый болт навылет прошел через голову засевшего наверху стрелка. На лбу образовалась аккуратная точка, но из затылка выдрало порядочный кусок черепа. Ошметки забрызгали всю поверхность. Второй — пробил спину уходящего каннибала. Разведчик завалился. Его тело, ведомое инерцией, пару раз кувыркнулось и замерло.

Бойцы налетели на противника как саранча на поле с пшеницей. Никто из ублюдков не успел взяться за оружие. Наконечники стрел вонзались в податливую плоть и вырывали куски мяса. Дубины дробили кости. Клинки вспарывали шеи и животы.

Петрухе раскурочило ноги. Я сразу же подбежал к главарю и вдавил последний болт в район рта. Щеки натянулись. Зубы сомкнулись на металле.

Могу сказать, что для первого раза мы сработали чисто: никто не успел поднять лишнего шума, свидетелей нет, из наших никто не погиб. Хотя огрехи тоже были: главарь теперь не может сам передвигаться, много крови и грязи, да еще и вертел с небольшой человеческой ножкой сбили. Но, повторюсь, для первого раза — пойдет.

— Отходим! — сказал я, заламывая каннибала. — Все тела — с собой. Арбалетчика не забудьте. И вон того красавца тоже, — кивок на разведчика. — Здесь остается твоя пятерка, — я посмотрел на лысого мужика, который всё ещё считал себя кормом. — Затрите все следы. Если увидите кого-то внизу, сразу бегите к остальной группе. Не геройствуйте. Мы вернемся через двадцать минут. Работаем!

Петрухе вставили нормальный кляп. Я быстро перетянул его раны (а то ещё откинется раньше времени — нехорошо будет. Такого людоеда поберечь надо). Воины похватали уничтоженных ублюдков и потащили их на выход. Оставшиеся бойцы уже вдыхали травы, чтобы с помощью магии навести марафет.

Ещё по три человека я оставил возле арки и на каждых пятидесяти метров до точки рандеву. Эх, нам бы рации, насколько бы всё было проще! Но чего нет, того нет.

Поскидывали убитых каннибалов в ближайшую канаву. На улице стояла темень, так что мы не опасались, что кто-то увидит тела. Случайных людей здесь точно нет, а остальных я приказал пускать в расход. Потом Осип задвинет землю, и об этих трупах можно будет не беспокоиться.

— Как всё прошло? — прорычал Медведь. Он был недоволен, что его не взяли на устранение людоедов. Хотя про них он, видимо, ещё и не знал.

— Чисто. У вас как? — вдалеке я увидел поднятые флаги.

— Тоже, — отрапортовал Прапор. — Здесь вообще нет людей. И кострищ нет. Сюда никто не заходит. Почему только один пленник?

— Форс-мажор, — я поморщился. — Некогда было думать. Бросайте каннибала на землю.

— Каннибала? — удивился один из бойцов.

— Они детскую ногу жарили на костре.

Тяжелый кулак впечатался в рожу ублюдка. Из переломанного носа хлынула кровь. Я подлетел к Медведю, схватил его за живот и перебросил через себя.

— Успокойся! Он нужен живым!

Прапор присел перед пленником и взглянул на меня. Я кивнул. Лёня вытащил кляп и спросил:

— Сколько вас? Кто главный? Какая глубина катакомб?

— Че тебе ещё сказать? — Петруха оскалил рот с обломанными зубами. — Вы все уже трупы.

Хм. Всё-таки ошибся я в выборе пленника: никакого страха в голосе. Такого и пытать бесполезно. Но для проформы всё же попробуем.

— Рассыпаться по территории! Следить, чтобы никто сюда не приближался! — приказал я. Часть бойцов тут же разбежались в разные стороны. — Демид, раздай луки и другое оружие. Прапор, Медведь, останьтесь. Раскали конец ножа, — я протянул Осипу кинжал.

Наш главный специалист по магическому бою сделал всё в считанные секунды. Металл в ночи засиял красным блеском. Я ударил по горлу, перебивая звуковые связки, затем погрузил острие в десну. Скворчащий звук тут же сменился запахом паленой плоти. Каннибал лихорадочно задергался. Бойцы зафиксировали его, не давая пошевелиться. Поднес лезвие в глазу. Ресницы тут же свернулись.

