В подземелье я пойду, там свой level подниму XI

Глава 20

Мы вернулись под купол академии так, будто просто вышли из спортзала после затянувшейся тренировки. Ничего особенного: кровь, пыль, пару раз сорвавшийся потолок, три мёртвые матки.

До становления Трикстером я сказал бы, что так проходил мой каждый второй день. Почему? Потому что я был обязан посещать подземелья минимум раз в неделю. А каждое посещение подземелий с моей удачей превращалось в звездец вселенских масштабов. Я землю спасал минимум десять раз — о чём ещё говорить?

Когда выбрались, Гром лишь кивнул мне и ушёл. Без рукопожатий, без «молодец», без «спасибо». Правильный человек: сделал — и пошёл дальше. Я проводил его взглядом. Кажется, я понял, почему считал его таким неправильным. Мысль сложилась сама: техника. Точно не знаю, что за техника, но это определённо она. Например, все Ех-ранговые из России во время рейда могли передавать ему часть своей силы — нитями, через печати, через артефакты. Куда проще объяснить, почему он оказался настолько выше Лоис Лейн, с которой «на бумаге» должен был быть равен.

Сложи силу двадцати Охотников Ех-ранга в одно тело — и получишь машину сильнее ста Охотников по отдельности. Вот почему он смог одолеть матку. Остальные гости страны тоже поспешили убраться. Похоже, все они почувствовали силу Блум, которая могла бы уничтожить весь мир, и потому им хотелось быть подальше от этой захолустной страны.

Стелла также не стала задерживаться. Сказала, что ей нужно о многом подумать, и ушла. Цельно, без суеты, но шаг — куда тяжелее обычного. Моё решение с индийцами ударило по ней сильнее, чем она показывала. Стелла привыкла к прямой линии: долг — закон — действие. Как Охотник она первоклассна, но ей не хватает гибкости мышления. Возможно, в силу возраста. А может быть, у неё такое воспитание. Она просто не может забыть, что я недавно перебил десяток человек, и не уверена, что это можно оправдать. И это не недостаток. Иногда человечеству нужен не хитрый трикстер, а тот, кто несгибаемо ставит щит. Железные принципы — это скучно, но именно ими перегораживают дорогу чудовищам.

Я видел, как она металась между долгом и чем-то личным. Долг — рассказать всё Директору. Личное — промолчать. Она не призналась бы даже под пытками, но ей правда нравился я. И сейчас эта её детская влюблённость оказалась испытана жестокой реальностью.

Отчёт перед начальством назначили на вечер. Мы сидели в узком кабинете, где давление было необычайно сильным. Директор слушал доклад молча. Стелла стояла справа, идеально выпрямившись. Я видел, как у неё ходит скула. Я мог бы сделать вид, что ничего не произошло. Мог бы обойти острые места. Не стал.

Когда Стелла запнулась на моменте с тем, как одолела индийцев — до этого момента она рассказала всё как есть — я решил взять слово.

— Я убил Серафа и всех индийцев, — сказал я спокойно.

Стелла дёрнулась едва заметно. Директор не дёрнулся вовсе.

— Продолжай, — кивнул он.

— Мне нечего продолжать. Посчитал, что их нужно убить, и убил. Вот и всё, — пожал я плечами. — Пусть Стелла закончит доклад, тогда и отвечу на вопросы.

Она коротко изложила все события. Ну, по крайней мере, всё, что знала. Как я и обещал, Директор похвалил её за то, что она использовала кристалл звёздных духов и в нужный момент подняла уровень. Оставшиеся шестнадцать кристаллов, которые я нашёл в подземелье, я без зазрения совести передал ему. Они для меня совершенно бесполезны.

— Принято, — сказал Директор.

Он вернул взгляд ко мне. Чистый, тяжёлый.

— Официальная версия, — сказал Директор, — звучит иначе. В отчёте не будет пункта про персональную казнь Серафа и других Охотников из Индии. От того, убили их мы или пауки — ничего не изменится, — добавил он. — Так что правда должна остаться в этой комнате.

Стелла моргнула. Только один раз.

— Разрешите уточнить, — тихо сказала она. — Мы скрываем правду?

— Мы защищаем человечество от мировой войны, — ответил он. — Прямолинейный отчёт спровоцирует международный трибунал и затянет нас в войну, где мы слабее. Более того, Сераф и остальные уничтожили почти всю группу американцев, и они также не останутся в стороне. Если две мировые державы начнут войну, остальные не смогут отсидеться. Учитывая необычайную активность монстров, человечество падёт.

Я видел, как в ней борется всё сразу. «Долг» упёрся лбом в «надо». «Правда» столкнулась с «ценой». Она перевела взгляд на меня — коротко, остро, будто ножом. Я не отвёл глаз. Если уж быть плохим парнем — то не прятаться за жалюзи.

