Ткань наших душ

XXVI

Уинн

Ленивые дни и вечера с Лиамом и Лэнстоном делают жизнь уютной.

Интересно, что произойдет, когда мы покинем это место. Потеряем ли мы связь и будем жить своей жизнью, пока снова не заболеем? Или мы останемся связанными и здоровыми?

Интересно.

Сегодня Джерико выглядит особенно расслабленным. Он был мрачным и напряженным всю неделю, предшествующую Осеннему фестивалю.

— Все готовы? Берите своих напарников и встречайтесь на южной парковке. Мне нужно посчитать всех до шести вечера, так что не опаздывайте, черт возьми, — шепчет он, но выглядит очень взволнованным.

— Блять, Джерика, у тебя сегодня свидание или что? — шутит Лиам, поднимая бровь, будто ему действительно интересно, чем занимается наш консультант.

— Это не твое дело, — отвечает Джерико, не отрываясь от своего блокнота, но я замечаю как его щеки заливает румянец.

Лэнстон забрасывает руку мне на плечо и прижимает к себе.

Он широко улыбается и в его глазах появляется блеск.

— Мы снова поедем в город наперегонки?

Лиам бросает на него неодобрительный взгляд и ворчит:

— Уинн — моя напарница. Разве ты не едешь с Елиной?

Лэнстон возится со своей бейсбольной кепкой, а потом стонет и проводит руками по шее.

— Да, я надеялся, что смогу от нее избавиться.

Я толкаю его в плечо.

— Это ужасно.

— Иногда она бывает такой сукой.

Он избегает моего взгляда.

Лиам тоже игриво толкает его.

— Ты мудак. Иди встреться с ней, пока она не отправилась на охоту.

Лэнстон опускает плечи, заметно, что поражение и страх подавляют его дух.

— Мы с Лиамом тоже будем там. Мы все равно собираемся потусоваться вместе, — говорю я ему.

Его карие глаза встречаются с моими.

— Обещаешь мне танец?

Я улыбаюсь и протягиваю мизинец.

— Обещаю.

Лиам мрачно ворчит:

— Один танец. Остальные — мои.

Этого достаточно, чтобы настроение Лэнстона улучшилось. На его устах снова появляется красивая улыбка, и он возвращается в поместье, чтобы встретиться с Елиной.

Лиам берет меня за руку и тащит в гараж. Он набирает код от двери, и мое сердце подскакивает, когда он оглядывается на меня. Его голубые глаза сегодня яркие и невесомые.

— Ты любишь быстро ездить и на машинах, или только на мотоциклах? — Он крутит ключи от машины на указательном пальце и с интересом поднимает бровь. Он дразнит меня.

Я пожимаю плечами.

— Позволь мне сесть за руль, и ты узнаешь.

— Да, точно.

Огни «Камаро» мигают, когда он отпирает ее и открывает для меня пассажирскую дверь.

— Ты боишься, Уотерс?

Я касаюсь рукой его щеки, когда прохожу мимо него и сажусь на свое место.

Он хихикает и опускает голову.

— Нет. Но ты будешь бояться, Солнышко.

Господи, черт возьми.

Мне страшно.

Лиам произносит это с маниакальной улыбкой на лице, какой я еще не видела. Он включает музыку, и начинает играть «Thunderclouds» группы LSD. Он смотрит на меня, в его глазах светится энергия, и я радостно вскрикиваю, когда он, как настоящий гонщик, выезжает на шоссе. Двигатель ревет, колеса скрипят по асфальту.

— Лиам!

Он смеется и кричит громче музыки:

— Я думал, ты любишь ездить быстро?

— Только не тогда, когда ты ведешь машину, как конченный психопат!

Я отчаянно хватаюсь за ручку над дверью. Улыбка Лиама становится шире, и он наконец замедляется до соответствующей скорости. Я глубоко вдыхаю, но сердце все еще колотится в груди.

Эйфория страха все еще пульсирует в моих венах. Это прекрасное чувство, когда ловишь кайф.

— Ладно, извини, что напугал тебя. — Он кладет руку мне на бедро, а другой расслабленно держит руль. — Было довольно весело, правда?

