Вампирский дедушка

Глава 22. Гордо реет страшный флаг

Мой взгляд зацепился за мох, растущий на стенах. Его однородная поверхность начала изменяться прямо на глазах. Сперва появился овал лица, затем губы, нос, рот, а после этого непонятная рожица подмигну мне и показала язык. Следом с потолка сползло странное существо. Оно напоминало младенца, но вместо ног были паучьи лапки. Ребенок оскалил четыре крупных зуба, на которых значилось «СССР». Из угла потянулись щупальца, тут же превратившиеся в гимнастические ленты.

— Ильич, — услышал я чей-то голос. Влада неуверенно трогала меня за плечо, — идти надо. А то задохнемся. И жарко тут.

Я потряс головой и снова посмотрел на стену — изображение исчезло. Затем глянул на людей, что стояли около меня. Осип благодушно улыбался, Прапор рассматривал метательный топорик, а Влада (уже одетая) обеспокоенно вертела головой. Я только сейчас понял, что прошло уже несколько минут после моих последних слов.

— Все, приставили руку к дыхательным путям! Дышим только через ткань! — скомандовал я.

В воздухе клубился розоватый туман. Я присмотрелся и увидел, как от нагрева грибы распространяют бордовую взвесь. Галлюциногены… Всё понятно. Всё понятно: галлюциногены. Это очевидно… Именно из-за них я видел рожицу и паука. А еще там были ленты. Или щупальца? Или всё-таки ленты? Галлюциногены…

Тигрица подошла к Осипу и что-то ему сказала. Слов я уже не разобрал. Да и Влада теперь преобразилась в дикую кошку, а человек почему-то стал напоминать одновременно многослойный бутерброд и мудрого старца-волшебника. Посмотрел на Лёню. У Прапора появились погоны, а на них — две звездочки. На пальцах почему-то возникли наколки, а тело разрисовали церквушки с массивными куполами. Тигрица задрала рукав (и зачем животному одежда?), что-то повелительно произнесла и показала лапкой в мою сторону. Человек тут же достал мешочек и вдохнул нечто непонятно. Его ладони засияли. А ведь это действительно волшебник! Не могут руки светиться у обычных людей!

В следующую секунду я ощутил, как мое тело сковывает лед. Откуда-то подуло арктическим ветром. Я попытался сделать вдох, но легкие не слушались. В висках запульсировало, уши заложило, глаза заволокло густой пеленой.

На вас применен эффект: дыхательное очищение.

Через миг всё было кончено. Я вспомнил, где нахожусь и что произошло в последние десять минут. Под ногами валялось несколько тел, из комнаты тянуло жаром, а люди снова стали собой.

— Что это было? — спросил я.

— Дымчатка, — удивленно проговорил Прапор. — Ты первый раз что ли?

— Что именно?

— Ну… Попал под воздействие?

— Похоже на то, — я сплюнул и натянул воротник на нос.

— Я же говорила! — засмеялась Влада, гордо смотря на двух человек. — В том месте, откуда он пришел, нет дымчатки.

— Это наркотик? — я напрягся. Вот не люблю вещества, которые изменяют восприятие. Пару стопарей водки пропустить ещё можно, но дышать разной дрянью — нет. Да и неизвестно, насколько пагубно этот розовый туман влияет на организм. И ведь нельзя отрицать, что привыкание может возникнуть после первого принятия. — Закройте дыхательные пути! Нельзя, чтобы дым попал в ваши легкие, иначе…

— Всё хорошо, — перебила тигрица. — Эти грибы только один раз действуют.

Люди в подтверждении закивали. Я только сейчас понял, что несколько минут находился в бессознательном состоянии. Если бы кто-то из ревизоров был жив, то он бы легко мог взять меня голыми руками. Никакого сопротивления я бы не оказал. Сейчас нам повезло: чудом спаслись. Но дальше уповать на фортуну не стоит. Интересно, а в этом мире есть такая богиня? Тиамат и Морфей же присутствуют. Если есть, то она точно меня любит.

