Вампирский дедушка

Глава 10. Детей в обиду не даём!

— Ну и кто ты такой? — спросил меня незнакомец.

Острие его шпаги смотрело сверху вниз. Он безбоязненно спрыгнул в люк и уставился на меня. Через пару секунд за ним последовало ещё двое игроков.

А вот теперь дело плохо. Я мгновенно проанализировал ситуацию. Неизвестная троица дворян. Держатся уверенно. Небольшая высота помещения не помешает им совершать выпады оружием. И сдается мне, что они умеют им владеть. У двоих в камзолы явно вшита дополнительная защита — вон как топорщится. Все молодые. Хотя бессмертные, видимо, не могут выглядеть как старики. Тот, кто задал вопрос, скорее всего вожак этой кодлы. Другая пара — прихлебатели и исполнители. По дебильным рожам видно, что тупые как пробки. С этими двумя договориться точно не получится. Насчет первого — ещё непонятно. Слабость и неуверенность сейчас нельзя показывать. Нужно потянуть время.

— И как тебе схрон? — я пренебрежительно пнул ближайший мольберт и неспешно прошествовал к не замазанной картине. При этом повернулся к противнику боком, будто показывая, что его совершенно не опасаюсь. Раз он решил поговорить, то сразу нападать не станет. Но я не забывал вполглаза поглядывать на него. — Альфач слишком уж зажрался в последнее время и начал многое себе позволять. А я ведь предупреждал, что не стоит переходить грань, а он не слушал. Придется теперь ставить на это место другого смотрящего. Но как же с новичками первые месяцы будет сложно! — я сплюнул и выставился на незнакомца. Посмотрим, что он скажет на мою тираду.

— Кто ты такой? — вопрос теперь прозвучал не так уверенно, как в прошлый раз.

Я поднял воротник — теперь шея прикрыта. Эх, мне бы ещё шлем какой-нибудь.

— Ну и какого хрена ты остановилась? — рявкнул я на тигрицу, которая испуганно глазела на визитеров. — Я что ли за тебя должен замазывать эту мазню? Сейчас прикажу их сжечь вместе с тобой. Ты этого хочешь?

Я указал рукой на картину, которая находилась в отдалении. Девочка на трясущихся ногах прошла к полотну, взгромоздилась на табурет и выдавила на ладонь краску из тюбика.

— Что с фермой? — я колючим взглядом прошелся по дворянам.

— С какой фермой? — подал голос аристократ с тупорылым лицом.

— Которая в подвале. Что с ней? Вы посмотрите, — я снял холст, — этот дебил изобразил, что ему кланяется императорская семья. Он себя богом что ли возомнил?

Я взял кинжал с синим лезвием и воткнул его в автопортрет Альфача. Оружие у меня в руках — уже неплохо. Четырьмя движениями вырезал с картины смотрящего.

— А ведь неплохо рисует, — оценил я. — Так и не скажешь, что это смог сделать обычный корм. Даже некоторым благородным стоило бы у него поучиться.

— Покажи печати, — настороженно сказал главарь банды. Он продолжал держать шпагу наготове, а вот двое его прихлебателей неуверенно топтались у лестницы.

Я перехватил кинжал поудобней и сделал шаг в сторону противника. На ходу демонстративно поднял руку. Камзол сейчас закрывал предплечье. Я потянул за манжет и приблизился вплотную. Мой психологический трюк сработал, хотя в нем не было ничего особенного. Я знал, что сейчас эта троица подспудно ощущало во мне начальство. И плевать, что в трущобах все дворяне равны. Уверен, что и здесь одни равны более, чем другие. Признаюсь, когда-то и меня так поставили на место. Явился в штаб какой-то мужик, вел себя дерзко и вызывающе. Я вежливым матом поинтересовался, кем он является. А мужик также подошел вплотную, неспешно достал ксиву и ткнул ей перед моими глазами. Будь это какой-нибудь диверсант, то я бы отбегался — защититься точно бы не успел. Зато после этого никогда не забывал про дистанцию, так что урок для меня оказался полезен.

