Свет и тьма

Глава 9/1

Всю неделю заголовки газет гремели от новости о Григанском-старшем и его добровольном раскаянии в покушении на меня. Несмотря на то, что и Григанские, и мы, как я обещал, пытались все выставить в лучшем свете, газетчики его не слишком-то пощадили. И сдаётся мне, ещё не скоро высший свет увидит кого-нибудь из Григанских.

Зато теперь всё наконец-то встало на свои места, репутация Быстрицкого была восстановлена, и он уже вернулся в школу. Мы довольно быстро получили компенсацию, которой, как я и обещал, поделился с Глебом. Продолжалась стройка завода в Хорице и за эту неделю я побывал там дважды. Уже было полностью готово подвальное помещение и оставалось закончить лишь само здание завода для прикрытия добычи мёртвой ойры. И по-хорошему, уже летом мы можем начать добычу.

Порадовал меня и Царь, который наконец-то смог найти алхимика-хирурга для Вико. Он согласился на операцию и после новогодья должен будет приехать в Варгану.

Сегодняшним утром бабушка вернулась со своего шабаша мрачнее тучи. Хотя я, честно говоря, надеялся, что после победы в дуэли у нашей семьи наконец-то начнутся светлые времена и ничего наше будущее уже омрачать не должно. Конечно, мне было интересно, что там произошло на этом шабаше. И как только бабушка отдохнула с дороги, я пригласил её в кабинет.

Бабушка явилась сразу же, довольно громко хлопнула дверью, заходя в кабинет и сокрушаясь, с порога заявила:

— Я ничего не увидела, Ярослав!

Затем она усадила своё грузное тело в кресло и уставила на меня тяжёлый взгляд. Я молчал, ждал подробностей.

— Ритуал вообще ничего не показал. Боги словно бы отвернулись от нас. Я сначала решила, что это из-за ослабшей родовой силы, но мне помогали другие ведьмы — с их силой всё в порядке. Трижды я пыталась воззвать к Макоши — и ничего! Все символы исчезали, не успевали мы их начертить, все огни круга гасли, стоило мне только произнести молитву Макоши. Всё тщетно, Ярослав.

— И что это может значить?

Бабка закачала головой:

— Не знаю. Это может обозначать и то, что нас ждут большие перемены, и будущее не предопределено, как и то, что наш род в большой опасности. Но если бы было так, Макошь бы послала знак, предупредила — а тут вообще ничего. Но это не самое страшное! — бабуля сделала страшные глаза, и перейдя на зловещий полушёпот, продолжила: — Мы, как обычно, просили богов благословить Славию на новое лето. И это было ужасно! Тьма, много тёмных знамений! Верховный ковен обеспокоен, мы попросту не знаем, как это трактовать. Мы опасаемся, что эти знамения предвестники тяжёлых времён для империи. А может, и для всей Яви!

Договорив, она нервно заёрзала в кресле, лихорадочно принялась поправлять складки на юбке и бормотать:

— Не знаю, что это. Вообще, непонятно, почему сейчас эти знаки. Графиня Барвицкая отправилась с докладом в министерство, может там сможет что-то узнать. Но это я, конечно, сомневаюсь…

Слова бабушки заставили меня глубоко задуматься. В этом году ничего глобального не должно было происходить. До катастрофы на Материке Великих равнин ещё пять лет, как и до начала непростых времён.

Неужели я настолько всё изменил, что эти события начнутся на полдесятилетия раньше? Но может так быть, что нам вовсе не этого стоит опасаться. Или даже именно нам и вовсе не стоит опасаться этих знаков. Слова Кассея как гвоздь засели в моём мозгу: «Об этом не переживай, твоей семье ничего не грозит». И это почему-то вселяло уверенность. Но сегодня я намерился всё же его об этом расспросить. Хватит с меня этих загадок и недомолвок.

— Пока тебя не было, произошло кое-что ещё, — сказал я бабушке, прервав затянувшееся молчание. — Может быть, это немного тебя успокоит.

Бабка вскинула брови:

— Если ты о Родомире Григанском, то я знаю, что у тебя всё получилось более чем хорошо, — снисходительно улыбнулась она.

— Нет, кое-что другое. Знак от предков.

Брови бабушки взмыли вверх, а я, ничего не объясняя, вскочил с места и быстро сбегал в свою комнату. Вернулся я с клеткой, в которой теперь обитал птенец, которого я про себя звал Снежком.

Бабушка настороженно таращилась на воронёнка, пока я ей кратко пересказывал истории о том, как мы сначала с Андреем нашли яйца, а уже после Аркадий показал мне птенцов. Также я высказал версию Аркаши о том, что каждый из птенцов имеет отношение к последнему поколению Гарванов.

