Вадбольский 5

Часть третья Глава 1

Усилиями Канцелярии Его Величества была создана комиссия, что рассмотрела пожелания брачующихся, так и написали, брачующихся сторон и назначила дату помолвки через две недели. Церемония состоится в Зимнем дворце, император лично проследит, чтобы ссора была улажена миром.

Две недели, за это время либо ишак умрёт, либо падишах, но точно не Вадбольский, если примет надлежащие меры. Понятно, Долгоруковы постараются даже до помолвки не допустить, это же какое пятно на безупречной репутации людей жестоких и безжалостных!

В доме насчёт безумной идеи императора я промолчал, Василию Игнатьевичу вредно волноваться, Пелагея Осиповна тоже раскудахчется, милые вы мои, а моей тётушке лучше не знать и не ведать, эта разовьёт бурную деятельность насчёт пышного обручения, а я, хотя и сквозь зубы, согласился разве что на простую помолвку.

Я молча ушёл во двор, где Бровкин собрал гвардейцев, Перепелица привёл своих, я кивнул в сторону первых, что доверились мне и принесли Клятву Крови:

— Тадэуш, Антон и Элеазар — самые подготовленные из нашей гвардии. Скоро и вы их догоните, но пока что они по праву старшие в отряде, что и есть наша армия. Нам предстоит разработать сложную схему. До вас уже дошли слухи насчёт моей свадьбы?

По их лицам я видел полнейшее непонимание, Тадэуш спросил испуганно:

— Что-то случилось?

— Случилось, — подтвердил я. — Наш конфликт с Долгоруковыми пытаются решить с помощью женитьбы. Меня и Ольги Долгоруковой! Я бы отбоярился, но решение насчёт свадьбы принадлежит самому императору, Самодержцу нашему. Конечно, сперва помолвка. Но меня попытаются устранить ещё до начала помолвки.

Бровкин спросил быстро:

— Здесь, в имении?

— Здесь тоже пробуют, — сообщил я, — сами знаете. Ещё не устали трупы таскать в лес?.. Попытаются по дороге, но до столицы ничего не получится, а вот от моего дома до Зимнего дворца придётся прорываться с боем.

Бровкин уточнил:

— А от Зимнего до вашего дома на Невском?

— Там самое главное, — сообщил я бодро. — Хоть после помолвки я уже жених, но и женихов бьют.

— Мы готовы, — заявил Бровкин и выпятил грудь, — хоть с армией Долгоруковых, хоть с самим Шамаханским царством!.. Ещё и золотого петушка заберём!

— Армию Долгоруков не двинет, — сообщил я. — Государь император следит. Но наёмников собирает со всей России, денег у рода куры не клюют.

— С этими легко…

— На этот раз командовать будут люди Долгорукова, — предупредил я. — Среди них будут и сильные маги, и опытные военачальники.

— Но ведь император…

— Долгоруков скажет, эти люди уже неделю как уволились и теперь сами по себе, род за них не отвечает. Если не удастся меня убрать до помолвки, то после обрушатся всей мощью.

Я выглядел для них собранным и уверенным в себе, но, если копнуть, я и был собранным и уверенным. Понятно, никакой помолвки не будет, Долгоруковы костьми лягут, только бы не допустить такого позора, да и я сидеть не буду. Не получится у них, получится у меня. Помолвка в мои далекоидущие планы не входит.

Даже в краткосрочные.

Горчаков снова изумился, увидев в холле на столике для писем и открыток коряво написанную записку: «Приезжай, дорогу поправил». От кого, даже не сомневался, уже который раз находит на столике послания от меня, доставленные таинственным образом.

Как можно среди слякотной зимы и непролазной весны поправить дорогу, он не представлял и, сгорая от любопытства, велел шофёру подать автомобиль к подъезду, оделся, захватил подарки для Сюзанны, уважает её безмерно, перекрестился и отправился в тяжёлый, как он полагал, путь.

Я встретил Горчакова на крыльце, его автомобиль как раз проезжает под аркой ворот. Горчаков выскочил из машины, не дожидаясь, пока шофёр припаркует, прокричал с радостно выпученными глазами:

— Что у тебя за дорога, что за дорога?.. Мы сперва трусили, она всё ещё залита грязью, но там ни рытвины, ни колдобины, словно гонишь по гранитному паркету, слегка залитому грязной водой!

— Да пустяки, — сказал я скромно, — пора начинать лес вывозить в столицу. За зиму наготовили целую гору, дорога должна быть исправной…

— Но как? — вскрикнул он. — Как? Нигде следов работы!