— Ты слышал вопрос? Сколько вас?

Пленник попытался плюнуть в меня. Кровавая слюна размазалась по его щеке. Крепкий, мать его, орешек!

— Осип, дай огня.

Рядом со мной возникла небольшая сфера. Я задрал рукав и показал оголенное предплечье. В сияющем свете каннибал разглядел отсутствующие печати. Его глаза округлились, а у рук начала собираться энергия. Прикоснулся к людоеду и впитал в себя около десяти лет его жизни. На его лице проступили морщины, да и на голове прибавилось седых волос. Он что-то пытался сказать, губы ходили ходуном, но я услышал только бессвязное «т-т-т».

— Ну, продолжай! — подбодрил я Петруху.

— Т-т-ты уп-пырь.

— Хуже, — повалил его на спину, навис так, чтобы моё лицо было напротив его, затем зашептал: — Намного хуже. Я демон, пришедший из бездны. Я питаюсь вашими телами и вашими душами. И я съем тебя полностью. Начну с ног. Потом перейду на руки и внутренние органы. Ты не сможешь умереть. Ты будешь жить и всё чувствовать. Ты будешь ощущать боль то тех пор, пока от твоего тела ничего не останется, — вдавил пальцы в его скулы. Рот непроизвольно открылся. Я выдрал шатающийся зуб. — А вот эту часть я сохраню на память и не буду её поглощать. Твоя жизнь превратится в бесконечные страдания. И даже если этот мир погибнет, это тебя не спасет. Вечные муки без возможности спастись, — я плотоядно облизал губы. — Но ты можешь избежать этого!

— Ка-ка-как? — по пространству распространился шлейф дерьма.

— Ответь без утайки на все вопросы. Сопроводи нас по темным тоннелям катакомб. Проведи нас к своему лидеру. И тогда я сохраню твою жизнь. Клянусь именем моего господина: великого князя преисподней, маршала карающих легионов бездны, темнейшего владыки Вельзевула.

В следующий миг я мысленно выматерился. Уж не знаю, что я такого сказал, но пространство огласил гром, а над моей головой засверкали молнии. Эх, а клятвы-то тут, оказывается, тоже есть. А могу я таким же образом обратиться, например, к Тиамат? Она же в какой-то степени моя знакомая. Вдруг откликнется? С другой стороны, явится она ко мне и что? Буду просить её вернуть меня на Землю? Пожалуй, нет. Мне и тут хорошо. Здесь живут такие же люди, как и в моем мире. И им нужна помощь. Да и внучка тут у меня появилась. Уйду я — пропадет она. Да и перед бойцами я в ответе. Шельма! Не о том сейчас думаю. Нужно доигрывать роль ужасного демона. А ведь, как я погляжу, и мои вояк проняло. Вон Медведь глазами хлопает, а Прапор пытается слюну проглотить. Да и Осип… А чего это он лыбится? Странно. Ну продолжим:

— Вельзевул принял мою клятву, — сказал я, и сразу же раздался раскат. Пожалуй, это имечко больше упоминать не буду: от греха. — Ты согласен на такие условия, человек?

Каннибал усиленно закивал. Хм, очень удобно. И пытать никого не надо.

— Назови своё имя! — приказал я, всё также нависая над пленником.

— П-пётр. Меня Пётр зовут.

— Назови имя лидера этих катакомб, — прошипел я. Насчет того, что он мой тезка, я догадался. В школьный годы и меня Петрушкой дразнили. Да и ответ на последний вопрос я знал. Разведчик, который напоролся на болт, упоминал, что надо было предупредить некоего Горемыку. Вот и проверим, правду ли людоед скажет или начнет артачиться.

— Я не знаю его имени, — каннибал затрясся. — Клянусь… Танатосом…

— Кто такой Горемыка? — я притронулся к его груди. — Сердечко. Колотится. Мягкое. Вкусное. Сладкое.

— Это вождь моего октагона.

— Что за октагон?..

