Вадбольский 5

Глава 8

Это был самый длинный, напряжённый и опаснейший день в моей жизни. В последний раз всегда случается что-то опасное и неожиданное, потому я либо пресекал разговоры, когда женщины начинали рассуждать о своём будущем, или отходил в сторону, чтобы не слышать, известно же, что сто́ит начать вслух, как будешь нянчить детей, обязательно красиво погибнешь в самом конце трогательного рассказа.

Несмотря на то, что я несколько часов тому основательно зачистил поле деятельности от опасных зверюк, а что они против двух глоков с усиленными разрывными пулями, но случались неожиданности как вот с выскакивающими из-под земли чудовищными тварями. Хотя Мата Хари успевала предупредить, но один раз Иоланту подшвырнуло в воздух, другой раз через Сюзанну пронёсся испуганный игуанодон, а это три тонны живого веса. Если бы не стальной панцирь доспехов графини, даже не представляю, как бы её смяло, ну а так вскочила и прокричала ему вслед что-то очень не милое женское.

Дважды сбивали с ног и Глориану, но она показала себя хорошо, не жаловалась, никого не винила, а быстро и ловко восстанавливала руководство, кого-то подлечивала Анна, кого-то Глориана просто ободряла, и в конце концов после пяти часов ожесточённой рубки мечами и редкой стрельбы, мы оказались в окружении богатейшей добычи, только птеродактили кружат над головами, но снижаться не решаются.

Глориана осмотрелась, сказала, тяжело дыша:

— Девочки, небольшой привал!.. Вадбольский посторожит, он мужчина, его не жалко, а мы перекусим, если Аня всё не слопала втихушку!

Аня, вся в крови динозавров, успела одну малютку распотрошить, сказала жалобно:

— С вами слопаешь!.. У меня живот к спине присох!

— Только Вадбольскому не показывай, — сказала Иоланта. Подумала, уточнила, — хотя сегодня можно всё. Сегодня день особый.

Она покосилась в мою сторону, но я промолчал, снова окинул всех отеческим взглядом.

— Ваше высочество, — сказал я, — раз сегодня можно всё… гм, вы так рьяно ищете место для приложения своих рук и силы… Но, если честно, походы в Щели всё равно будут для общества неприличным курьёзом, чудачеством зажравшихся барышень. А когда это в какой-то мере признают, да, и то весьма условно, как бы сделают одолжение, хотя будут думать по прежнему… вы станете бабушками раньше.

Она взглянула в упор холодными глазами.

— У вас есть что-то получше или вы, как и все, поболтать вышли?

— Есть, — ответил я с сочувствием.

Глориана взглянула остро.

— Что? Если это пристойное.

— И пристойное, — заверил я, — и то, что будет принято обществом. Вы и другие суфражистки станете героинями!

Она сказала нетерпеливо:

— Не очень-то верится, но… говорите.

— Война с коалицией, — напомнил я. — Пятнадцатого марта Англия и Франция объявили войну России, на что у нас по-дурацки заявили, что типа шапками забросаем. Через две недели англо-французская эскадра бомбардировала Новороссийск. В крепости пострадали госпиталь, арсенал и ряд других строений. И что у нас? Всё такое же благодушное настроение! Мол, постреляют, ничего у них не получится, уйдут восвояси.

Она взглянула исподлобья.

— Не уйдут?

— Не уйдут, — признался я с горечью. — Займут Керчь, гарнизоны Новороссийска, Геленджика и Анапы. Остальные опорные пункты захватят турки, из-за которых и началось всё это. А потом грянет настоящая война.

Глориана поморщилась.

— Да-да, я слышала, вы давно предупреждали. Почему именно там?

