Тень Долгой зимы

Глава 9

«Иранская ССР»

И все же всех ранее предпринятых мер было мало для того, чтобы нормально пережить Долгую зиму. Даже по предварительным подсчетам получалось, что имеющихся запасов и ожидаемого урожая 1967 года будет недостаточно. А, значит, население Советского Союза окажется на грани выживания. Частично ситуацию облегчит массовый вылов рыбы и добыча морепродуктов. Но этого все равно было мало… Особенно с учетом того, что и еще несколько последующих лет высоких урожаев ждать не стоит, а запасы в этом случае закончатся уже в эту зиму и восполнить их будет неоткуда. И чего ждать дальше? Массового голода? Увы, получалось именно так… Это стало одной стороной вопроса…

Другая же сторона вопроса… К весне 1967 года в шахском Иране сложилась критическая ситуация. Землетрясения августа 1966 года привели к масштабным разрушениям — можно считать, что половина страны лежала в руинах. На это наложились разруха в европейских странах, разрыв экономических связей, упадок собственной экономики республики и резкий рост религиозного фанатизма среди широких масс населения. Ситуация накалилось настолько, что в любой момент мог произойти социальный взрыв, власть практически лишилась контроля над происходящим на окраинах страны. В этой ситуации для многих людей, включая чиновников из высшего руководства страны, присоединение к Советскому Союзу виделось единственным вариантом спасения… И эти взгляды разделялись большей частью городского населения Ирана.

Таким образом, обе стороны преследовали свои цели, но при этом были заинтересованы в одном и том же. В том, чтобы стать единым государством. Так что начавшиеся еще в феврале 1967 года фактически касались лишь условий вхождения Ирана в состав СССР. Иранское правительство выступало за создание особой (читай — капиталистической) экономической зоны на территории республике с сохранением за прежними владельцами права собственности на средства производства в промышленности и сельском хозяйстве. Советский Союз — за единую социалистическую экономику. Уступать поначалу не хотел никто — и во многом именно этот вопрос тормозил ход переговоров.

Одновременно с тем решением советского правительства был начат процесс выдвижения регулярных частей Советской армии к границе с СССР — как для организации логистики (на тот момент единой железнодорожной сети Ирана и СССР не было), подготовки мест для размещения эвакуированных из северных областей Советского Союза и помощи в организации сельскохозяйственного производства, так и для оказания давления на иранские власти. И последнее соображение полностью оправдало себя.

3 апреля 1967 года наконец-то было подписано соглашение о вхождении республики в состав СССР — поставленные советским правительством условия были, пусть и с небольшими оговорками, приняты. И едва стало об этом известно, как в тот же день передовые части Советской армии перешли через границу.

События последующих дней показали, что к тому моменту иранские власти практически утратили контроль над ситуацией в стране. Точнее, прядок более-менее поддерживался лишь в города — и то во многом из-за страха городских жителей перед темной, неграмотной, зачастую отличающейся высокой степенью религиозности «массой» сельского населения. Ведь, случись восстание, и фанатики в первую очередь будут резать именно их — под любыми предлогами. Хоть за недостаточную религиозность, хоть за нарушение «обычаев предков» и уходе от традиционного уклада жизни… За примерами далеко ходить не нужно — так происходило практически повсеместно: на Ближнем Востоке, в Африке…

«Мы ж там, у границы, еще до договора собрались, — рассказывал служивший в то время в армии мой старший брат. — Что мы вот-вот войдем туда — это уж всем было понятно. Вопрос лишь в одном — миром или с боями? Замполиты тогда собрали нас, прочитали про помощь братскому иранскому народу в строительстве социализма, разруху, что там творится, защиту мирных граждан от религиозных фанатиков и все такое… А потом прямо говорят — Советскому Союзу жрать надо. И нам бы пофиг было, что в этом Иране твориться будет, могли бы и у буржуев купить еду. Вот только сельское хозяйство там примитивное, много оно не даст. А нам надо этак вдвое производство увеличить!» И, к счастью для всех нас, при похолодании климат там стал более влажным, многие неиспользуемые земли распахать можно будет. Да и в деревнях если технику с удобрениями начать активно использовать, да колхозные порядки установить, то продуктивность сильно вырастет.

