Тень Долгой зимы

Глава 2

Школьные дни летели быстро и как-то даже незаметно… Казалось, еще вчера только Михаил вновь оказался в прошлом, а на дворе уже первое мая! Многое в этом мире было похоже на две прошлые жизни… Но больше все же на первый вариант реальности. Один в один повторились и история с привозом с завода хреновой кучи металлолома, и с закончившимися пустой болтовней «комсомольские поручения» на счет «наставников»… Правда, в этой реальности Михаила тоже назначили «наставником» по физике — как одного из лучших в классе. И, в отличие от большинства, он подошел к вопросу отнюдь не формально…

Вот только с каждым днем этот мир нравился Михаилу все меньше и меньше… даже если сравнивать с прошлой реальностью до Долгой зимы. А уж если с той страной, в строительстве которой довелось поучаствовать и ему самому…

Расходились с демонстрации уже каждый сам по себе — плакаты и флаги, у кого они были, складывали в присланный «шефами» грузовик и шли по домам. И вот уж Михаил вновь шел в своей «пролетарской» компании домой — по пути выпили в автомате по стаканчику давно забытой газировки с сиропом, стоившей в этом мире, где не было хрущевской деноминации, соответственно тридцать копеек, погуляли по детскому парку… Погода к этому времени несколько потеплела, светило солнышко, так что бежать домой никто не стремился.

— Как думаете, ребята, — глядя на проезжающую мимо машину со сложенными флагами и транспарантами, вдруг спросила Танька. — К 80-ому году построим коммунизм во всем мире?

— Да, ясен пень, построим! — решительно произнес Петька.

— Конечно! — поддержал его Тоха. — Задавим империалистов и коммунизм настанет!

— Американцы — хитрые сволочи, — заметил Михаил. — Они свой пролетариат здорово обманывать научились…

— Да и хрен бы с ними! — решительно ответил Тоха. — Будущее за коммунизмом — это всем известно! Придет время, будет и в Америке своя пролетарская революция!

— Ну-ну, — только и ответил Михаил, но ничего возражать дальше не стал.

Прожив две жизни, Михаил повидал всякое, и потому эти наивные надежды вызывали у него лишь грустную усмешку. Помня, как оно было дальше, Михаил прекрасно понимал, что все не так просто, как хотелось бы простым советским десятиклассникам… И, самое паршивое, Михаил хорошо понимал, чем все закончится. Ведь эта реальность была практически неотличима от его первой. Да, немного другие даты некоторых событий. Да, немного другие люди. Но перемена фамилий в Политбюро результата в данном случае не меняет! Ну заменили Хрущева на Микояна — и что это поменяло? Политика один в один повторяет ту, что была в первом мире! А, значит, результат будет аналогичным. Если только они с Викой не помешают этому. Но для этого надо еще добраться до вершин власти… А это требовало плана, который, в свою очередь, требовал максимально полного знания о политической кухне этого мира.

— Скажи, Миш, — когда они с Викой остались одни, вдруг спросила Вика. — Помнишь ту статью, про поиски инопланетян?

— Ту, что через поляков опубликовали? — усмехнувшись, вспомнил Михаил.

— Да-да! — подтвердила девчонка. — Помнится, я тогда вместе со всеми смеялась над этим. А сейчас вот задумалась… Скажи, это было правдой?

— Как ни странно, да…

— И про твою причастность к созданию инструкций? — улыбнулась Вика.

— И про нее тоже, — подтвердил Михаил. — Личное указание товарища Шелепина… Специально создавали, для поиска таких, как мы… Ну и инопланетян тоже, если вдруг попадутся.

— Как оказалась тут, я подумала о том же, — задумчиво произнесла девчонка. — Как и все те книжки про «попаданцев», которые я считала такой чушью.

— Это тоже было сделано специально… На случай утечки информации от меня.

— Лист проще всего прятать в лесу… А та статья тоже?

— Да, маскировали утечку информации. Порой и в министерстве госбезопасности бывают «проточки»… Особенно когда люди расслабились за последние десятилетия. Знаешь, какого труда мне стоило отстоять от сокращения штаты?

— От сокращения? А зачем? — чуть не полезли лаза на лоб у Вики.

— В «нулевые» многие стали считать, что госбезопасность в прежнем виде «исчерпала себя», — ответил парень. — Кого, дескать, нам бояться? Помнишь главный лозунг последних десятилетий?

— Про то, что мы самой своей жизнью доказали преимущество социализма?

— Конечно… Кто же может его не знать?

