Тень Долгой зимы

Ретроспектива. "Не совсем товарищи"

— Ну что, гражданин Суслов, кончилась ваша песня? — чуть ехидно глядя на арестованного, произнес следователь МГБ. — Пора бы уже и сухари сушить? За полярным-то кругом нынче та еще жизнь…

— В чем меня обвиняют? — до сих пор не до конца веря в происходящее, спросил Михаил Андреевич.

Подсознательно ему хотелось верить в то, что все это — какая-то странная проверка… Или еще что-нибудь в таком же роде… Вот только разумом он понимал одно. Его песня и впрямь уже спета. О том, какова будет его дальнейшая судьба, было и так все понятно. Если бы его просто захотели снять с должности — нашли бы какие-нибудь прегрешения, за которые можно было бы снять с должности и отправить работать… Да вариантов море! От директора электростанции до токаря на каком-нибудь захудалом заводике. Мало ли, в конце концов, было при Пономаренко таких вот «непочетных» отставок?

Но вот чтобы так? Нет, были и при Пономаренко аресты… Но обычно это касалось лишь проворовавшихся чиновников или предателей. Но Михаила Андреевича на воровстве еще никто не ловил, а уж предательство… Это было и вовсе смешно в нынешнее время! А потому происходящее сейчас было непонятно.

— В чем? — усмехнулся следователь. — Так вы что, не знаете… А я-то, знаете, рассчитывал, что вы сами признаете… Что ж, придется, значит, этим заняться мне.

Отбросив в сторону насмешливый тон, чекист пододвинул к себе толстую папку и, раскрыв ее, принялся читать. И с каждым словом Михаил Андреевич Суслов становился все мрачнее и мрачнее… Его обвиняли, ни много, ни мало, в создании антисоветского заговора, целенаправленном развале идеологической работы в порученной ему области деятельности, покровительстве замаскированным врагам Советской власти и… «деятельности, направленной на моральное и идейное разложение советского общества с последующей реставрацией капитализма».

Да, это был конец… Каких-то двадцать лет назад единственным возможным в данной ситуации приговором был расстрел. Сейчас времена изменились… Расстрел заменили «четвертным». Но в его возрасте это было равносильно все тому же расстрельному приговору.

Впрочем… Пожил он немало — не страшно было и умирать. Куда больше Михаила Андреевича интересовало одно. Кто и как его «вычислил»? Да, все написанное было правдой! Вот только до того Михаил Андреевич был уверен, что никому во всем Союзе это не придет в голову! Да и не приходило ведь! Что его непосредственному начальнику Николаю Михайлову, упертому фанатику коммунизма, что ревностно бросался исполнять любое указание Пономаренко и его окружения. Стремясь под каждое их выступление или высказывание подвести «теоретическую базу» в виде цитат из работ Ленина или Сталина, что как бы придавало им еще большую значимость… Что Пономаренко и другим министрам. Что даже самому «Железному Шурику». Впрочем… Как раз на счет последнего бывший «товарищ», а ныне «гражданин», Суслов теперь как раз начал собираться. Особенно в свете того, что произошло все именно вскоре после его назначения на должность Председателя Совета министров.

Да, в рамках своего направления работы он активно разваливал работу, при этом имитируя твердую приверженность линии Ленина-Сталина, всюду к месту и не к месту упоминая «классиков марксизма-ленинизма» и их цитаты. И то, что выходило в итоге, было по форме правильно… А по существу — полным бредом, издевательством над здравым смыслом. И Михаил Андреевич был уверен, что этот путь — пусть и не быстрый, за то самый правильный. Дающий гарантированный результат. Такой, чтобы откатить все назад не вышло уже при всем желании. Для того, чтобы не возникло сопротивления действиям власти, первым делом надо дискредитировать саму идею, добиться того, чтобы народ перестал верить в нее. Жаль только, что так и не удалось стать главным идеологом страны… Ну да на этот счет он уже успел приготовить себе приемников.

Да и как знать — долго ли еще проживет товарищ Михайлов? Правда, надежды на этот счет пришлось откинуть еще год назад — когда Пономаренко практически в открытую намекнул, что многим «ответственным товарищам» пора на пенсию. И даже сам подал пример — ушел на пенсию. Вместе с ним подали в отставку и целый ряд министров, кто был старше семидесяти лет. И тогда еще товарищ Суслов стал готовиться к тому, что вот-вот и его «попросят освободить» должность…

— Ну что скажите? — дочитав документы, спросил следователь.

Да, здесь было если не все, то почти все… И именно это вызывало у Михаила Андреевича откровенное непонимание. Столько материала не соберешь ни за один день, ни даже за месяц. Здесь явно видна длительная и тщательная работа по сбору, систематизации и анализу информации о его деятельности за последние даже не годы — десятилетия! Но если за ним столь тщательно следили в госбезопасности, то почему достали эти материалы лишь сейчас? Чего ждали?

Впрочем… Еще больше Михаил Андреевич удивился бы, если узнал бы про то, что и сам следователь знал на этот счет ничуть не больше. Просто в какой-то момент ему передали материалы и поручили вести дело, как их назвал товарищ Шелепин, «перестройщиков». А уж какие фамилии пестрели в документах… Косыгин, Андропов, Суслов и еще целый ряд высокопоставленных лиц советского государства, кто оказался замешан в подготовке постепенной «реставрации» капитализма.

Но самое главное — что эти так называемые «перестройщики» оказались куда хитрее и расчетливее, чем заговорщики сталинского времени. Они не планировали никаких революций или военных переворотов, не ставили перед собой цели свергнуть власть силовым путем, не готовили актов диверсии или саботажа, не шпионили на Запад. Они просто старались развалить страну изнутри — тихо и мирно… Так, что большинство людей даже не догадаются о том, что был какой-то заговор. Вместо этого они будут считать, что «социализм изжил себя», оказался нежизнеспособной идеей. И это было даже страшнее, чем бороться с открытыми врагами народа. Уже даже просто потому, что выявить их гораздо труднее. А ведь надо не просто выявлять — надо разработать стратегию противодействия им. Надо лишить их самой возможности вести свою подрывную работу — и это будет еще более трудной задачей.

Спустя еще полгода «Дело Партии», как станут называть его многие в народе, таки дойдет до суда, и ход судебного процесса будет подробно освещен центральными газетами СССР и показан по телевидению. По его итогу большинство фигурантов получит длительные сроки заключения — правда, гражданин Суслов до шахт Воркуты так и не доберется. Помрет от сердечного приступа в тюремной больнице. А КПСС будет отодвинута еще дальше от реальной власти — фактически завершив то, что начинал еще товарищ Сталин.