Вампирский дедушка

Глава 19. А почему бы и нет?

Попрощавшись с Владой и кивнув Осипу, я отодвинул пару стульев и пригласил Прапора за стол. Через пару минут раздался стук в дверь, и с улицы заорали:

— Лёня, к вам Басик хочет зайти.

— Басик — это кот, — сказал Прапор, увидев мой вопросительный взгляд. — Пустим?

— Лёня! — раздался другой крик. — Мне плохие нитки достались. Они рвутся. А продавец не хочет возвращать вексель или давать другой товар!

— Прапор, твою за ногу, — послышался слегка пьяный вопль, — мне не дают возможность отыграться в казино, хотя я проиграл меньше положенной суммы!

— Лёня, яма с дождевой водой засорилась…

Чужие голоса сливались в сплошной поток просьб и предложений. Казалось странным, что вся эта орава нахлынула в один миг.

— И что это такое? — спросил я подозрительно. Ладонь потянулась к рукоятке кинжала.

— Так перерыв закончился. Они мне даже больше времени дали, чем я рассчитывал, — Прапор показал на портрет. — У нас очень трепетное отношение к искусству.

— И тебе надо идти? Ты ведь понимаешь, что я не могу тебя отпустить?..

— Нет, конечно. Могу и здесь всех принять, — Лёня полез в наплечную сумку и протянул мне моток красной ленты. — Если натянуть её между проемом, где отдыхает благородная, то никто из людей туда не заглянет.

— Натяни и открой дверь. Попробуешь сбежать — убью.

Естественно, я бы его не тронул. Слишком уж важный это был человек для моего плана, но припугнуть всё-таки стоило. Прапор без возражений сделал всё, что я сказал. Он сноровисто зафиксировал ленту у всех проходов и оставил только коридор, по которому и должна была идти страждущая толпа. Лидер катакомб отворил дверь. Галдеж, что стоял на улице, сразу же стих.

— В порядке очереди. Не толпимся. Входим по одному. У вас есть три часа.

В проем прошмыгнул кот. Даже не кот — котяра. Огромная усатая зверюга дымчатой тенью скользнула между ног Прапора. Животинка замедлилась на полпути, задрала хвост и величаво прошествовала в мою сторону. На меня с подозрением уставилось два огромных желтых глаза. Шерсть вздыбилась, визуально увеличивая тело в раза полтора.

— Ну привет, Басик, — поздоровался я и протянул тыльную сторону ладони. — Будем дружить?

Кот приблизился, обнюхал руку, а после отскочил и зашипел. Когти оголились, пасть оскалилась, уши заострились. Черный зрачок полностью скрыл радужку. Мда… Похоже, меня скоро будут убивать.

Я отвел взгляд в сторону и всем своим видом показывал, что зверь мне не интересен. Скособоченный хищник, который утратил былую грациозность, вопросительно мяукнул.

— Не шалю, никого не трогаю, починяю примус, — проговорил я с усмешкой. Ну а что такого? Такого зверя Бегемотом надо было называть, а не Басиком.

Я заметил, что Прапор и его первый клиент (черт разберет, как там этих посетителей называть) замерли и с интересом уставились на происходящее. Из дверного проема проглядывались и другие люди, которые тянули шеи. Хм, странное поведение! Ничего же необычного не происходит: просто кот знакомится с новым для себя человеком.

Зверь снова приблизился ко мне. Он внимательно обнюхал штанину и подставленную руку, а затем вспорхнул на стол. Легкое движение лапы опрокинуло на пол альбом и карандаши. Кот он и в Африке кот. И не только в Африке, но и в другом мире.

Я притронулся к телу животинки. Хищник недовольно дернулся, а через секунду помещенье огласил звук работающего трактора. Вот это у него мурчальник! Вот ведь шельма хвостатая!

— Что это с ним? — послышалась умилительно-удивленная интонация женщины. — Он ведь никогда и никому не позволял трогать себя.

Кот тем временем нагло запрыгнул ко мне на колени, свернулся компактным клубком и уснул. Да в нем же килограммов десять-двенадцать — не меньше. Ну и махина!

Прапор с первым визитером приблизились ко мне. Женщина протянула ладонь. Послышалось злобное шипение — рука отдернулась. А нечего трогать чужих животных! Хе-хе. Забавно. Потихоньку обрастаю хозяйством: жилье есть, внучка появилась (надо и других детей утащить с поверхности — от греха), а теперь и кот взялся из какой-то адовой бездны. Я кивнул хозяину этих катакомб, мол — начинай.

