Свет и тьма

Глава 13/2

Домой я практически бежал.

С каждым шагом тревога нарастала всё сильнее, волк тоже начал волноваться, готовый вырваться в любой миг. Но я его сдерживал, слишком рано, пока я не знал, что случилось, лучше оставаться человеком. Первая мысль была о том, что вернулись Дайг-Лас завершить то, что не сумели сделать их предшественники. Но у крепостной стены было тихо, и это меня немного успокоило. Но лишь немного.

Осторожно, стараясь не шуметь, я приоткрыл парадную дверь, застыл, прислушиваясь к звукам. Дома было тихо. Но стоило мне войти и сделать несколько шагов, как в коридоре возник Олег. И его вид мне очень не понравился.

Он окинул меня свирепым, затуманенным от ярости взглядом, слегка пошатнулся и поправил слегка сползшее с головы Вороново око, и набрав в грудь побольше воздуха, бешено закричал:

— Это ты убил Игоря!

Олег бросился на меня.

Я среагировал быстрее. Вытянул чародейскую клеть и бросил на пол. Даже слабая руна воздуха успела её активировать. Олег с размаху ударился о прутья клетки из тонких молний, вздрогнул, вскрикнул и упал на пол.

— Что тут происходит?! — на крики прибежала бабушка.

Она с растрёпанными волосами и в огромной ночной сорочке застыла на лестнице и в ужасе окинула взглядом происходящее. Затем грозно переспросила:

— Что, я вас спрашиваю, здесь происходит?

Позади бабушки тут же замаячили перепуганные лица мамы и Натали. Все ждали ответов, а я не знал, что им сказать.

Тем временем Олег начал медленно вставать, лицо его перекосило от злой, полной безумства усмешки. Дядя использовал «подъём» и Вороново око, чтобы проследить за мной. Ожидать такой подлянки я от него, конечно, не мог — Гарваны никогда не использовали родовой артефакт, чтобы следить друг за другом. Также я не знал, что он успел подслушать. Но одно я точно знал, что вряд ли дядя понял всё правильно и спокойно отнёсся к моей встрече в лесу с вурдами.

У меня был только один вход. Рассказать семье всю правду. Они поверят, они просто обязаны поверить. Но только я было собрался заговорить, как Олег ткнул в меня пальцем и тоном безумца заговорил:

— Ярослав предатель! Он предал наш род! Он предал империю! Он убил Игоря! Он убил императора! Я проследил за ним, — он ударил пальцем по Воронову оку. — И знаете, что увидел? Он встречался в лесу с вурдами. С изменницей графиней Фонберг, которая вдруг каким-то чудом оказалась жива, и с нашим бывшим телохранителем Касьяном. И Касьян, как выяснилось, тоже вурд, только какой-то особенный. И знаете, о чём они говорили?

Олег сделал паузу, ликующе оскалившись, развернулся к семье, застывшей в полной растерянности:

— О том, что это Ярослав попросил их убить императора. И о том, что нужно свергнуть императорскую семью, начать войну, посеять хаос, привести в этот мир тьму. И тьму эту носишь под сердцем ты, Злата!

Мать в ужасе округлила глаза, перевела ничего не понимающий взгляд на меня. Я выражением лица попытался подать ей знак, что всё в порядке.

— Что ты несёшь?! — сердито зашипел на Олега бабушка и решительно начала спускаться по лестнице. — Ты опять напился?! Да? Уже до чертей зелёных?!

— О-о-о, нет, мамуля! — с ехидным весельем протянул он. — На этот раз я трезв. И я уверен, в том, что говорю, потому что всё лично видел и слышал. И так же уверен, что Ярослав подделал обряд принятия старейшинства, чтобы мы не узнали правду о том, что это он убил собственного отца.

— Я его не убивал, — отчеканил я.

— Да-да, — закивал Олег, — только с эти будет разбираться уже Тайная канцелярия. Вот сейчас они приедут и тогда узнаем, убили ты Игоря сам, или попросил своих дружков кровососов.

— Что ты наделал?! — не веря, что это происходит всерьёз, в ужасе уставился я на него.

— То, что сделал бы любой на моём месте, — обдал Олег меня тяжёлым, ненавистным взглядом. — Я первым делом позвонил Крапивину, и скоро они будут здесь.