Дальнейшая история показала, что присоединение Иранской ССР стало абсолютно верным шагом — в том числе, на долгосрочную перспективу. Наверное, многие мои читатели сами бывали на иранских курортах, ели иранские фрукты и овощи и уже не представляют свою жизнь без всего этого… Но в те годы новая республика не только дала нашему народу возможность выжить (в самые тяжелые годы Долгой зимы пятая часть всей сельскохозяйственной продукции СССР производилась там), но и доставила немало головной боли.

Об опасности религиозного фанатизма в наше время не знают лишь маленькие дети. А эта проблема, особенно на фоне произошедших ранее событий (а извержение Лонг-Вэлли и землетрясения многие люди восприняли как проявление «божественного гнева»), была как нельзя более актуально. И усиливалась сразу некоторыми факторами. Тут и прибытие в республику множества эвакуированных из северных областей СССР. Тут и «курдский вопрос» — выделение отдельной Курдской ССР многими было воспринято как «аннексия», оккупация страны. Тут и не смирившиеся с установлением в республике социализма бывшие шахские чиновники и иранские буржуи, кто принялся науськивать наиболее невежественные и консервативные слои населения на «борьбу с советскими оккупантами». Тут и низкая (хотя, пожалуй, тут правильнее было бы сказать «никакая») политическая сознательность широких народных масс. И даже такие кажущиеся нам мелочами вопросы как выпас коз на горных склонах, что разрушало экологию и препятствовало восстановлению лесов. А ведь без этого спустя пару-тройку десятилетий Иранская ССР бы вновь превратилась в бесплодную пустыню!

И, что самое сложное, если подходить к местному населению с точки зрения советского закона, то огромные массы народа поехали бы в исправительно-трудовые лагеря, сами не поимая, за что и почему. И это никак не могло не сказаться на лояльности к Советской власти. Действия властей воспринимались бы однозначно — как самодурство и произвол. И тут огромная работа легла на плечи идеологов из КПСС. Нужно было найти оптимальный подход, найти примеры, на которых можно было бы разъяснить народу политику советского правительства. Впрочем, заглянув в историю, оказалось, что даже не надо придумывать эти примеры!

Идеи о социальной справедливости не родились на пустом месте и не стали гениальным озарением товарищей Маркса, Энгельса, Ленина или Сталина. В истории едва ли не каждого народа найдутся примеры тех людей, кто боролся за социальную справедливость. Савмак и Спартак, Маздак и Пугачев, Томас Мор и Томмазо Кампанелла и даже первые христианские общины — все они, в меру своего понимания и своих возможностей, продвигали идеи общества всеобщего равенства перед законом и социальной справедливости. И в том, что их усилия закончились ничем, виноваты не они сами, а недостаточность их знаний об окружающем мире и неготовность общества принять столь революционные идеи. «Хотели как лучше, а получилось как всегда», — так можно было бы сказать про их попытки. Более того, нередко злую шутку играли с ними и излишний максимализм, приводивший к многочисленным перегибам, что вели к дискредитации их идей среди народных масс. Впрочем, не на это ли самое нам указывал товарищ Сталин, говоря про «головокружение от успехов»? Но сейчас я хотел бы сказать не про это.

Так уж устроены люди, что пример их предков зачастую куда убедительнее, чем принесенные извне (тем более — «иноземцами») идеи. И был и в истории Ирана свой деятель эгалитаристского, можно даже сказать — протосоциалистического, движения. Тот самый уже упомянутый мной Маздак, под лозунгами которого позднее не раз поднимались народные восстания. Оставалось лишь показать людям, что мы стремимся практически к тем же целям. Только не намерены совершать ошибок маздакистов — ведь если у Маздака были лишь идеи о социальной справедливости и не было опыта государственного управления, то нам поможет более развитая теория и накопленный за годы социалистического строительства в СССР опыт. Мы уже знали, какие могут быть перегибы и ошибки на этом пути — а, значит, могли их избежать.