— Это определённо знак от предков, — резюмировала бабка, с важным видом уставившись на птенца.

— У тебя хватит сил, чтобы провести ритуал и получить подсказку? Может поймём, что это значит?

Бабка грустно поджала губы и закачала головой:

— Нет, сил не хватит. Но кое-что я и так вижу в этом птенце.

— И что же? — заинтересовано уставился я на неё.

— Белый ворон — знак добрый для нас, я вижу, что это непростой ворон, а вестник рода.

— Как Гарыч? Значит, он тоже будет говорить?

— Как Гарыч, — кивнула бабка. — Вот только это не он, а она. Это самка, она не тебя олицетворяет, Ярослав.

Бабка подняла на меня тревожный взгляд, а я никак не мог понять, что её так напугало.

— Что ты увидела?

Бабка нахмурилась, отвела глаза, закачала головой, долго о чём-то думала, а я ждал, не мешал.

— Говоришь, родители не кормили её? Отказались?

Я кивнул.

— Значит, род не принимает её… — бабка снова уставила задумчивый взгляд перед собой.

— Ты можешь говорить прямо и без загадок? — не выдержал я.

Бабушка со всей серьёзностью уставилась на клетку с птенцом:

— Я и сама не уверена. Время ещё не пришло. Не бери в голову, Ярослав, — резко закончила она, явно давая понять, что этот разговор окончен на сегодня.

Конечно же, меня терзало любопытство, что именно такого она там увидела и что поняла, но настаивать я не стал. Ведьмовские предсказания всегда размыты и загадочны, порой ими можно больше навредить, чем помочь делу. И если бабка говорит, что время не пришло, то так и есть. И когда придёт, она обязательно скажет, в чём именно заключалось послание предков.

— Нам нужно готовиться к поездке в Китежград, — вполне будничным тоном переключилась бабуля на другую тему. — Всей семьёй ехать не обязательно. Софье и Аркадию в этом году лучше остаться дома с Натали. И Злате тоже.

— Мама собирается ехать с нами, — удивился я бабушкиному решению.

На новогодье мы обычно прибывали в императорский дворец все без исключения, брали даже младенцев. И больше всех за это радела именно бабушка. Что же сейчас её заставило переменить своё решение?

— Да и Олега брать с собой, наверное, не стоит, — продолжила она говорить, теперь ворчливо. — Боюсь, опозорит он нас. Он в последнее время сам не свой. Я его трезвым почти не вижу и никакие разговоры его не вразумляют. Натали, вон, жалуется без конца… Может ему желудочной гальки настойки в напитки подлить?

— Нет, плохая идея, — категорично возразил я. — Это только разозлит его, а когда он перестанет блевать и действие зелья пройдёт, возьмётся за старое с ещё большей силой нам назло. Только теперь будет надираться вне дома.

— М-да, — согласилась бабушка, — слухи в княжестве о пьяных выходках главы рода нам ни к чему, ты прав, Ярик.

— А почему ты не хочешь, чтобы мы ехали всей семьёй? — перевёл я разговор в нужное мне русло.

Бабушка издала скорбный вздох, опустила глаза:

— Неспокойно на душе у меня, мой мальчик. Смерть Игоря, Вулпесов, слухи жуткие ходят по империи, а теперь ещё и эти знаки на шабаше… Если дети останутся дома, мне будет спокойнее. Думаю, лучше нам поехать и вовсе вдвоём.

И почему-то в этой тревоге я был с ней согласен. Мне и самому было бы спокойнее, если бы семья осталась дома под присмотром охраны и Кассея. Нам всё равно свою охрану в императорский дворец нельзя. Но кое-что в этом было всё же неправильно.

— Мы не можем поехать без главы рода. Это нарушение этикета и может оскорбить императорскую семью и самого императора. А мы должны всем показать, что у нас всё в порядке и что род Гарванов не сломлен трагедией.

Бабушка снова издала скорбный вздох.

— Это должна была сказать я, — усмехнулась она. — Что ж, значит, придётся мне вплотную заняться пьянством Олега. Жаль только, что родовых чар нет, я бы ему быстро показала, как надлежит вести себя человеку его статуса и положения. Но, есть и другие способы… — бабушка загадочно улыбнулась, кряхтя, поднялась из кресла и сказала: — прикажи охране, чтобы Олега не выпускали из Воронового Гнезда до отъезда.

— Что ты задумала? — тон бабки и её хитрый взгляд меня насторожил.

— Увидишь, Ярик, увидишь. Пусть у меня нет чародейской силы, но есть упрямство и норов. Олежек не возьмёт в рот ни капли алкоголя или я не Матильда Гарван.