— Вот под этим предлогом предлагали урезать МГБ до минимума. Оставить лишь экономический и некоторые технические отделы, все остальное урезать до минимума. Дескать, какие нынче иностранные разведки? Некому за нами шпионить! Какие антисоветчики? Нынче преимущество социализма только умственно больным непонятно! И люди с такими взглядами аж до уровней министров порой дорастали… И ведь в своей области прекрасные специалисты были.

Впрочем, что говорить про других? Вон взять хотя бы Вику — умная ведь женщина! Но, если бы Михаил ей не разъяснял, что и как, запросто могла бы тоже оказаться в числе таких людей. Какая-то политическая наивность стала очень распространенным явлением среди поколения Долгой зимы — кто пережил ее в молодые годы. И изменить это оказалось непростой задачкой! Хотя под конец своей деятельности в качестве зампреда СовМина СССР Михаилу это, по большему счету, удалось. Не стоит недооценивать противников, даже отсталых. Не стоит забывать про возможных внутренних врагов или считать, что народ сам с ними справится.

— Знаешь, Миш, — полушепотом произнесла Вика. — Так хотелось бы вернуться обратно… Домой!

— Мне тоже, — кисло усмехнулся Михаил. — Но это невозможно…

— Когда я смотрю на происходящее в этом Союзе, становится страшно… — задумчиво произнесла девчонка. — Я не могу поверить в то, что СССР мог быть таким! Так и кажется, что нас просто обманули…

— Ну я же тебе рассказывал про свою первую жизнь…

— Я помню, — согласилась девушка. — И про Брежнева, и про Горбачева, и про вашу «Перестройку» и развал Союза…

— Если мы не помешаем, все повторится и здесь, — заметил Михаил.

За разговором они как-то незаметно добрались до дома. Вот только как не хотелось, даже на время, расставаться тем, кто привык быть всегда вместе! Увы, это там они были мужем и женой, а тут они — всего лишь подростки-старшеклассники. Тайком целоваться — это еще куда ни шло… Но жить вместе, даже без всяких «половых связей», с чем им и впрямь рановато… Мигом вой поднимется до небес! Аморалка и все такое… Конечно, были и в СССР и ранние браки, и даже ранние дети, но каждый из этих случаев сопровождался таким скандалом…

— Когда же мы сможем быть вместе? — грустно усмехнулась девчонка.

— Через год, наверное, — заметил Михаил.

Ну да, сейчас Вике семнадцать, ему еще шестнадцать… И пусть все вокруг уже считают их парой, но семья — это другое. Как бы странно это не было осознавать тем, кто до того прожил вместе пятьдесят два года. И все же это так странно — снова чувствовать себя молодым…

— Как думаешь, Вик, — задумчиво произнес Михаил. — Кому это все нужно? И зачем?

— Не знаю, — после долгого раздумья произнесла девчонка. — Я тоже много думала над этим… Особенно после того, как мы встретились в этом мире. Будь я верующей, сочла бы это божьей волей… Но я атеистка. А, значит, это кто-то, кто обладает такими возможностями, какие нам и не снились. Может быть, и в самом деле инопланетяне?

— Инопланетяне? — удивился Михаил. — А им оно зачем?

— Не знаю, — задумчиво ответила девчонка Вика. — Но заметь один факт… Куда они нас… забрасывали?

— В Советский Союз?

— Да, именно! — ответила девчонка. — И мне кажется, что это не просто так.

— Но, может, в других странах тоже…

— Тогда где следы их деятельности? — не согласилась Вика. — Даже если бы эти люди не добрались до высоких государственных постов, то стали бы известны как какие-нибудь «гении» — ученые, инженеры и так далее…

— При одном условии, — заметил Михаил. — Что они воспользовались бы своими знаниями для изменения реальности. А не чтобы хорошо устроиться самим лично — залезть на теплое местечко, разбогатеть…

— А ведь ты прав, — заметила девчонка. — О таком я как-то не подумала…

— И как знать, — заметил Михаил. — Не стоит ли один из таких «попаданцев» за взрывом проклятого Лонг-Вэлли?

— Думаешь, его взорвали специально? — аж вздрогнула от этого воспоминания Вика.

— В последние годы у нас это считалось основной версией, — заметил парень. — Во всяком случае, наши ученые в один голос утверждали, что вероятность спровоцировать подобное извержение ядерным испытанием — что-то на уровне сотых долей процента… Если только заранее не рассчитать, в каком месте и с какой мощностью нужно взорвать бомбу. А уж если вспомнить про то, что в моей первой жизни этого не было…

— Понятно! Только какой сволочи понадобилось это?

— Хотел бы и я это узнать, — заметил Михаил.

