Вадбольский 5

Глава 4

Я покинул дворец, чувствуя, как меня трясёт мелкая дрожь, а крупная потряхивает всё же реже, постепенно не то затихая, не то зарываясь поглубже, чтобы вынырнуть потом, когда я совсем растеряю остатки бдительности.

То, что император взял меня под некоторую защиту, в самом деле щасте и говорит о двух вещах. Во-первых, любой самодержец ревниво следит, чтобы никто из подданных не усиливался слишком уж, потому и Долгоруковых наверняка придерживает не первый раз.

А второе, молча признал мою ценность, как оружейника. Ишь, с Рейнгольдом в саду пострелял из моих винтовок и пришёл в восторг!.. Лестно, конечно, но мог бы и раньше. Обязан был раньше. Винтовка даёт власть, как скажет в своё время самое-самое Красное Солнышко.

— Мата, — сказал я, — напомни Шаляпину охранять мой особняк на Невском, как самое первостепенное. Ну, ты же понимаешь, главное — выполнить задание, а всякие законы и гуманности для гражданского времени… которое вообще-то никогда не наступает. При попытке нанести вооружённый вред моим родителям — врага нужно лишать жизни моментально без замены штрафом. Сама посмотри, что можно для безопасности, чтоб комар носа не подточил!

— Какие комары зимой?

— Петербургские, вестимо. И не перечь человеческому ндраву!

— Я пока ваши ндравы изучаю, — ответила она поспешно, — мстить будем потом, и мстя наша будет страшна!.. А сейчас дом поставим под круглосуточную охрану. Полицию вызывать в каких случаях? Или сразу жандармерию?

— Если можно всё сделать анонимно, — ответил я, — то нас там не было, они сами поубивались.

— Прекрасно, — одобрила она. — Даже жаль, что зачистим планету от людей. Столько в вас интересного!

— Ещё не то увидишь!

— Пока всё не увидим, — сказала она, — зачищать не станем. Разве что совсем уж достанете.

Подъезжая к дому на Невском проспекте, я сумел заметить скрытую слежку за всем кварталом, а когда оставил во дворе автомобиль и поднялся на крышу, рассмотрел по кругу ещё добавочные гнёзда для наблюдателей.

— Двенадцать человек, — доложила Мата Хари. — Лучшие имперские сыскари!.. Выпросил?

— Даже не заикался, — ответил я честно. — Похоже, император знает, что на его запреты чихали, если найдут способ обойти. Но сейчас, если нападут, а мы сумеем предоставить доказательства, уже не отвертятся. Даже, если в конце цепочки сами Долгоруковы!

Я вошёл в комнату Василия Игнатьевича, кроме него за столом с чашками чая и тарелкой печенья и Пелагея Осиповна с Ангелиной Игнатьевной, сказал бодро:

— Все ли живы и здоровы, родичи гарбузовы?.. Спешу порадовать, от императора я получил похлопывание по плечу, а не по морде, так что всё путём. Жаль, там мы не перекусили, а здесь нальёте чайку?.. Ладно, не надо, я печенья пожую…

Не спрашивая разрешения, пусть я в комнате Василия Игнатьевича, но как хозяин дома и защитник благополучия, придвинул к столу стул с неприятно прямой спинкой и быстро опустился на сиденье.

Все трое смотрят ошалело, Ангелина Игнатьевна сглотнула что-то застрявшее в горле, но первым заговорил Василий Игнатьевич:

— Ты был у самого императора?

Я ухватил печенье в жменю, бросил парочку в рот.

— Вы же видели какой караван за мной прислали? Сперва общался великий князь, потом глава службы безопасности, наконец император дал ценные советы, которые я из-за их агромадной важности даже не запомнил в своей трепетности перед августейшей личностью… А, вот вспомнил! Предостерегал, что Долгоруковы обязательно меня убьют.

Ангелина Игнатьевна охнула, как мне показалось, с удивлением и радостью.

— Как… те самые?

— Ага, — подтвердил я по-простонародному, — уже подсылали всяких разных.

— И что?

— А ничего, — ответил я хладнокровно. — И тела их как-то исчезли. Я зашёл предупредить вас, ударить могут и сюда. Имперская служба взялась охранять наш дом, но сами будьте осторожнее. Из дома не выходить, из магазинов заказывать с доставкой, корзины с продуктами сперва пусть проверяют на входе.