В эту же секунду с улицы послышались звуки приближающегося транспорта. Я молниеносно бросился к лестнице, протянул руку к бледной перепуганной до смерти маме.

— Нам нужно уходить. Сейчас!

Мама судорожно кивнула и торопливо начала спускаться ко мне.

— Что происходит, Ярослав?! — выпучив ошарашенно глаза, воскликнула бабушка. — Это что, всё правда?

Я не ответил, схватил мать за руку и потащил к лестнице, которая вела к подземелью.

Бабушка суетливо двинулась следом, и молящим, слезливым голосом снова спросила:

— Ярослав, ты ведь не мог. Это ведь неправда. Зачем ты убегаешь? — голос её дрожал, она практически плакала, но последний вопрос прозвучал твёрдо: — Ты ведь не убивал Игоря?

Я на миг остановился и повернулся к ней:

— Нет, я бы никогда этого не сделал.

— А император? Ты же к этому непричастен?

— Чтобы вам не сказали, знай, я просто пытался нас защитить, — бросил я ей на прощание, и мы с мамой снова пустились в бег.

Там, позади уже слышались топот тяжёлых ботинок, чужие голоса, среди которых отчётливо выделялся командный тон Крапивина.

Мы быстро преодолели верхнюю часть подземелья. Мама, невзирая на её большой живот и путающуюся в ногах длинную сорочку ничуть не отставала. Мы добежали до потайного прохода в усыпальницу, я подтвердил родовую принадлежность к Гарваном, нажал на нужный кирпич и уже в тот миг, когда стена закрывалась, увидел сквозь щель задвигающейся стены, бегущих по подземелью людей Тайной канцелярии.

В усыпальнице мы смогли на несколько секунд перевести дух, но долго задерживаться здесь было нельзя. Вскоре кто-нибудь из Гарванов откроет Тайной канцелярии проход, и они продолжат нас преследовать.

К счастью, Кассей расчистил нам путь для побега и оставил знаки, указывающие на выход. Я повёл мать в туннель.

Через несколько минут пути мама начала отставать. Она быстро выдохлась и теперь, тяжело дыша, просто торопливо семенила рядом, придерживая край ночной сорочки и заодно и живот. Мне пришлось сбавить темп.

— Яр, куда мы? Там же везде тупики? — это был первый вопрос от мамы за всё время пути.

— Здесь есть выход, — ответил я.

— Хорошо, — словно не поверив, протянула мама.

И её недоверие было оправданно. Чем дальше мы были от родовой усыпальницы, тем темнее становилось в туннелях. В конечном итоге, мы и вовсе оказались в кромешной тьме и теперь отыскать отпечатки рук Кассея было попросту невозможно. Да и чар на мало-мальский светоносный шар у нас не было.

— Мне придётся обернуться волком, — сказал я, — иначе нам не найти выход. И так мы будем быстрее, заберёшься мне на спину и…

— Это правда, то что Олег сказал про Светозару? — перебила меня мама. — Она принесёт в мир тьму?

— Нет, она принесёт в мир равновесие. Она спасёт мир.

— Хорошо, — уверенным тоном сказала она.

Мама даже на миг не засомневалась в том, что я говорю правду. А остальные вопросы её, кажется, сейчас и вовсе не интересовали.

— Оборачивайся, — велела она.

Я быстро разделся и отдал одежду маме, мои ботинки она надела на ноги, я только сейчас заметил, что мама всё это время бежала босиком.

Волк чувствовал опасность, поэтому для обращения уговаривать его не пришлось. Но и снова я почувствовал от него страх перед мамой. Не настороженность, не простая опаска, а неподдельный глубинный страх.

После обращения мне пришлось приложить немало усилий, чтобы заставить его позволить маме взобраться нам на спину.

Став волком, я сразу же услышал преследователей. Звук приближающегося топота отбивал по ушам, как молоток по наковальне. Ещё у меня появилось ночное зрение и звериное обоняние. Теперь я видел отпечатки рук на стенах, чувствовал запах засохшей крови, которая явно принадлежала не Кассею, её бы я унюхать не смог.

