Тайная миссия "Нибелунг"

Глава 7 Дальний поход

Пришло время отправляться в путь. Королевская палуба постепенно заполнялась высокопоставленными и не очень чиновниками. Ивор встречал их в ангаре и провожал к каютам, по пути объясняя почему вместо «Хильдисвини» они оказались на борту «Нибелунга».

— Рейдер защищен лучше любой яхты, милорды. Здесь вам ничего не угрожает.

— Но разве мы отправляемся не с дипломатической миссией?

— Всё так, милорды, и наверняка будут силы, что захотят нам помешать.

Исполнение роли стюарда и дворецкого выматывало Ивора куда больше чем подготовка вышедшего из ремонта корабля к дальнему переходу.

Маскариль вскоре появился на мостике, заняв привычное кресло стажера.

— На правах старого друга, — сказал он. — Там, в загоне для павлинов слишком яркие краски для моего бедного утомленного зрения.

— Буду рад, — ответил Ивор. — Тем более мне не помешает под рукой консультант, учитывая некоторые нюансы нынешнего статуса «Нибелунга».

— С удовольствием дам совет. А что, капитан, наверное в тех ваших стратагемах нет ничего, что отвечало бы замыслу нашей миссии?

Маскариль пошутил, но Ивор ответил серьезно.

— Это так, — сказал он. — Китайская военная и плитическая философия не признавала долгосрочные союзы. Союзников предполагалось предавать, использовать, обманывать, в общем всегда держать за спиной нож. Собственно, так же поступали и европейцы безо всякой философии.

— В таком случае не ждет ли нас провал?

— Не исключено.

Среди обязанностей капитана, помимо таких мелочей, как управление кораблем, присмотр за экипажем и ведение боя, числилось бремя составлять компанию её высочеству за обедом на Королевской палубе. Первый такой обед состоялся вскоре после ухода с орбиты.

Из экипажа помимо Ивора сюда пригласили только Ника Тавинаи. Зато высший свет был представлен министром де Лавалем, леди Далией и принцессой Грай. Маскариль служил как бы переходным мостиком между двумя фратриями.

К счастью повар Рюттер на сей раз остался на Барти и не раздражал Ивора досужей болтовней. С этим вполне справлялся и Маскариль.

— Ну как вам пришлась шкура дворянина, мой друг? — спросил он. — Уже пообвыклись?

Возможно для Маскариля вопрос не содержал ничего, кроме желания вести разговор, но для Ивора тема все еще оставалась острой.

— Владение поместьем доставляет некоторое удовольствие, — осторожно признал он. — Приятно пройтись по собственному лесу и посидеть с удочкой на собственном утесе. Усадьба удобна и просторна. Но от осознания, что в моей воле находятся заключенные, до сих пор бросает в дрожь.

— Ну это дело привычки. Ваши дети уже будут воспринимать такое положение как данность.

Ивор не стал уточнять что и лес, и берег реки особенно прекрасны выглядели, когда он гулял по ним с графине Демир. А после того, как она от скуки завела шашни с соседом, его интерес к прогулкам пропал. Он даже не появлялся в имении в последнее время, благо приказчик знал свое дело.

Он нашел Яна Рониса среди эмигрантов с Волчицы, что поселились в Соппеле. На родине Яна подобные леса доминировали, и он как раз работал в королевском заповеднике. Так что охотно согласился поступить на службу. Окинув территорию профессиональным взглядом приказчик сразу предложил обособить два наиболее красивых участка дикого леса, а остальное вырубить, оставив лишь небольшой переход для зверья. Так Ивор и поступил. Вместе оба участка составляли примерно половину всей площади поместья. Второй половины за глаза хватало для устройства нескольких комплексов по содержанию заключенных, а также всяких хозяйственных проектов. Сам Ивор этим не занимался, а мама посадила несколько слив, яблонь, груш и разбила цветник. Она и в Соппеле все время пыталась вырастить цветочки в ящиках, так что ей поместье пришлось по душе.

Два года он не командовал боевым кораблем. Но даже отлучи его король от космоса на десять и двадцать лет, Ивор и тогда не забыл бы ни единой детали. Сейчас он вновь как и первый раз наслаждался полетом, командованием, властью над пространством.

Конечно обстановка была другой. Планете и королевству не грозила опасность, «Нибелунг» не гнало вперед отчаяние и призрачная надежда изменить ход событий. А под командой Ивора теперь служили опытные люди, ветераны, прошедшие с ним войну.

Впереди их ждала мирная миссия, можно сказать, путешествие. Остроты добавляло лишь сознание, что первая часть маршрута лежала через захваченные генералом пространства, а также то, что «Нибелунг» после модернизации не проходил комплексных испытаний. Все что угодно могло пойти не так.

