В подземелье я пойду, там свой level подниму XI

Глава 24

Третий час я варил зелья.

Не метафорически. Плитка на одной конфорке, на второй — кем-то забытый чайник, который жалобно посвистывал каждые семь минут, будто напоминал, что его жизнь сложилась не так, как он мечтал. На столе — линейка пузырьков от аптечных капель, три миски, ковш, две ложки (обычная и мерная), ролик изоленты (не спрашивайте), лист бумаги с формулой «как в кино» и торжественная надпись сверху: «ЗЕЛЬЕ УДАЧИ № 8 (точно получится)».

Не получилось.

— Восьмое — в ведро, — я лизнул каплю, скорчил физиономию и вылил содержимое в раковину. — На вкус как мечты первокурсника.

[Мечты первокурсника обычно пахнут сладкой победой.]

— Ага. И вонючими носками соседа по общаге.

Лимбо приучило меня думать, что я могу всё. Но варка — отдельный ад. В Лимбо ты берёшь концепт «удача», добавляешь его в жидкость, потом «варишь», чтобы концепция и жидкость смешались, — вуаля, зелье удачи готово!

А потом переносишь рецепт в реальный мир и понимаешь, что работает он только в Лимбо, а здесь — это просто противная жижа. Реальность просит рецептуру, температуру, «мешать по часовой стрелке, но не смотреть на луну». Я, конечно, могу заставить её не просить. Но… традиции. Хотелось сыграть «по правилам» — хотя бы раз.

Десятое зелье получилось особенно обидным. Я честно выдержал пропорции — даже поставил таймер на телефоне, чтобы снять с огня «на вдохе». Снял. Остыл. Глоток.

— На вкус как… — я поискал правильную грусть, — как надежда, извините за выражение.

[А в чём проблема вкуса надежды?]

— Ты Надежду Александровну видел? Ту самую, у которой вес как мой рост?

[А-а-а. Вот о какой надежде ты говорил… ]

На одиннадцатом я сдался. Грёбаные зелья из мира, где злодей поленился лишний раз взять автомат, — меня победили.

Я взял ковш. Подошёл к трону из белой керамики. Совершил священнодействие «черпок». Вода была идеально прозрачной — на счастье. Поставил ковш на стол. Положил ладонь над поверхностью.

— «Королевская Власть», — я почти не шевелил губами. — Слушай приказ.

Вода дрогнула — не так, как от ветра. Как от понимания. Слой за слоем в неё вошли нужные эффекты: настройка вероятностей для выпадения нужного варианта. Ещё несколько флаконов других зелий я настроил там же — из той же воды, которую вычерпнул из унитаза.

Зелья готовы! Эффект — на сутки. Побочки — минимальные. Вкус… ну. Никто и не обещал, что будет приятно.

[Ты чудовище, Вик… ]

— Искусство требует жертв. Иногда — вкусовых.

[Иногда — здравого смысла.]

— А иногда — воды из унитаза. Не ной. Не нам её пить.

[Это не делает картинку лучше.]

— Чтобы эффект «Королевской Власти» был максимальным, мне нужно верить, что он сработает. И я убеждён: без этой воды зелье не получилось бы.

[У «Королевской Власти» нет такой слабости. Ты её только что придумал.]

— Зануда.

Я аккуратно перелил содержимое ковша в стеклянные флаконы — маркировка чёрным маркером: «У», «П», «Э». Поставил их рядом с аккуратным, почти лабораторным набором — на случай, если кто-то из Пантеона любит, когда красиво. Кухня пахла металлом, мылом и чуть-чуть — силой, если её можно унюхать.

— Пора.

Кольцо связи раскрылось в воздухе без звука — влажная тень, которую кто-то натянул до белизны. Меня втянуло внутрь, и мир собрался заново: круглый стол, высокий «потолок» без источника света, стены, которые не были стенами. Двенадцать стульев. Один пустует. Все остальные — заняты. Я снова оказался в виртуальном мире.

— Как просили, — я поставил короб на стол и открыл крышку. — Набор образцов. «Удача». «Перевоплощение». «Эйфория». И пару мелких — на десерт. Пейте не залпом, если дорожите жизнью.

Все заинтересованно взяли флаконы.