Я пустился в бег. Бежать со всех ног я не мог, потому что боялся, что ненароком сброшу маму, но этой скорости было достаточно, чтобы оставить преследователей далеко позади. На бегу мне приходилось перепрыгивать через валуны, которые не успел убрать с дороги Кассей. Завалов тут было немало, даже пока мы бежали, камни сыпались с потолка, норовя обрушиться нам на головы. И если бы у меня были чары, я наверняка попробовал бы обрушить пару туннелей, чтобы отрезать Тайную канцелярию от нас. Но сейчас я только и мог, что бежать.

Вскоре я перестал ощущать и слышать преследователей, и тревога начала потихоньку отступать.

Куда выведет нас туннель я не представлял. Мог только надеяться, что выход будет где-то в лесу. Тогда я буду бежать всю ночь, как можно дальше от Варганы, пока мы не найдём какую-нибудь заброшенную деревню, в которой сможем укрыться на время и подумать, как быть дальше.

Волк всё хуже поддавался контролю. Я чувствовал, как он всё сильнее сопротивляется, а близость мамы, точнее, её тёмного младенца, всё больше нагоняет на него ужаса и заставляет паниковать.

Я начал всерьёз опасаться, что ещё немного и волк попросту отберёт контроль, сбросит мать и сбежит, поэтому пришлось остановиться и потребовать свой человеческий облик обратно. Волк, почувствовав это, с облегчением тут же сбежал, и я начал быстро обращаться.

— Что такое? — растерянно спросила мама, как только я с четверенек поднялся на ноги. — Оборотнем у нас ведь было больше шансов сбежать. Ты не смог его контролировать?

— Да, — кивнул я, решив не вдаваться в подробности. — Мы уже и так далеко ушли, у нас есть фора как минимум в час. К тому же никто не знает, где выход из туннеля. Даже я.

Мама протянула мне одежду, тяжело вздохнула, я не видел её, но судя по приглушённому голосу, она уткнулась лицом в ладони:

— И что мы будем делать дальше? Долго мы скрываться не сможем, как и уйти далеко. А даже если сможем, куда мы пойдём, Яр? Это какое-то безумие…

Мама долго сдерживалась, но у неё далеко не стальные нервы. Я поспешил её успокоить, дабы не дать панике всецело захватить её разум:

— Всё будет в порядке, я нащупал в темноте её плечо, притянул к себе и обнял. — Мы найдём, как связаться с вурдами. Они нам помогут залечь на время на дно.

— Разве это не опасно? Вурды вне закона. Вурды убили Игоря.

— Отца убил Каин Фонберг, и он мёртв. Всё так, как я говорил. Но мы после обсудим это, сейчас нужно поторопиться.

Мы двинулись дальше, придерживаясь левой стены. Кажется, я даже смог различать на ощупь засохшие отпечатки крови на шершавом камне. Я шёл впереди, осторожно ступая, чтобы ненароком не споткнуться о валуны, мама держалась за моё плечо и шла сзади.

— Что будет, если нас поймают? — после довольно длительной паузы спросила мама.

— Не поймают, — уверенно сказал я, но подумав, сказал: — А если так произойдёт, то тебе всё равно ничего не угрожает. Возьмут только меня.

— Тебя ведь казнят за измену, — голос мамы дрогнул, а я промолчал.

А ещё через десяток метров мы вдруг упёрлись в стену.

— Кажется, тупик, — сказал я, ощупывая в темноте каменную преграду.

— Нет, тут есть дверь, — ответила мама, — только не могу отыскать ручку.

Я двинулся на голос мамы, теперь я и сам почувствовал под пальцами шероховатую поверхность деревянной двери. Навалился на неё плечом, надеясь протолкнуть внутрь, но та не поддавалась.

— Не могу поверить, что Олег так поступил с нами, — на выдохе произнесла мама. — Почему он сначала даже поговорить с тобой не захотел, а сразу вызвал Тайную канцелярию?

Меньше всего мне сейчас хотелось обсуждать предательство Олега, поэтому я снова промолчал, продолжая шарить руками по двери. Теперь я вёл рукой по краю, надеясь отыскать выступ.

Не дождавшись от меня ответа, мама тяжело вздохнула.

— Поищи рычаг или что-то, что может открыть дверь. Выступающий камень на стене или что-то подобное, — сказал я маме, но вдруг в самом верху двери наткнулся на толстое холодное металлическое кольцо. — Стой, я кажется, что-то нашёл.

— Что там? — мама тут же оказалась рядом и замерла.