И, стоит признать, этот опыт оказался успешен. Хотя и не без своих издержек… Например, нашлось немало людей, кто решил, что именно иранские коммунисты — «самые коммунистические» из всех коммунистов. Ведь их предки боролись за «социализм» еще полторы тысячи лет назад! А, значит, именно они должны стать главной движущей силой коммунистического движения! И тут уж пришлось остужать «горячие головы», объяснять, что сами по себе эгалитаристские идеи — отнюдь не что-то уникальное, изобретенное их предками. За подобные идеи боролись люди и в более ранние исторические времена. Вот только на одних идеях, методом проб и ошибок, далеко не уйдешь. Нужны не мечты об обществе социальной справедливости, а понимание того, как такое общество построить. «Без теории нам смерть!» — так говорил товарищ Сталин.

К сожалению, выработка этой теории до той степени, когда она сможет хоть как-то работать на практике, заняла не одну тысячу лет. И именно появление этой теории (пусть еще изрядно «сырой», требующей доработки по результатам применения на практике) позволило нам построить страну победившего социализма… Хотя, конечно, при этом не стоит забывать и про тех, кто в древности первыми поднял знамя борьбы за общество социальной справедливости — ведь без их примера, без выдвинутых ими идей, скорее всего, не было бы и появившейся тысячелетия спустя теории.

«Новый» Норильск зимой — унылое место… Тьма полярной ночи, которую слегка разгоняет лишь свет редких фонарей. Гулять по улицам здесь некому, так что и освещение — по минимуму. Заснеженные дома вахтового поселка с закрытыми ставнями крошечными окошками и крытыми галереями к остановкам автобусов. И сами теплые будки остановок… И сами автобусы на гусеничном ходу — вместо ремонта дорог здесь предпочитали пользоваться транспортом повышенной проходимости. И никаких тебе ни кино, ни театров, ни каких еще учреждений культуры. Да и кому из вахтовиков оно нужно? Сюда приезжают не отдыхать, а на заработки. Даже магазинов — самый минимум.

Дома — большей частью постройки времен до Долгой зимы, которые после возвращения привели в порядок. Где это было возможно… А где нет — попросту забросили. Учитывая то, что командированным выдавали по комнате на человека, а числом их было куда меньше прежнего населения, проблем с жилплощадью не было.

Вся жизнь тут — с работы да на работу. Да по приезду домой посмотреть телевизор или посидеть, пообщаться в Сети… Излучатель для высокоскоростного доступа в каждом подъезде стоит, а персональная ЭВМ — непременный атрибут любой комнаты. Инженерам, вроде Владимира, и руководителям выдают по «однушке», всем остальным вахтовикам — комнаты. Впрочем, и это — очень неплохо… Впрочем, Норильск — крупнейший вахтовый поселок, пожалуй, даже не только Советского Союза, а всего мира. Сюда едут не только советские граждане, но даже и всевозможные немцы с чехами и албанцами… Так что услышать здесь иностранную речь — как нефиг делать!

Но то — «вольная» часть города. Другая часть города — «лагерная». Все те же дома, только переделанные в общежития для поселенцев, где отбывают наказания осужденные за преступления небольшой тяжести. Зачастую тоже из специалистов — причем, многие из них работали там же, где и вахтовики. Там же были и «семейные» общежития, где поселенцы жили вместе со своими семьями — если, конечно, их жены пожелали вслед за мужьями ехать в Заполярье. Можно сказать, это были единственные постоянные жители Норильска — для детей поселенцев действовала даже единственная в поселке школа.