— Да, — согласился я, — пришлось повозиться, пока убирал следы грандиозной стройки. Месяц ухлопал, мои строители измучались, но, вижу, ты рад…

— Не то слово, — воскликнул он.

— Пойдем в мой кабинет, — сказал я заговорщицки. — Там такое покажу…

— А где Сюзанна?

— В Академии, — ответил я. — То есть, в Лицее. Вольноопределяющаяся, вообще может посещать, когда изволит. Нам, самцам, таких вольностей не дождаться. Увы, неравноправие.

— А ты когда был последний раз на занятиях?

— Я сдал экстерном, — напомнил я, — а на сессии обязан быть, как гранёный штык!Прошлая была на Новый Год, следующая в мае. Сюзанна, судя по времени, явится через час-другой. Пойдем, увидишь, ахнешь!

— Ещё удивительнее, чем твоя дорога? Себя, что ли?

— Всё увидишь.

Пока шли по коридору, он сбавил шаг и чуть придержал меня за рукав. Лицо стало озабоченным, сказал чуть ли не шёпотом.

— Слушай… До меня дошли слухи о вашей ссоре с Долгоруковыми, а потом и это странное решение Его Величества… Даже не знаю, что сказать…

— И не говори, — согласился я.

— Всё так плохо?

— Неоднозначно, — признался я. — Ты вот, такой изощрённый в дворцовых интригах, и то не знаешь, хорошо это или плохо с этим договором… Я тоже не знаю. Потому давай просто займёмся делами. Ещё две недели впереди!

— Давай, — сказал он с заметным облегчением. — Если это тебя не трясёт, если можешь заниматься чем-то ещё…

— Ещё как могу, — заверил я. — Заходи!

Я распахнул перед ним дверь, он гость, к тому же сын светлейшего князя и канцлера Российской Империи, Горчаков шагнул и сразу остановился: на моём столе куча бумаг с чертежами, а ещё и на стене огромный лист с изображением чего-то странного, похожего на большую механическую рыбу, толстую и опутанную канатами.

— Рассмотрел? — спросил я. — Добро пожаловать в новый дивный мир. Это вот чертёж аэростата, способного действовать на верхней границе стратосферы, это где-то шестьдесят верст от земли. Ещё чуть и упрется в хрустальный купол, которым Господь оградил Землю.

Он смотрел, как коза на Парфенон, поднял растерянный взгляд на меня.

— А купол прозрачный, да?

— Конечно, — заверил я. — Иначе бы солнышко нам не светило, оно ж с той стороны купола!

Он сказал со вздохом:

— Ты всё говоришь с таким серьёзным видом и так уверенно, я готов в самом деле поверить в хрустальный купол, видел же на картине как монах добрался по самого края мира и, сунув голову под купол, рассматривает колёса и рычаги Небесной Механики…

— Это другое, — сказал я, — в управляемый аэростат поверить труднее. Но надо!

Он долго смотрел на чертёж, обвел взглядом бумаги на столе, везде рисунки аэростата, наконец повернулся ко мне, я впервые увидел сомнение на его лице.

— Если это так, почему их не начали строить в Англии, Франции?

— Почему не начали? — переспросил я. — Строят. Но не спеша. Других забот хватает, а построить большой аэростат — это не огород вскопать. А народу, даже так называемому просвещённому, это не интересно, он волнуется, что вовремя не узнает изменения в моде и ударит в грязь лицом с неверно подобранным платком на шее, когда явится на такой нужный и важный бал, без которого просто и страна не выживет!!

Он чуть поморщился, сам всегда тщательно подбирает как платок на шее, так и платочек для левого кармашка костюма.

— Ну перестань…

— Потому, — сказал я тем же тоном, — к тебе просьба, поговори с отцом насчёт перспективности постройки аэростатов именно у нас, в России. Нам нужны куда больше, чем в любой стране Европы. Я не войну имею в виду, Саша, а доставку грузов в Сибирь. И обратно.

Его лицо помрачнело, потом посмотрел на меня с подозрением во взгляде.

— Но ты сам… ты же не будешь ждать помощи от канцлера Российской Империи? Начнёшь, ты же отчаянный?

— Дирижабель, — ответил я веско, — это не чиахуа чихнул. Дорого, трудоёмко, затратно. Лучше, если это будет в руках государства, его не жалко, я патриот, но умеренный патриот. Мы проиграли Крымскую, только начав, и всё из-за технической отсталости. А эти вот аэростаты могут стать будущим всего мира! Но дело трудное и долгое. Однако надо начинать сейчас, иначе как получить преимущество? В Англии их уже строят. Но германцы опередят, гады…

Он снова посмотрел на чертёж всё ещё с недоверием, переспросил нерешительно:

— А точно ведутся работы насчёт их управляемости?