— Англичанам, — сказал я, — как и всяким французам, а их много, важно закрыть выход нашим военным кораблям в южные моря. Ведь Англия — владычица морей и океанов? Завещание Петра Первого вернуть под власть христианства Константинополь, то есть, под власть России, тревожит и пугает Запад ещё с тех времен. Сейчас мы к захвату близки, как никогда, потому коалиция европейских стран сделает всё, чтобы не допустить Россию до Дарданелл. Высадка европейских войск в Крыму будет. Севастополь будет взят. Россия подпишет позорную капитуляцию. Мы не готовы воевать со всей Европой, наш государь просчитался с расстановкой сил.

Она смотрела в упор, я видел как быстро наливается злостью.

— Зачем вы нам это рассказываете?

— Наши будут сражаться мужественно, — сказал я. — Тысячи и тысячи храбрых мужчин погибнут. Одни будут убиты в бою, но ещё больше умрёт от ран, которые у нас ещё не умеют лечить. Я могу вас снабдить лекарствами, что не дадут солдатам и офицерам умереть от гнойных ран, заглушат сильную боль, от которой тоже умрут многие.

Иоланта покачала головой.

— Понимаете, что говорите?

— Да, — согласился я. — Звучит безумно. И мне никто не верит. Но вдруг вы умнее, массы дураков в обществе? Это сразу добавит влияния и суфражизму. Если отправитесь прямо сейчас, прибудете к началу военных действий. Но вам ещё нужно собраться, никакие суфражистки сразу с места не сорвутся. Прибудете в разгар битвы, раненых будет уже много. Но всё равно вы прибудете раньше всех!

Глориана молчала, я чувствовал как напряжённо работает её мозг. Если выедет оказывать медицинскую помощь раненым, это вознесёт престиж суфражисток до небес, из изгоев превратятся в достойных и даже почётных членов общества. Но для этого нужно пойти на беспрецедентный шаг… довериться Вадбольскому.

Глаза Анны сверкнули.

— Мы можем начать сборы уже сегодня!.. Но это, если всё правда. Никакой войны нет, Вадбольский. И не будет!

Я молча поклонился, поднялся на ноги. Сюзанна спросила встревоженно:

— Что-то случилось?

— Просто отойду минут на пять, — ответил я. — Без бурдалю обхожусь, это так интересно! Хотите, покажу как?

Стоя за ближайшими траводеревьями услышал далёкий и едва слышный голосок Ани Павловой, даже мой аугментированный слух едва различил:

— Раздражает, да?

Я слышал, как Иоланта на мгновение замялась с ответом, осторожно выглянул из за мясистого травоствола. Она ответила, как я понял, ломая какие-то внутренние запреты:

— Да. Хотя не должно бы.

— Держится… слишком? — спросила Павлова.

— Да, — ответила Иоланта, — да. Но не это, не это…

Павлова грустно улыбнулась.

— А потому что как бы вправе?

Иоланта взглянула в изумлении, личико Павловой смиренное и чистое, так и кажется, что без единой мысли, помедлила, спросила с неохотой:

— Тоже чувствуешь?..

— Да, — ответила Павлова без утайки. — Но помалкиваю. Он, конечно, хам и наглец, не признаёт правил приличия, но иногда почему-то кажется, что это он барин, а мы дворовые девки.

Иоланта бросила короткий взгляд в мою сторону, но я далеко и смотрю в другую сторону, а вдруг опасность с той стороны.

— У меня такое же чувство, — призналась она после небольшой заминки, даже щёчки покраснели, — как будто он вправе по рождению повелевать, а все вокруг должны слушаться.

— Или не по рождению, — уточнила Павлова, — но вправе. Возможно, потому и держится в любом обществе обособленно?

Иоланта бросила исподтишка в мою сторону задумчивый взгляд.

— Кто знает. Иногда мне кажется, у него свой свод дворянских правил. И аристократических до неприличия!

Павлова заулыбалась, как ясное солнышко, на щечках появились умильные ямочки.

— Вот именно, — сказала она тихонько, — то, что нам кажется верхом неприличия, вдруг тоже какой-то регламент?

Иоланта вздохнула.

— Не хочу даже думать. Пусть всё идёт, как идёт.