Ну а дальше, за бывшим городом… Там, около месторождений, находились ИТЛ — работали в шахтах почти исключительно «зэки». Собственно говоря, это был настоящий «край лагерей» — сюда везли осужденных на большие сроки не только из СССР, но и из других социалистических стран. Более того — даже после освобождения многим из них обратного пути не было. После Долгой зимы в стране сложилось настолько нетерпимое отношение к уголовникам, что найти работу с лагерным прошлым было практически невозможно. Разве что записаться в переселенцы куда-нибудь в Североамериканскую ССР… Хотя и там им были не больно-то рады. Скорее воспринимали как неизбежное зло — уж больно народу не хватало… А ведь кто-то же должен землю пахать да скотину разводить?

Поднявшись по лестнице, Владимир привычно поздоровался с курившими и трепавшими языками о чем-то своем на лестничной площадке мужиками и зашел в свою квартиру. Очередной рабочий день подошел к концу — и теперь можно было поужинать, посмотреть новости по телевизору — да и вообще отдохнуть… Включить электроплиту — поскольку весь Норильский промышленный район снабжался светом (а сам поселок — и теплом) от модульной атомной станции, то ни про какой газ не шло и речи. Была еще, правда, законсервированная угольная ТЭЦ — но это на совсем уж крайний случай… Хоть еще в 1966 году, до Долгой зимы, тут нашли месторождение газа, но добывать его так и не стали. Сначала не успели, а потом, когда встал вопрос о восстановлении добычи, посчитали нецелесообразным — тут вон по всей стране выводят из эксплуатации тепловые электростанции и котельные и переходят на атом или гидроэнергетику! Ну а пока вода закипает — можно и новости посмотреть… Как закипит — закинет пельмени.

— Пензенский радиозавод объявил о начале производства микропроцессора нового поколения на технологическом процессе 10 нанометров, — чуть не лопаясь от гордости, словно это лично ее заслуга, говорила дикторша. — Применение их позволит увеличить быстродействие и производительность ЭВМ, что имеет огромное значение в народном хозяйстве Советского Союза и других социалистических стран.

«Неплохо так электроника в последние годы развивается!» — подумал Владимир. Хотя, помнится, этому вопросу еще товарищ Солнцев особое внимание уделял. Именно с его подачи, например, появилась общедоступная Сеть и все эти новомодные технологии радиосетовой связи… А, по некоторым слухам, и сама по себе идея персональной ЭВМ принадлежит ему — хотя впервые ее реализовал все же беженец из Америки товарищ Возняк… Именно организованная им артель выпустила первые подобного рода устройства — хотя, конечно, по нынешним меркам они покажутся совершенно примитивными. Ну что такое — загрузка программ с магнитофонной катушки? А объемы памяти? Несерьезно же! Недавно даже при разработке сетевых страниц считается обязательной наличие обратной совместимости либо совместимых версий страниц лишь для машин, выпущенных позднее 1990 года. Те же, что были раньше, нынче можно увидеть или в музеях, или у коллекционеров раритетной техники, или… за границей! Как раз в «нулевом» началась массовая замена ЭВМ на новые — сдавшим старье давалась скидка на покупку новой техники. А что старая? А ее продавали за границу — странам, не входящим в социалистический лагерь. Причем, по откровенно конским ценам — ну да коль иного поставщика нет и никогда не будет? А тем временем какой-то замдиректора пензенского радиозавода продолжал растекаться мыслью по древу на тему того, какие перспективы открывает освоение нового техпроцесса…

— Сегодня, 14 января, ракета-носитель УР-700 вывела на орбиту космический телескоп ОКТ-3, задача которого — изучение Солнечной системы и поиск потенциально опасных для Земли объектов. В создании нового телескопа, превосходящего по характеристикам все ранее запущенные аппараты аналогичного назначения, приняли участие лучшие ученые и инженеры всех социалистических стран.

— Создание и запуск нового телескопа является частью глобальной стратегии по созданию защиты Земли от потенциальных космических угроз, — продолжил какой-то лысоватый мужик-ученый, начав затем перечислять целую кучу параметров нового телескопа, которые непосвященному в тему не говорили почти ничего. — Для простоты я скажу так. С помощью такого телескопа мы, будь нам поставлена такая задача, без проблем могли бы искать планеты у других звезд, — похоже, все же осознав это, подвел итог ученый.