И сказав это, бабка решительно покинула кабинет.

Посреди ночи меня разбудили крики. Олег и бабушка ругались на первом этаже. О чём именно был их спор слышал весь дом. И я решил, что нужно незамедлительно вмешаться и прекратить это, незачем пугать детей.

Я накинул халат и поспешил вниз.

— Изверги! — орал озверевшим голосом Олег. — Да как же так? Что я вам сделал, у-у-у-у, нелюди проклятые!

— Да это всё ради твоего блага, Олежек, — твёрдо и весьма грозно воскликнула бабка.

— Да я тебя об этом разве просил?! Что же ты лезешь ко мне?

Я быстро оказался в гостиной, где и разразился скандал. В коридоре за спиной Савелия прятались перепуганные Нана и Анфиса, несколько охранников сторожили вход в комнату, видимо, на случай если придётся вмешаться. Кассея нигде не было.

— Что там? — тихо спросил я Анфису.

— Госпожа Матильда велела вылить весь алкоголь, что имелся в поместье, — затараторила она, — а Олег Богданович начал искать, поднял нас всех среди ночи и вот…

Анфиса перепугано округлила глаза и нервно затеребила конец растрепавшейся косы.

Я вошёл в гостиную. Бабка явно спать не ложилась, на ней было всё то же платье и та же причёска, что и на ужине, и наверняка она готовилась к тому, что сейчас происходило.

— Нам послезавтра ехать в Китежград, а ты! Да посмотри, на кого ты стал похож, сынок!

Олег вытаращил на неё остекленевший звериный взгляд, он явно ещё не до конца протрезвел и теперь, когда потребовалась очередная доза, а он её не получил, это привело его в ярость. Зря, конечно, бабушка решила сейчас его вразумлять. Пока он не протрезвеет, никакие слова до него не дойдут, а скорее разозлят ещё больше. Всё, что сейчас нужно — это успокоить и отправить дядю спать. И будь бы у бабушки чары, она бы вмиг наложила на него заклинание тишины и сковала. Но на это сейчас мы рассчитывать не могли.

«Кассей, — мысленно позвал я вурда. — Нужна твоя помощь».

Вурд не отозвался. Он, как назло, снова куда запропастился, я вообще его видел лишь утром. Обычно, когда не надо он тут как тут, а сейчас же его явно даже в поместье не было. И только сейчас я понял, что вечером он не просил меня открыть потайной вход в усыпальницу и не ел.

Я подошёл к Олегу, по-дружески положил ему руку на плечо, но схватился довольно крепко, и как можно спокойнее сказал:

— Идём, дядя, уже поздно. Всем нужно спать.

Олег резко развернулся и оттолкнул меня.

— А это ты, паршивец! Твоя идея была?! Это ты же у нас теперь главный и решаешь, как всем жить? Да?!

— Это была моя идея, Олег! — громко возразила бабушка.

— Так я тебе и поверил, — злобного усмехнулся он, даже не повернувшись в сторону бабушки.

На крики сбежались уже и остальные. В проходе стояла взволнованная Натали и мама, а за их спинами таращил в недоумении глаза Святослав.

— Олег, милый, идём в комнату, — нерешительно позвала его Наталья, протягивая руку и делая несколько шагов вперёд.

Но Олег лишь на миг посмотрел на неё невидящим взглядом и снова переключился на меня.

— Ты же и позвал нас всех съехаться, чтобы контролировать. Да, Ярослав? Да кем ты себя вообще возомнил, сопляк? — Олег пошатнулся, сделал шаг назад, но резко выпрямившись, набычился на меня так, словно собирался ударить.

— Прекрати! Он глава рода! — прикрикнула на него бабка, резко встав между нами.

Олег, не преставая скалиться, закивал, затем резко повернулся к жене и, качнувшись, огласил:

— Наталья! Собирай детей! Ни на секунду больше не останемся здесь. Мы едем домой!

— Но сейчас же ночь! — Натали перепугано уставилась на него, прижала ладони ко рту и, ища помощи и поддержки, уставилась на бабку.

Откуда-то сверху донёсся взволнованный голос Софьи:

— Мамочка, что-то случилось?

Пора была прекращать это неприглядное представление. Но только я об этом подумал, как откуда ни возьмись на голову Олегу обрушился поток воды. Прямо из воздуха. Словно кто-то невидимый окатил его из такого же невидимого ведра.

В гостиной повисло молчание. И слышалось только, как капли, стекающие с одежды, дяди капают на пол.

— Зачем ты это сделал, Ярослав! — разразился гневным криком Олег и бросился на меня.