Резким движением вогнал лезвие кинжала в оголенную шею по самую рукоять. Острие будто и не встретило никакого сопротивления — погрузилось как горячий нож в масло. Я рванул к следующему противнику. Он попытался пронзить сердце, но неизвестный материал сдержал выпад. Я довернул корпус и пробил с локтя в висок, а затем вогнал моё оружие в глазницу.

Последний визитер отскочил и приготовился к бою. Он принял замысловатую стойку, выставив вперед правую ногу. Я заметил светимость, разливающуюся около одного из поверженных противников. Прикоснулся и впитал в себя эту субстанцию.

Игрок уничтожен. Резервуар «м» увеличен на 50 единиц. Текущее значение — 150.

Вы поглотили 50 единиц маны. Текущее значение — 100 / 150.

Последний выживший не торопился сближаться, но и я медлил. Теперь враг готов к бою. В меня влилась энергия. Иссушенное тело завалилось, а я вскинул руку. От пальцев отделился электрический разряд, превративший в пыль голову аристократа. Три-ноль в мою пользу.

Я обернулся и заметил, что вожак ещё жив. Да чтоб тебя! Забыл, что люди здесь не умирают так же, как на моей родной Земле. Вот ведь твари бессмертные…

Незнакомец безмолвно открывал рот, из его шеи сочилась кровь, а глаза смотрели на меня с первобытным ужасом. Он инстинктивно пытался прикрыть рану, но пока что ничего из этого не выходило. Бледное тело впало в ступор, а в моей голове возникла одна теория. И сейчас был самый подходящий момент, чтобы проверить её на практике.

Я достал обычный нож и провел им по скуле благородного. Порез затянулся. Потом сделал такую же операцию с кинжалом из синего металла. На этот раз рассечение и не думало восстанавливаться. Ну теперь-то понятно, почему именно это оружие было в руках манекена. И где Альфач смог его раздобыть? У него ведь и нормальной цены не должно быть в этом мире. И не удивлюсь, если такой сплав повсеместно запрещен. Но что мне эти запреты? Стоит мне попасть в лапы закона, так меня мигом препарируют.

Аристократ осел на пол, глаза закрылись, а около его горла возникло сияние. И я снова впитал всё без остатка.

Игрок уничтожен. Резервуар «м» увеличен на 50 единиц. Текущее значение — 200.

Вы поглотили 50 единиц маны. Текущее значение — 50 / 150.

На этот раз я внимательно наблюдал, что будет происходить с телом. Кожа дворянина сперва побагровела, затем посинела, а после стала серой. Она истончалась. Вместо лица прорисовался череп, а потом благородный рассыпался в прах. Ну и поделом ему. В этом поместье не бывает никого хорошего. Альфач же говорил, что все игроки сперва развлекаются с детьми, а только потом переходят к делу.

Дебил! Тут же есть и другие дети, а не только эта тигрица, которая смотрит на меня так, будто я съел всех её родственников и друзей. Я рванул наверх через люк! Вроде все целы и относительно здоровы. Это хорошо. Затем выглянул наружу из кабинета. Здесь могли быть и другие благородные, но я пока что никого не видел. Запер дверь на засов и выдохнул. Пора убираться отсюда. Сперва спасу внучат, а только потом буду думать, что делать дальше.

Я спустился по лестнице и подошел к девчонке, которая забилась в угол.

— Малышка, всё хорошо! — я медленно протянул руку. — Я тебя не трону. Ты же помнишь, кто я такой?

— Ты убил благородных, — испуганно проговорила вдавшаяся в стену тигрица.

— Нет. Ты же видела, что рана у это человека не зарастала, — сказал я мягко. — Так что он не был благородным. Это обычный нехороший человек. Примерно такой же, как Альфач Косой. Альфача ты убила. Этих троих — я. Так что мы с тобой на одной стороне.

Девчонка неуверенно сделал шаг в мою сторону и обняла меня.