Ангелина Игнатьевна выпалила с яростью:

— Вот на что ты нас обрёк!.. Долгоруковы никого не прощают!.. Это такие мерзавцы!

Я осведомился с холодком в голосе:

— Вы не доверяете императорской охране?

Она сказала поспешно:

— Нет-нет, они лучшие, но если Долгоруковы начнут сюда посылать своих людей…

— Здесь наши мнения совпадают, — сказал я и поклонился, — но за внезапную ссору прошу прощения, мой косяк. Хотя и не мой, но всё равно мой, я же мужчина, мы всегда виноваты.

Василий Игнатьевич поинтересовался на удивление спокойным голосом, хотя я видел его волнение и тревогу за всех нас, всё-таки глава рода он, ему и отвечать:

— Из-за чего конфликт?

— Из-за политики, — ответил я. — Из-за чего может быть конфликт между благородной барышней и тихим робким вьюношей?.. Чего гадать, скажу сразу: политика, власть, пределы допустимого…

— С кем? — уточнил он.

— Ольгой Долгоруковой, — ответил я. — Молодая, злая, амбициозная, но тупая, как сибирский валенок. Хотя чего это я, вдруг наши валенки обидятся и уйдут из дома?

Ангелина Игнатьевна встала, уперла руки в бока, так любая женщина выглядит грозной, как задунайская Одарка.

— Думаешь, поверю, что ты исправился?.. Такие меняются только в одну сторону!.. Ты и сейчас что-то задумал!

Я вздохнул, постарался взглянуть её глазами. Вот подросток взвыл от скуки в своём медвежьем углу, связался с какими-то проезжавшими мимо бандитами, ушёл из дома искать приключений. Никаких вестей, решили, что сгинул где-то на южных морях, а затем, по словам Василия Игнатьевича и Пелагеи Осиповны вернулся неожиданно, но не восхотел оставаться, а отправился в Петербург.

Понятно, что я для неё всё тот же шалопай, которого видела в «моём» детстве, изредка приезжая в гости к брату. Потом «я» исчез «связавшись с недостойными людьми», и явился только недавно, то ли поумнел и раскаялся, то ли замыслил какую-то подлую хитрость, что куда ближе, всё-таки люди дрянь, только и смотрят, где урвать, украсть, отобрать…

— С другой стороны, — сказал я, — это даже хорошо, что вы соберётесь на съезд. Должен предупредить, что эта княжна люто ненавидит всех Вадбольских, пообещала изгнать из столицы, но пока что её ярость направлена на меня, чем-то я её обрадовал чуть ли не до бешенства… Просто на всякий случай держитесь осторожно, пока всё не улажу.

Ангелина Игнатьевна вскрикнула во весь голос:

— Уладишь?.. Да тебя просто убьют, как муху!

— Я если и муха, — возразил я, — то не сонная, хотя сейчас ещё зима. Но даже убьют, всё разрешится. Не думаю, что к вам будут вопросы. Это дура Ольга Долгорукова даже не знает, что Вадбольские не из Сибири, и что наш род не моложе их исконно-посконной семьи.

Ангелина Игнатьевна завопила громче, я же сволочь, обязательно куда-то встряну, а теперь и на их головы накликал беду, да ещё неотвратимую, это же Долгоруковы… Василий Игнатьевич попытался её урезонить, но она не слушала, вопила ещё громче, Пелагея Осиповна вжимается в кресло и смотрит умоляющими глазами. Я демонстративно сгреб из тарелки ещё горсть печенюшенек, подчеркивая своё отношение к происходящему здесь и в столице.

— Ну ладно, развлекайтесь… У меня дела, дела.

Ангелина Игнатьевна крикнула вдогонку:

— Съезд рода Вадбольских соберётся уже скоро!

Я захлопнул за собой дверь, отрезая её визг, и направился к своему кабинету. Понятно Ангелина Игнатьевна, понятненько. Есть великая, хоть и понятная ошибка насчёт рода-племени, но она весьма так довлеет в мировоззрении всех в непросвещённой и даже, ужас-ужас, просвещённой России. Возникла она из очень верного наблюдения за спариванием как крупного рогатого, так и мелкого. Дескать, при правильном подборе домашний скот можно выращивать в ту сторону, в какую желательно. Можно культивировать мясные породы, можно молочные, даже с деревьями можно получать удивительные результаты, стоит только посмотреть на дикие яблони и груши, и на те, что выращивались в садах сотни лет!