— Ещё с прошлого века, — заверил я, — когда вошли в моду монгольфьеры. Просто всё делается наощупь, потому и растянуто на века. «Не так» куда чаще, чем «так и надо».

Он покачал головой всё ещё с недоверием.

— Это господство в воздухе!.. А на какую высоту могут?

Я отмахнулся.

— Считай, на любую. Никакая пуля с земли не долетит.

Он нервно сглотнул.

— Это такое преимущество, такое…

Я напомнил:

— Ломоносов сказал «Могущество России будет прирастать Сибирью», но в Сибири пока недостаточно дорог, есть только одна, устаревшая чугунка… хотя да, там рельсы уже железные, но шпалы нужно ставить ближе одна к другой, иначе дорога быстро выйдет из строя. А на управляемых аэростатах можно лететь через болота, тайгу, горы!.. Только, Саша, поговори с отцом, но больше ни с кем, хорошо?

Он кивнул, ответил послушно:

— Хорошо, тебе виднее… Погоди, а что, это тайна? Ты же сказал, аэростаты в Европе везде делают!

— Так можно ещё сто лет делать, — пояснил я. — Вяло, медленно, с оглядкой. Но если держать в уме основные преимущества управляемых аэростатов, будем называть их дирижабелями, то нам всем нужно хвататься за них. Это огромная грузоподьёмность и дальность перелётов. Особенно из-за масштабов нашей богоносной.

— Какая?

— Дирижабель может идти неделями, — пояснил я, — в смысле, лететь. Хотя он не сколько летит, сколько двигается под влиянием… ладно, эту часть опустим. Садиться на землю ему не обязательно, достаточно причальной мачты. И места на земле не занимает.

Он кивнул, хотел что-то сказать, но я услышал довольный голос Маты Хари:

— Прибыл ваш грозный финансовый директор!

— Сюзанна, — сказал я вслух — Автомобиль Сюзанны въезжает во внутренний двор.

Он сразу оживился, сказал быстро, даже не спросив, откуда я это узнал, у всех свои тайны:

— Пойдем встретим! У меня для неё подарок!

Конечно, Горчаков кровь и плоть этого мира, никакой фантазии, точно займёт высокий пост в руководстве Российской Империи. Я смотрел как он достаёт из сумки деревянную шкатулку с затейливой резьбой по крышке, подмигнул мне, приоткрыл, показывая сокровище.

Ну да, всё ожидаемо, для Сюзанны приготовил драгоценное колье, я даже не стал спрашивать, сколько такое стоит, неприлично, но видно же, безумно дорогое.

С другой стороны, понятно же, сын светлейшего князя не может дарить простые вещи. Сюзанна, как все женщины, безумно обрадуется, как и папуасы, обожает блестящие камешки. Правда, блестящие камешки любят ещё и вороны.

Мы встретили нашего блистающего финансового директора на входе, Горчаков расшаркался обеими ногами, галантнейшим образом поцеловал её розовые с холода пальчики. Мне кажется, он просто счастлив находиться в её обществе, всё-таки парень умный и постоянно работающий над собой, а окружен красивыми и богатыми дурами, что смотрят на него вроде влюбленными глазами, как же, сын светлейшего князя, канцлера Российской Империи, завидный жених, надо расстараться, такая ценная добыча…

Сюзанна воспринимает его как хорошего приятеля её босса Вадбольского, смотрит дружески и весело болтает на любые темы, не пытаясь понравиться, а так как барышня дико умная, то Горчаков, сам не дурак, просто тащится от общения с нею.

Мы вернулись в мою комнату с чертежами дирижаблей, но вслед за нами заглянула Любаша, пропела нежным голосом:

— Обед сюда или в столовую?

— В столовую, — решил я. — У нас гость, княжич Горчаков, что вельможно снисходит до бедного барона! Это праздник!

Любаша исчезла, а Горчаков сказал обиженно:

— А это вот совсем не смешно.

Сюзанна поддержала его:

— Саша давно стал нам другом, зачем обижаешь?

— Это я подлизываюсь, — сообщил я, но почувствовал себя малость виноватым, Горчаков изначально держался по-дружески, никогда и ничем не подчеркивая свой высокий статус. — Да и вообще, могу же я, такой замечательный и красивый, иногда сглупить?.. Мне это нужно, потому что быть совершенством, как Мэри Поппинс, ужасно тяжело и ответственно.

Они переглянулись, как такая Мэри Поппинс, не знаем такую, но вот обед — это всегда хорошо, Вадбольский наконец-то и ему начал уделять внимание.