— Идемте!

Пока мы шли в сторону призрака, Прапор рассказывал, что дым безвреден для организма. В катакомбах детей с ранних лет окуривают им, чтобы потом (в более взрослом возрасте) не было желания повторить, но уже с более сильными препаратами. Лёня заверил меня, что это одноразовый наркотик, который не вызывает привыкания. А если человека, который вдохнул его, вывести на холод, то действие исчезнет. Он назвал ещё несколько веществ, обладающих сходными эффектами, и рекомендовал испробовать их, когда вернемся в основную обитель. По полунамекам понял, что он думает о том же, о чем и я: попади под влияние дымчатки парой минутой ранее и всё — пиши «пропало». Я обещал подумать над его словами — они не лишены смысла.

— Куда Басик делся? — спросил я, когда впереди показался знакомый провал и призрак.

— Да убежал куда-то, — пожал плечами Лёня. — Жарко ведь там.

— Ревизоров точно всех достали? Никто не ушел?

— Точно.

Два изодранных визитера валялись на мокром полу. По их обезображенным телам уже ползали личинки, а неподалеку пищали крысы. Грызуны столпились неподалеку и как будто боялись пересечь незримую черту.

— Нас-с-следник, я выполнил твою прос-с-сьбу. Они ещё живы.

— Спасибо, — поблагодарил я с полупоклоном. — Они вообще могут говорить?

Лица ревизоров превратились в кашу, глаза отсутствовали, в щеках зияли просветы. Тьфу, шельма! И зачем мне такие пленные? От них никакого толку не будет.

— Осип, получится исцелить их? — я указал на двух мразей, что не так давно стояли в очереди на изнасилование.

— Я не знаю, как там всё устроено.

— Где «там»?

— Ну в голове, — мужик неопределенно показал на свой рот. — Зубы ещё могу восстановить, а язык я не знаю, куда крепится.

Я повернулся к Прапору и Владе. Они только развели руками. Страж катакомб тоже ничем не мог помочь. Я сделал себе в памяти зарубку: «Разобрать анатомию человека. Желательно на чьем-то примере. Чтобы было все наглядно, просто и понятно».

Смысла от ревизоров больше никакого не было. Я собирался добить их, но призрак напомнил, что мне запрещено убивать на территории его владений. Пришлось просить Лёню, но в последний момент я остановил его. Появилась идея получше.

— У тебя болты ещё с собой? — спросил я у Осипа. Мужик тут же продемонстрировал снаряды. — Покажи Прапору, как можно использовать энергию для умерщвления. А ты, Прапор, запомни: не пытайся наносить прямой вред. Просто представляй, что предмет должен оказаться в полу под этим человеком. На первый раз лучше закрой глаза. Проще будет.

Я видел, как болт с чавканьем продавливает череп, как брызжет мозговая жидкость и как незадавшийся насильник навсегда затихает. Лёня же использовал кинжал. Узкое парящее лезвие вошло в район сердца.

— И что получается, можно использовать энергию для убийства другого корма? — ошарашено спросил Прапор.

— Не только корма, но и благородных. Но действовать надо не прямо, а опосредованно. Иначе сразу лишишься всего своего времени, — я ненароком глянул на тигрицу.

Призрак растворился. К трупам сразу же ломанулось полчища существ, напоминающих крыс.

— Травить их не пробовали?

— Нет, конечно! — удивился Лёня. — Без них этих катакомб и не было бы.

— Почему?

— Так они поедают мертвечину, потом срут, из их говна получается прикормка для светопыли и грибов. Мы обрабатываем их, а после отправляем благородным. Дворяне нам платят за это. Я же рассказывал.

— Ваших покойников вы тоже скармливаете? — я поморщился. Одна из крыс наполовину залезла в раскрытый рот ревизора.