Следующие три часа прошли в бесконечных разговорах. Я по достоинству оценил административные (да-да, именно эти) качества Лёни. Это был не просто местный лидер, а настоящий управленец, который знает, что и как надо делать. Из него сыпались уверенные ответы на любые вопросы. Тон не подразумевал никаких возражений, а рубленные фразы на корню давили любые попытки вступить в спор. Вот честно: я прям заслушался. С момента моего появления в трущобах минули сутки, а я только и видел, что трясущийся корм, лебезящих людей и пренебрежительных благородных. Так что Прапор порадовал — это тот человек, что мне и нужен. Осталось только выбить из него раболепскую дурь и всё: солдат готов к бою!

За это время появился охранитель, который подтвердил, что Альфач Косой действительно мертв. Вокруг резиденции бывшего смотрящего клубилось черное марево, а у поместья стояло пару десятков карет. Эх, сдается мне, что ищейки (должны же они быть) обнаружили убитых дворян и рано или поздно встанут на мой след. Но пока я и тигрица находимся под защитой Морфея, нам ничего не грозит — страж катакомб позаботится о незваных гостях.

Ещё появился бомж, который в своё время и привел меня к Лёне. Шпион опасливо поглядывал на меня. Ну да, он ведь знает, что я страшный демон, который может выпить душу. Хе-хе. Он то и дело запинался и заикался. Но, что радует, от него не разило на мили в окрест, да и выглядел вполне пристойно. Я спросил его о судьбе корма с поверхности, но бомж уверил меня, что людям (и главное — детям, которых я спас) ничего не угрожает и угрожать не может. Вот и славно!

Через полчаса после начала беседы Басик пошел осматривать свои пенаты. Я проследовал за ним. Около кровати, где спала Влада, он снова зашипел, а после умостился у тигрицы под боком. Осипа же он будто и не заметил.

За это короткое время через Прапора прошло около двух сотен человек. Все визитеры на меня поглядывали с интересом, но при этом отводили глаза от проходов, огороженных красной лентой. И как их так умудрились выдрессировать? А в определенный момент вся толпа, которая стояла перед моим новым жилищем просто разошлась по своим делам.

— Рабочее время подошло к концу? — спросил я с усмешкой. — И ты так каждый день?

— Это моя работа, — пожал плечами собеседник. Он с робостью поглядывал в сторону, где изволила отдыхать новоявленная аристократка.

— За мной! — приказал я.

Мы прошли в комнату, где спала Влада. Тигрица хмурила лоб и морщилась. Эх, внучка, что-то страшное тебе снится! Я погладил её по черным волосам — девчонка сразу же успокоилась. Затем посмотрел на Лёню:

— Благородные ничем от вас не отличаются. Они также, как и вы, чего-то боятся или чего-то не знают. У них, как и у вас, есть свои желания и стремления.

Я видел, что мои слова проходят мимо его ушей. Пришлось действовать так же, как я делал с Осипом и Владой. Я сказал, чтобы Прапор закрыл глаза, а после взял его руку и притронулся к плечу тигрицы. Пусть хотя бы так поймет, что дворяне — это не небожители, а обычные люди.

Следом произошло несколько событий. Басик, мирно дремавший под боком новой хозяйки, проснулся и оголил длиннющие когти. Кот зашипел и прошелся по предплечью человека. Из рассеченной кожи брызнула кровь, которая попала на лицо девчонки. Ноздри Влады расширились. Она подняла веки. Черты её лица заострились, а зубы превратились в клыки. Тигрица попыталась наброситься на Прапора, но я успел перехватить её и вжать в кровать. Рядом возник страж катакомб.

— Осип, твою мать! Амфору сюда! Бегом! — гаркнул я. — Лёня, залечи свою руку! У нас тут всё в полном порядке, — заверил я призрака, который налился красным светом.

— Я предупреждал тебя, нас-с-следник, что…

— Да, — перебил я. — Никто из-за людей не умер. Все живы. Его, — я кивнул на Прапора, — порезал кот. Да очнись ты!

Последние слова относились к Владе, которая пыталась вырваться из моего захвата. Я завернул её руки под её же спину и навалился всем телом. И с ней всегда такое будет, когда она чувствует кровь?

— Чего стоишь? Заливай! — приказал я Осипу.