Однако двадцать пять часов разгона не выявили серьезных проблем.

Ивор выспался, побрился, надел свежее белье и в обыденной форме появился на мостике. Вахту несла Ломка.

— Капитан на мостике! — гаркнул морской пехотинец.

Ивор подумал, что отделению морпехов трудно будет справиться со всеми обязанностями и отметил в памяти, что нужно будет проследить за этим.

— Мостик мой, — сказал он усаживаясь в кресло.

— Мостик ваш, сэр.

— Можете быть свободной, мисс Норман.

— Да, сэр.

Ломка покинула кресло и отправилась вниз. На мостике царила спокойная рабочая атмосфера. В первые часы многие испытывали воодушевление, отправляясь в столь дальний полет, теперь эмоции поутихли. А ведь большинство даже не подозревало насколько дальним предстоял им путь, считали, что корабль летит на Надаль. И родственникам сообщили об этом. что, конечно, являлось частью плана по дезинформации.

— Связь, подготовьте сообщение на Барти.

— Да, сэр.

— Яхта его величества «Хильдисвини» благодарит управление движением и отправляется в полет.

— Чьим именем подписать, сэр?

— Капитан… ну пусть будет… Амундсен.

— Сообщение отправлено, сэр.

— Кораблю, готовность перехода в гиперпространство.

В отсеках началась суета, в последний раз проверялись механизмы, цепи, статусы, мастера контролировали новичков и рапортовали о готовности.

Им предстоял длительный прыжок через гипер, какого ранее боевые корабли не совершали. Не считая нескольких пробных полетов шнелльботов. Это вызывало некоторое волнение, хотя сам переход из обычного пространства был уже давно отработан.

Стандартных суток хватило, чтобы проверить работоспособность систем и компетентность людей. Ивор испытал новичков, особенно вчерашних курсантов. Баронесса Монаган вполне справлялась с обязанностями навигатора и вахтенного офицера, а курсант Харви офицера связи. Конечно, проверить торпедный отсек и ПРО не представилась возможность, но и в лучших учениках, Томкинсе с Лопесм, Ивор был уверен.

На этот раз он отказался от голосового репитера, ему хватало и таймера.

— Уточнить вектор ухода и текущие координаты, — приказал Ивор. — Уточнить суперпозицию. Провести сверку.

— Параметры уточнены, — доложил оператор. — Суперпозиция введена. Нам потребуется небольшая коррекция, сэр.

— Введите поправку.

— Данные введены.

Заработали маневровые двигатели. «Нибелунг» слегка изменил курс.

— Вектор расчетный, — доложил оператор.

— Свернуть периферию, — распорядился Ивор.

Послышались команды по отсекам, доклады о выполнении.

На этот раз антенн и сенсоров на Нибелунг навесили так много, что Ивор слабо представлял, как это все поместится в ниши. А еще дополнительный «анальный плавник».

— Заглушить энергетический реактор.

— Заглушить ходовые реакторы.

— Внимание по кораблю, приготовиться к невесомости!

Ускорение прекратилось. Еще некоторое время остывали дюзы, оборудование и радиаторы. Хотя переохлажденный метанол позволял уйти в гипер сразу, но зачем, если спешить некуда и можно охладить систему привычным способом. Это даст лишние сутки полета в гипере.

Плавники радиаторов уползли в ниши, затем корабль убрал башню и спонсоны с пушками и лазерами обороны. Этап за этапом корпус постепенно становился гладким сигарообразным, без единого пупырышка на поверхности.

— Это секция связи, мы приняли «счастливого пути» от транспортного контроля.

— Вовремя, — усмехнулся Ивор. — Связь, можете убирать антенну.

После этого корабль перестал получать какую либо информацию.

— Замкнуть контур!

Из ниш выползли панели контура и плотно состыковались друг с другом.

— Контур замкнут!

— Провести проверку!

— Целостность подтверждена. Заряд в норме.

— Начать переход.

Компьютер начал обратный отсчет и когда цифры на проекции сменились нулем, из-за перегрузки сети моргнуло освещение.

— Мы в гипере, сэр, — сообщил оператор.

Вычислитель активировал таймер, означающий время полета.

«40 суток, 8 часов, 27 минут»

Ивор впервые увидел такие большие числа. Что ж, посмотрим, как справится команда.

— Перейти на маршевый график, — отдал он последний приказ.

На этом переход в гипер был завершен.

Большая часть Северной Дуги находилась под властью повстанцев, включая три обитаемых мира бывших королевств. Как теперь там организована власть никто, никто не знал. Ни правительств, ни президентов, ни губернаторов общественности не представляли. На переговорах генерала Марбаса представлял всякий раз другой человек. По всем критериям бывшие королевства относились к сумеречной зоне, а значит Ивор, имея на борту «Нибелунга» членов королевской фамилии не мог себе позволить совершать остановки ни в одной из захваченных систем. Мир там или не мир. Мало того, имея возможность осуществить длительный прыжок в гипере, он собирался сделать за весь перелет до Надаля лишь две коррекции и совсем обойтись без дозаправки.