Пока пленник не начал ни о чем догадываться, я задавал вопросы. При этом постоянно закатывал глаза, чтобы виднелся только белок. Не забывал совершать резкие движения головой. Помнится, смотрел я одно кино лет, эдак, сорок назад. Вот там в молодую девку вселился то ли демон, то ли бес — уж не помню точно — так её тело также корежило, как и меня сейчас. А ведь тогда фильмец-то этот страшным мне казался, а сейчас детки современные его как комедию смотреть будут. Эх, меняются времена…

Оказалось, что все жители этих катакомб делились на обычных людей (тех ещё выродков) и прислугу. Прислуга — безвольные рабы — набиралась из похищенных людей и удовлетворяла все потребности, начиная от готовки и уборки, заканчивая сексуальными утехами. К ним относились женщины и дети до двенадцати лет. Если мальчишка становился старше, его отводили в специальное место, из которого никто и никогда не возвращался. Что это за место, каннибал не знал.

Обычные люди делились на октагоны. На вершине пирамиды власти сидел ярл. У него было восемь помощников, которые звались господинами. У каждого господина — свои восемь помощников-вождей. Горемыка и был вождем группы, в которую входили все те, кого мы устранили на входе в катакомбы.

У всех господинов была своя специализация. Одни занимались контролем жизни в катакомбах (они следили, чтобы рабы делали всё, что и положено рабам). Другие — лазили по трущобам и утаскивали людей. Третьи, как я понял, взаимодействовали с благородными. Из ответов Петрухи я понял, что он ничего не знает про дворян и про клан Розовой Осины. Четвертые — боевая группа, которая уничтожала незваных визитеров. В общем, все были при каком-то важном деле.

Наш же пленник относился к караулу. Они всегда сидели на входе и встречали отщепенцев из других катакомб. При дальнейшей рассказе людоеда я еле удержался, чтобы не удавить его на месте.

Всех новичков подвергали стандартному испытанию. Сперва накачивали их наркотой и задавали вопрос: не шпион ли этот человек, как жил раньше, почему пришел сюда и прочее. Вещество, хоть действовало недолго и было безвредным для организма, полностью подавляло волю, так что никто не мог соврать. Следом проверялось, насколько новичок крепок телом и духом: над ним измывались, унижали, пытали. Именно на этом этапе отсеивалось большинство. Я понял, что попадись в мои руки не Петруха, а кто-то другой, результат был бы прежним — полное молчание. Затем человеку давали пару дней отлежаться, а после следовало следующее испытание: нужно было насиловать и калечить детей: сдирать заживо кожу, ломать руки, избивать. И напоследок отрубить часть тела и съесть. Каннибализм здесь был естественен и привычен.

Обычных людей всегда было пятьсот тринадцать. Если новичок показывал себя с лучшей стороны, то его брали в команду. Он становился полноценным жителей со всеми правами и обязанностями. Если же количество переполняло заведенный лимит, то кого-то из старичков уводила группа одного из господинов, и этого человека больше никто не видел. Женщин же, которые сбегали в эти катакомбы, сразу делали рабынями. Непокорных, опять же, уводили в неизвестность. Тех, кто смирялся со своей участью, пристраивали к делу: кашеварить, греть спальное ложе, нянькаться с детьми. Беременность в этом месте была делом стандартным: почти все женщины ходили с животами. Общее количество рабов никто не считал, но каннибал сказал, что их многие тысячи.

Дорога до внутреннего города была одна. Никаких лабиринтов в этих катакомбах не было. Петруха говорил, что нужно трижды повернуть налево. При этом дважды встречаются ответвления, но туда никто и никогда не заходил: запрещено. Сама обитель представляла из себя ровную площадку, заставленную невысокими строениями в пару этажей. Глубокие провалы в земле, мосты, спуски — всё это отсутствовало.

Я спрашивал, если ли сейчас кто-то на поверхности. Людоед ответил, что все ловцы находятся в обители. Причин этого он не знает, но предположил, что это из-за убийства благородных.

Смена караула проходила раз в три часа. Мы на двадцать минут разминулись с другим октагоном, так что в какой-то степени нам повезло.

Бойцы внимательно слушали наш разговор. Я видел, как то и дело пролетало навершие стрелы и останавливалось около лбов озлобленных вояк. Каждому хотелось удавить эту тварь, но Осип раз за разом останавливал людей. Да и Медведь смог взять себя в руки, поэтому помогал нашему главному походному магу.