— Эх, внучка… — протянул я, беря её на руки. — Всё хорошо. Тебя никто не обидит.

— Правда?

— Конечно! Я об этом позабочусь.

Сейчас я жалел, что убил в этом доме всех, до кого смог дотянуться. Нужно было оставить кого-нибудь для допроса. Лучше всего, конечно, самого хозяина поместья или дворецкого. Позадавать бы им вопросы. Ведь непонятно, как тут оказались эти благородные. Ворота им явно никто не поднимал. Вот дьявол! А ведь их ещё кареты ждут. И не получится проскользнуть мимо них.

Я достал из шкафа новый камзол и надел его поверх защитного. Отчистил простыней ботинки. Затем взял очень крепкую упаковку из-под мольбертов и начал скидывать в неё всё, что меня заинтересовало: несколько книг, запасную одежду, браслеты-кошельки, странную пирамидку, кость и мешочек с травами, блокноты, карты… Да, я собирался в будущем вернуться сюда, но кто знает, как повернется жизнь? Вдруг придется в спешке уходить и прятаться в каких-нибудь катакомбах? Ведь не стоит исключать и такого варианта.

— Так, — заговорил я, когда мы выбрались из скрытой комнаты Альфача, — сейчас я обойду поместье и удостоверюсь, что тут никого нет. Вы пока что прячьтесь в этом тайнике, — я указал на люк. — Я закрою вас, а вы ждите. Еда и вода у вас есть. Не шумите. Если услышите кого-нибудь, то замрите и не произносите ни слова. Это мой приказ. Всем всё понятно?

Знаете, что я вам скажу? Могу и ошибаться, но мне кажется, что в этом мире детишки всё-таки посообразительней, чем в моем старом. Все понятливо кивнули. И даже хорошо, что ребята пока что малого возраста. Никто из них не обратил внимание, что у меня на груди не болтает медальона.

Когда внучатки спустились, я прикрыл за ними люк и в очередной раз пообещал, что скоро вернусь за ними. Затем отодвинул засов двери и покинул кабинет.

В поместье больше никого не оказалось. Я пробежался по комнатам, заглянул на кухню, проверил подвал. Вот шельма! Ещё и с этими пленниками надо что-то делать. Но это потом. Сейчас важнее спасти детей.

Я вышел на улицу и осмотрелся. Сразу же заметил два трупа, которые раньше поднимали ворота. Вороны с довольным карканьем уже клевали их тела. Резвые птички, ничего не скажешь. Приятного вам, как говорится, аппетита. Вы ведь любите жрать падаль? Так вот: эти люди и есть падаль. Но как же благородные проникли сюда?

Я приблизился к одной из дверей и толкнул её — она с легкостью поддалась. Ларчик-то просто открывался. Хотя тут и ручек никаких нет. Специально всё сделано так, что снаружи самому не пройти. Хотя можно шпагой подцепить такую дверь. Дворяне, наверно, так и сделали. Рядом лежали грабли — их я использовал как перемычку, чтобы потом не возиться с просовыванием лезвия.

Покинул стены и направился к двум стоящим каретам. Одну (расписанную под хохлому) я уже видел раньше. Вторая была немного больше и богаче. Гнедая шестерка фырчала, ожидая, когда сможет тронуться с места.

Я, будто царь этих земель, важно прошагал к повозкам. По пути оглянулся и увидел, что на той стороне пепельной земли меня дожидаются трое людей: седой бородач, мужик с лопатой и женщина. Чувствую, забот у них скоро прибавится.

Демонстративно достал медальон и навесил себе на шею, после приказал:

— Ко мне!

Два кучера соскочили со своих мест и застыли, опустив глаза в пол.

— В каретах есть кто-нибудь? — задал я главный вопрос.

— Никак нет, ваше благородие, — хором ответило два человека.

— Вы знаете, что это за место? — я указал на дом Альфача.

— Это поместье смотрящего, — сказал возница.

— Вы знаете, что благородные и жители этого поместья любили насиловать детей? — дал я им шанс. — Говорите правду.

