Ткань наших душ

XIV

Уинн

Елина и Поппи лежат в джакузи по самую грудь.

Честно говоря, я даже не знала, что в «Харлоу» есть оно.

Оно хорошее, но не обособленное, как у людей на заднем дворе. Джакузи встроено в пол и размером с небольшой бассейн.

Две женщины внимательно смотрят на меня, когда я погружаюсь в воду напротив них.

Выпускаю длинный, облегченный вздох и прислоняюсь головой к стене.

Я стараюсь не зацикливаться на том, что обо мне думают другие, но иногда это бывает трудно.

Очевидно, Елина влюблена в Лиама, и мы с ним… чертовски ненавидим друг друга, наверное.

Моя внутренняя совесть до сих пор кричит на меня за то, что я его развлекаю. Но знаете что? Мне не нужны морали о сексе в таком месте. Если уж на то пошло, я просто буду воспринимать это как еще одну форму терапии.

Я имею в виду, что так и есть. Я так думаю? Секс-терапия? Я сделаю себе заметку в голове, чтобы потом погуглить это.

В основном здесь тихо, но я подслушала кое-что, что привлекло мое внимание.

— Нам, наверное, пора заканчивать купание. Я не хочу опаздывать. Я слышала, что иногда в поле стоит какой-то человек и наблюдает за нами. Ли сказала, что это призрак одного из людей, которые исчезли много лет назад, — говорит Поппи, ее голос дрожит от страха.

— Я видела его однажды, так что он не призрак, — возражает Елина и отбрасывает свои светлые волосы набок, погружаясь в горячую воду.

— Серьезно?

Глаза Поппи широко раскрываются.

Я не могу удержаться, чтобы не наклонить голову к ним еще больше. Мой взгляд устремляется к большим окнам. Интересно, действительно ли там кто-то есть.

Елина кивает.

— Да, было темно, и я так испугалась, что убежала так быстро, как только могла, но я увидела его фигуру. Он выглядел молодым.

Они оба неловко потирают руки, прежде чем Елина замечает, что я смотрю на них.

Черт возьми. Я быстро отворачиваюсь и делаю вид, что ничего не понимаю. Откуда бы еще я узнала обо всех этих слухах, как не из подслушивания?

Дверь открывается, и кто-то заходит, привлекая внимание Поппи и Елины.

Я не вижу, кто это, но по тому, как они пялятся, могу догадаться.

Пожалуйста, Боже, только не он.

Свет здесь и так тусклый. Днем окна в крыше пропускают много света. Но по вечерам, как сегодня, когда даже луна еще не взошла, это похоже на освещение сексуальной сцены в кино. В дальнем конце бассейна уже целуются несколько пар.

Пожалуйста, только не он.

Лиам плюхается в воду рядом со мной и одаривает меня натянутой улыбкой. Он снова выглядит равнодушным.

То короткое мгновение в комнате отдыха, когда он был на самом деле добрым, теперь кажется таким далеким.

Я глубоко вдыхаю.

— Что?

Он поднимает бровь, глядя на меня.

— Я не могу прийти потусоваться с моей соседкой по комнате?

Его глаза опускаются к моей груди, погруженной в воду.

Мы принимаем душ голышом — сидим в джакузи голышом. По крайней мере, в этой комнате много пара, поэтому здесь меньше видно, чем в душевой.

Такие неофициальные правила. Как я уже говорила, секс-терапия.

— С каких это пор ты решил, что я хочу с тобой тусоваться? — недоверчиво спрашиваю я. Его темные волосы уже прилипли к голове от пота. Его голубые глаза становятся сексуальными, когда он смотрит на меня. Не знаю, думала ли я так раньше о его глазах, но теперь я уверена, что так и есть.

Я пытаюсь выбросить эти мысли из головы.

— Не притворяйся, что не хочешь снова почувствовать мой язык на своей киске.

Я моргаю и говорю с фальшивой улыбкой:

— Иди полижи киску Елины, она вон там.

Его щеки краснеют, и он прижимается ко мне, обхватывая руками мою голову, заглядывая мне в душу.