— Поняла, — произнесла она и опустила взгляд в пол. Это «поняла» не значило «согласна». Это значило «зафиксировала».

Директор отключил запись и какое-то время просто смотрел в окно. Там отражался я. Несимпатичный тип, если честно. Я бы себе не понравился.

— Свободны, — сказал он наконец. — Остальным займусь я сам. А вы — отдохните пару дней, а потом возвращайтесь к учёбе. Вы хорошо постарались.

Мы вышли. Коридор встретил запахом дешёвого кофе и тишиной, в которой хорошо слышно, как люди делают вид, что не слушают. Я остановился у развилки.

— Стелла, — сказал я. — Я съезжаю.

Она подняла глаза. В них было всё, что не уместилось в отчёте: разочарование, злость и — самое опасное — попытка понять, не совершила ли она ошибку, полюбив меня. Правильный ответ — да, совершила. И она начала это осознавать.

— Поняла, — сказала она.

Ни вопроса «почему?», ни попытки удержать. Только «поняла».

Мы постояли секунду. Я уже хотел добавить что-нибудь глупое про «вынесешь мою кружку», но не стал. Дешёвый юмор — плохая попытка залатать трещины, которые образовались в наших взаимоотношениях.

Мог бы я всё исправить? Легко. Мне потребовалось бы десять минут, горячий кофе и желание всё объяснить. Однако я не стал этого делать. Почему? Всё просто. Мне нужно, чтобы она сейчас разочаровалась во мне.

Она ушла. Хотела что-то сказать, но так и не решилась.

[И всё-таки ты гад. Разбиваешь сердце девушки, просто потому что это поможет твоему плану.]

Нет. Я помогаю ей. Сначала я воспринимал это как игру. Но сейчас начал относиться чуть серьёзнее.

«Такой как я — далеко не самый лучший вариант для неё», — пожал я плечами.

Я убеждён, что Стелла заслуживает кого-то получше, чем грёбанный Нефритовый Император с уже сформировавшимся гаремом и сомнительной личностью Трикстера.

Я остался в пустом коридоре и подумал, что сегодня был день, когда я сделал всё «как надо», и всем стало хуже. Бывает. Дождавшись, пока все уйдут, я телепортировался к Директору — прямо к креслу, с которого он недавно встал.

Ничего так, удобное кресло.

— Вопреки твоим словам, там были монстры, — сказал я.

Директор не удивился моему возвращению. Похоже, он этого и ждал.

— Ошибка, — коротко ответил он. — Мне очень жаль, — склонил он голову.

— Не думаю, — качнул я головой. — Слишком хорошо всё «совпало». В одном месте, где кишит опасной живностью, внезапно появляется столько кристаллов, что сюда слетаются самые сильные Охотники со всего мира. И будто специально там были твари, которые могли их всех уничтожить, — сделав вид, будто задумался, я взглянул в его глаза. — Скажи честно: это ты устроил охоту? Или просто включил прожектор и сидел со счётчиком?

Он нахмурился, но голос остался спокойным:

— Я виноват, что не заметил пауков. Но как тебя вообще хватает обвинять меня в предательстве?

— Не «хватает», — поправил я. — Достаточно наблюдений. Странности начались не сегодня. Ещё на вступительном экзамене кто-то перехватил контроль над монстрами и свёл их с ума. Плюс — призвал Великое Бедствие. У того нападения была конкретная цель — убить Блум. А она у нас единственная, чья истинная сила может противостоять Ковчегу Душ. И ты это знал. Хочешь сказать, совпадение?

Он слушал, не перебивая. Хорошая привычка для человека, который слишком многое знает.

— Вы искали виновного, — продолжил я. — Ты, учителя, ваши друзья с большими погонами. Никого не нашли. Странно ли, что я начинаю складывать другое уравнение? Там, где «не нашли», часто значит «искали не там». Или «искали так, чтобы не найти».

— Неужели из того, что преступник не пойман, следует, что виноват я? — спросил он, не повышая голоса.

Я проигнорировал вопрос, как он игнорировал очевидность.

— Ты знал об истинной сущности Блум. Ты знал о Белле. Но не включил рубильник «враг» — наоборот, аккуратно подложил дороги, по которым им было удобно пройти в академию. У тебя были планы на них. И ты не умеешь играть спонтанно. Ты только делаешь вид.

— Это всё ещё додумки, — наконец сказал он. — И даже если закрыть глаза на логику, как, по-твоему, я мог «спровоцировать» появление подземелья и стольких кристаллов Звёздной Пыли? Для такого, как я, это невозможно. И главное — зачем?

— Чтобы позвать гостей, — ответил я и щёлкнул пальцами.

Воздух послушно вздрогнул. Вокруг нас, как падающие звёзды, вспыхнули огни: одна, десять, сотня. Кристаллы звёздной пыли зависли в воздухе — идеальные, с чистым звоном в нутре. Комната стала на тон светлее. Директор прищурился.