Реакция у меня была лучше, поэтому я сделал шаг назад, и Олег меня не достал.

— Свяжите его и отведите в подземелье, пусть проспится, — велел я охранникам, затем повернулся к бабке: — И говорить с ним будем утром, когда придёт в себя. Остальным спать!

И только я это произнёс, как Олег рванул с места, явно намереваясь ломиться через закрытое окно. Бабушка, пытаясь его остановить, ухватила Олега за край халата, и он рухнул на пол. Тут же подоспели охранники и начали заламывать руки рычащему дяде.

Я не стал дожидаться окончания сего действа. Олег кричал и сопротивлялся, но у охраны было достаточно артефактов, чтобы сдержать его. Чародейской клети в их арсенале не было, но верёвок в поместье было предостаточно, а без чар он сам развязаться не сможет.

Может быть, я и поступал с дядей довольно жёстко, но мне, как и всем в доме осточертело его поведение. И я не мог допустить, чтобы дети видели его в таком виде. Может хотя бы так до него дойдёт, что пора брать себя в руки.

По дороге я перехватил спускающуюся по лестнице испуганную Софью, схватил её на руки, и торопливо зашагал наверх.

— Что там, Яр? Там папочка опять ругается? — уставила она на меня перепуганные глазёнки.

— Совсем немножко, — ответил я, быстрее унося сестрёнку подальше. — Но он уже успокоился. Уже все хорошо. Теперь будем спать.

Софья недоверчиво посмотрела, видимо чувствовала, что я лгу, но всё же кивнула, соглашаясь.

Всю дорогу наверх я пытался понять, что или кто окатил Олега водой. Конечно же, это был ни я. Как и кто-либо другой из нашей семьи, у нас попросту не было на это чар. Ни охрана, ни прислуга не владели категорией силы такой, чтобы провернуть подобное. Вывод напрашивался сам собой. Это сделал Кассей. Но почему он поступил так, если мог попросту подчинить его и заставить успокоиться.

«Кассей», — снова мысленно позвал я его. Но он опять не ответил.

Я уложил сестру в кровать, укрыл, какое-то время сидел на краю постели и ждал, когда затихнут внизу громкие звуки. Софья не засыпала, молчаливо таращилась на меня из темноты, и явно спать не собиралась.

— Спой песенку, — робко попросила она. — Колыбельную про Ирий.

— Прости, я не умею петь, — вздохнул я. И это была полная правда, если я сейчас запою, боюсь, Софья и до утра потом уснуть не сможет. Хватит ей на сегодня потрясений.

К счастью, на смену мне пришла Натали. Тихо подошла, благодарно похлопала по плечу:

— Иди, я её уложу, — прошептала она, грустно взглянув на меня.

Комментировать или как-либо обсуждать произошедшее ни у неё, ни у меня желания не было. Поэтому я просто кивнул и покинул детскую.

Я собирался вернуться в свою комнату, но в коридоре меня окликнула мама. Я остановился и подождал, пока она, придерживая большой живот, который, кажется, стал ещё больше, подойдёт ко мне.

— Если ты считаешь, что я поступил слишком жёстко с ним, то я не хочу это обсуждать, — сказал я ей, когда она поравнялась со мной.

— Нет, я не про это, — шёпотом ответила мама и указала взглядом на дверь её спальни, явно приглашая пройти внутрь.

— Кто окатил его водой, я тоже не знаю. Может, у кого-то из охраны был водный артефакт, — предупреждая следующий возможный вопрос, сказал я.

— Да нет, не это, — мотнула мама головой, прикрывая за нами дверь. — Хотя знаешь, — она неуверенно усмехнулась, — я сначала даже испугалась, потому что решила, что это я как-то сделала. Просто я так разозлилась на Олега в тот миг… И тут вдруг эта вода. Но это просто совпадение. Думаю, это Матильда сделала.

Я в замешательстве кивнул, потом спросил:

— Что случилось? Зачем ты меня позвала?

— Что у вас за дела с Касьяном в подземелье? — мать вперила в меня строгий взгляд.

— Я спускался поговорить с предками, хотел попробовать вернуть чары, — изобразил я недоумение на лице.

— Дважды в день? На протяжении последней недели? — вскинула она брови. — Что там? И даже не пытайся лгать, я всегда знаю, когда ты обманываешь.

Мама сурово уставилась на меня, ожидая ответа. Но правду сказать я ей никак не мог. Да и может быть в свои юные годы я бы и не смог ее обмануть, но не сейчас.