— Да.

— И про это все знают? — спросил я, доставая нож.

— Только ямщики, которые доставляют благородных, — с низким поклоном проговорил кучер.

Ему я вогнал нож в подставленный затылок, а второго иссушил. Сейчас мой резервуар времени не был полон, так что вся энергия впиталось в меня без остатка. Тот, кто покрывает несправедливость, тоже заслуживает кары. Объем резервуара жизни увеличился до трех тысяч единиц.

Я посмотрел вдоль моста — никто не подъезжал. Вот и отлично. Я снова рванул в пенаты Альфача. Пробежал по пустому залу, взлетел на лестницу, ворвался в кабинет. На всякий случай зафиксировал дверь засовом. Откинул крышку люка и спрыгнул вниз. Детвора как ни в чем не бывало замазывала оставшиеся картины.

— Поднимаемся наверх! — сказал я.

Первой подсадил тигрицу, затем двух мальчишек, а после и оставшихся девчонок. Лихорадочно (надо было заранее всё подготовить) собрал ещё кучу предметов: шпаги, книги и даже набор красок (у меня появилась идея) — и выбрался вслед за малышней.

Миндальничать я не стал — все вещи несли дети. В случае чего, мне нужны были свободные руки. Но никто не жаловался. Просто чудо, а не дети! Мои-то сыновья-обалдуи, помнится, в их возрасте с тем ещё норовом были: все в отца. Хе-хе.

Поместье мы покинули без каких-либо приключений. Ребятишки даже глазом не повели, когда увидели трупы других жителей поместья. Казалось, что для них это вполне привычное зрелище. От этого стало немного жутко. Что же это за мир такой, где дети так просто относятся к смерти?

Свободно прошли по тропинке к ожидавшей меня троице.

— Имена у вас есть? — задал я неожиданный вопрос, когда люди выпрямились после поклона.

— А как же им не быть? — удивилась женщина. — Меня Павла зовут. Это Осип, — она показала на мужика с лопатой. — А это Остап.

— Павла, Осип и Остап, — повторил я. — Хорошо. Сейчас возвращаемся туда, где мы встретились в первый раз. Эти дети, — я кивнул на малышню, — со мной. Заберите у них все предметы.

— Но мы не можем прикасаться к благородному оружию, — проблеял Осип. — За это нам…

— Это приказ! — прорычал я. — Взяли! И не задавайте лишних вопрос!

Люди благоговейно притронулись к шпагам. Я видел, как в их глазах появился нездоровый огонь.

— Чего встали? — рявкнул я. — Идем!

Мы снова углубились в каменные джунгли. Павла, к моему большому удовлетворению, стала наседкой, вокруг которой вилась детвора. Я же шел за руку с тигрицей. В один момент вспомнил, что собирался сделать с девчонкой Альфач Косой — я неосознанно сдавил ладонь ребенка. Девочка вскрикнула.

— Прости, — я ткнул пальцем ей в нос. Мой рукав слегка задрался. Тигрица тут же поправила его. Я подмигнул и прошептал. — Спасибо, — девочка показала язык и улыбнулась.

Мы петляли по проулкам, поднимались по мостам и пересекали подземные переходы. Да уж, надо было мне как-то по-простому одеться. Благородный, который мало того, что следует за кормом, так ещё и касается его — это нонсенс. Чувствую, пересудов не избежать. И как на зло не было у меня сейчас ни людских штанов, ни рубахи.

По пути я продолжал задавать вопросы, касающиеся жизни корма. Оказалось, что они почти никогда не разделяют детей на своих и чужих. Я спросил, зачем же тогда малышей отдают в приюты.

— Так для заботы, — ответила Павла. — И чтобы им рассказали про некоторые правила и уложения. Пока они маленькие, им позволяется делать некоторые вещи, — она с неудовольствием посмотрела на тигрицу.

— А школы есть для людей?

— Слыхала я про такое. Но смысла от них никакого нет. Взрослые всё расскажут и покажут.

— А как у вас с налогом? Кто и как его берет? — поинтересовался я.