Я вернулся, уже как бы отдохнувший, сказал так, словно разговор не прерывался:

— Вы наверняка слыхали о сестрах милосердия? Энергичная Кэтрин Маколи основала эту организацию лет двадцать тому. Вот это настоящие суфражистки!.. Занимаются преподаванием, медициной, продвигают в общество идеи равенства… Почему им можно, а вам нельзя? Вы можете собрать отряд суфражисток и поехать помогать нашим раненым воинам. Это вызовет в обществе огромную симпатию к вам!

Все молчали, только Глориана, как бы смягчая резкость своих слов, взглянула на меня без привычной неприязни.

— Барон… Для этого нужно лишь поверить вам.

Я развел руками.

— Да, ваша светлость. Я вам не нравлюсь, но это личное. Но где я действовал не в интересах суфражизма? Сюзанна сейчас, благодаря вашему уму и предусмотрительности, показывает столичным снобам, что прекрасно управляется с финансами быстро растущего хозяйства!.. А это брешь в стене! Пока ещё считается, что только мужчины могут заниматься важными и сложными вопросами! А она доказала, ничего подобного, женщины управляются не хуже! А по вам я вижу, что вы можете принимать серьёзные решения куда лучше большинства мужчин!

Она кивнула, взглянула уже без привычного высокомерия.

— Я переговорю с членами нашего комитета.

— А я подготовлю запас лекарств, — ответил я. — Вы сможете спасать жизни! И составите хорошую конкуренцию Флоренс Найтингейл, какая красивая фамилия!.. Ночной соловей

Глориана промолчала, обдумывая, но Иоланта спросила насторожёно:

— Кто это?

Я ответил нехотя:

— Сестра милосердия со своей командой суфражисток из Англии, — сообщил я, — уже плывут в составе английской эскадры. И вместе со своими сестрами милосердия будет спасать раненых английских солдат. Они многих англичан спасут. В Англии ей поставят памятники. Она для суфражизма сделает очень много.

Возвращались с огромной, просто офигенной добычей. Кристаллов и тёмных перлин набралось столько, что суфражистки через какое-то время перестали вырезать перлины, в них мало мощи, а собирали только кристаллы. Впервые набрали кроме тёмных ещё и синих, фиолетовых, даже оранжевых и жёлтых, а Сюзанне попался и вовсе красный. Иоланта сказала завистливо, что повезло из-за близости с Вадбольским, тот удачлив, Сюзанна сердито сверкнула глазами, но Иоланта под близостью точно не имела ввиду то, в чём меня постоянно подозревает её сиятельство графиня Сюзанна Дроссельмейер, и она, подышав учащённо и красиво пораздував ноздри, успокоилась.

Но, конечно, главные трофеи — рога, чешуйки со спины и боков, удивительные ушные отростки карнотавра, когти тиразирозавра, пух сучжоузавра, гребень амаргозавра и ещё какие-то вещи, которые Анна Павлова считала для науки крайне важными.

Когда прошли назад, Щель под лучами солнца стала белёсой и едва просматривается, Глориана вдруг развернулась ко мне всем корпусом, взгляд уже не великой княгини, а буквально венценосной особы, сказала непререкаемым голосом:

— Вадбольский! На воскресенье у меня запланирован приём. Вам быть обязательно!

Я взмолился:

— Ваше высочество!.. Я думал, вы меня понимаете! Какие приёмы, я по уши в работе! Только одно разгребёшь, ещё гора прямо на голову…

Она посмотрела с насмешкой.

— Учитесь перекладывать руководство на помощников, управляющих. Их проверять проще.

Иоланта поддакнула весёлым голосом:

— Вадбольский, признайтесь, вы ничем не руководили!.. А теперь пришлось с самого низа, да?

На что намекает, понятно, уже не первый раз пытается поймать на несостыковках и выяснить, кто же я, такой красивый и загадочный. А вот и не скажу, ломайте головы, чей я бастард: самого императора или его брата?