— Мы пытаемся с Касьяном отыскать запасной выход из подземелья, — сказал я. — Выход давно потерян или его завалило, но мы пытаемся отыскать, каждый день прочёсываем один из туннелей.

Мама окинула меня придирчивым взглядом, потом едким тоном сказала:

— Хорошо врёшь, Ярослав. Вижу, что готовился. Но как, скажи мне, вы умудряетесь искать потерянный выход, тратя на это пятнадцать минут в день? Вы заходите и вскоре выходите.

— Ты что, следишь за мной? — возмутился я.

— Кого ты там прячешь, Яр? — вместо ответа, начла наседать мать. — Я видела, как ты туда что-то носишь в корзине? Что там в этой корзине?

Мать говорила про кровь, которой из бутылок мы подкармливали новообращённых. Но больше всего меня возмутило то, что мама каким-то образом умудрялась за нами следить и Кассей этого не учуял. Или учуял, но почему-то не сказал.

— Лучше тебе не вмешиваться, ма. У меня всё под контролем, — отчеканил я.

Мать уставила на меня полный обиды и непонимания взгляд.

— Что это значит, Ярослав? Во что ты ввязался? Это как-то связано со смертью Игоря?

— Нет. Но тебе и вправду лучше в это не вмешиваться.

Мама отвела глаза, на какое-то время в комнате повисла тишина. Я было решил, что разговор окончен и хотел уйти, но мама меня остановила:

— Мне сниться один и тот же сон.

Я остановился в проходе, голос мамы меня насторожил — отрешённый и в то же время взволнованный.

— Что за сон? — не поворачиваясь, спросил я.

— Не знаю, как объяснить. Всё вспышками, бессвязные между собой вещи. Но всё это меня пугает. Я вижу огонь, потом кровь, виселица… — мама запнулась, и я невольно повернулся, посмотрел на неё.

— Ещё там была моя мать, она почему-то просила у меня прощение, плакала… А потом я видела Касьяна. Он выглядел иначе, глаза у него горели тьмой, — мама подняла на меня глаза. — Знаешь, твой телохранитель пугает меня. Он так странно смотрит. Я бы хотела, чтобы он ушёл.

Я молчал, не знал, как объяснить матери, что Кассей не представляет для нас никакой угрозы, наоборот — он нас защищает. Мама расценила моё молчание по-своему:

— Ты сделаешь это для меня? Уволишь его? Мне так будет спокойнее.

— Я подумаю, — сказал я и направился в комнату.

Долгое время я сидел в темноте и бездумно смотрел в окно, словно бы ждал чего-то. На самом деле я действительно ждал — Кассея и периодически взывал к нему мысленно, но он не отвечал. Мне нужно было с ним поговорить, у меня накопилось немало вопросов и ему пора было дать ответы.

Я ждал очень долго и даже мелькнула мысль, чтобы обратиться волком и отправиться в лес его искать. Но я этого не делал, почему-то чувствовал, что там его не найду.

Кассей появился словно бы из воздуха прямо посреди комнаты. Его долговязая длинная фигура жутко замерла в темноте, освещаемая тусклым лунным светом из окна. Сейчас он напоминал ту тень слуги чернобога, которая пыталась меня убить.

— Где ты был? — спросил я, вставая и зажигая ойра-фонарь.

«Мне пора уходить», — вместо ответа, сказал Кассей.

«Что значит — уходить?» — удивился я, поворачиваясь к нему.

Кассей выглядел странно. Точнее, выглядел он, как обычно, но его обувь меня удивила. Красные сапоги с самоцветами, эдакие черевички, которые Кассею явно были малы.

— Что происходит? Почему тебе нужно уйти? — уже вслух повторил я вопрос.

«Время пришло. Тьма проявила себя. Вскоре всё изменится».

— Я не понимаю, может объяснишь? — рассердился я. — И почему ты мне не сказал, что мама за нами следила? Она ведь почти узнала про новообращённых.

«Я не всесильный, князь. Твоя мать для меня недосягаема, — его ответ меня ещё больше запутал, но задать вопросы он мне не дал: — По поводу новообращённых, не переживай. Я прибрал за собой. И да, я нашёл туннель, который ведёт из поместья, разобрал там завалы. Если вдруг пригодится, я тебе метки на стенах оставил».

— Но что ты имел в виду…

«Ты скоро всё узнаешь и получишь ответы на свои вопросы, — резко перебил он меня. — Сейчас же мне пора оставить вас. Мы ещё увидимся. Первый раз, когда я исполню твоё желание, и второй — когда ты вернёшь мне мой дух».

Я не успел ничего сказать. Кассей едва заметно топнул ногой в красном сапоге и растворился прямо в воздухе, словно его здесь и не было никогда.