Его голубые глаза пристально смотрят на дорогу, и я не могу не изучать его в этот момент. Он идеален, от него замирает сердце. Закатное солнце очерчивает его резкие черты лица, а татуировки на шее и запястьях выделяются на фоне серого свитера, который он надел сегодня вечером. Его черные кольца сверкают, напоминая мне мои собственные. Я провожу большим пальцем по матовому кольцу на указательном пальце. Кроме Лэнстона, Лиам — единственный человек, который заставляет меня чувствовать себя живой.

— Да, было весело.

Я наклоняюсь и целую его в щеку.

Бейкерсвилль настолько оживлен, что нам приходится парковаться в нескольких кварталах от места встречи с Джерико и другими. Ароматы тыквенных специй, корицы, только что опавших листьев и кофе наполняют воздух. Все мои любимые вещи в одном месте, а прохлада в воздухе делает его еще более уютным.

Лиам замечает мой восторг и улыбается.

— Ты такая осенняя девушка, да?

— Разве тебе это тоже не нравится?

— Да, нравится. Но мне нравится видеть, что тебе нравится больше.

Мои щеки теплеют, и я прячу руки в карманы черного свитера, когда мы идем по улице к месту сбора. Лиам обнимает меня рукой, и на какое-то мгновение мне кажется, что мы на свидании. Счастливое, полное улыбок и любви.

— Вот вы где.

Джерико что-то записывает в своем блокноте. Зажигаются фонарные столбы и подвесные светильники, соединяющие здания на главной улице.

Я с нетерпением жду ночи развлечений. Выбраться на прошлых выходных в тату-салон было весело. Мы могли бы использовать эту передышку от сессий, чтобы отвлечься от слухов и секретов, оставшихся в «Харлоу».

Я уже давно перестала доставать Лиама о пропавших людях. Узнав, что Кросби как-то связан с ними, я решила, что лучше оставить это в подвале, хотя до сих пор часто думаю об этом.

Лэнстон и Елина замечают нас через дорогу. Мы встречаемся с ними в центре перекрытой улицы. Лэнстон, как всегда, в своей бейсболке и черной кожаной куртке. Елина хмурится, когда мы подходим, и скрещивает руки. Бордовый свитер, который она носит ссутулившись, очень хорошо смотрится в паре с черными узкими джинсами.

— Привет, как доехали?

Лиам хлопает Лэнстона по спине.

— Ужасно, — Елина хмурится, достает из сумочки блеск для губ и покрывает губы свежим слоем красного цвета.

Лицо Лэнстона искажено истерикой. Его брови сдвинуты так близко друг к другу, что кажется, будто у него одна бровь, а нахмуренный взгляд — как у мужчины, которому ударили по члену.

Я не могу сдержать смех в голосе, когда спрашиваю:

— Что, блять, случилось?

— Елина свернула с дороги, чтобы избежать птицы, и поехала прямо в кукурузное поле. В моей душе теперь кукурузная шелуха, и все это испытание забрало по меньшей мере десять лет моей жизни.

Лэнстон резко пожимает плечами и двигается, чтобы стать позади меня, как будто я защищу его от нее.

— Кукурузное поле-лабиринт? Боже мой, тебе повезло, что ты никого не задел!

Я пытаюсь развернуться и схватить Лэнстона, но он продолжает кружить позади меня.

Мужчины.

Елина смеется над нами.

— Если бы твой друг ездил на машине, а не на гребаном мотоцикле, то мы могли бы избежать всего этого.

— Я бы одолжила тебе свой шлем, — бормочу я, и она сужает глаза, глядя на меня.

— Давайте, перегруппируемся и просто повеселимся сегодня вечером.

Лиам обнимает меня и Лэнстона, ведя нас обратно к Джерико. Елина топает впереди нас, и я не пропускаю ее холодного взгляда, брошенного на меня в ответ.

— Можно я сегодня останусь с вами? Она отстой.

Лэнстон дуется, но Лиам игнорирует его.

Ночной воздух успокаивает меня. Джерико с легкостью отдает приказы; он был рожден, чтобы быть руководителем, и результаты его работы радуют. Мы помогаем установить отдельно стоящие барные столики с черными скатертями и свечами. Начинает появляться больше людей, что не казалось возможным, но я думаю, что этот фестиваль стал популярным в этом отдаленном месте. Видимо, люди отовсюду приезжают, чтобы просто посмотреть на него.

