Ткань наших душ

Ⅹ

Уинн

Лэнстон пригласил меня и Лиама потусить в его комнате сегодня вечером.

Он один из немногих, кто имеет здесь собственную комнату. Очевидно, раньше он делил комнату с Елиной, но из-за ее биполярного поведения и его улучшения самочувствия, он был награжден лучшей комнатой в поместье.

Я не могу не задаться вопросом, знал ли Джерико или персонал о том, что Лиам нашел его тем утром, когда он пытался покончить с собой. Очевидно, что нет. «Нетрадиционный» — это очень слабый термин для описания этого места.

Очень, очень расплывчатое слово.

У Лиама звонит телефон, и он немедленно проверяет его.

— Скажи Елине, чтобы она прекратила пытаться переспать с тобой, — шутит Лэнстон.

— Это не Елина, это моя мама, — говорит Лиам так, будто ему это не очень нравится.

Он прячет телефон обратно в карман своего черного худи, не отвечая ей.

— Попкорн?

Лэнстон протягивает мне пять разных пакетиков с ароматизированным попкорном. Я улыбаюсь и указываю на один из них.

— Не может быть, это и мой любимый!

Он бросает пакетик зерен в микроволновую печь и опирается на стол, жадно уставившись в настольную игру, которую приготовил для нас сегодня вечером.

Лиам закатывает глаза, раскладывая доску. Мы играем в версию «Clue»¹, которая происходит в «Святилище Харлоу».

Господи, кто на земле думал, что это хороший дизайн? Это вызывает у меня иррациональный страх, что в этом месте живут призраки. Зачем кому-то делать таинственную игру, основанную на этом месте? Неужели в этих стенах произошло что-то достойное фильма ужасов? Мой разум безудержно прокручивает в голове все, что могло здесь произойти.

— Ты не любишь попкорн?

Я поднимаю бровь, глядя на Лиама. Он молчит после утренней музыкальной сессии.

Стреляет в меня мрачным взглядом.

— Конечно, я люблю попкорн. Просто Лэнстон очень радуется, когда ты любишь то же, что и он.

Я не могу не заметить его раздраженный тон и то, как он пытается скрыть это, делая глоток из своего стакана воды.

Лэнстон легко улыбается ему, поднося миску со свежеприготовленным попкорном.

— Ты обвиняешь меня? Я одержим ею.

Он подмигивает и целует меня в щеку, когда садится рядом со мной.

Мои щеки горят от его поцелуя и розового вина, которое я потягиваю. У него есть собственная тайная заначка алкоголя, такой бунтарь. Привязанность Лэнстона настолько естественна, что мне кажется, будто я знаю его вечность. Его улыбка невесома, а разговор с ним никогда не кажется принудительным. Он такой добрый и внимательный, человек, которого ваши родители приветствовали бы дома с распростертыми объятиями и надеялись бы на новости о помолвке.

Выражение лица Лиама идеально приучено к пустому взгляду, но проживание с ним в комнате в течение нескольких дней научило меня многому об этом пустом взгляде. Он кипит внутри. Решив, что лучше не подливать масла в огонь, я меняю тему разговора.

— Так зачем эта жуткая игра?

Встряхиваю розовое вино в бокале и пытаюсь поймать несколько гранатовых зернышек со следующим глотком.

Лэнстон смотрит на доску так, будто это что-то невероятное.

— Расположение комнат точно соответствует этому зданию. Ходят слухи, что орудия убийства и персонажи игры основаны на нераскрытых событиях, произошедших здесь.

Я ставлю стакан и наклоняюсь вперед с выражением ужаса на лице.

— Нет.

Это то, о чем те девушки говорили раньше. Я заметила плакат, о котором они тоже говорили, с обновленными правилами выезда и пребывания в группах при выходе с территории.

Глаза Лиама мерцают, а на губах появляется красивая улыбка.

— Да, я тоже слышал, что это правда. — Он поднимает карточку и показывает ее мне. Внизу написано имя Моника. На ней изображена красивая молодая женщина. У нее вьющиеся темные волосы, свитер до подбородка. — Никто точно не знает, какие из этих историй правдивы. Понимаешь, они все связаны между собой, но никто не знает, что с ними произошло.

Мои глаза не могли бы стать шире, если бы я пыталась, а руки заметно дрожат. Выжидательно смотрю на Лиама.

— Ты знаешь эти истории? — допытываюсь я.

Лэнстон смеется и бросает в рот попкорн.

— Похоже, у нас появился еще один любитель ужасов, Лиам.

— Ну?

Я смотрю между ними.

Лиам кивает Лэнстону, тот улыбается, встает и выключает свет. Мы погружаемся в темноту, и мое сердце колотится от страха.

Лэнстон в темноте возвращается на свое место и садится близко, так что мы касаемся плечами. Зажигалка Лиама искрится, и он зажигает свечу в центре стола. О, старые добрые страшилки, да?

— Вы, ребята, часто это делаете, что ли?

Я шепчу Лэнстону, но он шикает на меня. Он хватает меня за руки, и я не могу удержаться, чтобы не засмеяться, глядя на то, как они это разыгрывают.