Я потянул кольцо на себя. Ничего не произошло, поэтому я подёргал кольцо, покрутили и вдруг получилось его повернуть. Послышался щелчок. Ещё три поворота и дверь поддалась и с протяжным скрипом отворилась.

Я, держа руки перед собой, шагнул в темноту первым. Наткнулся на какой-то стеллаж с кучей пустых банок. Видимо, он маскировал дверь.

Отодвинуть стеллаж аккуратно в темноте у меня не вышло. Несколько банок с грохотом и звоном упали на пол.

— Осторожно ступай, ноги порежешь, — сказала мама, настойчиво отодвигая меня и проходя вперёд, так как она была в ботинках, а я босиком.

Несколько секунд я слышал, как мама шуршит, тихо звенят и хрустят осколки под её ногами.

— Кажется, боги нам благоволят, — внезапно радостно сказала мама, послышался лёгкий щелчок и вдруг зажёгся свет.

Ослеплённый неожиданной вспышкой, я лишь через несколько секунд смог разглядеть, что мама держала в руках старенький ойра-фонарь и теперь с интересом осматривалась.

Помещение, в котором мы очутились, оказалось совсем небольшим: три на три метра. У каждой стены стеллажи, подобные тому, что я только что отодвинул. Сами стеллажи были заставлены пыльными пустыми банками, глиняными горшками, чугунной посудой. Но судя по толстым гирляндам из паутины и слою пыли этот погреб был заброшен давным-давно.

А ещё у стены была трухлявая деревянная лестница, она вела к дверце в потолке. Сомнений не было, что мы оказались в погребе.

— Интересно, где мы сейчас? — спросила мама.

— Мне и самому любопытно, — ответил я и начал размышлять вслух: — Но судя по тому, что подобный подпол принято делать в домах, мы в каком-то доме. Скорее всего заброшенном, а если прикинуть, сколько мы прошли, мы в одной из заброшенных деревень поблизости Воронова Гнезда.

Мама кивнула, соглашаясь, посветила фонарём на деревянную дверь в потолке и спросила:

— Ну что, будем выбираться?

— Да, давай попробуем, — согласился я и, осторожно обходя осколки от банок, подошёл к лестнице.

Я попробовал лестницу на прочность, несмотря на то, что с виду она была ветхая, на поверку, к моему удивлению, оказалась довольно устойчивой и я начал подыматься.

Дверь наверх не открывалась, кажется, сверху её придавило чем-то тяжёлым. Я упёрся в неё обеими руками и поднатужился. Дверь открылась на несколько сантиметров, но сдвинуть то, что было сверху, у меня не получилось. Ещё немного подналёг: рывками упираясь, поднимая и опуская крышку. Кажется, это помогало, а то, что стояло на проходе, потихоньку сдвигалось. В последний рывок я вложил все силы и с грохотом крышка распахнулась. На голову посыпалась труха и пыль, а вместе с тем в погреб проскользнул и свежий холодный воздух.

Я вылез из погреба наполовину, осмотрелся. Как я и полагал, мы были в заброшенной ветхой хижине. Через выбитые окна струился лунный свет. И, кажется, здесь было тихо и спокойно.

— Чисто, — сказал я и вылез наружу.

Затем я свесился обратно в погреб, помог подняться маме. После закрыл дверь в подполы и задвинул обратно массивный дубовый сундук, который не давал нам открыть дверь.

Пока я это делал, мама осторожно выглядывала в окно, осматривая округу. Вскоре я тоже к ней присоединился. Деревню я сразу узнал, мы были в Боровке.

— Нельзя здесь оставаться, — прошептал я. — Нас здесь быстро найдут.

— Может, тогда лучше было пересидеть в погребе несколько дней? — мама бросила в мою сторону встревоженный взгляд и снова уставилась в окно.

Я замотал головой:

— Это опасно. У Тайной канцелярии, в отличие от нас, есть артефакты и фонари. Они могут понять, что следы на стене помечают путь и пойдут по ним. А значит, также скоро найдут и погреб.

— Что же, тогда нам здесь лучше не задерживаться, — согласилась она со мной.

— Пойдём через лес к югу, — сказал я. — Поищем какую-нибудь другую деревню, подальше отсюда, а после свяжемся с кем-нибудь и попросим помощи.

