Ткань наших душ

XLVI

Уинн

Год после пожара

Снег падает за окнами кофейни, как маленькие хлопья ваты, мягко и медленно.

В Бостоне гораздо теплее, чем в Монтане. Я подпираю голову ладонью и наблюдаю, как мимо проходят люди, закутанные в теплую одежду, их дыхание клубится в воздухе, когда они смеются.

Лиам ставит передо мной тарелку, потом два кофе. Перед тем, как сесть напротив меня, он целует меня в щеку.

— С чего ты хочешь начать сегодня?

Он улыбается и протягивает руки через стол к моей.

Я переплетаю наши пальцы и улыбаюсь в ответ.

— Что ж, нам нужно заехать в офис и забрать новые планы этажей, а затем мы практически свободны до завтрашнего рейса.

Он кивает и поднимает бровь с намеком на неприятности.

— О каком количестве свободного времени мы говорим, Уинн?

Я смеюсь.

— Пожалуй, хватит на все, что задумал твой аморальный ум.

Мы идем к новому офису Джеймса вниз по улице.

Это то, что я люблю в городе — можно просто пройти квартал или два и быть там, где тебе нужно, большую часть времени.

Также помогает то, что мой брат хотел переехать, чтобы быть ближе ко мне.

Я беру чертеж мемориала и позволяю слезам беззвучно падать.

Поле лунных цветов станет мемориальным парком, вокруг него проложат дорожку и установят высокие каменные столбы с выгравированными на них именами тех, кого мы потеряли.

Пропавших без вести нашли там, под цветами, и наконец-то похоронили, но Монику мы так и не нашли.

Мы рассматриваем планы нового реабилитационного центра «Приют Невер», который будет построен на месте «Харлоу».

Мне больно смотреть на то, что его заменят новым зданием. Воспоминания людей и исцеление, которое я пережила там, никогда не будут превзойдены, но, возможно, с любовью и временем мы сможем создать новое реабилитационное учреждение, которое станет домом для многих таких, как мы.

Таких, как Лиам, Лэнстон и я. Тех, кто придет после нас.

Я смотрю на Лиама с обожанием. Он с восторгом изучает технические характеристики нового здания и рассказывает Джеймсу, как великолепно оно выглядит. Его голубые глаза поднимаются на меня, даря мне простую улыбку, которая говорит, что он все еще борется с битвами внутри, так же, как, я уверена, и я. Но мы так выросли вместе.

Мы втроем были лекарством. В самые темные часы, в самые темные ночи мы были светом.

Когда мы доезжаем до нашей квартиры, солнце уже садится за горизонт.

Лиам кладет на пол пакеты с продуктами, которые мы купили на вечер, чтобы перекусить во время просмотра фильма.

— Попкорн, моя дорогая? — спрашивает Лиам.

Я не знаю, почему, но он уже ставит пакет в микроволновую печь и знает, что я отвечу «да».

— Я люблю тебя.

Я легкомысленно улыбаюсь, обнимая его широкую грудь.

Он разворачивается и подхватывает меня на руки. Я визжу, когда он несет меня на диван, целует в шею и губы, лишь на мгновение останавливаясь, чтобы прошептать:

— Remedium meum.

Эти слова вызывают слезы на моих глазах каждый раз, когда он их произносит, всегда с такой же теплотой и преданностью, как и в первый раз, когда я их услышала.

Я глубоко целую Лиама. Его язык страстно гладит мой, рука скользит под мои леггинсы и начинает кружить вокруг моего клитора.

Стону и изгибаюсь под ним, пока он дразнит меня. Его член уже натягивает спортивные штаны, и я знаю, что вечер кино превратится в ночной сеанс траха, пока мы будем наблюдать, как люди убегают от призраков и разгадывают тайны.

Микроволновка звенит, и я неохотно отрываюсь от его голодных губ.

— Попкорн остынет, если мы его не достанем, — предупреждаю я его.

Лиам засовывает палец в мою киску и двигает им, заставляя меня запрокинуть голову назад и закричать.

— К черту попкорн, Уинн. Я хочу тебя, — бормочет он, стягивая с меня штаны, припадая губами к моему жаждущему клитору.

Несколько раз лижет меня своим горячим языком, затем смотрит на меня с жаром и уязвимостью в глазах.

Я смотрю на него, хмуря брови, когда он останавливается и поднимает голову.

— Знаешь, чего я еще хочу?

У меня перехватывает дыхание.

— Что, любимый?

Я прижимаю руку к его щеке, и он наклоняется к ней, на мгновение закрыв глаза.

Подносит руки к моему животу и смотрит на меня мрачными, полными надежды глазами.

— Это последняя часть нашего лечения.

На мои глаза наворачиваются слезы, и я кусаю губы, чтобы сдержать крик в груди. Его слезы отправляют меня за край.

Он поднимает меня и крепко обнимает.

— Если ты не…

— Нет. Я хочу. — Рыдаю в его плечо. — Я хочу, чтобы нас снова было трое.

Он прижимает мое лицо к своему и целует теплые слезы, падающие на него. Наши слезы медленно трансформируются — радость за наше будущее и грусть за прошлое.

Лиам проводит пальцем по татуировке на моей руке, в том самом месте, где была татуировка Лэнстона.

III