— Хех, это действительно зелья с магическим эффектом? Я не чувствую в них ни капли маны, — сказал Никола Тесла.

— Так выпейте — и узнаете, — сказал я.

Сюй Фу отозвался первым. Взял «удачу» двумя пальцами, будто кружку чая. Запрокинул немного, задержал во рту, прикрыл глаза, будто смакуя напиток.

— Вкус… странный, — он аккуратно поставил флакон. — Немного соли. Немного металла. И немного пованивает…

— Я не знаю, по какому ГОСТу вы меряете вкус удачи. У меня получилось так.

— Изменений не ощущаю, — спокойно проговорил он.

Это был не упрёк — констатация.

— Удача — не рог на лбу. Её так просто не заметишь, — я достал из кармана монетку, подбросил, поймал и положил перед Артуром. — Проведём тест. Посмотрим, угадаешь ли ты. Если подброшу я, это может показаться жульничеством. Кто желает сделать это за меня? — я посмотрел на остальных.

Артур усмехнулся так, будто это была дуэль.

— Я, — он встал и подошёл. Монету он чуть ли не вырвал у меня из руки. Злой какой.

— Решка или орёл?

— Решка, — сказал Сюй Фу.

Пальцы Артура пошли вверх так, чтобы монета вышла орлом. Для нас с нашими навыками — пустяк. Я видел, как меняется траектория. Она определённо упала бы орлом. Однако в полёте монета встретила муху. Просто муху. Ничем не примечательную. Тупицу вселенского масштаба, которая решила, что это отличный момент узнать, каково это — получить по лбу диском. Монета шлёпнула крылом, перевернулась лишний раз, шурша воздухом, и легла на ладонь Артура.

Решка.

— Хм, — Фауст скривил улыбку. — А зелье-то, похоже, работает.

Все понимали, что Артур пытался выбить орла. Они, как и я, могли легко рассчитать падение монеты.

— Никакой ловкости рук — только магия, — я широко ухмыльнулся.

Баба Яга наклонилась — смотрела не на монету, а на Сюя Фу. Её взгляд был иглой, будто зондировал.

— Хм… я не чувствую в тебе изменений. Если бы это была магия, это не скрылось бы от моих глаз… — пробурчала она.

— Давайте продолжим, — предложил я. — Дальше — веселее.

Сунь Укун тянулся к «перевоплощению» с видом ребёнка, который собирается содрать обои в новой квартире родителей. Прежде чем пить, он лизнул каплю с горлышка, щурясь.

— На вкус как вода из унитаза, — сообщил он с тем самым счастливым выражением лица, с каким дети рассказывают гадости.

— Качественные зелья обязаны быть неприятными, — я сделал вид, что оскорбился. — Вообще-то это традиция. Учёные спорят, но я — за классику.

Несколько голов синхронно повернулись. Я улыбнулся молча. Пусть ломают голову, о чём я вообще.

Укун пожал плечами, поднял флакон, выпил, выдохнул — и на его месте стоял Артур. Не «маска» — подмена телесности. Мышцы легли иначе. Взгляд стал резче, чем у обезьяньего царя, статичнее. Давление — то самое, рыцарское, тугое, как шнур клятвы. Клинок в «ножнах» на бедре у «Артура» — точная копия Экскалибура, и мощь такая же.

Сунь Укун изменился не только внешне: его аура, стойка, манера говорить и даже стиль боя — всё стало как у Артура.

— Сутки, — я постучал ногтем по стеклу пустого флакона. — Эффект длится сутки. Отличить от оригинала практически невозможно.

«Артур» задумчиво потянул резинку пояса, заглянул в самую тайную государственную тайну Туманного Альбиона, показал эту тайну всем присутствующим — кстати, пестрюн у Артура небольшой, можно даже сказать, маленький, — обезьян молча кивнул и начал натягивать обратно. Настоящий Артур зажмурился ровно на одну секунду — больше себе не позволил. Баба Яга довольно скрипнула зубами — её «спасибо» выглядело примерно так. Во взгляде Кецалькоатль читалась насмешка. Остальные предпочли не показывать, что думают о достоинстве Артура.

— Дальше, — я перевёл взгляд на первого столпа. — Для вас — зелье «Эйфория». Прошу, попробуйте, — я протянул ему флакон.