«Много что можно было бы, но где на все взять силы и ресурсы?» — с какой-то грустью вдруг подумал Владимир. Когда там планировали полететь на Луну? Еще в конце 60-х! Но на дворе уже 2020-й, а до сих пор еще нога человека не ступала туда. Долгая зима навсегда отменила эти планы… Макеты лунного корабля стали экспонатами музеев, ракета УР-700 хоть и была доделана, но используется для совсем других целей. А впрочем… Какой смысл лететь туда, где все равно, как говорится, ловить нечего? В «девяностые»-«нулевые» что Луну, что даже Венеру с Марсом достаточно активно исследовали с помощью автоматических станций — и пришли к однозначному выводу. Делать там нечего! Марс и Луна слишком малы и мертвы в геологическом смысле. Венера — планета-печка, совершенно непригодная для жизни. А полеты «Юпитера-1», «Сатурна-1» и «Нептуна-1» показали, что и дальше-то делать особо нечего… Разве что Титан оказался неожиданно интересен — недаром туда даже запустили отдельную станцию. Но и то — чисто как источник ценных ресурсов.

Собственно говоря, в плане освоения Солнечной системы самым перспективным сейчас направлением считается добыча полезных ископаемых на астероидах и создание орбитальных заводов для их переработки. Первый прототип такого планируют запустить в 2021 году. Ну а людям пока правильнее всего было бы сосредоточиться не на фантазиях по освоению космоса, а на «повторном освоении» Земли. И с этим Владимир был вполне согласен… Сначала надо у себя дома порядок навести, наконец-то объединить человечество и лишь потом уж куда-то лезть дальше.

— В Североамериканской ССР завершено строительство Тихоокеанской железнодорожной магистрали. Новая дорога должна обеспечить транспортную связанность всех областей республики и сократить затраты на снабжение населенных пунктов, а также организовать пассажирское сообщение…

В сюжете мелькнул какой-то обшарпанный деревянный вокзальчик и состав-путеукладчик с древним тепловозом ТЭ3. Потом показали митинг железнодорожников, после чего показали министра путей сообщения СаССР, который рассказывал о перспективах железнодорожного строительства в республике. Впрочем, даже по его словам дела шли не шатко, не валко… Как всем было известно, первая советская экспедиция к Лонг-Вэлли и Желтому Камню была отправлена еще в 1973 году, тогда же были созданы научный городок, несколько промежуточных баз снабжения и восстановлен порт в бывшем Сиэтле. В 1980 году был создан особый округ № 17. В 1987 году — Североамериканская ССР. Последнее — во многом с подачи беженцев из США.

А вообще… Североамериканская ССР в какой-то мере была другим миром… Во время службы в армии довелось ему там побывать — по окончанию технаря два года пришлось провести в рядах Советской Армии. Их часть была как раз неподалеку от Солегорска — бывшего Солт-Лейк-Сити и нынешней столицы республики. И странное впечатление производили те места. Страна руин, где мертвых городов и поселков больше, чем живых. Хотя и «живые» зачастую представляют из себя сплошные руины, среди которых вдруг появляются новостройки советского времени или восстановленные старые здания — жилье новоселов, различные учреждения… А дальше центра — опять руины. А потом на сотню километров лишь заросшие травой да деревьями бывшие населенные пункты, да остатки железных и автомобильных дорог, среди которых лишь изредка выделяются то стойбище индейцев, то деревни новоселов с распаханными полями и столбами ЛЭП. Преимущественно в этих деревнях жили переселенцы из СССР, но были и «местные» — кто-то переселился сюда еще до прихода советской власти, кто-то приехал из-за границы республики. С «диких земель», как принято было называть те места. Да изредка вдруг — действующий железнодорожный переезд с восстановленными силами железнодорожных войск СССР линией, где снуют туда-сюда древние тепловозы… По сути-то восстановлены были лишь наиболее важные магистральные линии, а все остальные — кому они нужны? На пространстве от Аляски и до Аризоны и от тихоокеанского побережья до Великих равнин население — три с половиной миллиона! И, в основном, на юге республики. Оттого и эта «страна заброшек» — в СССР такое если только в Восточной Сибири увидишь…