Я раздаю брошюры с программой мероприятия, а Лиам раздает взрослым алкогольные браслеты.⁴

Трудно не пялиться на него. Вересково-серый свитер скрывает большинство его татуировок, но я все еще вижу некоторые, выходящие за пределы запястья. Ониксовые кольца, которые он носит на большом и среднем пальцах, очаровательно сверкают в янтарном сиянии. Его глаза поднимаются к моим, и вместо того, чтобы отвести взгляд, как я обычно делаю, я смотрю прямо на него.

Лиам спрашивает:

— Развлекаешься?

Я пожимаю плечами и отвечаю:

— Наверное, да.

Жизнь здесь не такая уж и плохая. Это место вдали от города и суеты. Думаю, если бы я жила где-то в таком месте, я была бы счастлива. Найти себя среди природы и отойти от нереальных стандартов шумного мира.

Это та жизнь, для которой я была создана.

И это нормально. Быть маленькой и скрытой — это нормально. Большинство драгоценных камней такими и являются.

Самоутверждение.

Джерико хлопает в ладоши, и наша группа собирается вокруг него. Он поднимает над головой свежее пиво.

— Вы все сегодня отлично поработали. Теперь идите наслаждаться фестивалем и держитесь своих партнеров. В полночь я пересчитаю всех, прежде чем мы отправимся обратно. Если кто-то захочет уйти раньше, найдите меня, и я вас отмечу.

Лэнстон и Елина подкрадываются к нам. По крайней мере, они выглядят так, будто немного взбодрились. Я не понимаю, почему Елина не интересуется Лэнстоном. Он красивый, веселый и очаровательный.

Может, ей просто нравятся задумчивые темноволосые парни.

Разве мы не все такие?

— Ну, осенние танцы начинаются в восемь, так что, друзья, не хотите сначала заглянуть на ночной рынок и посмотреть, что там есть? — спрашивает Лиам.

Мы с Елиной мгновенно загораемся.

Она не такая уж и плохая; думаю, она просто чувствует себя изгнанницей, потому что мы втроем так близки. Я обнимаю ее за плечи в знак доброй воли, и ее глаза расширяются от удивления. Она ничего не говорит, но на ее устах появляется облегченная и благодарная улыбка.

— Пойдемте, друзья! — Она слегка откидывает свои светлые волосы и прижимает меня к себе, как будто мы сестры, — Нам с Уинн нужно, чтобы кто-то подержал наши сумки.

Лиам и Лэнстон озадаченно смотрят на мою внезапную теплоту к Елине. Но они быстро приходят в себя и бегут за нами с огоньками восторга в глазах.

Ночной рынок удивителен.

Маленькие киоски стоят вдоль улицы. Оранжевые, желтые и коричневые флаги висят над деревянными подставками, а сказочные фонари над головой бросают достаточно света, чтобы кирпичи зданий стали красными. Музыканты играют свои душевные песни, а тепло человеческого смеха растапливает мое холодное сердце.

Когда я смотрю на украшения и картины ручной работы, свитера и одеяла, связанные милейшими пожилыми женщинами в городе, у меня в груди возникает ностальгия. Но мой любимый киоск — тот, где продают букетики сухоцветов. Елина быстро теряет интерес и тянет Лэнстона за собой, чтобы посмотреть на сумочки.

Лиам задерживается возле высушенных цветов лещицы. Судя по выражению его лица, я не думаю, что он видел засушенные букеты раньше. Пионы всегда были моими любимыми. Они так дорого сохраняют свои увядшие цвета.

— Почему они тебе так нравятся? — спрашивает Лиам, прижимаясь грудью к моей спине, посылая тепло по моему позвоночнику.

— Это немного нездорово, не так ли? — говорю я, лаская один из сухих лепестков. — Думаю, это потому, что мне приятно видеть, как то, что когда-то было таким красивым при жизни, становится таким же красивым, если не еще красивее, после смерти. Навсегда прекрасным.

— Ты права. Это чертовски нездорово. — Я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на него, и он нежно берет меня за подбородок своими холодными пальцами. — Но ты не была бы Уинн Колдфокс, если бы твой разум не был такой темной, прекрасной, необыкновенной вещью.