Это что-то драматическое и мрачное, как в фильме ужасов. Но я позволяю им доиграть до конца. Прикольно быть втянутой во что-то такое банальное. Год назад, в моей корпоративной жизни, я бы насмехалась и называла их детьми, но сейчас я могу оценить их неподдельное веселье.

Зачем делать жизнь скучной из-за размытых границ, которые рисует для нас мир взрослых? Я хочу быть ребенком. Хочу быть свободной от всего темного ночью.

Я впитываю все это в себя, пока Лиам прочищает горло. Я полностью затаила дыхание в ожидании старых историй о призраках. Его резкие черты лица еще четче вырисовываются в тусклом, мерцающем свете. Свет волнообразными движениями рисует тени на его подбородке и скулах. Его глаза сосредоточены исключительно на мне, и голод в них вызывает желание в моей груди.

— Десять лет назад Моника была бизнес-леди. Скромной. Причудливой. Ей было чуть за тридцать. Когда она пережила семейную трагедию и обнаружила, что психически нездорова, то стала жертвой «Святилища Харлоу».

Это те же слухи, о которых я слышала от других — те, что были в статьях Лиама о людях, пропавших без вести десять лет назад? Лэнстон подсаживается ближе ко мне, пока Лиам продолжает.

— Она нашла здесь друзей: Чарли, Бев и Нед. Она также нажила врагов: Брук и Винсента. Эти пятеро были больны. Все были преданы «Харлоу», как и Моника. Но один за другим они исчезли. В каждой истории порядок меняется; никто не может сказать наверняка, кто исчез первым. Но один факт остается неизменным: кто-то сбежал. Кто-то закончил то, что начал в «Харлоу».

Я открываю рот, чтобы перебить, но Лэнстон снова шикает на меня, крепко обнимая и хихикая.

— Говорят, что их кровь до сих пор здесь под слоями краски. Что их кости похоронены в подвале под цементом. Но никто так и не нашел этих шестерых. Говорят, что иногда их можно увидеть в комнате отдыха ночью, в отражении окон, как они смотрят на дождь и плачут. Некоторые говорят, что они до сих пор живы и продолжают жить дальше. Но никто, даже персонал, не знает наверняка.

Лиам останавливается и задувает свечу. Лэнстон встает и снова включает свет. Они оба смотрят на меня, ожидая увидеть в моих глазах страх или что-то подобное, но видят лишь очень недовольное выражение лица.

— Что это, черт возьми, было

Я скрещиваю руки.

Улыбка Лэнстона исчезает.

— Это тебя не напугало?

— Нет, это не имело никакого смысла.

Лиам качает головой.

— Вот почему они сделали версию игры «Clue». Это работает для игры, не так ли? Полно сюжетных дыр и тайн. Множество концовок и всего такого.

Я нахмурилась на него.

— Видимо, да, но как персонал мог не знать, что с ними случилось? У них же есть досье на каждого из нас, разве нет?

Я осознаю, что обеспокоенно тереблю подол свитера, и быстро сжимаю руки в кулаки, чтобы унять нервный тик.

— Конечно, но это также добровольное заведение. Многие люди за эти годы просто решили взять и уйти.

— Как ты думаешь, что случилось с Крос… — Лэнстон останавливается и быстро прикусывает язык.

Лиам бросает на него предостерегающий взгляд, и его челюсть сжимается.

— Люди постоянно уходят без предупреждения. В этом вся суть.

Знаю, что не должна давить, но я все равно это делаю. Может, это все вино, но я очень хочу знать. Кросби был соседом Лиама по комнате до меня. Что с ним случилось? Он тоже исчез?

— А кто такой Кросби? — спрашиваю я, прикипев к Лэнстону взглядом.

— Ушёл, — восклицает Лиам, а Лэнстон рассеянно смотрит на настольную игру. — Давайте уже поиграем.

Мне нужно спросить Лэнстона наедине, иначе я никогда не получу ответа.

Я беру карточку, Лэнстон тоже. Мы просматриваем правила, повторяем движения и начинаем играть раунд.

Какая странная история. Интересно, были ли они настоящими людьми. «Харлоу», безусловно, настоящий, и комнаты, кажется, тоже. После того, как я услышала рассказы девушек о людях и увидела плакаты о выезде и безопасности, считаю, что это должно быть по крайней мере частично реально. Сама доска странная, с изображениями насекомых и костей, разбросанных по комнатам, как украшения. Я уже видела эти изображения раньше…

Дневник Лиама.

Откуда у него записи об этой игре? Его дневник был переполнен исследованиями, некоторые из которых были написаны на латыни.

Он тоже верит в это.

Мне нужно еще раз взглянуть на его дневник.

Мы заканчиваем игру и смеемся, выпивая еще несколько стаканов, прежде чем мы с Лиамом возвращаемся в свою комнату. Уже далеко за полночь, а он с гримасой на лице продолжает проверять свой телефон.

Я дважды спрашиваю его, что случилось, но он не отвечает, поэтому прекращаю разговор.

Спрошу его завтра.