С экипажем проблем почти не возникало — никто не хлестал метанол, не домогался подчиненных и не воровал с кухни еду, все давно освоились на флоте и кроме безобидных шуток над коллегами ничего себе не позволяли. Другое дело Королевская палуба. Нет, метанол там, разумеется, тоже не употребляли. Но вот о таком понятии, как военная дисциплина, кажется, никогда не слышали. И конечно, для Ивора это не стало сюрпризом. Королевская яхта и боевой корабль понятия не совместимые, даже если какому-то гению пришло в голову засунуть их в один корпус. Но ведь даже у аристократов должны быть чувство страха, инстинкт самосохранения?

Ивор объявил боевую тревогу. Разумеется, все на борту понимали, что она учебная, потому что в гиперпространстве корабли друг на друга не нападали. Другое дело, если бы объявили пожар, эта штука могла произойти и в гипере и была куда опаснее, в том числе тем, что вакуумом огонь не заглушить, а в случае повреждения конструкции можно вывалиться в обычное пространство посреди пустоты. Никто не горел желанием повторять подвиг эсминца «Сигрид».

Но и учебную тревогу команда воспринимала со всей ответственностью. Люди вздевали скафандры, хватали шлемы и выплывали из кают, чтобы занять места по боевому расписанию. На мостике переодевались на глазах друг у друга, не забыв продемонстрировать свои лучшие части тела. Дело в том, что из-за переохлажденного метанола на борту установилась прохладная температура и многие дежурили в рабочих комбинезонах, которые в скафандре бы помешали. Разумеется, в боевой обстановке, никто не станет вылетать в соседнее помещение чтобы переодеться.

Смех, шутки, замечания по поводу рисунков на трусиках. На мостик то и дело прибывали новые люди и через полторы минуты все уже разместились по местам, пристегнутые к креслам и готовые к бою. Все кроме Ивора. Он плавал в невесомости посреди мостика и наблюдал за ходом учений.

Получив доклады от секций, Ивор спустился на Королевскую палубу. Конечно, в масштабах космического пространства поражение человека в скафандре или изолированной каюты имело примерно равные шансы. И в обычной обстановке на кораблях носили повседневную одежду. Но во время боя все выглядело иначе. Ударная волна от попадания снаряда или воздействия лазера распространялась по корпусу, ломая перегородки и вышибая панели. Задымление, разгерметизация, пары метанола — убить могло что угодно. В этом случае скафандр был необходим.

Однако Ивор обнаружил Королевскую палубу спокойной и благодушной. Никто из обитателей не подумал облачаться в скафандр или хотя бы приготовить его. На тревогу просто не обратили внимания. Грай в элегантных шортиках и курточке парила посреди кают-компании в позе лотоса.

— Ваше высочество, вы слышали сигнал тревоги? — спросил Ивор, стараясь выглядеть спокойным.

— Конечно, капитан, — она не пошевелилась и даже не открыла глаза. — Но ведь это были ваши флотские учения. Подготовка команды. Я не ошибаюсь?

— А вас это не касается? — спросил он. — Даже на пассажирских лайнерах проводят учения для всех, а вы на военном корабле. Здесь риск получить в борт снаряд гораздо выше.

— Но ведь мы в гипере, а значит все не по-настоящему, и значит работают другие стимулы. Выслужиться перед командиром, продвинуться по карьерной лестнице. Что-то в таком роде.

— Давайте оставим вас вас в каюте и включим систему откачки воздуха. Это станет достаточным стимулом?

Как раз в этот момент в кают-компанию заглянул Маскариль и тоже без скафандра.

— Боюсь, дружище, майор Бек пристрелит вас, если вы попытаетесь такое проделать, — заметил он.

— Зато он не спасет принцессу своим пистолетом, если по нам прилетит вражеская торпеда. Вас, кстати, мой друг, учения касаются тоже.

— Виноват, — склонил голову Маскраиль и повернулся к принцессе. — Вы должны подчиниться капитану, ваше высочество. И подавать пример окружению. Видите, я поступил опрометчиво, глядя на вас, и получил взбучку. Что вам стоит пару раз в неделю натянуть на себя комбинезон? Он лишь подчеркнут округлость вашей груди и бедер.

— Вы будете стоять рядом, Гарру, и следить по секундомеру? — обратилась принцесса к Ивору.

— И не подумаю. Отряжу на это дело баронессу Монаган.

— Не зря в греческом языке «Командир» и «задница» обозначаются одним словом, — заметила принцесса.