А еще одно непривычное явление — порой приезжающие из «диких земель» торговые караваны на жутковатого вида, коптящих как паровоз примитивным нефтяным двигателем, гусеничных грузовиках. В столицу, впрочем, такую технику не пускали — а вот им у границы повидать ее удалось не раз. Насколько знал Владимир, их делали в какой-то «Республике», как коротко называли это новообразованное государство, в городе со странным для бывших Штатов названием Славянск. Организовали его, по слухам, какие-то потомки белоэмигрантов и высланных из страны контрреволюционеров… Там и делали эти вездеходики — не только для себя, но и для продажи другим дикарям.

Дослушав новости о происходящем в стране и мире, Владимир отправился ну кухню. Пельмени были уже почти готовы… Пара минут — и пора снимать с плиты. Хотелось бы, конечно, еще чего-нибудь к пельменям — а то какими бы они не были вкусными, но уже успели поднадоесть. Пельмени, макароны с тушенкой, вареная картошка с ней же самой да яичница… Вот и все варианты ужина. Можно, конечно, добавить для вкуса томата, какую-нибудь грибную приправу или ту же аджику, привет от абхазских товарищей. В магазине-то этого добра всегда хватает — пусть и нет такого разнообразия, как в том же родном Саратове. Но это все равно лишь добавки. Вареную картошку в тушеную, а макароны в плов это все равно не превратит. Но только кто в вахтовом поселке все эти разносолы готовить будет?

«Ты бы еще бабу рыжую попросил!» — ехидно усмехнулся внутренний голос. Хотя бабу тоже было бы неплохо… Его-то женушка сделала ноги еще в годы службы в армии, не забыв навесить выплату алиментов, и с тех пор постоянных отношений Владимир старался не заводить. Предпочитал не тратить себе нервы на новые отношения, а иметь дело с какими-нибудь желающими «мужского тепла» разведенками, не обещая взамен никакой вечной любви. Пусть даже некоторые все же надеялись, но это уже их проблема. Скажите, не по-советски? Так Владимир коммунистом никогда не был — да и не считал себя достойным этого звания. Так что какие к нему претензии? Как правильно говорили, в партию вступать должны лучшие. А он в герои никогда не рвался — хотя и честно выполнял свое дело. Высоких постов в каком-нибудь министерстве или место директора завода тоже не займешь, конечно, — там посмотрят и на моральный облик. Ну так не сильно и хотелось!

Но Анька, его последняя «подружка», сейчас в Саратове, а в Норильске баб и впрямь мало. Да и кто согласится ехать сюда даже на заработки? Есть и такие, конечно… В том числе, и достаточно легкого поведения, с кем не брезговали иметь дело некоторые вахтовики. Но связываться с откровенными шлюхами Владимир не имел никакого желания. Нафиг ему эта грязь! Если ты связался с бабой — то, по крайней мере до тех пор, пока ты с ней, ни с кем другим спать она не должна. А то не хватало еще заразу чужую подцепить… Были еще, правда, достаточно симпатичные поселенки, чаще всего работавшие наравне со свободными без всякого конвоя. Бежать тут все равно некуда, так что порядки были достаточно простыми. Но с ними связываться и вовсе чревато неприятностями… Как минимум — штрафом и запретом появляться в этих местах. Если узнают, конечно, но прецеденты были. Ну да ничего — чай не помрет-то от безбабья…

Доев пельмени, Владимир свалил всю посуду в раковину. Еще три месяца — и домой. Продлевать контракт он не собирается. Остается решить, чем дальше заниматься. Назад на «Контакт», где он проработал полтора года после университета, пойти что ли? Или попробовать что получше поискать?