— Нет. Умерших людей мы относим в склеп, а там Морфей забирает их. Несколько часов проходит, и тела не остается.

— Ясно. Теперь слушаем сюда, — обратился я к стоящим людям. — Сейчас ты, Влада, и ты, Осип, возвращаетесь на основной уровень. И не спорь! — я грозно посмотрел на тигрицу. — Спать не ложитесь и ни с кем не разговаривайте. Молча идете туда, где лежат наши вещи. Заприте дверь изнутри и никому не открывайте. Я подам такой же сигнал, как в поместье Альфача. Дорогу от люков сможете найти? Сами люки Прапор покажет. До них вместе пойдем.

— От тех, по которым мы лезли? Да, — подумав, сказал Осип.

— А вы что будете делать? — влезла Влада.

— Я и Прапор сходим на поверхность и проверим, что и как там. Мы быстро вернемся. Скорее всего, быстрее вас. Мы же не будем плутать в городке, — я подмигнул внучке. Затем, распугивая бесстрашных крыс, снял красную повязку с покойника и отстегнул топорик. — Но сперва соберем всё ценное. Нечего добру пропадать.

— И то верно! — поддержал Лёня, сноровисто снимая перевязь с тела ревизора. Он достал оружие, сделал пару взмахов, а после и прямой выпад. — Удобно. Что это?

— Мачете. Только не коли им, а руби, — порекомендовал я. — Всё равно острие у него тупое.

— Понял. Поупражняться надо.

— Потом поупражняешься. Сейчас идём к тайному месту. Там тоже много чего лежит.

Мы снова вернулись к комнате, в которой Осип устроил огненный ад. Это место уже облюбовало несколько крыс. Мы собрали оружие и уцелевшую одежду. Я для интереса бросил одну железяку в пекло. Металл покраснел, а чем несколько секунд растекся небольшой лужицей. Через миг и она исчезла.

— Долго эффект будет держаться?

— Не знаю. Я не рассчитал и влил слишком много времени.

Через полчаса мы добрались до люков и спрятали все найденные предметы. Я дождался, когда Влада с Осипом спустятся вниз.

— Ты ведь понимаешь, что нам, скорее всего, придется убить ещё несколько человек? — спросил я у Прапора, когда мы остались наедине.

— Да. И я могу позвать людей на подмогу. Вот только… — он замялся.

— Твои люди знают, что благородный отдал приказ, чтобы мы помогали ревизорам? — довершил я вопросительным тоном.

— Да.

— А сам-то как? Не странно идти против воли дворян?

— Странно. Но благородная, — Лёня кивнул на люк, — сказала, что я только тебе теперь подчиняюсь.

— Привыкай. Чувствую, нам предстоит разговор не только с ревизорами. Хотя не будем забегать вперед. Как думаешь, таких групп много?

— Каких?

— Тех, которые убивают лидеров. Ты же не думаешь, что один такой везучий? Есть и другие. А вообще маловероятно, что действует только одна группа. Территория слишком большая, если судить по карте. Часть катакомб находятся в сорока километрах от поместья смотрящего. Или дальше. У нас сейчас хреновы дела. Не думаю, что благородные не заметят исчезновения Бобика и его команды. Так что дворянам придется удостовериться, что ты мертв. Они пришлют ещё одну группу.

— Почему ты мне помогаешь? — неожиданно спросил Прапор.

— Человек ты хороший — вот и помогаю, — сказал я, умолчав о задании. Да и если бы его не было, поступил бы также. — Да и свои интересы есть. Мир этот неправильный. Благородные считают себя лучше обычных людей. Они относятся к вам как к животным. В моем детстве тоже такие твари были. Фашистами их называли. А были ещё те, кто помогал фашистам — они не лучше. И сейчас у меня появилась возможность сделать мир лучше. Вот и пользуюсь моментом.