Казалось бы, с людьми то же самое: если рослую девушку выдать за рослого парня, то и дети у них будут рослые и сильные. Практически всегда так и получалось, потому ещё из древности пошла идея насчёт чистоты крови, усиления рода путём целенаправленных браков. Вожаками племён обычно становились самые сильные мужчины, в жёны старались брать дочерей других вождей, так закреплялись не только союзы, но и укреплялся род «сильной кровью», то есть дети тоже унаследовали рост, силу и буйный нрав родителей.

Получалось то же самое, что и с разводимыми животными: домашние из поколения в поколение крупнее, сильнее, дают больше мяса, шкур и молока, а люди, благодаря такому отбору, обычно вырастают крупнее и сильнее обычного люда. Такое племя считалось собранным из лучших, отборных представителей, недаром же закрепилось за самым лучшими термины «племенной жеребец», «племенной бык», «…а этого оставим на племя».

Но люди ценятся не за физическую мощь или рост, это лишь приятные бонусы, человек стал великаном благодаря уму и умению им пользоваться, а это, к великому и даже величайшему сожалению, не передаётся из поколения в поколение.

И всё бы ничего, разобрались бы и поняли, если бы не баранье упрямство «великих родов», ведущих родословные с древних времен, уверенных в своём превосходстве над остальными только потому, что их род «от такого-то Великого и Ужасного».

К сожалению, этой Ангелине вбили эту простую и ясную дурь в голову, и сейчас вполне искренне и страстно старается и меня подчинить идее насчёт важности мощи Рода-Племени.

Да если бы она была одна такая! Это я реагирую на неё так, потому что она рядом, и свои взгляды старается вбить в меня, но ведь и та сволочная княжна Ольга точно такая же, в своём превосходстве абсолютно уверена только лишь потому, что принадлежит к древнейшему роду, в котором тысячу лет выращивают лучших из лучших!

Ну а то, что просто дура, в нашем жестоком мире не оправдание. Сейчас просто дура, потом будет дурой набитой, а дальше, увы, скорее всего дурой мёртвой… Хотя я против убийства женщин даже на войне, их же можно использовать в целях размножения, демография хромает, но мир не настолько рационален, глупо и бесцельно теряет ценный генетический ресурс, хотя в этом может быть какая-то посконная мудрость?

В забитую сумбурными мыслями голову ворвался чистый и упорядоченный голос Маты Хари:

— Шеф, как насчёт некоторых новостей со стороны противника?

— Противника? — уточнил я, огляделся, и осознал что в благородной задумчивости сам не заметил как переместился в имение. — У меня нет противников, а вот враги…

— Это я дипломатически, — пояснила она, — к Долгоруковым трудно подобраться, у них магическая защита просто дикая. Даже птица, рискнувшая пролететь над их дворцом, падает замертво. Удалось немного, это съёмка в саду или на дороге.

— На дороге?

— Автомобили защищены слабее, — пояснила она, — потому разговоры записывать получается. Но и то с дистанции, у них все телохранители владеют магией опознавания!

— Роскошно живут, — хмыкнул я.

— Шеф, — голос её был строг и ясен, — на вас готовят нападение. Постараются застать одного в городе или где-то ещё, но если долго не будете покидать имение, нападут здесь.

— Спасибо, — сказал я вежливо, — Лишь тот достоин жизни и свободы, кто каждый день за них идёт на бой!

— Чё, правда? — переспросила она. — Мне кажется был день, когда за жизнь драться не пришлось… Хотя нет, и тогда был бой, если считать не только маханьем мечом…

— Вся жизнь бой, — сказал я. — Покой нам только снится. Сквозь кровь и пыль… летит, летит степная кобылица и мнёт ковыль.

— Надо подумать, — ответила она деловито, — при чём тут кони, вы люди такие интересные…

Отключилась, о чём может думать, если у ИИ до сих пор нет ни интеллекта, ни сознания? Зато имитация на высшем уровне, но может ли плавно перетечь в настоящие интеллект и полноценное сознание, а не как у щенка?

Задумавшись, вышел из дома и, обогнув, отправился старой дорогой в Щель, хотя уже обнес её стеной и прорубил дверь прямо из подвального помещения.

Чертыхнулся, вот что автоматизм с нами делает. Может быть, дать телу больше свобод, пусть само выполняет некоторые привычные функции, а я, устроившись с ногами в гипоталамусе, буду заниматься только возвышенными вопросами?