Гильгамеш взял его так, словно это очередной ключ от очередных ворот в его запасниках. Повернул, глядя, как внутри медленно вращается тонкий узор (я оставил завихрения для тех, кто любит глазами). На его лице появилась слабая улыбка, будто ему было чуть смешно.

— Позже, — он отложил.

Может, догадался? Но как? И когда? А может, я себя накручиваю.

— Как хотите, — я пожал плечами.

В любом случае, большинство я уже убедил в том, что я — тот самый «мальчик, который не умер».

— В таком случае позвольте вам кое-что показать…

Директор вывел в воздухе прямоугольник. На миг показалось, что он достал картину из кармана. Нет — видео. Таймкод: несколько часов назад. Камера трясётся от ударов. Коридор бетонный. На полу — ребята в форме. По центру идёт мужчина — лысый, белый и без носа. Палочка в руке. Взмах. Печати на стенах закипают, линии глохнут, руны тухнут, как лампочки при перегрузке. Голос — хриплый, восторженный:

— Я — Валенд-а-Мортэ. Тёмный маг. И совсем скоро этот мир будет моим!

Он смеётся. Причём искренне. Всюду валится гипс. Камера яростно верит, что сегодня её последний день. Где-то срывается сирена.

[Истерика не числится в моих протоколах… но у меня истерика. Ты… вы… вы правда это провернули⁈]

«Конечно. Я же сказал, что знаю его лучше всех».

На самом деле было ещё проще и хуже. Я создал письмо из воздуха прямо перед ним. Виктор Громов прочитал, что от него требуется. Он не задал вопросов. Он любит театр так же сильно, как я. А как иначе, если он и я — один человек?

[Вы оба безумцы. Не в смысле — «сумасшедшие». В смысле — «тупые»! У вас отрицательный IQ!]

Видео погасло. В комнате стало слышно, как у кого-то хрустит сустав — настолько тихо они сидели.

— Констатирую, — Фауст стукнул костяшкой пальца по столу, и его голос стал громче (да, это тоже его способность). — Это действительно не известная нам магия. Прибавим случай с Валенд-а-Мортэ — и мы можем с уверенностью сказать, что этот человек — Гарри Поттер!

Я уже хотел возразить, что Гэри Паттер, но Гильгамеш заговорил раньше:

— Хорошо. Мы слышали. Теперь — верим. И раз всё так сложилось, у нас нет причин отказывать тебе во вступлении в Пантеон.

— С меня — зелья и «чужая» магия. С вас — вся информация по Валенд-а-Мортэ. Вас это устраивает? — спросил я.

— Вполне, — кивнул Гильгамеш. — А теперь, Гэри Паттер, позволь поздравить тебя. Ты стал одним из столпов.

А вот он уже правильно назвал мое имя. Приятно.

— Благодарю, — кивнул я.

На этом совещание, можно сказать, закончилось. Кольцо съело комнату, свет, стол, стулья, а потом и меня. Вздох — и я снова в реальном мире.

Телефон белел экраном: «Первый учебный день — новая академия (турнир)».

Под ним — двадцать уведомлений: пропуска, схемы переходов, два письма от Лоис с темой «НЕ ОТКРЫВАЙ (там фото)» и «Я ВСЁ РАВНО ПРИДУ». Я не открыл. У меня есть инстинкт самосохранения. Иногда.

Я собрал флаконы обратно в короб, завинтил крышки до щелчка. На листке с рецептом добавил карандашом:

— «Удача» — диапазон чуть расширить (мухи — опционально).

— «Перевоплощение» — заблокировать автоматические исследования чужих достоинств (на будущее).

— «Эйфория» — оставить завихрения: Гильгамеш любит глазами.

[И ещё: никогда больше не варить на воде из унитаза.]

— Согласен, — я натянул куртку. — В следующий раз возьму из биде.

[Я официально фиксирую это как симптом.]

— Фиксируй. Я официально фиксирую, что ты — скучный.

[Я — скучный? Я⁈ Зато я жить хочу! А ты чуть не раскрыл нас перед Трикстером! Ради шуки, Карл! Ради шутки! Которую поймем только мы с тобой!]

Игнорируя ворчание Вируса, я направился в новую академию. Пару дней перед турниром тут будут уроки.

«Итак, что бы сегодня устроить в академии…?»