— А в своем старом мире ты тоже пытался сделать мир лучше? И чем наш мир плох? У нас же не все насильники. Да и дворяне действительно лучше нас. Они умнее и сильнее. К тому же грамотой владеют.

— В моем мире все умеют читать и писать. Да и тебе придется научиться, когда станешь смотрящим.

— Я не смогу им стать.

— Вот только не начинай! — мне очень захотелось огреть Прапора, но я удержался. — Раз благородные подсылают убийц, значит опасаются, что этот пост займет кто-то не из их людей. А раз опасаются, то шансы есть. Ты вообще знаешь, откуда ревизоры пришли? Входов в эти катакомбы много?

— Много. Но они могли зайти только через площадь. Это единственный широкий известный проход.

— Далеко до него?

— Если короткими путями идти, то через десять минут доберемся.

Я заглянул в люк. Влады и Осипа уже не было. Они спустились ниже — к основной обители. Вот и славно. Уж думал, что внучка опять за мной потащится. Надеюсь, ничего там не учудит.

Мы двигались замысловатым маршрутом: часто взбирались по еле заметным лестницам, проползали в отнорки, а один раз прошли сквозь стену. И я выражаюсь не фигурально. Перед нами действительно стояла стена, которая казалось цельной и монолитной. При этом рука свободно проходила сквозь нее, не ощущая никакой преграды. Я на мгновение остановился и изучил это место. Никаких прожекторов, способных сделать голограмму, я не нашел. Лёня объяснил, что она всегда тут была. И как появилась — непонятно. Вот ведь чертова магия!

Спереди донесся чей-то смех и приглушенный женский крик.

— И откуда такая красавица здесь взялась? — захохотал мужик. Послышались звуки пощечин. — И видно, что чистая. Внизу обычно всякая шваль, а эта из обители. И как только здесь оказалась?

— Вы посмотрите: уже нас троих обеспечила, а до сих пор сопротивляется! — восхитился второй голос. — Не, мужики, её я здесь не оставлю. С собой увезу.

— Это если Бобик или Гаврик разрешат, — прохрипел третий.

— Договорюсь! Они любят таких молоденьких.

Я взглянул на Прапора и прошептал:

— Далеко они от основного входа?

— Три поворота. Метров сто.

— Понял.

Я выглянул из-за угла. Сразу же увидел трех человек, державших нагую девушку. Троица стояла спиной. В этом месте было намного темнее, чем в других тоннелях. Растения, что давали свет, почти отсутствовали. Да и пололки были ниже. Мне это было на руку — проще подойти незаметно. Я указал на мачете и протянул руку. Прапор тут же передал оружие.

— Жди здесь, — шепнул я.

Подкрался и тут же нанес первый удар. Лезвие на несколько сантиметров погрузилось в голову ревизора. Затем выстрелил из арбалета — болт перебил шейные позвонки. Последнему я зажал рот и перерезал глотку. Всем сделал контрольные уколы в висок. Вроде справился чисто и тихо. Никакого лишнего шума не было.

— Прапор, ко мне! — сказал я еле слышно. Лёня тут же подбежал. — Знаешь её?

— Да. Она из наших. Тоже художница, — Прапор создал небольшой огненный шарик, который осветил его лицо. — Свои. Всё хорошо. Ты спасена, — он вытащил кляп и перерезал веревки, спутывающие руки и ноги.

Сперва я хотел остановить его, но Лёня знал, что делает. Девушка тут же обняла знакомого. Неожиданно быстро она пришла в норму. Удивительно! Хотя скоро у неё начнется отходняк, а возиться с ней времени нет.

— Поблизости есть безопасное место, чтобы она могла спрятаться?

— Да. Две минуты, — Прапор выпрямился. На его теле повисла спасенная.

— Жду здесь. Уводи.

Лёня с девушкой пошел в обратном направлении. Я выглянул из-за угла. Тьфу, шельма! И куда мне: налево или направо? И ведь никаких обозначений нет. Вернулся к трупам. Обыск ничего не дал. Иссушать их не стал. Я чувствовал, что мой резерв почти полон. А эта особенность пригодится мне как оружие последнего шанса. Снова зарядил арбалет.