На том они и разошлись по домам… А в голову Михаила почему-то словно сами собой полезли воспоминания из прошлой жизни. Такой же теплый, солнечный первомай… Также, как и сейчас, они возвращались с праздника — только тогда Вика отделилась от них раньше. Точно также все, кроме него, верили в светлое будущее, не догадываясь о том, что оно будет совсем не таким, как того хотелось бы. А где гарантия того, что в этом мире все пойдет «по накатанной», по знакомой ему колее? Что здесь не будет какой-нибудь Долгой зимы или чего-то еще подобного?

Дни шли за днями, неделя за неделей… Остались в прошлом Первомай и День Победы, подходили к концу школьные дни. И странное чувство — вроде, и радостно… Вскоре начнется взрослая жизнь, скоро все выйдет на более или менее привычную колею. Учеба, работа… И попытка сделать партийную, ведь в этом мире все решала именно партия, карьеру, дабы хотя бы попытаться предотвратить развал СССР. Уж в этом они с Викой были единодушны… Да и разве могут думать иначе люди, пережившие Долгую зиму? И, в то же время, было несколько грустно оттого, что их короткий «билет в детство» подходит к концу…

— Завтра последний день учебы, — как-то утром тихо произнесла Вика. — Опять выставление оценок, опять на носу экзамены и опять выпускной…

— Ага, — согласился с девушкой Михаил.

В отличие от прошлой жизни, здесь не было платной учебы в старших классах, так что их класс был аж на пять человек больше. Хотя Михаил и откровенно не понимал, зачем этим лоботрясам понадобилось идти в старшие классы? Уж шли бы сразу в ремеслу… то есть, в этом мире, в ПТУ. Впрочем, в прошлом мире от них и так толку не вышло. В первой его жизни они стали «профессиональными сидельцами», во второй — закончили свою жизнь у расстрельной стенки. Что станет в этой — можно было только догадываться…

И вот снова последний звонок, и все идет точно также, как и в двух прежде известных Михаилу реальностях… Как и там, здесь еще не было единого устоявшегося порядка его проведения, и каждая школа проводила его по-своему. В прошлой реальности, кстати, оно так и осталось — на фоне Долгой зимы на унификацию порядка проведения школьных мероприятий откровенно плюнули, да и сами последние звонки с выпускными в годы Долгой зимы проводили упрощенными до предела. Ну а позднее… Наверное, просто советское правительство решило, что нет смысла регламентировать подобные мелочи. Вопрос так и был оставлен на усмотрение школьного руководства. Точно также Анька дала последний звонок, прозвучали речи директора и учителей. И вот, наконец, и конец церемонии…

— Торжественную линейку, посвященную последнему учебному звонку, объявляю закрытой! — вырвал Михаила из воспоминаний о двух прошлых последних звонках голос директора.

И они начали постепенно расходиться… Как уже стало привычно за последние месяцы, они с Викой шли из школы вместе — под явно осуждающие взгляды некоторых учителей. Но им на это было откровенно наплевать!

— Что думаешь делать дальше? — когда они добрались до родных мест, спросила Вика.

— Бороться, — только и ответил Михаил. — В этом мире все решает партия… Значит, придется делать партийную карьеру, как бы не было это противно.

— Противно? — удивилась девушка. — А почему?

— А видела, во что тут начала уж превращаться партия? — усмехнулся парень. — Это у нас там… Лишив КПСС управления экономикой и сохранив ей лишь идеологические функции, товарищ Сталин во многом спас ее от перерождения. Здесь же партийный пост дает прямой доступ к управлению экономикой и, как следствие, материальным благам. И, в то же время, позволяет в значительной мере увильнуть от ответственности за принятые решения. Итог понятен… Партноменклатура стала элитой, этаким дворянством на новый лад. Привилегированным и во многом оторвавшимся от реальности классом. Превратилась в тех самых врагов народа, с кем боролись при товарище Сталине…

— Я уже успела заметить это, — грустно усмехнулась Вика.

— И чем дальше, тем больше таких будет, — ответил Михаил. — И, честно говоря, мне не очень-то хотелось бы нырять в это дерьмо. Но, скорее всего, иного выхода не будет.

— Думаешь занять ту же должность, что и у нас?

— Было бы неплохо, — задумчиво произнес парень. — Но вряд ли получится… Тем более, что времени у нас не так уж и много. Да и тут всякие секретари решают больше, чем министры…

— Дурацкая система… — вздохнула девушка.

