Вадбольский 5

Часть первая Глава 1

Ветер собрал над Петербургом грозовые тучи, народ обречённо готовился к снегопаду, но вместо влажных хлопьев снега пошёл дождь, и не просто дождь, а настоящий ливень.

Сюзанна взвизгнула, когда я, вежливо поддерживая её под локоть, вывел из здания на крыльцо, уже залитое водой. Суфражистки ещё не сообразили, что любые знаки внимания нужно расценивать тоже как угнетение, и потому даже тяжёлые двери надо открывать самим, чтоб не позволять мужчинам выказывать превосходство.

От двери смерила взглядом путь по длинной лестнице во двор к автомобилю, вскрикнула в испуге:

— Какой ливень!.. Ни за что, я утону…

— Пустяки, — сказал я беспечно, — вот ваш зонтик, ваше сиятельство. Шляпку прикроет, а афедрон не жалко, ему всё равно достанется.

Она с возмущением прошлась по мне взглядом, словно окатила ведром холодной воды.

— Вадбольский, ваши намёки неуместны!

Я пробормотал:

— Я вовсе не имел в виду то, что имеете в виду вы…

— Вадбольский!

— Честно-честно, — запротестовал я, — я насчёт ссудного процента банка под обустройство пашен. Могут ли ввиду государственной важности земледелия снизить нам пару процентов?

Она уставилась с недоверием, какая у ссудного процента связь с местом, где аристократическая спина теряет своё благородное название, хитрый этот Вадбольский, постоянно прячет подколки под серьёзным голосом и доброжелательным тоном.

Я снял пальто и нежно набросил Сюзанне на плечи, слегка приобнял, но чисто по-дружески, она недовольства не выразила, даже улыбнулась краешком губ, хотя мой жест на грани приличия, обнимать вот так — моветон, аристократ должон бдить и блюсти, быть образцом и не переходить.

Тонкая ткань зонтика зазвенела под ударами крупных капель, мы спускались быстро, но осторожно, я всё плотнее прижимал её к себе, не давая поскользнуться на залитых водой ступеньках, копытца-то высокие, привыкшие к сухим и просторным апартаментам, да и нам двоим надо утискиваться под одной крышей зонтика.

Когда подвел к автомобилю, и Антуан с учтивым поклоном распахнул дверцу, Сюзанна отстранилась с неохотой, желанно-нежеланная искра успела проскочить, зараза, с нею приятнее, но надо без неё, я же Россию начинаю обустраивать, а не себя в России, хотя себя было бы проще, выгоднее, а я сумел бы придать флер героичности.

В салоне тепло, печка у Антуана работает. Сюзанна сняла и подала мне из машины моё пальто, шляпку положила на колени, вообще шляпы и шляпки начнут исчезать по мере распространения автомобилей, а мужчины вообще откажутся от них, особенно от цилиндров.

— Трогай, — сказала она Антуану, как говорят кучеру, автомобили всё-таки те же кареты, только вместо коней двигатель на тёмных кристаллах. — Глориана уже точно выехала, ей не терпится…

— Сильная женщина, — сказал я, передал ей сложенный зонтик и захлопнул дверцу.

Сюзанна мило улыбнулась через залитое водяными струями стекло. Антуан вывел автомобиль на дорогу, там достаточно пробита колея к самому Петербургу, а я бегом вернулся на крыльцо.

Чуточку совестно что отправил хрупкую девушку по такой дороге, а сам воспользуюсь телепортом. Пора бы и Сюзанну приобщить, но как заставить её молчать о таком способе перемещения?.. Слишком много будет желающих, а у военных ведомств, кроме желания, ещё и длинные загребущие.

В холле чисто и сухо, во всём здании так, с этим я разобрался быстро, а когда поднимался на второй этаж, сверху сбежала, часто-часто цокая каблучками, Байонетта с закрытым зонтиком в руке, весёлая, озорная, с хитрыми глазками. Я прижался к стене, опасаясь, что бросится на шею, а на лестнице я не так морально устойчив, однако она остановилась, знает, что я знаю, и что у нас тайный союз, однако роль исполняет — комар носа не подточит.

— Барон, — проверещала она с энтузиазмом, — меня отзывают! Скучать будете?

— Ещё как, — сообщил я, очень довольный. — Вам уже выдали за раскрытие моих тайн тысячу сто сиклей серебра?

Она охнула:

— Что за сикли?

Я чуть не ляпнул что это одно из названий клитора, пояснил терпеливо:

— Столько Далиле обещали с каждого филистимлянского племени, если внедрится к Самсону и выведает тайну его мощи, но я Вадбольский, с голого барона даже шерсти клок не взять…

Она мило улыбнулась.

— Всё в порядке, Юра. Мною довольны, переводят… в другое место.

— Ты сильная, — сказал я с облегчением. — Не хочешь оставаться вещью, которую отдадут тому, кому решит Род. Но чтобы самой решать — нужен характер. У тебя он ого какой! Не будешь влачить монашеское существование, как не стала Анна де Бейль, более известная как Миледи…

Байонетта чуточку улыбнулась, поняла, о какой миледи речь, сказала тепло:

— Спасибо, Юра. Уверена, увидимся ещё! И спасибо, что поддерживаешь наши стремления!

Какие стремления, уточнять не стала, то ли суфражизм, то ли работу Третьего отделения.

Поцеловав меня в щёку, крепко обняла, прижалась на миг, затем отодвинула на длину рук, ещё раз «спасибо» и уверенно, уже не как робкая и неумелая барышня, а как человек, резко распахнула зонтик и под его укрытием сбежала к ожидающему её автомобилю.