Я достал из кармана зеркало связи и показал маме. Правда, кому именно звонить, я пока не представлял. Семье звонить ни в коем случае нельзя, связи с вурдами у меня тоже не было. Даже Царь, учитывая обстоятельства, наверняка откажется мне помогать, да и теперь мне нечем ему заплатить, а этот прохиндей бесплатно так рисковать уж точно не станет.

— Идём, не будем терять время, — сказала мама и первой вышла из хижины. Я было последовал за ней, но краем глаза увидел мелькнувший в лесу луч света. Ещё один, и ещё.

— Мама, назад! — громко шикнул я.

Но поняв, что она меня не услышала, я ринулся вперёд, схватил её за руку, пытаясь затащить обратно в хижину.

Я не успел.

— Стоять! Никому не двигаться! — крикнули из лесу, а затем по округе бахнуло от выстрела в небо.

— Бежим! — вскрикнула мама, и с удивительной прытью ринулась вглубь деревни, за обветшалые сараи, утягивая меня за собой.

— Нам не убежать вдвоём, — быстро заговорил я. — Мне придётся снова перекинуться оборотнем. Я их задержу, а ты уйдёшь.

— Я не пойду без тебя, — отчеканила она, даже не подумав отпустить мою руку.

И всё же я был настойчивее и сильнее.

— Я с ними справлюсь, а после тебя догоню, — пообещал я, отстраняя ее. — Двигайся в сторону Шаранского княжества к новому городу Ахтынску, не останавливайся, и не жди меня. Я сам тебя найду.

— Но что там в Ахтынске?

— Там остановился табор, который прогнал отец. Найди своего брата и попроси об убежище.

— Я не успею, мне от них не убежать, — замотала мама головой. — Брат ни за что меня не примет, после всего, — мама уставила на меня взмокшие от слёз глаза.

— Примет, — заверил я её. — Скажешь, что это я помог сбежать Вико. Скажешь, что он в безопасности.

Я не дал ей ответить, а подтолкнул вперёд в сторону леса:

— Уходи! Скорее же! — велел я, практически отталкивая её от себя, в то же самое время призывая волчью ипостась.

Обращение началось слишком быстро, и прежде чем окунуться в пучину привычной и где-то даже приятной боли обращения, я увидел, как мама судорожно сглотнула, кивнула, лихорадочно утирая слёзы, а затем развернулась и бросилась прочь через полуразвалившиеся сараи.

Преследователи были уже совсем близко. Я выскочил из закоулка и бросился на ближайшего агента, заваливая его на спину. Бок тут же пронзило болью. Меня скрючило, затем разряд жезла Перуна заставил изогнуться.

Рывок, и я ушёл из-под удара молнии. Но недалеко. Выстрел в лапу, выстрел в грудь.

Невзирая на ранения я не собирался останавливаться. Только одно билось в голове: «Задержать, убить, не дать им схватить маму».

Я вывернулся в прыжке, увернулся от очередного удара молнии. Пересиливая боль, саданул лапой близстоящего. Грызнул за бедро того, кто стрелял из пистолета. Отметил, что убивать они меня явно не собирались, я им нужен был живой. А это уже хорошо.

Судя по запахам и звукам, здесь было всего четыре агента, ещё двое в километре от нас прочёсывают лес. Пока они добегут, я успею расправиться с этими.

В спину снова ударило молнией, заставив споткнуться и пролететь кубарем несколько метров. Я в мгновение снова оказался на ногах и в прыжке я накинулся на обидчика, в доли секунды отправив его к праотцам, перекусив ему глотку.

Ещё один выстрел из пистолета, теперь в хребет. Стрелявший оказался слишком метким. Боль прошла от спины до пяток, и я упал на задние лапы.

Я попытался встать, но ноги не слушались. Ещё один выстрел и снова в позвоночник. Я рухнул на землю, словно подкошенный.

Чтобы восстановиться, мне нужно хотя бы пять минут. Тогда усиленное заживление вытолкнет пули, начнёт заживлять раздроблённые позвонки и разорванные нервы. Но у меня не было этих пяти минут.

В шею вонзилась игла, затем кто-то сверху ещё ударил ледяным артефактам и меня сковало обжигающим холодом.

Мир перед глазами поплыл, померк. Последнее, что я помнил, как волк, с тоской, словно извиняясь, смотрит на меня и отступает в глубины подсознания.