Ткань наших душ

V

Лиам

Лэнстон наклоняется над столом и берет кусок жареной курицы с моей тарелки.

— Точно не хочешь?

Он поднимает бровь, отрывая кусок жареного теста и засовывает его в рот.

— Да, я сегодня не очень голоден. — Я смотрю вниз на свой палец. Порез уже зарубцевался, и меня гложет зуд порезать еще один палец. — От больничной еды у меня расстройство желудка.

— Черт. — Лэнстон хмурится. Каштановые волосы едва видны под бейсболкой, но его ореховые глаза смотрят на меня с беспокойством. — Ты ведь не пытался причинить себе такой сильный вред?

На этот вопрос трудно ответить.

Да? Нет.

Моя рука бессознательно скользит к боку, где ребра были порезаны слишком глубоко. Джерико перепугался, когда нашел меня в теплице.

Я склонился над стоком в кладовке и пытался остановить кровотечение. При воспоминании о той ночи у меня по позвоночнику ползут мурашки, а руки дрожат под столом.

— Конечно, нет. — Говорю я низким голосом.

Лэнстон смотрит на меня так, будто не верит, но все равно кивает. Хорошо, что он не любит говорить о той ночи. Никто не любит.

— Я слышал, у тебя была небольшая экскурсия. Джерико сказал, что заявил о твоем исчезновении только для того, чтобы найти тебя в своей постели на следующее утро.

Лэнстон смеется и оглядывается через плечо, чтобы увидеть, есть ли наш психолог-консультант в столовой или нет.

Я тоже улыбаюсь. В отличие от моей новой маленькой музы, я знаю, как сделать так, чтобы улыбка достигла моих глаз.

— Да, я не мог оставаться в этой гребаной комнате еще одну ночь. Я просто размял ноги. Ты же знаешь Джерико, он слишком зажат.

Смотрю в окно и наблюдаю, как дождь льет так, будто он никогда не прекратится.

Я не говорю Лэнстону, что нашел то, чего не искал, и что она тоже здесь, каким-то образом.

Судьба может быть забавной — если вы верите в такие вещи.

Мои глаза расширяются, когда я вижу двух женщин, танцующих во дворе, их одежда полностью промокла, они босиком стоят в траве, как будто на улице не чертовски холодно.

— Кто это? — медленно произносит Лэнстон, словно в трансе.

Он встает со стула, подходит к окну и прижимает руку к стеклу, глядя на Уинн.

Я встаю и становлюсь рядом, наблюдая, как моя милая, грустная соседка с бледно-розовыми волосами танцует под дождем, словно буря взывает к ее душе. Ее свитер прилипает к телу и показывает, какая она худая. Мое сердце болит, что такое грустное и очаровательное создание, как она, хочет умереть.

Больно.

Это заставляет меня презирать ее больше, чем что-либо другое, но все равно жаждать ее.

Я должен выяснить, почему.

— Она моя новая соседка. — Равнодушно бормочу я, засовывая руки в карманы и наблюдая за тем, как Уинн танцует с Елиной, как потерявшаяся дурочка.

Лэнстон поворачивает голову и смотрит на меня.

— Ты шутишь.

Не свожу глаз с ее тела. Она двигается, как сирена, маня меня к себе. Я качаю головой.

— Я не шучу.

Я хочу прикоснуться к ней, почувствовать ее. Укусить и сказать ей, как сильно ее разум отталкивает меня.

Я хочу, чтобы она жила.

— Черт, похоже, через несколько ночей я буду ночевать в твоей комнате. — Поддразнивает Лэнстон, но я бросаю на него взгляд. Он даже не вздрагивает. Вместо этого в его глазах мелькает любопытный огонек. — Она просто сердцеедка.

— Только не она. — Предупреждаю я его.

Состояние Лэнстона так же плохо, как и состояние Уинн.

Два человека, которые хотят умереть, спят в одной постели — нет. Я этого не допущу. Он так близок к выздоровлению.

Смотрю на него и наблюдаю, как его большой палец проводит по старым шрамам на запястьях. У нас у всех здесь есть шрамы, некоторые глубже, чем остальные.

Мой взгляд останавливается на его шее, и по позвоночнику пробегает холодная дрожь. В памяти всплывает та ночь, когда я нашел его тело в душевой, и в груди становится тяжело.

Никогда не забуду, как его глаза на мгновение потеряли свой блеск. Он больше никогда не будет таким подавленным, если я смогу этому помешать.

Он обнимает меня за плечо и смеется.

— Ну, по крайней мере, скажи мне ее имя.

— Колдфокс! Бергмот! — кричит Джерико, перебегая двор, пугая их обоих. Они бросаются наутек, Елина ведет Уинн к входу в западное крыло.

Мои кости стремятся последовать за ней, но я остаюсь стоять на месте.

— Колдфокс? — Лэнстон улыбается, когда ее фамилия слетает с его уст.

— Ее зовут Уинн, — бормочу я, когда мой большой палец ласкает свежий струп на указательном пальце, посылая небольшие болевые импульсы по нервам. — И она моя.