Елина и Поппи смотрят на нас с шокированными выражениями лица. Еще несколько человек в дальнем конце бассейна тоже замечают это.

— Скажи еще раз, чтобы я полизал киску Елины, Уинн, — говорит он опасно низким голосом.

Дыхание перехватывает в горле. Его дубовый аромат вторгается в мои ощущения, возвращая меня к той ночи. Почему его запах, его лицо, все в нем манит меня?

Глаза Лиама холодные, он ждет, когда я заговорю.

— Иди. Полижи. Чью-то. Киску.

Я нежно провожу пальцем по его нижней губе, оставляя каплю воды. Жестокая улыбка расплывается на его губах, когда я выхожу из бассейна, выставляя грудь и все остальное на всеобщее обозрение. Мне плевать.

Я возвращаюсь в раздевалку. Слышу, как он тоже выходит из воды, и мой пульс ускоряется.

Это даже весело.

Я не должна привлекать его внимание, но ничего не могу с собой поделать. Ярость Лиама такова, что разжигает твою плоть, пока ты не можешь больше ее выдержать. Его взгляд настолько наполнен похотью, что сводит твой здравый смысл к одному лишь желанию.

Он бежит за мной в раздевалку. Там есть несколько кабин на выбор, и больше никого нет.

Блять. Блять. Блять.

Я закрываю еще несколько дверей и запираюсь в последней, становясь на скамейку, чтобы спрятать ноги. Мне приходится прикрыть рот рукой, чтобы не рассмеяться.

Через секунду до меня доносятся шаги Лиама. Он молчит и не двигается, пытаясь решить, вышла ли я из комнаты или прячусь в одной из кабинок.

Он открывает несколько слева от меня, а я крепко зажимаю рот и стараюсь не дышать.

Меня охватывает один из тех беззвучных приступов смеха, которые случаются в худших ситуациях, когда ты не уверен, будешь ли ты фырчать или нет, если сделаешь вдох.

Лиам направляется к выходу. Как только он оказывается за дверью, я выдыхаю и беззвучно смеюсь. Давно у меня так не кружилась голова.

Я должна была бы радоваться, что он меня не нашел. Так почему же у меня в груди назревает разочарование?

Мой разум сегодня явно не в порядке. И вообще.

Я жду еще несколько минут, прежде чем решаю вернуться в бассейн. Благодаря ему я не смогла полностью отмокнуть, как хотела.

Бассейн пуст, когда я возвращаюсь обратно. Уже довольно поздно, и я счастлива, что наконец-то смогу побыть в одиночестве. Я плыву в центр, наслаждаясь одиночеством. Горячая вода расслабляет мои мышцы. Вокруг меня все стихает, оставляя меня наедине с моими мыслями.

Обычно это было бы плохо, но я могу думать только об одном.

Лиам.

Сколько бы я не ругала себя или не пыталась думать о чем-то другом, так или иначе, возвращаюсь к нему.

Это лучше, чем думать о смерти.

— Вот ты где.

Я охаю, когда Лиам прыгает в воду и плывет ко мне.

Добираюсь до края, прежде чем он снова прижимается к моей спине.

— Боже мой, ты можешь оставить меня в покое хотя бы на две секунды?

Я хмурюсь, но он этого не видит, и это еще больше меня злит.

— Я думал, мы развлекаемся? — спрашивает он, прижавшись губами к моему уху.

Его грудь прижимается к моей спине, и я изо всех сил стараюсь не думать обо всем остальном, что чувствую.

Мои ноги плотно сжаты от желания.

Я не хочу признавать, что мне весело… Не хочу признавать, что мне нравится его внимание.

— Тогда скажи мне остановиться, Уинн. Скажи, что не хочешь сосать мой член и не хочешь быть выебанной. Скажи это.

Он протягивает руку и хватает мою грудь, мягко разминает ее пальцами и нежно тянет за сосок. Я откидываю голову назад на его плечо и стону.

— Скажи это, — шепчет он, целуя меня в шею.

Он уже полностью растопил любую мою решимость.

— Я хочу этого.

Я протягиваю руку назад и сжимаю его твердый член.

— Что ты хочешь, солнышко?