— Иллюзии, — предположил он. — Ты сам говорил, что владеешь этим.

Я подбросил один и перекинул ему. Он поймал автоматически. Пальцы в перчатках на мгновение замерли, потом он сжал фаланги сильнее. Понял вес. Почувствовал холод. Чистую энергию внутри.

— Настоящий, — с трепетом выдохнул он и посмотрел на остальные.

— Остальные — тоже, — сказал я. — Я могу сделать тысячу. Или миллион. С того момента, как увидел первый настоящий кристалл, я не ограничен. И если уж я могу создать такое, то и Ковчег Душ — тем более, — хмыкнул я. — Тебе ничего не пришлось доставать. Все сделали за тебя. Ты лишь должен был привлечь внимание. И жадные до власти и ресурсов идиоты отправили в ловушку сильнейших мира сего.

Он поднял взгляд. В нём появились трещинки. Хороший, кстати, момент, когда в человеке рвётся его же правильность.

— Даже если так, — тихо сказал он, — как это доказывает мою вину?

— Никак, — фыркнул я. — Но кто сказал, что я должен что-то доказывать? — изогнул я бровь. — Директор, мы ведь не на суде. Я могу убить тебя по праву сильного. И у меня для этого хватает не только силы, но и причин. Но если ты так любишь формат «доказательств», давай по-твоему. Доказать я могу проще простого.

Я щёлкнул пальцами. «Королевская Власть» разошлась по всей комнате. Никакой вспышки, никакой музыки. Всё вроде было так же. Кроме одного: теперь в этой комнате невозможно солгать.

— Здесь можно говорить только правду, — сказал я. — Только ту, которую знаешь сам. Врать — физически невозможно. Обходить — не получится. Вопрос будет один.

Он напрягся. Возможно, даже подумывал сбежать. Но, во-первых, этим лишь бы доказал свою вину. А во-вторых, я не позволил бы ему сбежать.

— Ты служишь «Ковчегу Душ»? — прямо спросил я.

Все эти речи про преданность стране, про то что он готов стать моей собственностью, лишь бы я помог Хистории, про желание защитить людей — всё это оказалось ложью.

— Да, — ответил он.

Тишина упала на пол. Я не удивился. Просто коротко кивнул. Он попытался продолжить:

— Но…

— Стоп, — сказал я. Я не повышал голос. Просто перекрыл ему рот той же силой, которой только что подчинил комнату. — На этом и остановимся, — добавил я.

Ему стало трудно дышать, но я не душил. Чуть-чуть сместил воздух, чтобы он помнил, с кем разговаривает.

— Хейден — твой настоящий ученик, и именно ты послал его в Японию? — уточнил я.

— Да… — ответил он.

— Вы оба сделали ставку против людей. Я должен был бы закрыть эту тему сейчас и без лишних реплик.

Я убрал давление. Он вдохнул чуть глубже, чем надо. Сейчас он был сильно напряжён.

— Ты убьёшь меня? — спросил он. — Раскроешь правду обо мне?

Похоже, он действительно переживал за это. Возможно, есть те, кем он дорожил?

— Не волнуйся, люди запомнят тебя не предателем, — пообещал я. — Они будут восхвалять тебя как героя.

Я снова поднял руку. «Королевская Власть» в этот раз была почти невесомой — как шариковая ручка, которой кто-то делает пометку на полях. На его плечо опустилась нетяжёлая метка. Не сигнальная, не клеймо. Скорее — команда, написанная на внутренней стенке.

Без метки тоже можно было бы обойтись, но так эффект будет постоянным. А без метки он исчезнет через несколько часов.

Он не понял. И правильно. Должен понять позже.

— Что ты сделал? — тихо спросил он.

— Скоро сам поймёшь, — сказал я. — Думаю, тебе это даже понравится. Но помни, это лишь отсрочка. Вскоре я убью тебя. Так что не питай ложных надежд.

Я щёлкнул пальцами — и сотня кристаллов рассыпалась искрами, растворяясь в воздухе. Один остался на его столе.

В коридоре пахло тем же дешёвым кофе. Танец людей, которые делают вид, что не смотрят, продолжался. Я прошёл мимо, не сняв шлема, хотя он мне не был нужен. Просто не хотелось, чтобы кто-то видел моё лицо прямо сейчас.

«Мне нужен новый дом…»

Телефон мигнул. Пришло сообщение.

[Рекомендую домик поближе к академии. Судя по всему, мы тут не задержимся надолго. А значит — надо воспользоваться возможностью по полной!]

— Спасибо, капитан Очевидность, — вздохнул я и закинул капюшон. — Ладно. Переезд — так переезд.

Впереди была куча работы. Очень «правильной» работы. И очень неправильные методы, которыми её придётся делать. Я не люблю обе стороны. Но иногда — выбираешь то, что работает. Сегодня я выбрал. И всем стало хуже. Бывает.