Шофёр дверцу приоткрыл изнутри, но не заднего сиденья, куда всегда усаживаются женщины, а рядом. Байонетта юркнула вовнутрь, захлопнула зонтик и, стряхнув с него воду, втащила следом уверенным движением человека, что уже многое делает сам, не обращаясь к слугам.

Шофёр начал разворачивать автомобиль в сторону распахивающихся ворот, Байонетта улыбнулась мне ещё раз и задорно показала язык, я помахал рукой. Миледи, насколько помню, была прекрасной белокурой женщиной с прямой спиной и надменным взглядом. Как там сказано: «светлые, до странности светлые голубые глаза с чёрными бровями и чёрными ресницами», и ещё, конечно, «высокого роста, хорошо сложена».

Увы, Байонетта малого роста, черноволосая, быстрая и хорошо соображающая, аристократку не сыграет, хотя на самом деле аристократка ещё та, зато милые недалёкие горничные и служанки прошмыгнут везде, куда миледям непристойно, и сопрут важные секреты быстрее и проще. Что ж, пусть повезет тебе, боец невидимого суфражистского фронта.

За ними только закрывают ворота, а я уже бодро вернулся в кабинет, в голову снова стучит тревожная мысль насчёт вчерашнего разговора с Мак-Гиллем. Князей в России немало, но великий род князей Галицких словно и не род, а нечто настолько древнее, что и названия подходящего нет. В глубокой давности было два центра Руси: юго-западный и северо-восточный, оба собирали вокруг себя земли. Юго-западный начал брать верх, папа Римский даже прислал легата, тот короновал князя Галицкого властелином всех русских земель, чаша весов всё больше клонилась в его сторону. Но папа не прислал обещанные войска, чтобы поддержать нового короля, и на Руси всё чаще начали говорить о северо-восточном объединении во главе с Москвой, как месте, где начал закладываться краеугольный камень нового государства.

Однако сын князя Галицкого и короля всея Руси сохранил кольцо с печатью «Rex Russiae», и, по слухам, это кольцо передаётся из поколения в поколение, и род Галицких князей не забывает о своём прошлом величии.

Если один из князей Галицких, а их как тараканов в деревенской хате, проявил интерес к моим нововведениям в оружейной области, то что это для меня? Князья Галицкие, как я слышал, и сейчас считают, что северо-востоку несправедливо повезло, и центром России должен быть город Львов, а правящей династией род князей Галицких.

Не знаю, нужно ли мне сближаться с такими опасными людьми?

Сначала сбор данных, напомнил себе. А пока есть дела понеотложнее.

Сюзанне до столицы часов шесть, если не больше, нужно будет как-то собраться и сделать дорогу проходимой зимой и летом. Сейчас, когда у меня просторный подземный бункер вблизи особняка, уже знаю как сгладить все неровности и сделать поверхность прочнее гранита, никакие дожди не размоют, даже на уникальный рассейский переход через ноль не отреагирует.

Если бы лес вывозили в столицу и зимой, в лепешку бы разбился, но дороги бы сделал, экономика превыше даже самодержавия, у нас же победно рвётся на свободу молодой и злой капитализм, но перевозки тяжёлых грузов везде на Руси замирают до лета, пока земля подсохнет. Конечно же, даже из-за этих национальных особенностей должны отставать от Европы, но не будем, Россия молодая и пока ещё драчливая.

Василий перехватил меня в коридоре, отбарабанил, что где и как в имении, я выслушал, кивнул.

— Хорошо. Я отбываю, а ты помни, старший ты!

— Ваше благородие, — сказал он нерешительно, — Иван Бровкин побольше знает и умеет. Да и Максим Перепелица…

— Они по воинской части, — напомнил я. — А ты по всему хозяйству!

— Ой…

— И тому, — добавил я, — что ещё привалит. А куда деваться?

Он изменился в лице.

— Ваше благородие!

— А кому легко? — ответил я словами римского наместника в Иудее и поспешил в подвал.

В самом дальнем углу неприметная дверь, там комнатка, замаскированная под кладовку для старых вещей. Дверь и даже стены я укрепил с помощью магии иллюзий, так называю даже для себя, хотя на самом деле использую одну из констант бозонной вселенной, которую сумел, даже не понимая сути, добыть, и воспользовался, я же человек. Для людского глаза это прозрачная плёнка, что моментально застывает, едва покидает мои ладони, и даже незрима, хоть ты режь или откусывай.

Такой плёнкой покрою дорогу от имения и до вымощенной брусчатки Санкт-Петербурга. Но это потом, а сейчас вот открыл сложным ключом дверь, в комнатке пусто, служит только как хранилище пространственного пузыря.

Только бы ничего не поменялось во вселенной, с этой пугающей мыслью я напрягся и ступил на широкий крест на полу. Галактики пусть горят и взрываются, но человек в данный момент дороже всех галактик, ибо других человеков нигде больше нет…

Мгновенная потеря ориентации, человек всё-таки не рождён птицей, те всегда видят силовые линии вселенной и никогда не собьются с курса. Меня повертело в силовом вихре, как мне казалось, на самом деле уже стою в своём кабинете дома на Невском, и упираюсь ладонями в стену, так голова кружится не сама по себе, а со всем мирозданием, так человеку легче, когда не один, мы же стайные.

В кабинете слегка затхлый воздух, щас открою форточку, повёл носом по сторонам, запахи странные, но даже без зеттафлопника уже понял и определил, посмотрел в сторону плотно закрытого окна. Дрона не вижу, но он точно отслеживает мои перемещения.

— Шаляпин, — рявкнул я мысленно, — что здесь было?

Он ответил моментально:

— А что было? Ничего не было!.. Никаких нападений! Можно запрос конкретнее?

Я повторил сердито:

— Кто пытался открыть мой кабинет? И, может быть, спал в моей кроватке?