— Каким же?

— Архос, — сказал Маскариль.

— Монархия не от этого ли слова происходит? — парировал Ивор.

— Одножопие? — Маскариль задумался. — Возможно, если смотреть на это с точки зрения трона.

Долгий перелет в гипере позволил им испытать «криогенную» систему рейдера на максимальной загрузке. За шесть недель в гиперпространтсве температура на корабле выросла до тридцати одного градуса. Режим хоть и не оптимальный, но и не критический для жизнедеятельности людей и оборудования. В принципе, если припрет, они могли продержаться еще неделю.

Выдающийся результат.

Правда доктор Хакетт все равно заявился к Ивору со своей ложкой дегтя.

— Невесомость, капитан, подрывает здоровье не хуже жары. Ваши люди не отдают должное физическим упражнениям и совсем игнорируют процедуры и прием препаратов. Я заметил выброшенные в утилизатор даже не распакованные лекарства.

Во время коротких перелетов экипаж старался не проявлять активность, чтобы не повышать температуру среды. Три недели невесомости считались безопасным сроком, когда не начинается ещё атрофия мышц, а перераспределение жидкости, давления и минералов в организме не приводят к необратимым последствиям.

Но теперь люди вдвое превысили безопасной срок и перед ними встала задача купировать негативные последствия. Помимо заботы о здоровье, команде требовалось нормальное самочувствие, чтобы иметь возможность вести бой сразу после выхода в обычное пространство.

Ивор вызвал боцмана.

— Мистер, Гарднер. Я хочу чтобы вы с доктором разработали программу обязательных оздоровительных упражнений. И чтобы вы лично проследили, как за её выполнением, так и за приемом нижней палубой необходимых препаратов.

— Да, сэр.

С этого дня на «Нибелунге» ввели новый режим.

Матросы и младшие командиры глотали пилюли на построении. Затем отправлялись в спортивный зал и занимались на тренажерах.

Проблема опять же возникла с Королевской палубой. Аристократы любили подвижный спорт, чтобы и воздухом свежим подышать и поболтать, а не вот эти изнурительные тренировки на тренажерах или сидение по часу в особом костюме, точно в бочке. На этот раз дело не касалось безопасности, а потому Ивор ограничился предупреждением. В конце концов, если они не смогут доползти до своих важных переговоров и вечеринок, его обвинять не станут.

В остальном вроде бы все шло как нужно. Ивор притерся к Королевской палубе, или скорее притерпелся, как к неприятному запаху. Зато экипаж действовал, как единый механизм. Бывшие кадеты проявляли рвение, ветераны тоже не подкачали. Беспокойство у него вызывал только Ховард. Ивор часто ставил себя на место мастера и ему казалось, что оправиться после того, как тебя бросили одного в космосе, почти невозможно. Он читал литературу и ПТС после подобных случаев, считался одним из самых сильных.

Ивор активировал переговорное устройство и вновь вызвал боцмана.

Через пять минут тот вошел в кабинет.

— Доброго дня, мистер Гарднер.

— Доброго дня, сэр.

Садитесь.

Тот сел, сохранив прямоту спины, как и положено в таких случаях.

— Как вы оцениваете психологическое состояние людей на нижней палубе? — спросил Ивор.

— Как превосходное, сэр. Поначалу были кое-какие шероховатости с новичками. Но сейчас ничего такого.

Насколько Ивор знал, Гарднер откатил к прежним настройкам программу робота-уборщика, чтобы он как раньше пропускал часть третьей палубы, так называемую Грязную поляну. И пообещал открутить уши любому, кто-то вздумает ещё раз отремонтировать механизм. Поляна стала своеобразным мемориалом молодогоДжереми Кречмана, погибшего в первой миссии «Нибелунга», и частью корабельной традиции. Боцман использовал ручную уборку палубы в воспитательных целях.

— Меня беспокоит Ховард, — перешел, наконец, Ивор к главному. — Наш повелитель паучков. Как он? Справляется?

— Да, сэр, вполне. Я говорил с ним. Спрашивал, боится ли он пустоты? Он сказал, что, конечно, боится и вовсе не желал бы оказаться там снова, но парень вполне способен подавить страх. Тем более, что сейчас никто его не выставляет за борт. Сэр.

— А его работа, обязанности?

— Комар носа не подточит, сэр. Ховард сам все время ищет потенциальные проблемы и находит ещё до того как они действительно станут проблемами. Отслеживает сбои у связистов, радиоэлектронщиков. Программирует паучков, выпускает наружу. Думаю, кропотливая работа отвлекает его от вредных мыслей.

— Ну и хорошо, — выдохнул с облегчением Ивор. — Я боялся, что его может накрыть синдром пустоты.

— Нет, сэр, с этим всё в норме, сэр.