— И каким оружием вы пользуетесь? Какие вкусные у тебя глазки…. Так и выпил бы их, — изо рта у меня капнула слюна. Пока пленник пел соловьем, не стоило нарушать иллюзию страшного демона. — Ты ведь позволишь? Хотя бы один глазик?

— Не-н-нет. Ты поклялся, — фальцетом протянул людоед.

— Поклялся, — подтвердил я. Пленник будто начал приходить в себя, что меня совершенно не устраивало. Нужно было усиливать эффект страха. Я достал зуб каннибала и позволил Петрухе разглядеть окровавленный корень с частичками мяса. После чего мой язык прошелся по разрушенной эмали, а следом зуб отправился в рот. Смакуя эту часть тела, я повторил вопрос: — Каким оружием вы пользуетесь?

— Разным… — затрясся людоед. От ужаса его заколотил озноб. — У караульных длинные ножи. И всегда есть арбалетчик. Но мы почти никогда не деремся. Мы только охраняем вход. У других октагонов много арбалетов.

— И где вы их берете?

— Делаем. За этим следит господин.

— Где берете материалы?

— Я н-н-не знаю.

Арбалеты — это плохая новость. Дистанционное оружие может уровнять силы. И сдается мне, что эти чертовы каннибалы много времени проводят за стрельбой. Три часа в день они несут службу, а остальное время занимаются невесть чем, но многие, я уверен, тренируются. А если учитывать, что они подготовлены, их больше и они не способны на жалость, то дело принимает совсем плачевный оборот. Хотя мы ещё повоюем…

Я ещё задал вопросы про доспехи, про богов и про отношение к дворянам. Никакой защиты, что нам было на пользу, людоеды не носили. В катакомбах главным божеством был Танатос, которому периодически приносили жертвы. Аристократов они почитали так же, как и остальной корм. В общем, я узнал всё, что требовалось. С мелочами разберусь на месте.

— Хорошо, человек, — прошипел я. — Ты выполнил часть уговора. Сейчас я не буду тебя есть, — снова облизнулся. — И не буду выпивать твою душу, — касание отняло ещё несколько лет жизни. Пленник это явно почувствовал. — Пока живи. Ты сопроводишь нас в ваш город. И после этого ты спасешься.

— К-клянись своим князем!

— Клянусь Вельеуом, — проговорил я невнятно. Имечко этого демона называться не хотелось. Мне не нравилось, как реагировал на него окружающий мир.

Я заметил, как руки Осипа слегка налились светом, а в следующий миг от них отделилась молния. Электрические разряды нависли надо мной, а после этого раздался гром. Вот ведь чертов маг! Это его проделки! Хитёр-бобёр, ничего не скажешь. Как же он вовремя смог подыграть мне! И откуда что берется? Незаменимый человек!

Я отошел от пленника. Ему потуже стянули руки с ногами, засунули кляп и навесили мешок на голову.

— Ильич, я тебя уважаю и тебе подчиняюсь, — сказал боец, держащий подобранный арбалет со связкой болтов. — Но я не уйду отсюда, даже если ты мне это прикажешь.

— Я тоже, — подал голос Медведь. — Я готов истратить всё своё время до последней секунды, чтобы убить этих выродков.

— И я…

— И я…

— Они сейчас все в катакомбах, — заметил Прапор. — Мы знаем, как пользоваться энергией для убийства…

— Стоп! — я поднял руку. Голоса тут же стихли. — Никто и не будет отступать. Вы все правы. Нужно зачистить это гадючье гнездо. Выкосим всех под корень. Никого нельзя упускать, — обвел взглядом бойцом. Злые лица внимательно слушали меня. — Я собрал вас здесь для тренировки в боевых условия. Теперь наша тренировка превращается в опасное задание. Торопиться не будем. Сделаем всё грамотно и рационально. Согласны?

— Да, — послышался хор голосов.

— Прапор, Медведь, тут есть люди, которые не слышали этого разговора. Расскажите им всё без утайки. Пусть знают, за что они будут сражаться, — очередной раз осмотрел отряд. — Выдвигаемся к катакомбам!