Мой проводник потратил больше времени, чем я рассчитывал, но никаких событий не произошло.

— Я показал ей дорогу. Она смогла сориентироваться. Дальше сама сможет до города дойти.

— Хорошо. Куда дальше?

— Направо.

Потянуло сладковатым ароматом. Мы заметили блики костра, играющего на стенах. Пятеро человек сидело вплотную к огню. Никто не шевелился. Вокруг них клубился сиреневый дым. У всех — повязки. Я показал на себя, на троих людей и изобразил перерезание горла. Затем на Прапора и на оставшуюся двойку. Лёня понятливо кивнул.

Ревизоры не оказали никакого сопротивления. Казалось, что они ничего не заметили. Сработали мы гладко: трупы пентаграммой разложились вокруг костра. У меня слегка закружилась голова. Прапор прикрыл нос ладонью и тут же отбежал. Я последовал его примеру.

— Это хвойная ива. Наркотик. Бросается в огонь. Вызывает сильное привыкание. Эффект проходит почти мгновенно, — доложил Лёня. — За следующим поворотом выход, — он указал в сторону, откуда тянуло свежестью.

— Понял, — я в очередной раз заглянул за угол. Пара человек сидели, прислонившись к стене. Они бросали друг другу нечто, напоминающее мяч. Было видно, насколько им скучно. — Там двое. Сколько на улице — непонятно. Можно это как-то быстро проверить?

— Да.

Мы вернулись обратно. Прапор указал на лестницу, ведущую куда-то наверх. Забрались по ней. Я тут же втянул воздух полной грудью. А я ведь уже перестал обращаться внимание на постоянную вонь катакомб. Но теперь точно понятно, что мы на поверхности. Мы оказались в пустом здании.

— Странно, — наморщил лоб Лёня. — Тут никого нет. Здесь всегда бы люди.

Поднялись на пару пролетов и, пригнувшись, подошли к окну. Передо мной раскинулась внушительная площадь. На улице было темно, так что отсутствие людей меня не удивило. Неподалеку от входа в катакомбы стояло несколько крупных повозок. В отдалении — шикарная карета. Но моё внимание больше всего привлек шатёр, над которым развивался флаг с короной. Изображение напоминало печать, которая появилась у Влады после преображения.

Прапор тут же развернулся и побежал вниз. Я не отставал. Мы спустились по лестнице и снова оказались под землей. Быстрым шагом прошли мимо трупов насильников, а ещё через метров пятьдесят я схватил его за плечо:

— Что случило?

— Там флаг.

— И что?

— Корму нельзя находиться рядом, если поднят флаг. Мы должны уйти дальше.

Я видел, что Лёня находится не совсем в адекватном состоянии: ошалелые глаза ни на чем не фокусировались, а тело будто рвалось вперед. Пришлось приводить его в чувство парой крепких затрещин.

— Объясни нормально. Я не из этого мира.

— В уложении сказано, что если поднят флаг, то корм должен покинуть это место на ближайшие полсуток.

— А ревизоров это, по всей видимости, не касается, — съязвил я. — И в этот раз тебя тоже. Помнишь, что сказала Влада: ты подчиняешься только мне. Она воспользовалась правом первого. Так что мой приказ: забудь про флаг. К тебе он больше не относится.

Прапор застыл. Его мир снова рушился на глазах. Ну ничего. Совсем скоро он привыкнет.

А я раздумывал. Повозок было как раз столько, чтобы поместить всех убитых ревизоров и шатер. В карете, понятное дело, ехал благородный. На улице я больше никого не заметил. Видно, что дворянский выродок никуда не торопится. И это прекрасно. Раз так, то у меня будет время с ним поговорить.

Я погладил кинжал из проклятого сплава.