Он двигает бедрами так, что его эрекция трахает мою руку, а кончик упирается в мою задницу.

— Я хочу пососать твой член.

— Не быть выебанной?

Я молчу, покачивая ягодицами и надеясь, что он не заставит меня это сказать.

— Я так сильно этого хочу, — шепчу я, стесняясь говорить вслух.

Лиам стонет от отчаяния в моем голосе и выпрыгивает из бассейна. Он садится на край, его член идеально подходит к моему рту. Наблюдает, как я облизываю его длину снизу вверх, а затем уделяю особое внимание кончику.

Нежно провожу языком по его головке, и он запрокидывает голову назад, стонет и хватается за бортик бассейна, будто изо всех сил пытается не трахнуть меня в рот.

Я глубоко втягиваю его в себя, втягивая щеки, и сильно сосу. Глажу языком нежную плоть под его членом и начинаю погружать его в себя все глубже и глубже, пока мои глаза не начинают слезиться.

— О, блять, Уинн. Это так чертовски хорошо. — Лиам слегка двигает бедрами и сжимает в кулаке мои волосы. — Тебе нравится сосать член, не так ли? Ты такая развратная девочка.

Его глубокий, хриплый голос и непристойные слова заставляют меня стонать с его членом во рту.

Он останавливает мою качающуюся голову и вытаскивает меня из бассейна.

В его глазах — чистая похоть. Он опускает взгляд на мою грудь и киску, с которой капает вода, затем снова смотрит мне в глаза.

— Как ты хочешь, Уинн?

Он надвигается на меня, а я отступаю назад, пока не оказываюсь прижатой к ледяным окнам.

Шиплю от прикосновения ледяного стекла к моей коже.

— Я хочу сзади.

Поворачиваюсь, подставляя ему свою задницу и прижимаю руки к стеклу. Не могу смотреть на него, пока он меня трахает, это слишком интимно. Окно не зашторенное. На улице совсем темно, ничего, кроме пустого поля, но любой мог бы наблюдать, если бы случайно оказался там.

И мне плевать.

— Это развратно. Тебе нравится, когда в тебя врезаются сзади и трахают, пока ты не можешь стоять, не так ли?

Его слова словно прекрасный яд, капающий с его мягких губ.

— Да, — стону я, когда его кончик обводит мой набухший клитор.

Он несколько раз дразнит мой вход, прежде чем проталкивается внутрь.

Входит до конца, пока его бедра не упираются в мою задницу, и я не кричу. Я так переполнена, и мне так чертовски хорошо. Он начинает медленно входить и выходить. Мы оба тяжело дышим. С каждым толчком кажется, что он собирается проникнуть в меня еще глубже.

— О, Боже, Лиам, трахай меня сильнее, — стону я, еле держась на ногах, когда он входит в меня снова и снова.

— Я хочу, чтобы ты кончила и упала на колени, когда я закончу трахать тебя, — ворчит он и трахает меня сильнее, как я и просила.

Я снова кричу, мой рот инстинктивно открывается, глаза закатываются, когда он подводит меня все ближе и ближе к краю.

Его толчки становятся длиннее и сильнее, и я знаю, что он тоже вот-вот кончит. Наши взгляды встречаются в отражении окна, и мое сердце замирает. Его глаза прикрыты и полны наслаждения, его рот едва приоткрыт, когда он, тяжело дыша, входит в меня.

Стонет так громко, что кажется, будто умирает, но наслаждение, слетающее с его уст, заставляет меня кончить вместе с ним. Лиам входит в меня еще несколько раз, бедра трясутся, а член пульсирует внутри меня, пока сперма не начинает вытекать из того места, где мы соединены.

— Это была самая горячая вещь, которую я когда-либо делала, — говорю я, задыхаясь от смеха.

Лиам медленно выходит из меня и разворачивает к себе. Его щеки так покраснели, что я подумала бы, что у него лихорадка, но глаза полны эмоций, будто он хочет сказать миллион вещей.

Он смотрит на меня, открывает рот, меняет свое мнение и уходит, не сказав ни слова.

Это не было трахом на почве ненависти.

Думаю, мы оба это понимаем.

И мы знаем, что у нас большие проблемы.