Мужик поднес амфору к губам тигрицы. Через пару секунд красная жидкость испачкала лицо девчонки и кровать, но Влада сразу же успокоилась. Да уж, теперь нельзя будет её одну оставлять. Но и таскать с собой нельзя.

— Она в порядке, — я отпустил Владу и повернулся к призраку. — Никто из людей не пострадал. Нашей вины нет.

— Ес-с-сть.

— Нет! — припечатал я. — Условие было, что мы никого не убивает и остаемся здесь.

Пару секунд мы смотрели друг другу в глаза.

— С-с-сейчас-с тебе повез-зло, нас-с-следник, но помни о нашем уговоре.

— Я помню. Почему ты называешь меня наследником? — спросил я, но страж катакомб исчез, так ничего и не ответив. Ну и черт с ним!

Нужно было проверить, как отреагирует Влада, если почует свежую кровь. Я достал нож и резанул себе по руке. Никакой реакции не было. После приказал сделать тоже самое и Осипу, а затем и Прапору. Тот же результат. Теперь вижу, что девчонка полностью пришла в себя.

— Вы почти не чувствуете боли, — я видел, как острый металл рассекал плоть, но при этом никто не дрогнул. — Почему?

— Мы привыкли, — сказал Лёня. — Мы платим налог.

— При чем здесь налог? — спросил я, не уловив никакой взаимосвязи.

— Тот, кто не смог выдержать первую уплату налога, умирает, — ответил Осип. — Слабый корм не нужен благородным. У такого корма слабая кровь.

— И в каком возрасте это происходит?

— В семь лет, — прошептала Влада. Она вжалась в кровать и с опаской поглядывала на взрослых людей, которые могли бы её поругать. Ребенок ещё — что с неё взять?

— И много детей умирает? — думаю, моё лицо сейчас ничего не выражало. Но я ощутил, как заиграли желваки. Да и интерфейс окрасился напоминанием о праведном гневе. Сделал пару глубоких вдохов.

— Нет, — тигрица покачала головой.

— Со мной первый раз было двенадцать девчонок и четырнадцать мальчишек, — сказал Прапор. — Выжили почти все.

— У меня почти также. И только пятеро умерло, — дополнил Остап.

— И кто берет этот первый налог? — я сощурил взгляд.

— Так благородные.

— То есть все знают, что благородные просто так убивают детей и при этом никто ничего не делает?

— Зачем что-то делать? Это слабый корм. А слабые не должны жить, иначе все люди выродятся, а с ними и благородные.

— Приведи себя в порядок, — приказал я Владе. — Прапор, принеси воду. Пусть умоется.

Мир, в который я попал, прогнил. Если они считают, что убийство детей — это норма, то придется изменить их мировоззрение. Не сразу — постепенно.

— А зачем нужна вода? — спросила тигрица. — Я не хочу пить, — её окровавленное лицо засветилось. Через секунду благородная сияла чистотой.

— В катакомбах сейчас есть дети, которые в ближайшее время должны будут первый раз платить налог? — я посмотрел на Прапора.

— Есть. Мы каждую седмицу отправляем по несколько человек.

— С этого момента вы прекращаете это делать.

— Но как же?.. Тогда они…

— Ты не слышал меня, боец? — я подошел вплотную. — С этого момента. Вы прекращаете. Это делать. Приказ понятен?

— Д-да, — выдавил из себя Лёня.

— Теперь по поводу смотрящего. Ты займешь этот пост и будешь вести все дела. Твоя цель: защита населения от благородных выродков. С этим я тебе помогу.

— Я не смогу стать смотрящим, — Прапор отвел взгляд.

— Почему?

— У нас мало людей и почти нет оружия.

— Это не твоя забота.

— Ходя слухи, что есть катакомбы, в которые могут зайти дворяне. Они там главные. Там нет богов. И смотрящим станет выходец из таких катакомб. Одни находятся около налоговой. Но есть и другие. Благородные помогут такому человеку. Дадут оружие и поддержку. У нас нет шансов. Я не буду просто так рисковать своими людьми.

А ведь он хочет занять этот пост. Вижу, что хочет, хотя сам боится признаться в этом хотя бы самому себе. Я достал карту:

— Пользоваться умеешь?