— Мы платим два вида. Первый Альфачу Косому… А чего вы на меня так зло смотрите? — удивилась Павла. Вопрос адресовался ребятне.

— Как-нибудь потом расскажу про это. Что дальше?

— Ах, да. Первый — Альфачу Косому. Это налог за безопасность. Чтобы люди жили спокойно, и никто им не досаждал. Тут же иногда разные шайки появляются. Но Альфач быстро наводит порядок. Он — наша защита и опора.

Ага. Защита. Как же. Сам, наверно, и собирает банды. Точнее собирал. Хе-хе. Больше эта тварь небо коптить не будет.

— А второй — дань баронствам. Каждый из семи родов забирает себе по девяносто миллилитров раз в два месяца.

— И что будет, если не сдашь кровь?

— Так мы тогда умрем от полнокровия через пять месяцев. Это все знают. И это страшная болезнь. Лучше пусть нас хозяин кладбища сожрет. Или вампир. Так оно быстрее будет, меньше мучений. Так что нам придется самим себе её пускать. Но пусть уж лучше она на благое дело пойдет, чем просто пропадать будет.

— И прям никто и никогда не пропускает этой процедуры? — с сарказмом в голосе спросил я. — А как же люди в катакомбах?

— Так они же пьют и употребляют всякое разное. От этого у них кровь погибает. Поэтому и не бывает у них полнокровия. А я слыхала, что прабабка моя как-то полгода не платила налог. Мамка мне рассказывала, что она умерла в страшных муках. Её вены полопались от переизбытка крови.

Да уж. Мозги им изрядно промыли. И ведь у неё нет никаких сомнений, что всё, о чем она говорит — правда.

Через два часа мы вышли на пустырь, в котором я появился в этом неправильном мире. Вокруг вообще никого не было. Даже коровы отсутствовали. Мои пожитки сгрузили в хибарку, где уже стояли сосуды с кровью.

— Когда приедет налоговик? — спросил я.

— В полдень, — ответил седой Остап.

Я поднял глаза к небу. Солнце пряталось за набежавшими облаками.

— И через сколько будет этот полдень?

— Через сорок минут, — уверенно сказал Осип.

— Понял. Вот этих, — я указал на детвору, — накормить, напоить и спать уложить. И сами отдохните. К этой хижине, — я указал на хибару, — никто не должен приближаться до самого вечера. И никому не слова о том, где были и что видели. Всё ясно?

— Да, — ответила за всех Павла.

— Вернетесь ко мне через восемь часов. А теперь все брысь отсюда. Да-да, и ты тоже брысь, — сказал я тигрице. — Нечего тебе смотреть на то, что тут будет твориться.

Девочка нагло потянула меня за рукав. Я нагнулся, а она прошептала мне на ухо:

— Я ничего не боюсь. И это я убила Альфача Косого. Я имею право видеть всё, что тут будет происходить. И я знаю, что у Альфача ты убил несколько благородных. Но это даже хорошо. Это правильно.

А глазки-то жалобные-жалобные. Вот ведь манипуляторша! Ну пусть будет так. Сдается мне, что девчонка-то не самая простая. Я кивнул — остальные ушли.

В оговоренное время я увидел карету, которая неспешно подъехала к пожарищу. Из неё вышел высокий горделивый блондин. Он с нескрываемым отвращением посмотрел на окружающую обстановку, а затем заметил меня.

— Сколько литров вышло? И где все люди? Нам самим что ли это всё грузить? — засыпал меня вопросами игрок. — И почему ты один? Альфач двоих же посылал.

— Вышло намного больше, чем мы рассчитывали, — я улыбнулся и развел руками. — Этой повозки не хватит, чтобы всё увезти.

— Даже так? — обрадовался налоговик. — Это прекрасная новость. И где же все амфоры?

— В хибаре. Я слышал, что их лучше хранить в тени. Идем.

— В тени? Никогда про это не слышал. Но хуже точно не будет.

Налоговик пошел вслед за мной.