А Михаил вдруг задумался о том, что он может реально сделать для страны… Писать письма в ЦК или Совмин? Бесполезно! В прошлой-то реальности ими не подтерлись лишь из-за того, что его прогноз о Долгой зиме слишком совпал с выданным Академией Наук. Здесь — подотрутся однозначно! А то и решат ликвидировать его, как узнавшего слишком много. Это если говорить про заговор в руководстве и возможный развал страны…

— У нас отход от такой системы начался при Сталине, — заметил Михаил. — Потом, во время борьбы за власть, сначала Хрущев, а затем и Берия попытались отыграть назад. Пытались опереться на партию в борьбе за власть, да только не вышло у них. «Убрали» этих как бы «товарищей». Не дали страной порулить…

— Я помню, ты говорил мне, как там все на самом деле было…

— Ну вот. А окончательно задавили такие поползновения уже по итогам Долгой зимы… Так вот и появилась та страна, какой мы ее привыкли видеть в последние десятилетия.

На том они и расстались… Добравшись до дома, Михаил уже привычно поставил разогреваться обед, а сам пошел до сарая. Как и в прошлых двух реальностях, здесь у него был мопед — но то была классическая, знакомая еще по первой жизни, «Рига-3» с копией чешского двигателя, а не «советский Симсон» из прошлой реальности. Впрочем, там их производство было прервано Долгой зимой и возобновилось лишь спустя без малого тридцать лет — в начале 90-х. На радость советским пацанам новой эпохи… А вот «настоящих» мотоциклов Советский Союз не производил больше никогда — для желающих хватало и немецкой с чехословацкой техники. Строить под их производство новые заводы сочли нецелесообразным, а старые давно сменили профиль деятельности.

Да, многое поменяла Долгая зима… Ну и он тоже помог, по мере своих сил. Продвигал развитие электроники, космической промышленности, станкостроения и машиностроения в целом… Невиданных высот достигло сельское хозяйство. Но тут и без Михаила справились. Призрак Долгой зимы подгонял и руководителей, и ученых с инженерами, и простых советских людей. «А вдруг снова?» До конца этот страх не прошел даже в начале следующего века… Во многом благодаря Михаилу, немалое внимание уделили и производству ширпотреба, заботясь не только о надежности и «неубиваемости» техники, но и об удобстве ее эксплуатации. Ну и артельщики постарались тоже, и волей-неволей государственным заводам приходилось соответствовать. А то так ведь и по шапке получить недолго. Почему продукцию какой-то артели, несмотря на более высокую цену, берут охотнее вашей? А от таких вопросов недалеко и до соответствующих оргвыводов в виде смены руководства.

Многое поменялось и в общественных науках… Хотя многое из этого протаскивать приходилось с таким скрипом! Ведь даже честные советские люди порой буквально на инстинктивном уровне противились новому. Просто потому, что оно слишком сильно шло вразрез с привычными им представлениями. И получившаяся по итогам всех этих изменений страна Михаилу нравилась… Хотя и не была лишена своих недостатков.

Как бы теперь все это провести это? Да еще и хотя бы с первоочередными вопросами уложиться в сроки до 1991 года… Ответа пока не было. Как спасти страну, руководство которой, кто по глупости, а кто и целенаправленно, тащит ее к краю пропасти?

Размешав банку бензина с автолом, Михаил залил топливо в бак и решил малость прокатиться… И почему-то вдруг вспомнилось, как в прошлой реальности он вывел на чистую воду пытавшегося подгадить ему с бензином Олега Свинцова… Странно, но о его дальнейшей судьбе в прошлой реальности он не слышал ничего. Объявив бойкот «ссыклу позорному», класс словно забыл про его существование. Как забыл про него и никогда больше не вспоминал и сам Михаил, хотя при желании мог бы навести справки о ком угодно.

Крутнуть педали, и моторчик мигом затрещал… В отличие от большинства пацанов, Михаил и в первой реальности всегда содержал свою технику в идеальном порядке. А при таком подходе даже достаточно хлипкая конструкция «Риги» работала весьма неплохо… Впрочем, первые мопеды по качеству были таки еще весьма неплохими — не сравнить с более поздними, производства 70-х — 80-х годов, где нередко шло брак на браке и браком погоняет…

Вскоре Михаил уже стоял на берегу Волги и смотрел на текущую мим воду, вспоминая прошлую реальность… В том мире береговая линия здесь изменилась буквально до неузнаваемости из-за произошедший в результате землетрясений оползней, о которых даже в начале следующего века напоминали висящие над обрывом полуразрушенные здания и груды строительного мусора. Извержение Лонг-Вэлли… Там оно стало одновременно и проклятьем, и спасением Советского Союза. Ведь кто знает, что было бы иначе в той реальности? Не появились ли бы и там свои «перестройщики»? Пусть даже на десять или двадцать лет позже…