Прапор покачал головой. Пришлось вводить его в курс дела. Взял альбомный лист и карандаш:

— Смотри, вот здесь, — я поставил точку, — находимся мы. Вот это, — обвел по контуру один из залов, — наша комната. Здесь, — я прочертил пару полосок, — коридор, где ты принимал визитеров… Тут выход… Это переход в другую комнату… Это общий план этого жилища. Карта, — я взял предмет, — это общий план всех трущоб. Вот тут, — указал точку, — резиденция смотрящего и река. Тут кладбище. Здесь наши катакомбы. Вот это место — налоговая…

Я, будто добрый и терпеливый наставник, проходился по каждому пункту. Через пару минут Прапор уловил общую суть. Глаза Лёни заблестели:

— Так с этой картой мы же все можем видеть! Оно всё как в жизни, только уменьшено!

А он молодец. Да и по Осипу с Владой видно, что они тоже поняли, как пользоваться подобными планами. Люди тут всё-таки не так глупы, как мне показалось на первый взгляд. Это хорошо.

— Теперь рассказывай, как обстоят дела вот в этих катакомбах, — я показал на ближайших соседей.

— Мы не вмешиваемся в дела друг друга. К тому же…

— Плевать. Только не надо говорить, что ты ничего не знаешь. Не поверю. Говори всё, как есть!

— Говори! — произнесла благородная.

— Катакомбы как катакомбы. Такие же, как у нас. Население около пяти тысяч человек. Люди там тоже занимаются творчеством. С порядком хуже, чем у нас. Но никто никого не насильничает и не убивает. У дворян там всё тело начинает чесаться. Занимаются добычей нитей. Для чего они — я не знаю. Может для одежды, может ещё для чего-то.

— Хорошо. Что делают вот эти? — я снова ткнул в карту.

— Семь тысяч человек. Добывают руду или какой-то металл. Я точно не знаю, что именно, но повозки у них всегда самые тяжелые. Двух лошадей не хватает, чтобы доставить товар. Дворяне там слепнут и глохнут.

— Здесь что?..

— Я не знаю…

Басик, мирно сидевший на кровати, вдруг зашипел, оголил когти и выставился на Прапора. Я оглянулся, но ничего странного поблизости не было. И чего это с ним?

— Говори! — снова подала голос Влада.

— Там живет отребье. Нет никакого закона. Они почти никогда не поднимаются на поверхность.

— А слухи какие-нибудь есть?

— Есть. Говорят, что там собираются насильники, убийцы, воры. Все те, кого выгнали из других катакомб. Еще они похищают женщин, а иногда и детей. Я не знаю, сколько их. Мы трижды пытались проникнуть туда, чтобы остановить их. Две группы не вернусь. Из третей — только два человека.

— Ясно. Давай дальше…

Я слушал Прапора и всматривался в карту. Быстро получилось определить, в какие места могут соваться дворяне, а в какие — нет. Зато теперь стало понятно, почему налоговая (вне всякого сомнения, важное место в этом прогнившем мире) располагалась около определенных катакомб. Во-первых, к резиденции близко, во-вторых — благородные чувствовали там себе вполне вольготно. Боги на этой территории отсутствовали. При это Лёня сказал, что там ничего не добывается. В это место надо будет наведаться в любом случае. Но чуть позже, не сейчас.

Приходилось постоянно задавать дополнительные вопросы. Прапор отвечал на всё через силу, будто пытаясь переступить через себя. Иногда он утаивал, недоговаривал, юлил. Зато быстро принял, что рядом находится малолетняя аристократка и свободно общается с ним. Хоть какой-то прогресс! По крайней мере, в голосе больше не чувствует прежнего раболепия.

Через полчаса разговора мне начало казаться, что Басик вполне себе разумен. Кот шипел только в те моменты, когда Лёня говорил, что чего-то не знает. А пару раз животинка приласкала его когтями, когда он перевирал факты. Попытки выяснить, почему Прапор так себя ведет, ни к чему не привел.

— А для чего тебе это надо? — спросила не по годам умная Влада.

— Мой начальный план поменялся. Лёня, ты говорил, что благородные не встревают в дела корма при выборе смотрящего? — я посмотрел на Прапора — тот кивнул. — Но при этом они поддерживают определенных и нужных им людей. В этой ситуации дворяне не могут просто взять и приказать кому-то занять этот пост. Боги не позволят. Люди должны решить сами. Поодиночке у выходцев других катакомб не будет никаких шансов занять этот пост, но мы можем объединиться.

— Это невозможно, — сказал Лёня.

— Это ты так думаешь, — я улыбнулся. — Вы просто никогда не пытались.